Оживший город

"Могучая, многолюбимая, владычица обильных похвал... При виде ее красот восклицают: "Украшенная, прекрасная, взглянуть на нее - увидеть небо!.. Так восхвалял Ахетатон Май - начальник строительных работ, главный зодчий Эхнатона, хранитель государственной печати и носитель опахала справа от царя.

В северо-западной части города ученые обнаружили пещеры, вырубленные в обрывистых склонах. Это были гробницы вельмож Ахетатана. Каждая состояла из одной-двух комнат, где стоял саркофаг, коридора и кладовых с разной утварью. Гробницы были, как правило, ограблены еще в древности.

Египетский вельможа начинал задолго до смерти готовить каменный саркофаг, в котором будет храниться его спеленутая мумия. Задолго до смерти он приказывал вырубить в скале погребальную камеру и украсить рельефами стены.

Жители Ахетатона верили, что умерший, так же как и живой, молится на рассвете восходящему солнцу, умывается нильской водой, бродит среди домов и храмов, принимает те же почести, что получал при жизни. Поэтому стены гробниц были покрыты рельефами и росписями, как бы повторявшими жизнь Ахетатона.

Чего только не изображали египетские художники на гладко побеленных стенах! И нильские берега, и рыбную ловлю, и охоту, и плетение корзин, и разные" виды домашних работ, и почести, почести, оказанные вельможе при жизни.

Зодчего Май, построившего дворец в Ахетатоне, фараон награждает ожерельем. Эта сцена изображена на берегу Нила на фоне только что оконченной постройки. Царский писец Яхмос командовал дворцовыми слугами, его награждение изображено в зале, где обычно пирует царь. Награждение Пенту, царского врача, происходит в дворцовом святилище, ибо Пенту одновременно жрец бога Атона. А те, кого царь не одарил особыми милостями, украсили свои гробницы кто сценой торжественного выхода царя, в котором участвовал, кто сценой приема, на котором он присутствовал, кто изображением царской трапезы, которую ему довелось видеть. Здесь и слуги, отгоняющие мух от сладких вин, и рабы, поливающие пол, чтобы не было пыли, и ремесленники, изготовляющие весла и корабельные снасти. Здесь и скалы, и заросли камыша на нильских берегах, и тенистые сады, и цветники.

Подробнее всего на стенах гробниц изображена жизнь царской семьи. Вот Эхнатон в свете заходящего солнца мчится в золоченой колеснице но улицам города, он погоняет скачущих жеребцов с султанами страусовых перьев. На другой колеснице супруга царя Нефертити, а за ней колесницы с царскими дочерьми. Рядом бегут люди, вооруженные копьями и топорами. Среди них бородатые сирийцы, негры из Нубии и длинноволосые жители Ливии. Из домов выбегают горожане полюбоваться процессией. А у входа в храм коленопреклоненные жрецы и танцующие девушки.

Безвестный художник вводит нас в храм. Вот Эхнатон и Нефертити перед осыпанным цветами алтарем льют в пламя какую-то жидкость. Царь полуобнажен, только юбочка из тонкой ткани спадает мягкими складками да с пояса на бедра свисает алый шарф.

На царице белый наряд из прозрачного материала, также перепоясанный алым шарфом, ниспадающим до пола.

Нефертити. Портрет из мастерской Тутмоса

Две царские дочери возносят гимн богу солнца Атону, аккомпанируя себе на маленьких струнных инструментах. А в стороне - семь слепых музыкантов, старых и толстых. Они воспевают Атона и вторят себе на арфах. А вот вся семья фараона собралась в деревянном павильоне с колоннами, оплетенными гирляндами лотоса. На капителях букеты и дикие утки, подвешенные за лапы.

Молодой монарх протягивает чашу жене, а Нефертити наполняет ее вином. Три дочери окружают кресло царя; одна держит букет цветов, другая подает сласти, а третья развлекает отца беседой.

Фараон очень любил своих дочерей. Когда одна из них умерла, горю его не было границ. Произведение древнего художника запечатлело собравшихся вокруг умершей родителей и оставшихся в живых сестер. Эхнатон словно оцепенел от отчаяния. Нефертити с выражением глубокой скорби держит на руках самого младшего ребенка, пытаясь этим маленьким существом утешить себя в потере. В искусстве Египта семейные радости, нежность, внимательность, глубокая скорбь, переживаемые царской семьей, не привлекали художников ни раньше, ни после Эхнатона. Поэтому скульптура и живопись Эль-Амарны по своей глубокой человечности стоят в египетской истории особняком.

Каменные стены и своды пещерных усыпальниц прочнее кирпича и деревянных балок домов. Они надежно защитили росписи, которые за века не потеряли ни яркости красок, ни отточенной красоты линий, и через много столетий на этих стенах и сводах потомки нашли рассказ о необыкновенном города, о его строителе и о трагической судьбе тех, кто его окружал.