3. Борьба китайского народа против агрессии японского империализма

Неблагоприятные внешние и внутренние условия борьбы народа Китая за независимость, территориальную целостность и свободу особенно настоятельно требовали национального единства.

Китай находился в полуколониальной зависимости от крупнейших империалистических держав. Промышленность и сельское хозяйство были на крайне низком уровне. В стране преобладало мануфактурное и кустарно-ремесленное производство, а на долю тяжелой индустрии приходилось лишь 18,1 процента всей продукции («Советское китаеведение», 1958, № 1, стр. 62-63.). К 1937 г. в Китае добывалось не более 16 млн. тонн угля, 1,2 млн. тонн железной руды, 500 тонн нефти; 21 доменная печь производила 1 млн. тонн металла в год (В. Масленников. Китайский народ в борьбе за свободу и независимость. М., 1948, стр. 48.). При населении 450 млн. рабочий класс насчитывал лишь 5 млн. человек, из них 3 млн. были заняты на мелких полукустарных предприятиях (The Chinese Уеаr-book. 1935-1936. Shanghai, S. a., p. 901.).

Сельское хозяйство не обеспечивало потребностей страны в продовольствии и сырье. Более пятидесяти процентов безземельных крестьян арендовали землю на кабальных условиях у помещиков (Ibid., p. 841.). Структура внешнеторгового оборота была типичной для полуколониальной страны (M. Сладковский. Очерки развития внешнеэкономических отношений Китая. М., 1953, стр. 288.). Развитию экономики Китая препятствовало усиленное проникновение иностранного капитала, которому в 1937 г. принадлежало около 65 процентов всех вкладов в китайскую промышленность (Очерки истории Китая в новейшее время. М., 1959, стр. 267.).

В стране продолжалась затяжная гражданская война между войсками гоминьдановского правительства и народно-революционными армиями Китая.

Еще в те месяцы, которые отделяли нападение Японии на Маньчжурию от ее дальнейшего вторжения в Китай, народ страны в многотысячных стачках и забастовках, массовых шествиях и демонстрациях изъявлял волю дать отпор японской агрессии. Распространенной формой антияпонского движения был бойкот японских товаров, он охватил почти все торговые центры. Повсюду возникали «союзы за спасение родины», создавались пункты сбора пожертвований в фонд защиты страны.

На оккупированной территории Китая ширилась борьба с агрессорами.

Китайский храм после обстрела японской корабельной артиллерией. Шанхай. Октябрь 1937 г.

Казнь японскими оккупантами китайского патриота. 1937 г.

Подписание 'антикоминтерновского пакта' Германии и Японии. Берлин. 25 ноября 1936 г.

Во время переговоров о заключении тройственного агресивного пакта Италии, Германии, Японии. Слева направо: Альфери, Риббентроп, Осима, Берлин. 1937 г.

К концу 1935 г. в Маньчжурии действовали семь партизанских армий, в 1936 - 1937 гг. было создано еще четыре. В них сражалось более 450 тыс. человек (Есть основания полагать, что эти данные завышены.). В начале 1937 г. эти армии были сведены под единое командование Объединенной северо-восточной антияпонской армии, руководство которой осуществлял видный деятель компартии Китая Ян Цзинюй.

С этого времени Объединенная антияпонская армия стала действовать согласованно с 8-й и Новой 4-й армиями. Для лучшего осуществления взаимодействия Объединенная армия была разделена на три фронтовых объединения. Первое - под командованием Ян Цзин-юя - состояло из 1-й и 2-й армий и действовало на юге; второе - под командованием Чжоу Бао-чжуна - объединило 4, 5, 7, 8-ю армии и оперировало на востоке; третье фронтовое объединение под командованием Ли Чжаолиня в составе 3, 6, 9, 11-й армий действовало на севере Маньчжурии.

Для успешной борьбы против японской агрессии необходим был единый антияпонский фронт. Инициатором создания такого фронта выступила Коммунистическая партия Китая. Коминтерн всемерно помогал КПК в решении этой задачи. Еще летом 1935 г. Исполком Коминтерна настоятельно советовал китайским коммунистам сплотить все силы страны. В его рекомендациях говорилось, что в этот фронт должны входить все слои китайского общества, а острие борьбы КПК должно быть направлено против японских агрессоров, капитулянтов и контрреволюционеров.

Ныне китайская историография замалчивает особое значение решений VII конгресса Коминтерна и выработанного с помощью ИККИ «Обращения ЦК КПК и китайского советского правительства к народу об отпоре Японии и спасении родины» от 1 августа 1935 г. (Коминтерн и Восток. Борьба за ленинскую стратегию и тактику в национально-освободительном движении (далее - Коминтерн и Восток). М., 1969, стр. 350, 351.). Выдающееся значение этого обращения состояло в том, что впервые компартия Китая обращалась ко всем партиям и политическим группировкам с призывом «прекратить гражданскую войну, с тем чтобы мобилизовать всю мощь страны (людские резервы, материальные и финансовые ресурсы и вооруженные силы) на борьбу за священное дело сопротивления Японии и спасения родины»3.

Новая тактика китайских коммунистов предусматривала временный союз с гоминьданом и сосредоточение основных сил партии и рабочего класса на борьбе против японских оккупантов.

В создавшейся обстановке компартии нелегко было изменить свою тактику. Главным препятствием стала деятельность левых сектантов в руководстве КПК, скрытыми единомышленниками которых были Мао Цзэ-дун и его сторонники (Новейшая история Китая. 1917-1970. М., 1972, стр. 181.). Они не проводили различия между национальной буржуазией и близкими к ней в гоминьдане общественными группами, с одной стороны, и стоявшими у власти реакционными помещиками и компрадорской буржуазией - с другой.

Сторонники левосектантских взглядов главным врагом китайского народа считали гоминьдановцев и исключали возможность сотрудничества с ними в борьбе против японских захватчиков. Левые сектанты не учитывали противоречий между гоминьдановцами и японскими империалистами. Подобные взгляды, прикрывающиеся ссылками на особые китайские условия, свидетельствовали об отступлении от принципов марксизма-ленинизма, о неумении правильно применять его положения в конкретных условиях (Левосектантские взгляды в руководстве КПК и Центрального советского района проявились еще в 1933 г., когда командование 19-й гоминьдановской армии, восставшей против Чан Кай-ши, обратилось к этому руководству с предложением о сотрудничестве в борьбе с японскими захватчиками. Однако Мао Цзэ-дун, подталкивая 19-ю армию на решительные действия против войск Чан Кай-ши, не допустил предоставления ей необходимой поддержки. Вскоре 19-я армия была разгромлена. Это явилось одной из причин вынужденного стратегического отступления войск 1-го фронта на север страны (Новейшая история Китая. 1917-1970, стр. 154-155). Впоследствии группа Мао Цзэ-дуна обвинила в левосектантском уклоне своих противников - сторонников линии Коминтерна Ван Мина и Во Гу.).

Действия китайской Красной армии против гоминьдановских войск становились теперь несвоевременными. Они могли привести лишь к расширению гражданской войны, большим потерям и срыву единого фронта. Необдуманным было наступление в начале 1936 г. по так называемому «стратегическому плану» Мао Цзэ-дуна. Хотя этот «поход» из провинции Шэньси через реку Хуанхэ в провинцию Шаньси проводился под лозунгом борьбы против японских захватчиков, он был направлен против гоминьдановских войск. Красная армия, понеся значительные потери от превосходящих сил гоминьдановцев, была вынуждена вернуться в Шэньси (В этих боях погиб один из выдающихся военных деятелей КПК - основатель революционной базы Шэньси - Ганьсу-Нинся Лю Чжи-дань ). Однако вскоре командования северо-восточной и северо-западной армий гоминьдана (маршал Чжан Сюэ-лян и генерал Ян Ху-чэн) согласились на переговоры с представителями КПК.

Заключению перемирия между обеими сторонами способствовали сильные антияпонские настроения личного состава северо-восточной армии, солдаты и офицеры которой в основном были выходцами из Маньчжурии и тяжело переживали оккупацию родных мест. Не считаясь с этим, руководство КПК планировало создать совместно с армиями Чжан Сюэ-ляна, Ян Ху-чэна и юго-западной группировкой милитаристов, выступившей за отпор Японии, объединенную армию, чтобы ударить с севера и юга по армиям нанкинского правительства (Коминтерн и Восток, стр. 361.). Следовательно, руководители КПК во главе с Мао Цзэ-дуном делали главный упор на вооруженную борьбу против Чан Кай-ши, а не против агрессоров. Такая позиция, по существу, только содействовала японской агрессии в Китае. Коминтерн подверг критике ошибочную линию руководства КПК («Коммунистический Интернационал», 1936, № 14, стр. 81 - 95.) и рекомендовал пересмотреть отношение к гоминьдану в целом и к нанкин-скому правительству в частности. Он указал, что одновременная борьба КПК против японских захватчиков и нанкинского правительства ошибочна и, более того, авантюристична. Для борьбы с Японией необходимо добиться соглашения с гоминьданом, использовав его вооруженные силы как самые мощные в стране (Там же, стр. 88-89.). Рекомендации Коминтерна, обобщавшие мнение той части КПК, которая придерживалась марксистско-ленинских позиций, помогли китайским коммунистам преодолеть ошибочную линию Мао Цзэ-дуна и его группы.

25 августа 1936 г. ЦК КПК обратился к гоминьдану с письмом, в котором предлагал сотрудничество в борьбе против общего врага, а 17 сентября Политбюро ЦК КПК приняло решение, обосновавшее новую политику КПК в отношении гоминьдановского правительства.

Однако Чан Кай-ши намерен был продолжать боевые действия против Красной армии Китая. В начале декабря 1936 г. он прибыл в Сиань, где размещались штабы Чжан Сюэ-ляна и Ян Ху-чэна, заключивших с КПК соглашения о перемирии и подготовке к совместной борьбе с японскими захватчиками, намереваясь использовать эти армии для междоусобной войны. Убедившись в намерениях Чан Кай-ши, войска этих армий арестовали его и прибывших с ним руководителей гоминьдана. Эти события свидетельствовали о внушительной оппозиции в самой гоминьдановской армии. В то же время было очевидным, что от мирного решения инцидента зависело не только прекращение гражданской войны, но и судьба единого антияпонского национального фронта. Коминтерн справедливо считал, что в той обстановке лишение Чан Кай-ши свободы, а тем более жизни, на чем особенно настаивал Мао Цзэ-дун (Об этом рассказывает американский журналист и проповедник маоизма Э. Сноу, находившийся в то время в Яньани (Е. Snоw. Random Notes on Red China (1936-1945). Harvard, 1957, p. 1).), было бы ошибочным. ИККИ рекомендовал ЦК КПК разрешить конфликт мирными средствами («Коммунистический Интернационал», 1936, № 18, стр. 76.). По совету ИККИ в декабре 1936 г. в Сиани собрались представители ЦК КПК и командования Красной армии - Чжоу Энь-лай, Е Цзянь-ин, Бо Гу и другие. В результате двухнедельных переговоров с Чан Кай-ши было достигнуто устное соглашение о прекращении гражданской войны (Современная китайская историография замалчивает значение ИККИ в мирном разрешении сианьского конфликта, приписывая главную роль руководству КПК во главе с Мао Цзэ-дуном (Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Т. 1. Перевод с китайского. М., 1952, стр. 436; Мяо Чу - хуан. Краткая история КПК. Перевод с китайского. М., 1958, стр. 144; Ху Цяо - му. Тридцать лет Коммунистической партии Китая. Перевод с китайского. М., 1952, стр. 48; История современной китайской революции, стр. 341).).

Своевременные, решительные рекомендации Коминтерна руководству КПК, поддержанные большинством китайских коммунистов, предотвратили опасный курс, на который толкали партию Мао Цзэ-дун и его окружение. В апреле 1937 г. КПК и гоминьдан заключили соглашение о сотрудничестве. Гоминьдановские лидеры обещали отказаться от войны против КПК и ее армии. В свою очередь коммунисты обязались преобразовать Красную армию в «воинскую единицу Национально-революционной армии» (Очерки истории Китая в новейшее время, стр. 294.), подчинив ее центральному правительству и военному комитету в Нанкине 5.

Однако обе стороны оказались непоследовательными в проведении общей политики. Гоминьдановцы на отдельных участках продолжали вести боевые действия против войск Красной армии и партизанских отрядов, возглавляемых коммунистами, а руководство КПК, прежде всего Мао Цзэ-дун, признавшее, что противоречия между КПК и гоминьданом заняли «второстепенное, подчиненное место», в качестве первоочередной задачи вновь выдвигало «замену режима» (Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 1, стр. 457.). Эта политика Мао Цзэ-дуна, а также поражение недостаточно подготовленного «западного похода» войск 4-го фронта Красной армии (35 тыс. человек) в Синьцзян в конце 1936 - начале 1937 г., почти полностью разгромленных превосходящими силами местных милитаристов, мусульманских генералов из рода Ма, значительно ослабили военные силы КПК и нанесли огромный ущерб делу борьбы против японских агрессоров.

Тем не менее к лету 1937 г. были созданы условия для объединения всех сил китайского народа на борьбу с японскими захватчиками. Под давлением народных масс лидеры гоминьдана и руководители КПК были вынуждены прекратить гражданскую войну и искать пути для сотрудничества. Война Японии против Китая, начавшаяся в июле 1937 г., ускорила создание единого фронта. 23 сентября Чан Кай-ши официально согласился сотрудничать с КПК, признав легальное положение компартии, существование особого пограничного района и вооруженных революционных сил.

Образование единого антияпонского национального фронта - важное завоевание китайского народа, победа линии Коминтерна. В этот фронт вошли все слои китайского общества: рабочие, крестьяне, национальная буржуазия, а также часть помещиков.

22 августа 1937 г. в результате переговоров между представителями гоминьдана и КПК был издан приказ о переименовании главных сил Красной армии, находившихся тогда на северо-западе страны, в 8-ю национально-революционную армию Китая (в соответствии с нумерацией войсковых соединений, сражавшихся на фронте, она впоследствии стала называться 18-й армейской группой 2-го военного района). Командующим армией был назначен Чжу Дэ, его заместителем - Пэн Дэ-хуай, начальником штаба - Е Цзянь-ин, начальником политуправления - Жэнь Би-ши. В 8-ю армию вошли три дивизии: 115-я (войска бывшего 1-го фронта и 15-й полк Красной армии) - командир Линь Бяо, заместитель Не Жун-чжэнь; 120-я (2-й фронт) - командир Хэ Лун, заместитель Сяо Кэй; 129-я (бывшие войска 4-го фронта) - командир Лю Бо-чэн, заместитель Сюй Сян-цянь. После реорганизации 8-я армия, численность которой была определена в 45 тыс. человек, выступила на фронт в провинцию Шаньси. Семь охранных полков, военно-политическая академия, высшая партийная школа остались в Шэньси.

8-я армия сразу включилась в боевые действия. В конце сентября 1937 г. части 115-й дивизии этой армии, заманив 5-ю японскую дивизию генерала Итагаки в дефиле в районе горного прохода Пинсингуань, нанесли внезапный удар с флангов и тыла. Они вывели из строя более 3 тыс. солдат и офицеров противника, захватили много транспорта, конского состава, вооружения, задержав на некоторое время продвижение японских войск к Тайюаню (Saga of Resistance to Japanese Invasion. Peking, 1959, p. 1-23.). Через месяц части 129-й дивизии совершили внезапный налет на японский аэродром и уничтожили более 20 самолетов (S. Ge1der. The Chinese Communists. London, 1946, p. 164.).

Несмотря на достигнутое между КПК и гоминьданом соглашение, в гоминьдане продолжали господствовать прояпонские настроения, а руководство КПК встало на путь «всемерного сохранения своих сил» и проведения «самостоятельных», «независимых» боевых операций (Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 2, стр. 32, 79, 133.) преимущественно в виде партизанских действий на оккупированной японцами территории. Еще 16 июля 1936 г. в беседе с Э. Сноу Мао Цзэ-дун сказал, что в войне с Японией «мы должны будем избегать всяких крупных, решительных сражений» (Там же, стр. 203.).

Линь Бяо писал по этому поводу в Коминтерн: «Когда начались бои между японской армией и армией гоминьдана, я неоднократно запрашивал разрешения у ЦК организовать против японцев сильный удар. Ответа я никакого не получил, и мне пришлось дать бой под Пинсингуанем по своей инициативе... Эта победа в решительной форме изменила создавшуюся в то время критическую обстановку в Северном Китае и привела к тому, что народ Китая стал славить нашу армию и уверовал в свои силы». В заключение он отметил, что руководство ЦК КПК не стремилось к «крупным боям» с японскими захватчиками, «тогда как возможности для подобных боев были и есть» (ИВИ. Документы и материалы, инв. № 6408, л. 50.).

Позицию руководства КПК в этом вопросе недвусмысленно выразил Мао Цзэ-дун: «Наша решительная политика состоит в том, чтобы 70 процентов усилий тратить на собственный рост, 20 процентов - на поддержание сотрудничества и 10 процентов - на борьбу с Японией» (Позднее это положение было распространено Мао Цзэ-дуном и на случай нападения Японии на СССР (П. Владимиров. Особый район Китая. 1942-1945. М., 1973, стр. 58).).

С самого начала антияпонской войны в Китае сложилось два фронта борьбы, резко отличавшихся по характеру, стратегии и тактике: партизанский фронт в тылу врага, руководимый компартией, и фронт регулярных войск во главе с национальным правительством Китая 2. Гоминьдановские армии применяли тактику фронтальной обороны, сдерживая натиск основных сил японских войск, иногда нанося им контрудары. Войска, руководимые коммунистической партией, вопреки указаниям Мао Цзэ-дуна активно сражались с гарнизонами врага, наносили удары по его коммуникациям, поднимали на борьбу население, расширяя свои базы.

В октябре 1937 г. представители КПК пришли к соглашению с го-миньдановским правительством о реорганизации партизанских отрядов Центрального и Южного Китая в Новую 4-ю национально-революционную армию. Приказом военного комитета нанкинского правительства ее командующим был назначен видный военный деятель КПК Е Тин, а его заместителем - один из руководителей партизанского движения - Сян Ин. В январе 1938 г., когда был создан штаб армии в Наньчане, в ее состав вошли три отдельных соединения численностью 12 тыс. человек (Новейшая история Китая. 1917-1970, стр. 175.).

В активную борьбу против японских интервентов включились сотни тысяч корейцев, проживавших на территории Северо-Восточного Китая. К началу 1936 г. значительно активизировала свои действия корейская Народно-революционная армия (КНРА), проводившая боевые операции в юго-восточной части Северо-Восточного Китая. 5 мая в районе Чанбая под руководством корейских коммунистов была создана Лига возрождения родины («Чогук кванбокхве») - первый в истории Кореи единый антияпонский национальный фронт. К началу 1937 г. в своих рядах она насчитывала свыше 200 тыс. человек4 и распространила свое влияние не только на приграничные районы Северо-Восточного Китая, но и на Корею.

После нападения Японии на Центральный и Северный Китай и начала антияпонской войны китайского народа значительно активизировалась деятельность корейской эмиграции, среди которой руководящее влияние принадлежало национальной буржуазии. Находившиеся на территории Китая Корейская национально-революционная партия, Лига освобождения Кореи и Революционная лига Кореи в декабре 1937 г. приняли решение о создании Лиги национального фронта Кореи. В декларации говорилось: «Мы, три организации, ведем одну и ту же борьбу за освобождение и свободу корейского народа. Однако на прошлых этапах каждая из нас существовала отдельно и самостоятельно, не было сплоченности и объединения. Мы должны объединиться с китайской нацией для усиления антияпонского фронта» («Тихий океан», 1938, № 2, стр. 173-174.).

В течение 1936 - 1937 гг. партизанские части КНРА под командованием Ким Ир Сена провели бои за город Фусун, операции в районе Чан-бай, Цзяохэ, Хуадянь. О размахе боевых действий против японо-маньчжурских войск и полицейских сил свидетельствует тот факт, что только за 1937 год на северо-востоке Китая партизанами было проведено свыше 3900 боев 1.

К началу 1938 г. 250 тыс. партизан («Тихий океан», 1938, №1, стр. 122.), среди которых было много корейцев, действовали в 18 уездах Северо-Восточного Китая. Напуганные размахом активности китайских и корейских партизан, японские колониальные власти для проведения карательных экспедиций направили в район их деятельности крупные полицейские формирования и части регулярных войск Квантунской армии.

В этих условиях руководство КНРА наметило перенести часть боевых операций на территорию Кореи. Особо важное значение приобрели операции «поход на родину» (июнь 1937 г.) и «трудный поход» (зима 1937/38 г.).

В первой операции партизанские дивизии, скрытно сосредоточившись на северном берегу реки Ялуцзян (Амноккан), переправились через реку на корейский берег и совершили налет на небольшой приграничный городок Почхонбо. При следовании на партизанскую базу в Чанбае 30 июня в местечке Цзяньсаньфэнь они вынуждены были вступить в ожесточенный бой с крупными силами карателей. Оккупанты понесли большие потери: было убито и ранено свыше 1500 солдат и офицеров 3.

После совещания командиров и политработников партизанских отрядов в Наньпайцза (ноябрь 1938 г.) войска КНРА перешли к новой тактике - действиям по направлениям. В связи с тем что в район основной базы в Чанбае были подтянуты крупные силы карателей (свыше 10 тыс. человек), части второго направления провели сложную операцию, получившую название «трудный поход», с целью выйти из-под удара и сохранить свои силы. За 100 дней в условиях зимы и бездорожья они преодолели по горно-таежной местности расстояние более 1000 ли (Ли - корейская мера длины, равная 0,393 км.).

Успешное осуществление этой операции и выход партизанских частей в мае 1939 г. в район Мусана (Корея) явились новым подтверждением жизненности КНРА. Действия ее партизанских отрядов воодушевляли корейских трудящихся на продолжение борьбы против японских колонизаторов. О крепнущем единстве в борьбе против интервентов свидетельствовало и то, что некоторые корейские коммунисты занимали руководящие посты в китайских партизанских формированиях (Ким Чак был политкомиссаром 3-й объединенной армии, Цой Ён Ген - начальником района (дивизии).

В то время когда китайский народ поднимался на борьбу с японскими захватчиками, прояпонски настроенные члены гоминьдановского правительства держали курс на капитуляцию Китая. Они завязывали контакты с японским правительством через германского посла Траутмана, главу военной миссии Фалькенхаузена, английских послов в Китае и Японии Кэрра и Крейги, американского посла Джонсона, дипломатических работников Германии и Италии. Но, опасаясь взрыва возмущения народных масс, гоминьдановские лидеры не решались открыто пойти на переговоры с Японией и принять ее унизительные требования.

В тех случаях, когда гоминьдановские генералы отходили от присущей им пассивной оборонительной тактики, удавалось достичь некоторых успехов в ходе боевых действий. В конце марта 1938 г. группировка японских войск (до 60 тыс. человек), сосредоточенная на восточном участке Лунхайской железной дороги, начала продвижение на Сюй-чжоу, чтобы соединить северный фронт с центральным. 6 апреля в районе Тайэрчжуана (северо-восточнее Сюйчжоу) произошло крупное сражение. Китайские войска нанесли удар во фланг наступавшим японским дивизиям и одержали победу. Японцы потеряли 30 тыс. убитыми, ранеными и пленными; свыше 10 тыс. солдат и офицеров в панике бежали с поля боя (China Handbook. 1937-1945. New York, 1947, p. 304.). Успех под Тайэрчжуаном развеял легенду о непобедимости японских самураев. Однако гоминьдановские генералы не только не сумели закрепить успех, но вскоре и утратили его.

В начале мая 1938 г., оправившись от поражения под Тайэрчжуаном, японские соединения снова начали наступление на Сюйчжоу. Удар наносился двумя группировками - с севера и юга. Для проведения этой операции японцы сосредоточили более 200 тыс. солдат и офицеров, около 400 танков. Китайские войска насчитывали более 400 тыс. человек, но у них недоставало боевой техники, боеприпасов, а оружие было устаревших образцов.

Особенно напряженные бои, продолжавшиеся с 12 июня по 27 октября 1938 г., развернулись за Ухань. Несмотря на стойкость китайских солдат в обороне и смелость в контратаках, врагу удалось захватить трех-градье Ухань (города Ханькоу, Ханьян, Учан) и порт Гуанчжоу2.

Разнородность китайской армии, разнотипность ее организации, оснащения и вооружения, сепаратизм генералов-милитаристов, слабое взаимодействие между войсками предопределили участь Ухани и Гуанчжоу. Потеря этих городов явилась крупным поражением для Китая. Однако китайское командование сумело отвести свою главную группировку войск на новые рубежи обороны, сохранив силы и материальную часть. Основная стратегическая задача агрессоров - уничтожение китайской армии - оказалась невыполненной, а их положение ухудшилось: фронт растянулся, войска оторвались от баз снабжения, возросла угроза глубоким тылам со стороны партизан.

Оказавшись перед перспективой изнурительной затяжной войны, японцы в начале 1939 г. вынуждены были перейти к обороне, изображая ее как акт «доброй воли» японского правительства, якобы стремившегося к установлению новых отношений с Китаем, основанных на сотрудничестве Японии, Маньчжурии и Китая в совместном строительстве «нового порядка» в Восточной Азии 3.

Воспользовавшись прекращением крупных военных действий на фронте, Чан Кай-ши разбил всю территорию Китая на военные районы (зоны) и развернул подготовку к наступлению на партизанские базы. Это было следствием своего рода негласного соглашения реакционных кругов гоминьдана с японцами, направленного на борьбу против народных войск, руководимых КПК.

Провокационные акции гоминьдановских частей в партизанских районах начались еще осенью 1938 г. в провинции Хэбэй. Особенно активизировались они после V пленума ЦИК гоминьдана (январь 1939 г.), который утвердил инструкцию «О мерах по ограничению деятельности чуждых партий» (Новейшая история Китая. 1917 - 1970, стр. 193.). Выполняя ее требования, реакционеры распространяли в народе клеветнические измышления о компартии Китая и Советском Союзе, нападали на штабы партизанских частей, зверски убивали коммунистов. 12 июня 1939 г. гоминьдановцы заживо замуровали в пещере восемь партизанских руководителей из провинций Хунань, Хубэй, Цзянси.

В гоминьдане продолжали усиливаться реакционные тенденции. Обострились его отношения с компартией, активизировалась борьба гоминьдана против демократических сил страны. К весне 1939 г. гоминьдановское командование сняло с фронта более 30 дивизий и сформировало специальную группу войск для блокады особого пограничного района, прекратило снабжение 8-й и Новой 4-й армий вооружением, денежным и вещевым довольствием.

Несмотря на столь неблагоприятную внутриполитическую и военную обстановку в Китае, Япония была далека от достижения своих целей. Приступая к военным действиям, японские империалисты рассчитывали на молниеносную победу. Они надеялись на свое экономическое превосходство, политику «невмешательства» США, Англии, Франции, содействие и помощь фашистской Германии и Италии и были уверены, что японская армия, используя свое превосходство в военной технике, за короткий срок разгромит слабо вооруженные китайские войска. Однако агрессоры недооценили силу сопротивления и возможности многомиллионного народа Китая, не учли того, что на его стороне будет вся прогрессивная мировая общественность.

Китайские трудящиеся хорошо знали, что Советский Союз всегда поддерживает освободительную борьбу угнетенных народов. Советский Союз, как и в 20-е годы, пришел на помощь китайскому народу и оказал ему моральную и материальную поддержку. 21 августа 1937 г. был подписан договор о ненападении между Советским Союзом и Китаем. Это ускорило ход переговоров о предоставлении кредитов. 1 марта и 1 июля 1938 г. СССР заключил с Китаем два торговых договора, предоставив Китаю кредиты на сумму 100 млн. долларов для закупки в СССР военных и других материалов. В соответствии с первым договором были подписаны три контракта, по которым Советский Союз поставил в Китай 297 самолетов, 82 танка, 425 пушек и гаубиц, 1825 пулеметов, 400 автомашин, 360 тыс. снарядов, 10 млн. винтовочных патронов, а также другие виды военной техники и снаряжения (СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 650.). По контракту, заключенному в соответствии со вторым договором, СССР направил в Китай 180 самолетов, 300 пушек, 1500 ручных пулеметов, 500 станковых пулеметов, 300 грузовых автомашин, авиационные моторы, запасные части, снаряды, патроны и другие военные материалы (Там же.). С 25 июня по 1 сентября 1939 г. Китаю было дополнительно передано 120 самолетов, 83 авиамотора, запасные части к самолетам, орудия, боеприпасы и другое военное имущество (Там же, стр. 457, 690.).

13 июня 1939 г. СССР заключил новый договор с Китайской республикой о предоставлении ей кредита на 150 млн. долларов. 20 июня был подписан контракт о поставке специального оборудования и военных материалов на сумму 14,6 млн. долларов. По этому контракту Советский Союз поставил Китаю 250 пушек, 4400 пулеметов, 50 тыс. винтовок, 500 грузовых автомашин, около 16,5 тыс. авиабомб, свыше 500 тыс. снарядов, 100 млн. патронов (Там же, стр. 458-459, 691.). По трем последующим контрактам было направлено более 300 самолетов, 350 грузовых автомашин и тракторов, 250 пушек, 1300 пулеметов и много другого военного имущества. Всего с октября 1937 г. по сентябрь 1939 г. Советский Союз поставил Китаю 985 самолетов, 82 танка, более 1300 артиллерийских орудий, свыше 14 тыс. пулеметов, а также боеприпасы, оборудование и снаряжение.

После того как японцы захватили Гуанчжоу, а англичане стали чинить препятствия на Бирманской дороге, грузы из СССР переправлялись по Синьцзянскому тракту протяженностью 3 тыс. км. Он проходил от советско-китайской границы через Синьцзян и провинцию Ганьсу. И днем и ночью советские шоферы перевозили необходимые грузы. К лету 1938 г. по тракту было переброшено около 6 тыс. тонн различных грузов. Бомбардировщики (СБ, ДБ, ТБ) перегонялись летными экипажами, а истребители доставлялись в разобранном виде до города Хами, где их собирали и по воздушному мосту направляли на фронтовые базы.

По просьбе нанкинского правительства в Китай в конце 1937 г. прибыла первая группа советских военных советников и специалистов, которые работали в центральных штабах и управлениях, учебных заведениях, при командующих военными районами и в войсках (Архив МО, ф. 40, оп. 115449, д. 7, л. 48.). Они помогали китайским командирам и начальникам в планировании операций, подготовке и проведении маневров и учений войск. К сожалению, некоторые их рекомендации и пожелания саботировались Чан Кай-ши, военным министром Хэ Ин-цинем и антисоветски настроенными командирами.

Плодотворную работу в Китае вели главные военные советники М. И. Дратвин, К. М. Качанов, А. И. Черепанов; старшие советники в центральном аппарате и войсках И. П. Алферов, А. А. Алябушев, П. Ф. Батицкий, А. К. Берестов, Н. А. Бобров, А. Н. Боголюбов, А. В. Васильев, С. П. Константинов, Р. И. Панин и другие. Самоотверженно трудились старшие советники родов войск: по авиации - П. Н. Анисимов, Ф. П. Полынин, П. В. Рычагов, Г. И. Тхор, Т. Т. Хрюкин; по танкам - П. Д. Белов, Н. К. Чесноков; по артиллерии - И. Б. Голубев, Я. М. Табунченко, И. А. Шилов; по инженерным войскам - И. П. Бабуров, А. Я. Калягин, А. П. Ковалев и другие. Многие советские советники и специалисты были награждены китайским орденом «За заслуги в строительстве и боевых действиях сухопутных, морских и воздушных сил страны». В организацию помощи Китаю много усилий вложили советские полпреды И. Т. Луганец-Орельский и А. С. Панюшкин, военный атташе П. Ф. Жигарев. К середине февраля 1939 г. в Китае работало и участвовало в борьбе с японскими захватчиками 3665 советских военных специалистов (В. И. Ленин и советская внешняя политика. М., 1969, стр. 164.). В Синьцзяне (Кульджа) работала военно-воздушная школа, где проходили подготовку китайские летчики. Преподавателями и инструкторами были советские специалисты. С ноября 1937 г. советские летчики-добровольцы активно участвовали в боях с японскими захватчиками. Они наносили тяжелый урон авиации, морскому транспорту, наземным войскам противника. Их эскадрильи не раз появлялись над городами Нанкин, Гуанчжоу, островом Тайвань.

Четырнадцати советским летчикам, защищавшим небо Китая, Ф. П. Полынину, В. В. Звереву, А. С. Благовещенскому, О. Н. Боровикову, А. А. Губенко, С. С. Гайдаренко, Т. Т. Хрюкину, Г. П. Кравченко, С. В. Слюсареву, С. П. Супруну, М. Н. Марченкову, Е. М. Николаенко, И. П. Селиванову, И. С. Сухову было присвоено звание Героя Советского Союза («История СССР», 1972, № 3, стр. 106-112.). 31 мая 1938 г. в одном из воздушных боев летчик А. А. Губенко впервые в истории советской авиации применил таран, за что был награжден Золотым орденом Китайской республики. Летчики других стран не осмеливались идти на такое. Советские же летчики-добровольцы шли на смертельный риск во имя жизни, во имя своего интернационального долга.

Не всем добровольцам суждено было увидеть вновь старых друзей, леса Подмосковья, украинские степи... Они навечно остались лежать в китайской земле, в могилах, вырытых под Нанкином, Ханькоу, Сианью, Чунцином.

В ожесточенных боях за освобождение китайского народа отдали жизнь более 200 советских добровольцев, в том числе командиры отряда бомбардировщиков Г. А. Кулишенко и отряда истребителей А. С. Рахманов. На обелиске, возвышающемся в Ухани, начертано: «Память о советских летчиках будет вечно жить в сердце китайского народа. Пусть этот благородный дух пролетарского интернационализма, присущий рабочему классу, всегда развивает и укрепляет братскую нерушимую дружбу китайского и советского народов» (Б. Бородин. Помощь СССР китайскому народу в антияпонской войне 1937 - 1941. М., 1965, стр. 169, 171.).

Помощь Советского Союза была важнейшим фактором отпора Китая японским милитаристам. В начале войны в стране имелось 1 900 тыс. солдат и офицеров, 500 самолетов, 70 танков, 1000 орудий разных калибров, 10 крейсеров, 15 сторожевых и торпедных катеров (А. Калягин. По незнакомым дорогам. М., 1969, стр. 49, 61, 75, 77, 79.), но в решающих оборонительных боях за свою столицу китайская армия потеряла все самолеты, танки, артиллерию и военно-морской флот. Благодаря самоотверженным усилиям СССР Китай не только выстоял под сильными ударами японских войск, но и сумел к середине 1939 г. восстановить и развернуть крупные вооруженные силы: 245 пехотных, 16 кавалерийских, одну механизированную дивизии (3 млн. человек), имевшие на вооружении в первой линии 800 тыс. винтовок, 50 тыс. пулеметов, 1075 орудий, 213 танков, 150 самолетов. В резерве ставки, запасных частях, местных и охранных войсках, а также партизанских соединениях насчитывалось 1,5 млн. человек.

Последовательная политика СССР, его бескорыстная помощь Китаю удержали нанкинское правительство от капитуляции, способствовали укреплению его антияпонской позиции и оказали огромное влияние на консолидацию сил китайского народа. Советскую военную помощь высоко оценивал даже Чан Кай-ши. В письме на имя К. Е. Ворошилова от 28 июня 1939 г. он писал: «Наша страна уже более двух лет ведет войну с Японией. Благодаря глубоким симпатиям и сочувствию народов Советского Союза Китаю оказана материальная и моральная помощь, дающая возможность проводить длительную освободительную войну» (Цит. по: В. И. Ленин и советская внешняя политика, стр. 164.).

Верный интернациональному принципу защиты жертвы агрессии, Советский Союз неизменно поддерживал обращения Китая в международные организации об оказании ему помощи и принятии коллективных санкций против японского агрессора. Разгром японских войск у Хасана и на реке Халхин-Гол облегчил борьбу китайского народа, вселил уверенность в окончательной победе.

Действенная помощь Коминтерна способствовала тому, что компартия Китая выработала и осуществила переход от гражданской войны с гоминьданом к новой тактике, направленной на объединение всех сил нации для отпора японским захватчикам. Огромную роль в этом отношении сыграли исторические решения VII конгресса Коминтерна (1935 г.). Разработанная в соответствии с этими решениями линия позволила не только уберечь партию и Красную армию от разгрома, но и стала важным фактором политической жизни страны.

Фракционная группа Мао Цзэ-дуна, вставшая во главе КПК, затрудняла деятельность партии и серьезно ослабляла ее. Эта группа не раз ставила под угрозу срыва тактику единого фронта. Сектанты не понимали или не хотели понять, что создание единого фронта КПК с гоминьданом являлось в тех условиях единственно правильным путем национального освобождения Китая. Они выступали против сотрудничества с гоминьданом и нанкинским правительством, возглавляемым Чан Кай-ши, а без этого нельзя было добиться прекращения гражданской войны и объединения всех сил страны.

Жертвы китайского народа, понесенные в течение первых двух лет войны, составили почти 1,5 млн. человек. Кровавая дань японскому империализму не поколебала решимости китайского народа отстоять свою независимость. Японский агрессор, потеряв полумиллионную армию, вынужден был пересмотреть свои планы и перейти от стратегии сокрушения к стратегии лавирования и выжидания, накапливания сил и закрепления своих позиций, чтобы затем наиболее выгодно использовать международную обстановку в Европе.

Борьба эфиопского, испанского и китайского народов с итальянскими, немецкими и японскими захватчиками была важным событием всемирной истории. Эти народы стали первыми жертвами фашистской агрессии и первыми смело вступили на путь вооруженного отпора ей, внеся свой вклад в борьбу международного рабочего движения против фашистской опасности, за мир и национальную независимость.

Уроки, полученные в этих войнах, способствовали развитию антифашистского и антивоенного движения, помогли коммунистическим и рабочим партиям, всем прогрессивным силам лучше и полнее подготовиться к будущим, еще более грозным испытаниям. В сражениях на испанской и китайской земле закалились и приобрели драгоценный военный и политический опыт многие будущие командиры и руководители вооруженных сил и партизанских отрядов, беззаветно сражавшиеся с фашизмом во второй мировой войне.