Глава десятая. Перед схваткой

1. Непримиримые противоречия между капиталистическими державами

Опыт истории свидетельствует, что мировой войне предшествует предвоенный политический кризис. Он представляет собой промежуточный этап, связующее звено между длившимся годами накоплением горючего материала в мировой политике и воспламенением этого материала в виде войны.

Предвоенный политический кризис возникает тогда, когда империалистические противоречия и жажда территориальных приобретений доходят до предельного обострения, за которым следует военный взрыв. Таким образом, к предвоенному кризису ведут не случайные и внешние обстоятельства, а глубинные внутренние противоречия империализма. Этот кризис закономерно возникает на экономической основе империализма, на почве стремления монополистического капитала к мировому господству, в результате экономической и политической неравномерности развития капиталистических держав и скачкообразного изменения в соотношении их сил.

Исторический опыт свидетельствует также, что империалистические агрессоры развязывают войну не только тогда, когда на их стороне оказывается экономическое превосходство, но и тогда, когда им удается достичь превосходства лишь в военном отношении.

Такое марксистско-ленинское понимание сути предвоенного политического кризиса способствует глубокому усвоению установленной В. И. Лениным истины, что война представляет собой продолжение насильственными средствами той политики, которую господствующий класс проводил в течение длительного времени, предшествовавшего войне. Оно опрокидывает теории буржуазных и реформистских идеологов о внезапном, случайном и необъяснимом возникновении войны. Оно дает возможность правильно, с классовых позиций, дать оценку политического характера войны.

Первый предвоенный политический кризис, который привел к войне 1914-1918 гг., развернулся в условиях только еще начинавшегося общего кризиса капитализма. Второй предвоенный политический кризис, предшествовавший войне 1939-1945 гг., развернулся в условиях, когда уже назревал второй этап общего кризиса капитализма. Эта главная особенность нового предвоенного политического кризиса существенно влияла на ход событий. Характерной чертой последних было то, что правящие круги Англии, Франции и США - стран, которым непосредственно угрожала итало-германо-японская агрессия,- не принимали мер к ее обузданию, а, напротив, поощряли и поддерживали ее. Эта политика исходила из неправильного в корне расчета, что путем уступок агрессору можно будет откупиться от него, отвести его удар в направлении Советского Союза.

Особенности второго предвоенного политического кризиса неизбежно должны были сказаться и сказались на его развертывании. Первый этап этого кризиса связан с последствиями Мюнхена. Вызывающе наглое нарушение Германией условий мюнхенского соглашения и захват ею всей Чехословакии в марте 1939 г. наряду с явной подготовкой нападения на Польшу (с апреля 1939 г.) положили начало предвоенному политическому кризису. Мюнхенской политике Англии и Франции был нанесен прямой удар. «Между тем,- писал В. И. Ленин в 1908 г.,- при сети нынешних явных и тайных договоров, соглашений и т. д. достаточно незначительного щелчка какой-нибудь «державе», чтобы «из искры возгорелось пламя» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 186.).

Однако от первого «щелчка» в марте - апреле 1939 г. пламя еще не вспыхнуло. На первом этапе предвоенного политического кризиса война не возникла. Правительства Англии и Франции все еще рассчитывали на успех их мюнхенской политики; теперь они'ее продолжали в переговорах с Советским Союзом (апрель - август 1939 г.). Когда эти переговоры по вине правительств Англии и Франции, вовсе не стремившихся к их успеху, оказались безрезультатными, предвоенный политический кризис вступил во второй этап.

Основой кризиса являлась глубочайшая, неискоренимая рознь экономических интересов, борьба капиталистических держав за рынки сбыта и сырья, сферы приложения капитала, за мировое господство, к которому стремились как Германия, так и Англия и США. Именно экономические интересы крупнейших империалистических держав определяли в конечном счете их политическую борьбу и внешнюю политику при всей сложности и зигзагообразности исторического процесса.

Экономика и политика, объективные и субъективные факторы накануне войны взаимодействовали. Но при всем этом глубинные противоречия экономического характера разъединили одни империалистические державы и объединили другие для политической и военной борьбы на блоковой основе. Взаимодействие коренных противоречий и сближающих интересов оказалось в основе политической борьбы и сотрудничества Англии, Франции, США, Германии, Италии, Японии в критические дни лета 1939 г.

Вся система международных противоречий и общих интересов империалистических блоков складывалась из экономических и политических противоречий, а также интересов отдельных капиталистических стран.

Взрыв империалистических противоречий, проявлением которого явился предвоенный политический кризис 1939 г., а затем и мировая война, был обусловлен законом неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран. В результате действия этого закона выделилась группа государств, развивавшихся более быстрыми темпами. Их правящие круги стремились к радикальному перераспределению мировых источников сырья, рынков сбыта, сфер приложения капитала, а в политическом плане - к тому, чтобы любыми средствами ликвидировать узду, надетую именно на эти страны версальско-вашингтонской системой. Монополистическому капиталу стран с более низкими темпами развития приходилось вести упорную борьбу со своими империалистическими соперниками. Версальско-вашингтонская система представлялась им важным политическим орудием для удержания и расширения своих владений.

В преддверии предвоенного политического кризиса по темпам промышленного развития среди капиталистических держав на первом месте находилась Япония, на вторам - Италия, на третьем - Германия, на четвертом - США, на пятом - Англия, на шестом - Франция. Различие в темпах развития вело к изменению доли стран в мировом капиталистическом производстве и соотношения их военно-промышленной мощи.

О соотношении экономических потенциалов капиталистических держав в канун экономического кризиса, начавшегося в 1937 г., свидетельствует следующая таблица.

Таблица 16. Соотношение промышленной мощи главных капиталистических стран (1937 г.) (commentСоставлена по: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 - 1945, т. 1, стр. 7; Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. V, S. 168./comment)

* Включая бурый в пересчете на каменный.

Из данных таблицы видно, что уже в 1937 г. Германия уступала Англии лишь по добыче угля, однако значительно опережала ее в выплавке стали и производстве электроэнергии. Она превзошла Францию более чем в 5 раз по добыче угля, в 2,5 раза по выплавке стали, более чем в 2 раза по производству электроэнергии. Отставание Германии от США в 1937 г. было еще значительным (по добыче угля почти в 2 раза, по выплавке стали более чем в 2,5 раза, по производству электроэнергии почти в 3 раза). Однако к 1939 г. Германия намного превзошла США в использовании промышленной мощи для военных целей.

Япония к 1937 г. почти догнала Англию по производству электроэнергии, но в 2,2 раза меньше выплавляла стали. Промышленная мощь Японии значительно уступала американской. Но потенциальное развитие промышленности Японии было таково, что она в недалеком будущем могла угрожать не только Англии, но и США.

Из многих противоречий внутри капиталистической системы с середины 30-х годов наиболее острым стало англо-германское и франко-германское соперничество. Именно оно было решающим в становлении двух империалистических группировок, которые к лету 1939 г. оформились в военно-политические блоки.

Резкое обострение англо-германских экономических противоречий было вызвано тем, что к концу 30-х годов Германия вышла на мировые рынки как наиболее серьезный конкурент Великобритании, успешно соперничавший в экспорте капитала. Однако главной сферой борьбы оставался экспорт товаров. Германия вывозила не только уголь, чугун, сталь, химические продукты, но и станки, аппараты, электротехнические изделия, автомобили. В мировом экспорте промышленных изделий ее доля была равной доле Англии (D. Aldсrоft. The Inter-War Economy: Britain, 1919-1939. London, 1970, p. 22.).

На улицах Токио флаги трех держав 'антикоминтерновского пакта'. 1939 г.

Император Японии Хирохито на смотре танковых войск. Август 1939 г.

Германские летчики отрабатывают на картах европейских государств маршруты бомбардировочных полетов. 1939 г.

Сосредоточение танковых войск Германии на границе с Польшей. Июль 1939 г.

Но Германия в сравнении с Англией вырвалась вперед по экспорту станков, оборудования и запасных частей, химических продуктов, стали и электротехнических изделий.

Торговая война между Англией и Германией велась не только на Европейском континенте, где Англия теряла позиции прежде всего в Юго-Восточной Еврепе. Она протекала с переменным успехом, но чаще всего в пользу Германии на Ближнем и Среднем Востоке, в Азии и Африке, ЛатинСкой Америке, несмотря на преобладающее влияние там Соединенных Штатов Америки. Германия начала проникать на имперские рынки Великобритании.

Постепенно сопротивление Англии натиску германских монополий заметно слабело. Это было связано, во-первых, со вступлением ее в полосу экономического кризиса, продолжавшегося вплоть до начала войны, во-вторых, с ослаблением позиций внутри империи.

Противоречия между Англией и Германией в 30-х годах носили иной характер, чем накануне первой мировой войны. Тогда кайзеровская Германия претендовала лишь на колонии Великобритании, но не на территорию самих Британских островов. Теперь положение изменилось. Почему, рассуждали германские монополисты, мы будем ограничиваться колониями, оставляя британским промышленникам их фабрики и заводы? Если уж воевать, так забирать все. Англии угрожало прямое германское вторжение. Английский исследователь К. Кларк с полным основанием писал: «Тень свастики нависла над Англией с 1931 г., то есть за два года до фактического прихода нацистов к власти в Германии и за восемь лет до начала войны... Нацисты планировали покорить Англию с первых своих дней» (С. Clarke. England under Hitler. New York, 1961, p. 53-54.). Внешнеполитическая и военная стратегия немецких монополий была ориентирована в первую очередь на территориальные захваты в Европе непосредственно с германского плацдарма.

Англо-германские противоречия вплетались в англо-итальянские, хотя последние имели вполне самостоятельный характер в связи с претензиями итальянского империализма на влияние в Средиземном море, выраженными известной формулой «mare nostrum» («наше море»). Кроме того, британские колонии в Африке давно привлекали алчные взоры итальянских монополистов.

Программа экспансии Италии в Средиземноморском бассейне, в Африке и на Балканах была весьма опасной для интересов Великобритании, поскольку она затрагивала важнейшие имперские коммуникации, проходившие через Гибралтар, Средиземное море и Суэцкий канал в Африку, на Ближний Восток, в Австралию, Новую Зеландию, Индмю„ Бирму и Сингапур. Хотя английское правительство и пыталось добиться «умиротворения» Муссолини (даже за счет французских интересов), однако Италия стала союзником Германии, и прежде всего по борьбе против Англии и Франции. Англию беспокоили и попытки Германии, Италии и Японии объединиться для совместной против нее борьбы на Дальнем Востоке.

Однако при всей сложности положения английские правящие круги отнюдь не стремились к лобовому военному противоборству с Германией. Даже летом 1939 г. они по-прежнему упорно надеялись канализировать германскую экспансию на Восток, чтобы изнурить своего соперника в войне с СССР. Сущность такой политики убедительно раскрыл американский посол В. Буллит министру внутренних дел США Икесу в декабре 1938 г.: «Германия... в свое время попытается захватить Украину - богатейшую житницу Советского Союза. В ходе этого Германия истощит себя до такой степени, что не сможет выдержать напряжения и в конце концов рухнет под его бременем. Соответственно Япония завоюет или попытается завоевать Сибирь и в свое время также рухнет из-за перенапряжения. Бросив Россию на произвол судьбы, Англия и Франция отвратят от себя угрозу нападения Германии» (Н. Iсkes. The Secret Diary. Vol. II. New York, 1952, p. 519.). Антисоветские устремления Великобритании, сочувственно воспринимавшиеся Берлином на протяжении первой половины 1939 г., вели к поискам общих платформ и средств сближения, даже взаимного блокирования.

Борьба этих двух тенденций в британской политике прослеживается достаточно четко. Разумеется, в несколько ином виде ее можно обнаружить и в германской политике. Вот почему между Англией и Германией стала возможной линия на переговоры, империалистические компромиссы и сделки, которая давала о себе знать прежде всего в букве и духе мюнхенского соглашения и в попытках добиться распространения сговора на область англо-германских экономических противоречий на мировых рынках. Поиск экономического эквивалента Мюнхена воплотился в контактах и переговорах британских и германских монополий, которые велись в конце 1938 г., став более результативными в первой половине 1939 г.

Объективной основой для англо-германского сговора даже при существовавших весьма острых противоречиях оставались тесные международные связи монополистических гигантов британской и германской промышленности: Виккерса и Круппа, «Импириэл кемикл индастриз» и «ИГ Фарбениндустри», в конечном счете всей «Федерации британской промышленности» и «Имперского союза германской промышленности». Когда это было им выгодно, они умели не только воевать за свои монополистические интересы, но и договариваться о разделе интересов и сфер влияния.

Еще в июле 1938 г. было подписано англо-германское платежное соглашение, давшее возможность деловым кругам обеих стран вести переговоры о расширении торговли. В конце того же года начались переговоры, которые затрагивали более серьезную и широкую проблему - перераспределение колоний и полюбовный раздел мировых рынков («The Times», December 20, 1938.). Ставилась далеко идущая задача образования англо-германского экономического союза, рассчитанного на преодоление противоречий и создание предпосылок к политическому сотрудничеству. Но из месяца в месяц Германия повышала ставку в этой игре. 10 августа 1939 г. она выдвинула требование о передаче ей богатых нефтеносных территорий на Ближнем Востоке (DBFP. Third series, vol. VI, p. 756-757.).

Наступил момент - это был самый канун войны,- когда в Лондоне поняли, что Германия не остановится перед вторжением в святая святых английского империализма: в его колонии и даже в его собственный дом, перед ликвидацией английского влияния в странах континентальной Европы. Острота англо-германских противоречий, прорвав хрупкую оболочку соглашений о «разделе рынков» и «сотрудничестве», одолела тенденцию к антисоветскому сговору, дошла до высшей и опасной точки. Взаимная схватка Англии и Германии стала неизбежной. Борьба была перенесена в плоскость военного столкновения двух империалистических блоков, в которых и та и другая сторона оказались центрами сплочения других заинтересованных капиталистических держав.

Вторым важнейшим комплексом противоречий, приведших к созданию двух империалистических блоков, явились франко-германские противоречия.

Франция испытывала большие трудности в конкурентной борьбе с растущей мощью Германии на рынках экспорта капиталов и товаров: по темпам своего промышленного развития она оказалась на последнем месте среди «шестерки» империалистических конкурентов. Соотношение основных промышленных показателей свидетельствовало о значительном, иногда практически несопоставимом отставании Франции от Германии. Германские планы создания колониальной империи в Европе, в состав которой предполагалось включить и Англию, в то время для многих были не только не ясны, ной казались порождением больного воображения. Но территориальные претензии Германии к Франции, и не только на Эльзас-Лотарингию, проявлялись совершенно открыто. Вот почему в комплексе франко-германских противоречий проблема сохранения- государственных границ и территориальной целостности Франции занимала решающее место.

«Третья империя» устремлялась на все рынки, в которых были кровно заинтересованы французские монополии, и отовсюду их вытесняла. Это наступление охватило Юго-Восточную Европу, где французские позиции были сильны со времен первой мировой войны, Ближний и Средний Восток, Африку, Азию, в которых французские монополии имели обширные колониальные владения, а также Латинскую Америку.

Франции приходилось считаться и с теми острыми противоречиями, которые разделяли ее с Италией. По своему характеру они не были чисто экономическими, поскольку столкновение Франции и Италии на мировых рынках, даже в Средиземном море и Африке, не было ни обширным, ни глубоким. Италия как конкурент едва ди могла что-либо предпринять в борьбе с более мощным французским капиталом, имевшим сильные позиции в этих районах.

Однако итало-германский союз делал Италию серьезным врагом Франции не только в политическом, но и военном отношении. По соседству с Францией - в Средиземноморье и на альпийских границах - готовился к агрессивной войне союзник Германии - Италия. Претензии Италии касались не только французских колоний в Северной Африке, но и территории самой метрополии - Ниццы, Савойи, Корсики. В Юго-Восточной Азии французским колониям угрожала союзница Германии и Италии - Япония.

Опасаясь Германии и Италии, а также японских претензий на колонии в Юго-Восточной Азии, Франция все более склонялась к союзу с Англией. Однако французские правящие круги весной и летом 1939 г. вовсе не исключали для себя компромисса и сговора с фашистскими странами, прежде всего за счет Советского Союза. До последнего момента они делали ставку на подталкивание германской экспансии на Восток, и потому одно время «пражский» маршрут Гитлера казался им хорошим предзнаменованием.

Большое значение при формировании двух блоков накануне войны имел третий комплекс империалистических противоречий - американо-английские и американо-французские, с одной стороны, американо-германские и американо-итальянские - с другой.

В 30-е годы американо-английские противоречия отошли на второй план. Это отнюдь не значит, что они исчезли, полностью уступив место сотрудничеству этих стран. В экономической области Великобритания продолжала довольно успешную борьбу с США на рынках сбыта и сырья. В 1938 г. доля Соединенных Штатов Америки в мировой торговле составляла 10,6 процента, Англии - 13,8 процента. Англия господствовала на своем внутреннем рынке и на рынках большинства доминионов, колониальных стран, хотя Германия и Япония почти всюду оказывали на нее ощутимое давление.

В то время как США сокращали вывоз капитала, Англия наращивала его. Доходы от британских капиталовложений за границей почти в два раза превышали американские. За предвоенное десятилетие эти доходы составляли в среднем в год: у Англии - 1 178 млн., у США - 654 млн. долларов (S. Еnке, Ph. Sаlеra. International Economics. New York, 1947, p. 35.). Борьба доллара и фунта стерлингов, привела к девальвации доллара. Несмотря на все это, соотношение экономических сил Англии и США стало складываться в пользу последних. Из Канады английский капитал был вытеснен американским. Американский капитал вторгался и в английские колонии. США угрожали экономическим интересам Англии в Европе и на Дальнем Востоке. Обострялась и англоамериканская политическая борьба. Соединенные Штаты претендовали на мировое господство. «Как и Вудро Вильсон, правительство Рузвельта,- отмечает американский историк В. Вильяме,- отстаивало право Америки играть руководящую роль в установлении и поддержании упорядоченного мира» (В. Вильяме. Трагедия американской дипломатии. Перевод с английского. М., 1960, стр. 126.). Это до известного времени сталкивало США с Великобританией, но потом резко противопоставило их Германии и Японии. Возникла основа для создания американо-английского блока.

Американо-французские противоречия не были столь существенными, как англо-американские, даже в то время, когда Франция также претендовала на господство в Европе. В условиях предвоенного политического кризиса проявлялись экономические, а главным образом политические противоречия США и Франции, особенно по вопросам средиземноморской политики. Однако борьба Франции с Германией и Японией делала ее естественным союзником США.

Перенос центра тяжести мировых межимпериалистических противоречий с англо-американских на англо-германские отразился на американо-германских экономических отношениях, и без того обострявшихся в результате торговой войны.

Германская экономическая политика в конце 30-х годов привела к усилению экспансии на тех рынках, в которых Соединенные Штаты были особенно заинтересованы, прежде всего в Европе и Латинской Америке. Столкновение американских и германских монополий проявлялось в острых и продолжительных торговых конфликтах.

Накануне 1939 г. экономические отношения между США и Германией были весьма напряженными. Кризис 1937 г., особенно поразивший США, побудил американские деловые круги усилить внешнеторговую экспансию. Но мировой рынок к тому времени оказался значительно суженным из-за растущей конкуренции Германии и Японии.

Настроения торгово-промышленных кругов США получили отражение в заявлении торговой палаты, сделанном в октябре 1937 г. В нем подчеркивалось, что США способны обеспечить («это должны знать другие страны» - имелись в виду Германия и Япония.- Ред.) «должную защиту» своей промышленности от стран, продолжающих осуществлять «политику дискриминации» по отношению к американской торговле («The New York Times», October 6, 1937.). С другой стороны, крупнейшие американские монополии Моргана, Дюпона, Рокфеллера, Меллона были тесно связаны с германскими концернами сетью картельных и торговых соглашений, займами и кредитами, взаимными и совместными капиталовложениями.

Уже в начале 1939 г. в Вашингтоне сознавали, что германские товары энергично проникают во все районы мира, и особенно в Центральную и Южную Америку - «заповедную зону» американского империализма. США были фактически вовлечены в торговую войну с Германией («Congressional Record», vol. 84, pt. I, p. 376-377.).

Но американские правящие круги понимали, что угроза их интересам и формы борьбы не сводятся только к торговле. Президент Рузвельт отмечал: «Одним из итогов успешной военной агрессии со стороны любой страны или же группы стран становится контроль над торговлей не только на собственной территории, но и на других территориях других независимых стран, в отношении которых они могут применить угрозу военной силы. К примеру, если сфера военного господства должна постоянно увеличиваться, то воздействие этой агрессии на мировую торговлю во всех частях света окажется существенным по той весьма простой причине, что агрессивные страны будут распространять свою бартерную систему... Продолжающееся распространение военной агрессии неизбежно приближает с каждым новым днем тот момент, когда мы столкнемся с потерями в нашей торговле и в нашем судоходстве» (The Public Papers and Addresses of Franklin Delano Roosevelt. 1939. Washington, 1940, p. 190-191. Бартерная система - система непосредственного обмена одних товаров на другие.).

США опасались сговора Англии, Франции, Германии и Италии в Европе и этих держав с Японией на Дальнем Востоке, что могло означать экономическую и политическую изоляцию американского империализма. Стремясь предотвратить это, США в конце 30-х годов пытались заключить торговый союз с Англией, покончить со взаимной конкуренцией и создать основу военного блока двух стран. Это был существенный поворот от торговой войны к союзу против Германии, становившейся самым опасным конкурентом США.

Американо-итальянские экономические противоречия были незначительны, однако в политическом отношении они затрагивали интересовавший американский империализм район Средиземноморья, Ближнего и Среднего Востока. США стремились помешать сближению Италии с Германией даже ценой уступок за счет Англии и Франции. Американские политики всячески противодействовали заключению итало-германского договора, а также присоединению к нему Японии. Американское правительство, всегда относившееся к итальянскому фашизму с симпатией, не сумело предотвратить военный союз Италии с Германией. Как справедливо отмечает американский исследователь, «не Америка отвергла фашизм, а Муссолини отверг Америку» (J. Diggins. Mussolini and Fascism. The View from America. Princeton, 1972, p. 361.). Дальнейшее обострение американо-итальянских политических противоречий наступило весной и летом 1939 г. в связи с расширением итальянской экспансии в Средиземноморском бассейне, занимавшем важное место в планах установления мировой гегемонии США.

Четвертый комплекс империалистических противоречий, имевший решающее значение для формирования двух блоков, сложился на почве отношений Англии и Японии, США и Японии, отчасти Франции и Японии в Юго-Восточной Азии.

Усиливавшаяся японская агрессия все более угрожала экономическим и политическим интересам Англии, США и Франции, завязывая тугой узел межимпериалистической борьбы. Япония стремилась не только захватить китайскую территорию и напасть на советские и монгольские земли. Она имела далеко идущую программу экономического и политического вытеснения Англии, США, Франции и Голландии из Юго-Восточной Азии и Тихого океана, достижения безраздельного господства в этом районе.

В экономическом плане Япония пыталась закрепить сравнительно высокие темпы промышленного развития, сократить свое отставание от США и Англии в экономическом потенциале, обогнать Францию, обеспечить себя необходимым сырьем. Она ощущала нехватку чугуна, нефти, цветных металлов, хлопка, каучука, шерсти, а без таких материалов не могла серьезно продвинуться в производстве и торговле и выдержать конкурентную борьбу с США и Англией в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Сырьем в этом районе владели английские, французские, голландские монополии. Оно было и в соседнем Китае, но и здесь контролировалось Англией и другими империалистическими державами. Поэтому борьба за рынки и источники сырья представлялась правящим кругам Японии прежде всего в прямой вооруженной форме.

Борьба Японии с другими империалистическими державами возникла в сфере экономических интересов, поскольку японское вторжение в Китай ударило прежде всего по английским позициям в китайской экономике. Использование Японией американской доктрины «открытых дверей» не внесло успокоения, так как на деле Япония стремилась к ликвидации всех иностранных интересов на китайской территории. Как отмечал английский историк-международник В. Медликотт, к 1935 г. «иностранные, неяпонские интересы в Маньчжоу-Го были в значительной степени подорваны... Политика «открытых дверей» вызывала открытый смех» (W. Medlicott. British Foreign Policy since Versailles. London, 1940, p. 200.). Военные действия Японии в Центральном и Южном Китае поставили под угрозу английские капиталовложения, торговлю и судоходство.

Еще более серьезной оказалась японская угроза политическим интересам Англии, США и Франции на Дальнем Востоке. Отказ Японии от соблюдения вашингтонской пропорции военно-морских кораблей, требование равенства флотов трех держав, начавшаяся гонка военно-морских вооружений привели к такому смещению в «балансе сил», при котором ущерб наносился прежде всего Англии.

Сближение Англии и США с целью укрепления своих позиций в Китае усилило англо-японские и американо-японские противоречия. Новое наступление японцев на китайской территории четко выявило южное направление их экспансии. Возникла реальная угроза британским владениям в Индии, Бирме, Малайе, Гонконге, Австралии и Новой Зеландии, что означало подрыв мировых, в том числе и европейских, позиций Англии. Японская экспансия угрожала также французским колониям в Индокитае, голландским колониям и американским позициям на Филиппинах и островах Тихого океана. «Если мы хотим всерьез осуществить океанскую часть японской политики,- утверждалось в одном из японских журналов,- мы, разумеется, должны быть заранее готовы к прямому столкновению с разными силами, находящимися на пути к ее реализации. Такими силами являются: Америка - опекун Филиппин, Голландия - владелец островов Ява, Борнео и Суматра, Франция с ее Французским Индокитаем и Великобритания, которая владеет проливами Малаккского полуострова и держит в своих руках Сингапур»2.

Отстаивая свои рынки сырья и сбыта, сферы влияния, США и Англия перед лицом японской угрозы пытались отвести японскую агрессию на север - на МНР и СССР. Однако решительный отпор Советского Союза и Монгольской Народной Республики, накал межимпериалистических противоречий привели к развертыванию борьбы Японией и на южном и юго-западном направлениях. Это создавало предпосылки для блокирования Японии с Германией и Италией, а Англии- с США и Францией.

Несмотря на антикоммунистические выпады и явный антисоветский подтекст, японо-германское соглашение от 25 ноября 1936 г. было раcценено Англией, США и Францией как военный союз, направленный и против их интересов. «Нью-Йорк геральд трибюн» отмечала, что соглашение может явиться «звеном в цепи событий, которые вовлекут Америку в новую мировую войну» («The New York Herald Tribune», November 27, 1936.).

Объективной основой японо-германского союза было активное участие немецких монополий - Круппа, Тиссена, «ИГ Фарбениндустри» - в создании военной индустрии Японии. Фирма Круппа реконструировала японскую металлургическую промышленность. Германия поставляла Японии химическое сырье и фабрикаты, станки и оборудование, оказывала помощь технической консультацией и комплектными поставками технологических линий для алюминиевых и химических заводов, а также предприятий, производящих танки. Японское авиастроение получало помощь БМВ, Дорнье, Юнкерса, Хейнкеля. Цейс помогал в области точной механики. Германия оказала помощь Японии в производстве синтетических бензина и каучука на основе рецептуры, полученной ее промышленниками от американской «Стандард-ойл».

В то же время многие интересы Германии и Японии сталкивались между собой. В 1936 г. германские товары занимали второе место в импорте Китая. Немецкие и японские монополии конкурировали на островах Тихого океана, в Южной Америке (Бразилия) и на Ближнем Востоке. Но накануне войны японо-германские экономические противоречия отступили на второй план под влиянием политических интересов, сплачивавших обе страны в общий империалистический блок.

Неотвратимая логика развития империалистических антагонизмов привела к столкновению в 1939 г. в Юго-Восточной Азии англо-японских, а затем и американо-японских интересов. Это способствовало в последующем вовлечению Соединенных Штатов в англо-французский блок, а Японии - в германо-итальянский.

Однако формирование обеих империалистических группировок натолкнулось на серьезные трудности. В основе их лежали противоречия между государствами, стремившимися к военно-политическим объединениям.

Характерно, что английская дипломатия высоко оценивала выгоды для Германии, Италии и Японии, которые давало им образование единого блока. Так, министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс сообщал послу в Токио Крейги, что с помощью союза с Японией и Италией Германия могла бы угрожать Англии одновременно в Северном и Средиземном морях, а также на Дальнем Востоке. Италия, по его мнению, может использовать этот блок для достижения своих целей на Средиземном море и Ближнем Востоке, поскольку силы США и Англии будут отвлечены на Дальнем Востоке. Тройственный союз мог бы заставить Соединенные Штаты Америки и Великобританию воздержаться от поддержки Франции в борьбе с итальянскими притязаниями, что побудило бы ее пойти на уступки.

На пути создания военного союза агрессивных государств нужно было преодолеть серьезные препятствия. Япония стремилась избежать обязательств, согласно которым она механически вовлекалась бы в любой международный конфликт на Европейском континенте. Япония не хотела сталкиваться с США, Англией и Францией уже в 1939 г. и выжидала своего часа. Однако Германия настаивала на этом, поскольку стремилась создать для Англии и Франции «дальневосточный фронт». Серьезные колебания в вопросе о вступлении в тройственный блок проявляла и Италия. Она опасалась, что ее союз с Германией и особенно с Японией будет отрицательно воспринят в США, вызовет разрыв с Англией, которая ради его предотвращения шла на некоторые уступки Италии в упрочении ее позиций в Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Поэтому Италия хотела ограничиться союзом только с Германией. Это позволило бы ей не быть втянутой в конфликт Японии с Англией, Соединенными Штатами и Францией на Дальнем Востоке. Римские политики до весны 1939 г. считали возможным добиться того, чтобы США не рассматривали позицию Италии как открыто антиамериканскую.

Только 6-7 мая 1939 г. после переговоров министров иностранных дел Риббентропа и Чиано был решен вопрос о двустороннем германо-итальянском военном союзе.

Таким образом, хотя к лету 1939 г. два противоборствующих блока и не получили еще окончательного политического оформления, расстановка сил, определявшаяся экономическими и другими противоречиями между ними, выявилась уже довольно четко.

Создание каждого блока не означало простого суммирования противоречий и взаимных интересов его участников. После образования блока возникало качественно новое политическое отношение одного из них в целом к другому, во многом отличавшееся от чисто двусторонних противоречий и взаимных интересов, на основе которых они первоначально сформировались. Империалистические блоки, вышедшие на международную арену в канун войны, несли на себе неизгладимый отпечаток как старых противоречий между их участниками, так и новых, которые возникли уже на «блоковой» почве, выражая взаимоотталкивающие тенденции.

Характер и цели этих союзов определялись тем, что каждый из них создавался для вооруженной борьбы за экономический и территориальный передел мира. В. И. Ленин приводил слова Ф. Энгельса, который писал о конкуренции завоеваний, как об одной из наиболее характерных черт внешней политики великих держав (См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 11.). В этом смысле англо-франко-американский и германо-итало-японский блоки носили экспансионистский характер и были нацелены на взаимную борьбу за рынки сырья и сбыта, за экономическое и политическое господство в мире. Уроки предвоенного кризиса 1939 г. еще раз доказали глубокий смысл ленинского положения, что «мировое господство» есть «содержание империалистской политики, продолжением которой является империалистская война» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 85.).

Рядом с союзами капиталистов на почве экономического раздела мира складывались отношения между политическими союзами, государствами, отношения на базе территориального раздела мира, борьбы за колонии, «борьбы за хозяйственную территорию». Это сказывалось на характере и целях двух военно-политических блоков империализма, во взаимной борьбе которых территориальные и колониальные проблемы играли важную роль.

Германский, японский, тем более итальянский империализм, каждый в отдельности, не обладали силой, необходимой для ведения борьбы за экономический и территориальный передел мира, за колонии, мировое или хотя бы региональное господство. Они нуждались друг в друге, в организации единого военно-политического союза. В свою очередь английский, французский и даже американский империализм не могли защитить поодиночке существующий порядок экономического и территориального раздела мира, свои колониальные империи, господство в капиталистическом мире. Им также был необходим военно-политический союз.

Некоторые буржуазные историки пытаются доказать, будто возникшие империалистические блоки являлись сугубо «мирными», призванными бороться друг с другом любыми экономическими и политическими средствами, вплоть до угрозы войны, но без нее. Война, по их мнению, была лишь случайным трагическим исходом событий.

На деле характер и цели противостоявших летом 1939 г. империалистических блоков были порождены сложными взаимосвязями и переходами мирных и немирных форм взаимной борьбы. «Мирные союзы,- подчеркивал В. И. Ленин,- подготовляют войны и в свою очередь вырастают из войн, обусловливая друг друга, рождая перемену форм мирной и немирной борьбы из одной и той же почвы империалистских связей и взаимоотношений всемирного хозяйства и всемирной политики» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр.417-418.).

Вторая мировая война была не случайностью, а прямым результатом империалистической борьбы. Ее цели были предопределены правительствами стран - участниц враждующих блоков. Так, в речи Гитлера 8 марта 1939 г. перед руководящими представителями экономики, нацистской партии и военного командования в качестве целей войны указывалось на уничтожение Франции, покорение Англии и захват «английских богатств и территорий во всем мире», а затем уничтожение США (Анатомия войны. Новые документы о роли германского монополистического капитала в подготовке и ведении второй мировой войны (далее - Анатомия войны). Перевод с немецкого. М., 1971, стр. 187.). Генеральный уполномоченный по особым вопросам химического производства К. Краух в проекте доклада на генеральном совете «четырехлетнего плана» в апреле 1939 г. по вопросу о подготовке к предстоящей войне отмечал, что уже с марта отсутствовала возможность избежать столкновения с руководимой Англией группой стран. «Теперь под руководством Англии, Франции и США окончательно провозглашена экономическая война против государств антикоминтерновского пакта, которая уже давно велась втайне; со временем она приобретет еще более острые формы» (Там же, стр. 192.).

Складывавшиеся военно-политические союзы империализма являлись порождением милитаризма. Уже в то время, когда еще не произошло четкого размежевания двух империалистических группировок, тенденция к их созданию и развязыванию войны между ними отчетливо обозначилась. Это был тот период, когда международные отношения определялись порожденными первой мировой войной острейшими противоречиями между странами-победительницами и странами побежденными, между метрополиями и колониями и зависимыми странами, между буржуазией и пролетариатом.

Это совсем не означает, что вызревавшие в течение ряда лет империалистические блоки были сразу же ориентированы на междоусобную войну. Они искали общую стратегию совместной войны против Советского Союза, надеясь таким путем сгладить, если не устранить, межимпериалистические противоречия.

Формированию агрессивного блока на базе «антикоминтерновского пакта» способствовала и многолетняя помощь итальянскому и германскому фашизму, японскому милитаризму со стороны Англии, Франции и США, а также отказ правящих кругов этих стран от создания системы коллективной безопасности.

Соотношение противоречий и взаимных интересов, разделявших либо сплачивавших империалистические державы в противоположные военно-политические союзы с присущей им антисоветской направленностью, менялось в зависимости от конкретной исторической обстановки.

Общая стратегия империалистических государств против мировых революционных сил, прежде всего против СССР, существовала в течение всего межвоенного периода. Накануне второй мировой войны империалистическим державам не удалось сформировать единый антисоветский фронт, хотя определенные, в том числе и объективные, предпосылки к его созданию были. Дипломатия империализма действовала в этом направлении как задолго до наступления предвоенного кризиса, так и во время его, вплоть до начала войны и даже в ходе ее. Однако межимпериалистические противоречия и взаимная борьба капиталистических держав оказались преобладающими. В результате единый лагерь империализма под влиянием нараставших экономических и политических противоречий раскололся на два противоборствующих военно-политических блока.

Такова совокупность факторов, в силу которых взаимная империалистическая борьба в конкретных условиях лета 1939 г. привела к войне двух капиталистических коалиций, к которой они готовились на протяжении длительного времени.