Записка москвича В. Ф. Смирнова - защитника Литовского города Симнас. 22 июня 1941 г.

Погибаем. Остался я - Смирнов В. и Восковский. Скажите маме. Сдаваться не будем.

Москвичка Елена Ивановна Смирнова встретила весть о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну с острой болью: ее сын нес службу на западной границе, около небольшого литовского города Симнас.

В довоенных письмах сын - младший сержант, военный шофер - рассказывал, что настроение у него бодрое, служба идет хорошо, его окружают верные друзья-комсомольцы, готовые, как и он сам, стойко защищать честь и независимость своей Родины.

И вот наступило утро 22 июня.

В.Ф. Смирнов

Фашисты напали на город Симнас воровски, скрытно. Их встретило упорное сопротивление пограничников и приграничных воинских частей. С помощью танков, артиллерии и авиации, беспрерывно висевшей над позициями советских бойцов, гитлеровцы в результате многочасового тяжелого боя, понеся большие потери, прорвались в город. Остатки героически сражавшегося гарнизона вынуждены были отступить. Четырнадцать воинов из состава 533-го мотострелкового и 292-го артиллерийского полков, в том числе и Володя Смирнов, пробились на выгодную для обороны высоту, но оказались в окружении.

Что делать? Стоять насмерть или сдаться на милость захватчиков? Решение пришло без лишних слов. Заняли круговую оборону. Бой был жестоким, никто из четырнадцати не дрогнул, сражался до последнего дыхания...

Как рассказывали потом местные жители, один из защитников высоты все же попал к гитлеровцам живым. Боец с трудом стоял на ногах, по лицу его струилась кровь. Он падал, фашисты ставили его на ноги, пытали, но боец молчал; ничего не добившись, эсэсовцы расстреляли в упор этого мужественного человека.

Елена Ивановна получила официальное извещение, в котором сообщалось, что Володя «пропал без вести».

Прошла война, а Елена Ивановна все ждала чуда. Потом не выдержала и написала пионерам одной из школ Симнаса. Мать обращалась к литовским ребятам с просьбой: «Мой сын, Владимир Федорович Смирнов, комсомолец, служил перед войной в вашем городе. Мне сообщили, что он пропал без вести...»

Подобные письма приходили не только из Москвы. Многие семьи обращались к юным следопытам Симнаса. И вот в одном из походов по родному краю пионеры Симнасской школы-интерната услышали воспоминания колхозника А. Яняцка:

- Помню, шли перед последним боем через наш поселок четырнадцать бойцов-храбрецов. Остановились у соседнего двора. Пили воду. У них было два «максима». Когда кончился бой, фашисты согнали всех взрослых жителей и приказали похоронить погибших. Один из них еще был жив. Его добили эсэсовцы. Мы похоронили этого пограничника под деревом у околицы.

Ребята решили раскопать ту могилу. Вместе с истлевшими останками они нашли шоферские эмблемы и пластмассовую трубочку, которая давалась в 1941 году личному составу Красной Армии как опознавательный знак. В ней ребята прочли: «Смирнов Владимир Федорович, мл. сержант, 1919 г. Адрес семьи - Москва». Здесь же лежала полуистлевшая последняя его записка.

В долгожданном ответе из Симнаса Елена Ивановна прочитала: «Мы нашли могилу вашего сына. И перенесли его прах в братскую могилу на кладбище в городе Симнас. На траурном митинге комсомольцы и пионеры поклялись быть такими, как В. Смирнов,- стойкими и храбрыми».

Об этих событиях первого дня войны рассказала 21 декабря 1967 года «Вечерняя Москва».

После выхода четвертого издания книги «Говорят погибшие герои» переписка о В. Ф. Смирнове продолжалась. Многое сумели сделать за это время симнасские пионеры-следопыты под руководством А. П. Анушкевичюса - одного из инициаторов создания школьного историко-военного кружка.

В этой пластмассовой трубочке хранилась предсмертная записка В. Ф. Смирнова

Прислала письмо и 80-летняя Елена Ивановна Смирнова, мать героя-пограничника. Вот что она писала: «До сих пор не могу сдержаться от слез, вспоминая о Володе. Он рано пошел работать, хотел без отрыва от производства получить среднее образование. Но помешала война. Писал, что нес службу на границе с хорошими ребятами-комсомольцами... В одном из первых боев с проклятыми фашистами был тяжело ранен. Враги его пытали, однако Володя, как подлинно советский человек, ничего не сказал. Его убили, но пусть вороги наши знают, как умеют советские солдаты защищать свой кров, свою Родину, не щадя жизни...»