Приложение 20. Письмо Паулюса Манштейну от 26 ноября 1942 г.

Командующий 6-й армией.

Доложить командующему группой армий

и его начальнику штаба

Командующему группой армий «Дон»

генерал-фельдмаршалу фон Манштейну

Ст. Гумрак, 26.11.1942.

Записано офицером.

Глубокоуважаемый господин фельдмаршал!

I. Покорнейше благодарю за радиограмму от 24.11 и обещанную помощь.

II. Для оценки положения моей армии смею доложить следующее.

1. Когда 19.11 началось крупное русское наступление на правого и на левого соседей армии, в течение двух дней оба фланга армии оказались открытыми, в образовавшиеся бреши русские стремительно ввели свои подвижные силы. Наши подвижные соединения, продвигавшиеся на запад через Дон (14-й танковый корпус), натолкнулись своими передовыми частями западнее Дона на превосходящие силы противника и оказались в очень трудном положении, тем более что ввиду недостатка горючего они были скованы в своих действиях. Одновременно противник зашел в тыл 11-го армейского корпуса, который, согласно приказу, удерживал все свои позиции фронтом на север. Так как для ликвидации этой опасности нельзя было более снять с фронта никаких сил, не оставалось ничего другого, как повернуть левый фланг 11-го корпуса на юг, а в дальнейшем отвести корпус сначала на плацдарм западнее Дона, чтобы не оказались отрезанными от главных сил те части, которые находились западнее Дона.

Во время проведения этих мероприятий был получен приказ фюрера наступать левым флангом 14-го танкового корпуса на Добринскую. Но события опередили этот приказ. Поэтому я не мог его выполнить.

2. Утром 22.11 мне был подчинен также 4-й армейский корпус, входивший до тех пор в состав 4-й танковой армии. Правым флангом 4-й корпус отходил с юга на север через Бузиновку. Тем самым оказался открытым весь южный и юго-западный фланг. Чтобы не позволить русским беспрепятственно выйти в тыл армии (направление на Сталинград), не оставалось ничего другого, как снять силы из Сталинграда и северного фронта. Еще имелась возможность вовремя стянуть эти силы, в то же время это было уже неосуществимо по отношению к войскам, находившимся в районе западнее Дона.

При поддержке войск, снятых со Сталинградского фронта, 4-му армейскому корпусу удалось организовать слабую оборону с западным флангом в районе Мариновки, которая, правда, была прорвана 23.11 в нескольких местах. Исход пока еще нельзя определить. 23.11 вечером в районе западнее Мариновки были обнаружены крупные танковые соединения противника, в их составе только одних танков насчитывается не менее сотни. Эти сведения неоднократно подтверждались. Во всем районе между Мариновкой и р. Дон были выставлены лишь слабые немецкие подразделения охранения. Дорога в направлении на Сталинград, а также в направлении на Песковатку (к мосту через Дон) была свободна для русских танков и моторизованных войск.

От вышестоящих инстанций я не получал в течение 36 часов никаких приказов или сообщений. Через несколько часов я мог оказаться перед следующей дилеммой:

а) либо удерживать западный и северный участки фронта и наблюдать, как фронт армии за короткий промежуток времени будет уничтожен ударом с тыла при этом формально послушно выполняя данный мне приказ держаться, либо

б) принять единственно возможное в такой обстановке решение обрушиться всеми силами на противника, который намеревался воткнуть нож в спину армии. Само собой понятно, что при таком решении нельзя более удержать восточный я северный участки фронта, и в дальнейшем речь может идти только о прорыве в юго-западном направлении.

В случае «б» я действую в соответствии с создавшейся обстановкой, однако нарушаю - уже во второй раз - приказ.

3. В этой тяжелой обстановке я послал фюреру радиограмму с просьбой предоставить мне свободу действий, если необходимо будет принять это последнее решение. В таких полномочиях я искал опору, которая предохранила бы меня от слишком поздней отдачи единственно правильного в создавшейся обстановке приказа.

То, что я отдал бы такой приказ только в случае самой крайней необходимости и не слишком рано, я не могу ничем доказать, я могу просить только о доверии.

На эту радиограмму я не получил прямого ответа.

Напротив, сегодня получены обе прилагаемые ниже радиограммы ОКХ (приложения 1 и 2 ( Приложения не публикуются.)), которые еще больше ограничивают меня. Я смею доложить, что как я, так и все командиры проникнуты твердой волей стоять до последней возможности.

Однако, учитывая ответственность, которую я несу перед фюрером за вверенные мне приблизительно 300 тыс. человек, понятно, что я попросил дать мне разрешение действовать в зависимости от обстановки. Впрочем, подобная обстановка может сложиться ежедневно и ежечасно вновь.

III. Обстановка на сегодня пересылается на карте.

Хотя к юго-западному участку фронта были переброшены новые силы, обстановка там продолжает оставаться напряженной. На южном участке фронта (4-й армейский корпус) положение несколько улучшилось, в последнее время там целыми днями отбивались тяжелые атаки пехоты и танков противника, правда с большими потерями с нашей стороны и при высоком расходе боеприпасов.

Сталинградский фронт ежедневно выдерживает сильный нажим противника. На северном участке фронта особенно трудное положение в северо-восточном углу (94-я пехотная дивизия) и на западном фланге (76-я пехотная дивизия). Основные атаки против северного фронта, по-моему, еще только предстоят, так как противник имеет здесь железнодорожную линию и шоссейные дороги для подвоза подкреплений. В ближайшие дни я буду заниматься переброской подкрепления северному фронту с запада.

Проводимое в течение уже трех дней снабжение воздушным путем покрывает лишь незначительную часть подсчитанного минимального потребления (600 т = 300 «юнкерсов» ежедневно).

Уже в ближайшие дни в снабжении может наступить крайне серьезный кризис.

Но, несмотря ни на что, я верю, что армия некоторое время удержит свои позиции.

Правда, пока еще нельзя точно сказать, можно ли при ежедневно растущей слабости армии, к тому же при недостатке убежищ и помещений, строительного леса и дров, удержать длительное время район Сталинграда - даже если ко мне будет пробит коридор.

Так как меня ежедневно осаждают массой вполне понятных запросов относительно будущего, я был бы благодарен, если бы имел возможность получать больше, чем до сих пор, сообщений, которые я смогу использовать для подъема духа и уверенности моих солдат.

Я осмелюсь доложить, что в передаче Вам командования, господин фельдмаршал, я вижу гарантию того, что будет сделано все, чтобы помочь 6-й армии.

Мои командиры и мои бравые солдаты со своей стороны сделают вместе со мной все, чтобы оправдать Ваше доверие.

Преданный Вам, господин фельдмаршал, Паулюс.

Прошу, учитывая обстоятельства, извинить меня за плохое качество бумаги и неряшливость почерка.