Глав а седьмая В СПОР ВСТУПАЮТ АРХЕОЛОГИ

Просматривая один из старых полевых дневников, я обнаружил на последней странице короткую запись, сделанную чужой рукой: «Можно ехать прямо до кака (Как - искусственное углубление для сбора с такыров дождевых вод), он слева от дороги за красноватым пригорком; затем держитесь вдоль восточной и северной границ такыра до выходов красного песчаника, они выступают мысом и останутся от вас справа. Попадете на дорогу к горе Кугунек. Пересекаете Узбой два раза и далее - на Орта-кую».

Запись, сделанная, очевидно, кем-нибудь из геологов (в те годы на Узбое работало очень много экспедиций), знакомые названия вызвали в памяти интересные воспоминания.

...В конце апреля 1951 г. наш караван - пять машин: три грузовика и два ГАЗ-67 - был выгружен с парохода в Красноводском порту. Вскоре машины с большим отрядом Хорезмской экспедиции, киногруппой, запасами воды, продуктов, оборудованием ушли в пустыни.

Май в Каракумах мало похож на московский. Сперва было довольно прохладно или, во всяком случае, вполне терпимо. В Прибалханье нам часто встречались поляны и долины, усеянные яркими распустившимися цветами. Однако с каждым днем, с каждым десятком километров нашего движения на восток жара усиливалась. Однажды ртутный столбик термометра перевалил за сорок и пополз выше. Надолго еще останутся в памяти дни, когда в страшную жару, километр за километром наш караван штурмовал тяжелые песчаные гряды.

Каждому, кто ездил на автомобиле по среднеазиатским пескам, наверное, приходилось «шалманить». «Шалманы» - это толстые жерди примерно 3-4-метровой длины, которые подкладываются с обеих сторон под двойные скаты задних колес машины. Если скаты одинарные, как у грузовика ГАЗ-63, то «шалманами» служат толстые доски, способные, не сломавшись, выдержать вес машины.

На глубоком песке помогают 'шалманы'

Медленно, на первой скорости, ползет машина по глубокому песку. Все глубже зарываются колеса, натруженно ревет мотор, машина начинает буксовать и, наконец, останавливается. «Шалманщики» спрыгивают с подножек. Нужно руками разрыть вздыбившийся перед задними колесами песок и засунуть туда конец доски. Сделать это кое-как нельзя: при первых же движениях колеса неправильно поставленный «шалман» либо будет выброшен, либо ляжет косо и колесо снова зароется в песок.

Набрав на досках небольшую скорость, машина по инерции идет еще несколько метров по песку и снова зарывается и тяжело оседает. «Шалманов» не видно, они глубоко вдавлены в горячий песок. И так десяток за десятком метров несколько километров в день. Над головой палящее солнце, снизу раскаленный песок, а тут еще подует ветер с юга, горячий, обжигающий кожу афганец. При такой погоде палатки ночью ни к чему, и вечером, усталые, мы ставим раскладушки прямо у машин. К утру ветер надувает у колес песчаные барханчики, песок толстым слоем покрывает спальные мешки. Конечно, такие тяжелые участки составляли лишь часть пути: машины шли по такырам и каменистой равнине, пробивали тонкую корочку солончака, добираясь до плотного грунта.

Задачей разведывательного отряда, работой которого руководил С. П. Толстов, было обследование сухого русла Узбой. Собственно этот маршрут не был первым. Еще в 1947 г. экспедиция обследовала древние ирригационные системы Присарыкамышской дельты и произвела авиаразведку с высадкой десантов в районе Узбоя. В 1950 г. археологи уже наземной разведкой прошли часть верхнего и среднего Узбоя. И вот, в 1951 г., транскаракумский маршрут от Каспийского моря до Аму-Дарьи.

Узбой, пожалуй, самое интересное из всех ныне сухих русел. Вы можете представить себе, например, Оку, Москва-реку или Клязьму совсем без воды? Трудно, не правда ли? И если добавить к этому пустынные на сотни километров песчаные берега, уходящие вдаль высокими вздыбленными барханами, то можно получить приблизительное представление об Узбое. Не звенит вода, не шумят прибрежные камыши и кустарники. Даже шум машин не может нарушить тишины. Что-то сказочное, фантастическое чувствуется во всем этом. Кажется, что лишь по какому-то волшебству, на мгновение исчезла вода и вот-вот появится снова, и рассеется этот, вызванный жарой, навязчивый мираж. Ведь так свежи, так высоки берега реки, так просторно и глубоко русло. И водопад - вот он, трехступенчатый, со свежими выбоинами в камне, куда, кажется, только что падала вода. А если и покажется вдали караван и пройдет, позванивая бубенчиками, мимо лагеря цепочка верблюдов - так ведь это тоже из восточной сказки, где полным-полно могущественных джинов, которым подвластна вся природа.

Слышатся знакомые голоса, но мираж не исчезает...

Около двух месяцев работал отряд на Узбое. Уменьшились запасы продуктов, но освободившихся ящиков едва хватало для пакетов с находками. Помнится, когда мы приехали на колодец Бала-Ишем, сотрудники гидрогеологической экспедиции передали нам коллекцию кремневых изделий.

- В основном из района Кугунека, - сказал Сергей Анатольевич Глаголев, начальник экспедиции, показывая на карте большие такыры, по окраинам которых были сделаны находки. Среди собранных экспедицией матет риалов уже были сотни подобных находок, но археологи радовались каждой новой находке, подтверждавшей впечатления первых разведок.

Работы продолжались. Маленькие вездеходы, на которых передвигались разведывательные группы, тщательно «обнюхивали» каждый такыр.

Очередная остановка. На крыле машины расстилается карта, намечаются маршруты, и разведчики с брезентовыми мешками для находок, компасом, дневником и раскопочным ножом - на всякий случай - расходятся в разных направлениях.

Блестят такыры, отражая гладкой поверхностью солнечные лучи, в глазах рябит от мелкой разноцветной гальки. Но вот на кромке песка и такыра начинают встречаться небольшие правильно ограненные кремневые пластинки, мелкие чешуйки отщепов. В некоторых местах их много, в других они встречаются реже, часто их совсем нет. Здесь же можно найти и отдельные обломки глиняных сосудов - сильно окатанные, с полустершимися поверхностями, а порой и бронзовый наконечник стрелы или каменную бусину.

От нескольких штук до многих сотен кремней, обработанных рукой человека и сгруппированных на ограниченной площади, находили археологи. Такие пункты вдоль Узбоя насчитывались многими десятками. Это были остатки стоянок первобытного, неолитического человека, таких же, как раскопанная на правом берегу Аму-Дарьи кельтеминарская стоянка Джанбас 4, только полностью разрушенных временем.

Берега Узбоя были так густо заселены в. эпоху неолита, в IV и III тысячелетиях до н. э., что не оставалось никаких сомнений в том, что в это время Узбой был текущей рекой. Только вдоль полноводной реки могли жить постоянно многочисленные коллективы людей эпохи неолита - рыболовов и охотников. Русло Узбоя к этому времени было уже давно сформировано, и, более того, забегая несколько вперед, скажем - уровень Саракамышского озера, питавшего его водой, даже несколько понизился. Древнее население уже не боялось затоплений и селилось у самой воды, на самой низкой террасе.

В дальнейшем, как показали археологические находки, происходит постепенное «усыхание» Узбоя, до полного прекращения течения в начале I тысячелетия до н. э.

Почему так считают археологи? Находки последующего периода, эпохи бронзы, были обнаружены на Узбое. Это того же типа керамика, что и на известных уже нам стоянках тазабагъябской культуры правобережного Хорезма. Относится она к середине - второй половине II тысячелетия до н. э. Но по количеству эти находки не идут ни в какое сравнение с неолитическими: встречаются они значительно реже и их во много раз меньше.

К еще более позднему времени - первой половине I тысячелетия до н. э. относятся редкие, маленькие, бедные материалом стоянки кочевников. На них находят грубую лепную керамику, изредка бронзовые наконечники стрел, каменные зернотерки. Судя по всему, течения по Узбою уже не было, лишь кое-где, вероятно, сохранялись русловые озера и родники, на которых и базировалось редкое население.

Памятников античного времени, подобных тем, что мы знаем в Хорезме, на Узбое нет. Даже обломки хорошей, сделанной на круге керамики, встречаются очень редко. Караванного пути вдоль русла в это время еще не существовало. Правда, река, возможно, ожила на очень короткий срок на рубеже IV и V вв. Но о том, почему это произошло и каким образом было установлено, мы расскажем ниже. А сейчас перенесемся мысленно в более восточные районы.

Узбой, хотя и может претендовать на звание самостоятельной реки, в конечном итоге полностью зависит от аму-дарьинских вод. Посредником был Сарыкамыш. Итак, Сарыкамыш и Сарыкамышская дельта Аму-Дарьи.

Сарыкамышская впадина - одна из крупнейших в Средней Азии. Не каждое из современных, даже самых крупных озер может похвастаться такими размерами и глубиной.

С востока к Сарыкамышу подходит ветвистый букет многочисленных русел древней Присарыкамышской дельты. Сейчас на карте дельты можно найти не только древние городища, но и современные населенные пункты: поселки колхозов и даже довольно крупные города. Дело в том, что вся ее восточная часть занята сейчас орошаемыми Аму-Дарьей землями.

Географы начали изучение Присарыкамышской дельты еще в первой половине XIX в. В советское время детальными исследованиями была установлена история формирования основных ее русел. В 1939 г. во главе с С. П. Толстовым здесь начали работу археологи.

На первый взгляд Присарыкамышская дельта кажется очень запутанной, но на самом деле она образована лишь двумя основными руслами: северным, под названием Дарьялык (или Куня-Дарья), и южным - Дауда-ном. Подходя к Сарыкамышу, они разветвляются на множество протоков и рукавов и на разных уровнях заканчиваются в котловине.

Присарыкамышская дельта, Сарыкамыш, Узбой - все три эти водных бассейна были связаны воедино. Существовал обводненный Узбой в неолитическое время,- значит, было переполнено водой Сарыкамышское озеро, значит Присарыкамышская дельта (по крайней мере ее часть) была полноводной. Действительно, по окраинам дельты, там, где каракумские пески вплотную подступали к «землям древнего орошения», археологи нашли неолитические кельтеминарские стоянки и среди них крупнейшую в левобережном Хорезме - Гяур I. Внутри дельты, по берегам дельтовых протоков неолитических материалов не найдено, однако это еще не означает, что люди в то время там не жили. Остатки стоянок эпохи неолита и бронзы могли быть погребены здесь под слоями позднейших речных отложений или уничтожены в результате интенсивных ирригационных работ античного и более позднего времени.

История Присарыкамышской дельты оказалась во много раз сложнее и запутаннее истории Узбоя. Когда в эпоху бронзы Узбой стал пересыхать, это еще не означало усыхания Сарыкамыша и прилегающей к нему дельты. Ведь Узбой - это избыточная, переливающаяся через край вода Сарыкамыша. Не стало этого избытка - Узбой прекратил течение и высох. Но в Сарыкамыше вода сохранялась очень долго. Менялся его уровень в зависимости от количества приносимой Аму-Дарьей воды.

На территории Присарыкамышской дельты, как и в правобережном Хорезме, известно множество разновременных памятников - больших крепостей с мощной обороной и открытых поселений, древних каналов и остатков полей. Они главным образом и рассказали ее историю. Археологи установили, что в архаический и кангюй-ский периоды вода для постепенно расширяющейся оросительной сети бралась из обводненных тогда протоков Даудана, причем в кангюйское время - в период Кой-Крылган-калы - для нужд орошаемого земледелия в Присарыкамышской дельте требовалось такое количество воды, что во многих руслах она уже не доходит до Сарыкамыша.

В кушанский период - время Топрак-калы - большинство протоков Даудана уже были сухими, а оросительные магистральные каналы удлинились и своими истоками достигли основного русла Аму-Дарьи.

Последующие события снова приводят нас на Узбой. Уже ушла в далекое прошлое многоводная река времен неолитических рыболовов и охотников. Даже многочисленные пресные русловые озера, на берегах которых селились кочевники, в большинстве сзоем пересохли. Поэтому позднеантичная крепость, открытая в 1954 г. на берегу Узбоя, в районе колодцев Верхние Игды, по меньшей мере удивила археологов. Крепость - ее назвали Игды-кала - была в 1956 г. подвергнута рекогносцировочным раскопкам и датирована концом IV - V вв. н. э.

Развалины крепости Игды-кала на Узбое

«Ключ» к этой загадочной крепости был найден С. П. Толстовым в социально-экономической и политической обстановке в Хорезме того времени.

Вспомните о глубоком кризисе, отразившемся почти на всех сторонах хозяйственной, культурной и политической жизни страны в конце античной эпохи. Причины, вызвавшие появление «десятков тысяч замков» и варварские завоевания эфталитов и тюрков, привели к разрушению многих из ирригационных систем античного времени. Резко сократился забор воды из Аму-Дарьи, были разрушены многие из плотин, дамб и других гидроирригационных сооружений. Воды Аму-Дарьи, уже не контролируемые человеком, хлынули по протокам Присарыкамышской дельты и подняли уровень Сарыкамыша. Возможно, в это время произошел новый сброс избыточных вод Сарыкамышского озера в русло Узбоя.

О дальнейших событиях рассказала сама крепость. Русло Узбоя в этом районе прорезает плотные коренные породы и образует каньон с высокими (до 30 м) обрывистыми берегами. Крепость, построенная на одном из мысов крутого берега, прекрасно контролировала русло. Это позволило предположить, что в описываемое время по Узбою существовал, правда, очень недолго, водный путь из Хорезма в Хорасан - районы Южной Туркмении. О полной реальности подобного предположения рассказывают и последующие события в Присарыкамышской дельте и на Сарыкамыше. Проведенные во главе с С. П. Толстовым археологические исследования показали, что каждый раз, когда в результате крупных политических и военных потрясений происходит разрушение гидроирригационных сооружений и сокращение орошаемых площадей, воды Аму-Дарьи, вырываясь из-под контроля, вновь затопляют старые, уже осушенные русла.

Начало XIII в. Монгольское нашествие, разрушение плотин и дамб. Вода в Аму-Дарье поднимается и, не сдерживаемая защитными дамбами, скатывается на запад по руслам Присарыкамышской дельты. В период после монгольского завоевания уровень Сарыкамыша заметно поднимается.

Конец XIV в. Опустошительные походы Тимура. Снова период разрушений, снова обводнение почти всей Присарыкамышской дельты, затопление Сарыкамыша и образование обширного озера.

Сарыкамышская котловина дает наиболее наглядную картину колебаний уровня воды в озере в различные периоды: на склонах ее, на разных уровнях, во многих местах хорошо сохранились следы древних береговых линий. Вопрос заключается в определении времени, к которому относится каждая из них. Долгое время разрешением этого вопроса занимались геологи и географы, в последнее время к ним присоединились археологи.

Было установлено, что в верхнечетвертичное время вода в озере поднялась до наивысшей отметки (58 м над уровнем океана) и, перелившись через край, потекла на юг, а потом на запад, формируя русло Узбоя. Геологи и географы утверждают, что это было уже второе по счету затопление Сарыкамыша; первое относилось к еще более отдаленному прошлому. Постоянное течение по Узбою продолжалось, как мы уже знаем, до конца неолитической эпохи. Это, а также история и хронология последующих обводнений Сарыкамышской котловины установлены в основном по результатам археологических исследований. Археологи, изучавшие Сарыкамыш и его берега, обнаружили здесь множество памятников древней культуры.

Как и на Узбое, по берегам Сарыкамышского озера жили люди эпохи неолита. Остатки их стоянок были найдены на южных его заливах. Очень редко, единично встречались находки бронзовой эпохи.

Мы не будем рассказывать подробно интересную и сложную историю «взлетов и падений» Сарыкамышского озера, отчасти уже известную по рассказам об Узбое и Присарыкамышской дельте. Остановимся лишь на одном эпизоде, особенно наглядно показывающем методику, при помощи которой проводятся комплексные археолого-географические исследования древних русел.

Крепость Зенги-Баба - самый ранний из средневековых памятников Сарыкамыша. Она расположена в юго-восточной части озера. Это довольно мощное сооружение, сложенное из обтесанных снаружи известняковых плит, прямоугольное в плане, размером 40X35 м. По особенностям строительной техники и по керамике время постройки Зенги-Баба можно отнести к XII - началу XIII в. С. П. Толстов предполагает, что сооружение это входило в большую систему пограничных оборонительных крепостей, построенных во времена хорезмшахов.

Развалины крепости были осмотрены археологами в 1952 г., а на следующий год здесь были проведены разведочные раскопки. Особенно интересными оказались результаты расчистки одного из внутренних помещений. Вот как выглядели пройденные археологами слои и прослойки, заполнявшие это помещение. Внизу - поверхность озерной террасы. Здесь было много окатанной, принесенной водой гальки. На этой поверхности строили крепость. Выше был глиняный пол раскопанного помещения, а над ним шли хорошо знакомые, часто встречающиеся археологам слои запустения - песок с прослойками растительных остатков, завал из упавшей со стен штукатурки. Крепость, разрушенная, как предполагает С. П. Толстов, в XIII в., во время монгольского нашествия, долгое время была в запустении. В заброшенных помещениях гулял ветер, принося песок и постепенно разрушая стены.

Однако на слое запустения оказался еще один новый пол, на этот раз уже с керамикой XIII - XIV вв. Очевидно, в это время крепость была восстановлена, и в ее помещениях вновь стали жить люди. Но жизнь, как красноречиво рассказывает вышележащий слой, продолжалась недолго. Прямо на полу, без какой-либо промежуточной прослойки, лежал слой крупной плоской гальки из местных пород известняка и мергеля, перемешанной с песком и створками пресноводных моллюсков. Выше - еще один слой гальки, на этот раз более мелкой, но с огромным количеством раковин. И, наконец, тонкий слой песка.

Как попала сюда галька и створки раковин?

У А. С. Кесь их происхождение не вызывало никаких сомнений: гальку и раковины принесла и положила в помещения крепости вода. Следовательно, крепость была затоплена. Когда? На этот вопрос не трудно было ответить археологам. Керамика, найденная на втором, верхнем полу, датировалась XIII - XIV вв. Никаких промежуточных слоев между полом и слоем затопления не было. Крепость Зенги-Баба была затоплена в это время, скорее всего, в конце XIV - начале XV в.

Отметка, на которой стоит крепость, на 51 м выше уровня океана. Следовательно, уровень воды в Сарыкамыше поднялся по крайней мере до этой отметки, а возможно и выше. Учитывая ряд других данных, исследователи пришли к выводу, что уровень озера в этот период поднимался до отметки 52 - 53 м. А этого было достаточно для того, чтобы часть сарыкамышской воды вновь пошла по Узбою. На вопрос «почему?» можно было ответить, вспомнив события конца XIV в. Пять походов Тимура, и особенно последний из них, 1388 г., самый разрушительный - вот причина того, почему вновь наполнился Сарыкамыш.

Интересно и то обстоятельство, что, каким бы коротким ни был этот новый сброс воды по Узбою, люди его запомнили и долго хранили в памяти. Именно к этому событию восходят долго смущавшие историков сообщения средневековых авторов о Джейхуне, впадающем в Хазарское море, и о водном пути из Хорезма в Каспий. Снова возродилась уже совсем почти забытая античная легенда об Узбое.

Множество новых открытий и интересных наблюдений было сделано и при совместных комплексных археолого-географических исследованиях восточной, Акча-Дарьинской древней дельты, казалось бы, уже достаточно хорошо изученной. Здесь в 1937 г. начали и до сих пор продолжают работать археологи-хорезмийцы, здесь, в южной части дельты, расположены Джанбас 4 и Кой-Крылган-кала, Топрак-кала и замки мертвого Беркуткалинского оазиса.

Мы уже говорили, что Акча-Дарьинская дельта начиналась из района города Турткуля и многими рукавами упиралась в Султан-Уиз-даг. Воды Аму-Дарьи не могли преодолеть это препятствие; они обошли его с востока и, пропилив длинный и узкий коридор, снова образовали веер протоков. Первую часть обычно называют Южной Акча-Дарьинской дельтой, вторую - Северной. Северная дельта до последнего времени оставалась археологически мало изученной. В 1954 - 1956 гг. археологи совместно с географами провели здесь несколько авиа- и наземных разведывательных маршрутов. Археологические памятники, найденные во время этих разведок, позволили во многом уточнить и расширить представления о материальной культуре и хозяйстве племен эпохи неолита, бронзового века и более позднего времени. Именно здесь, в северной Акча-Дарьинской дельте, была открыта большая группа стоянок начала II тысячелетия до н. э. и выделен впервые ранний этап (археологи назвали его камышлинским) суярганской культуры бронзового века.

Исследования археологических памятников Акча-Дарьинской дельты, южной и северной частей: городов, крепостей и поселений, первобытных стоянок и памятников древней ирригации - позволили археологам уточнить многие детали ее истории, характер обводнений дельты в целом и отдельных частей в различные периоды.

Совсем недавно, в 1960 году в издательстве Академии наук вышла книга с довольно длинным названием: «Низовья Аму-Дарьи, Сарыкамыш, Узбой. История формирования и заселения». На титульном листе названия двух учреждений Академии наук СССР, подготовивших к печати эту книгу: Институт этнографии им. Миклухо-Маклая и Институт географии. В основе - десятки авиа- и наземных маршрутов, сотни образцов, десятки и сотни тысяч глиняных черепков, изделий из камня и металла - зашифрованных, склеенных, датированных. И, конечно, десятки и сотни книг и статей, написанных предшественниками, начиная от Геродота и Бируни и кончая участниками последних экспедиций.

Вот как представляется в свете многолетних исследований история блужданий Аму-Дарьи.

Сначала река, выходя из гор, текла на запад и впадала в Каспийское море. Это происходило задолго до появления на ее берегах поселений человека. Накопив на огромных пространствах мешавшую дальнейшему течению толщу осадков - современные Каракумы, - река прорвалась на север и образовала на месте Хорезмской впадины огромное озеро. После того как эта впадина также была в значительной степени заполнена осадками, воды Аму-Дарьи пошли на северо-восток. В это время и сформировалась Акча-Дарьинская дельта (русло Фахми у Бируни).

Через некоторое время большую часть русел Акча-Дарьинской дельты постигла та же участь: они были заполнены осадками и скопившаяся из-за этого вода, прорвав перемычку между Хорезмской впадиной и Сарыкамышской котловиной, затопила Сарыкамыш, а затем, наполнив его до отметки 58 м над уровнем моря, снова потекла к Каспию и образовала русло Узбой. В это время была сформирована Присарыкамышская дельта - русло Вади-Маздубаст у Бируни.

В неолитическое время, когда человек заселял низовья Аму-Дарьи, обе дельты, и Акча-Дарьинская и Присарыкамышская, еще были «живыми», существовало течение и по Узбою. Поэтому рыболовы и охотники эпохи неолита заселили и берега Узбоя, и окраины Присарыкамышской дельты, и Южную Акча-Дарьинскую дельту.

Позднее, в бронзовом веке, когда протоки Присары-камышской дельты также были заполнены осадками, уровень Сарыкамыша понизился и течение по Узбою прекратилось, аму-дарьинские воды снова заполнили рукава Акча-Дарьинской дельты. Именно поэтому здесь так много стоянок бронзового века (вспомните, как густо заселяли дельту суярганцы и тазабагъябцы) и так мало их на Узбое и Сарыкамыше.

К рубежу II и I тысячелетий до н. э. относится начало формирования третьей дельты - Приаральскбй, современной. К этому времени обе старые дельты, благодаря скопившимся осадкам, оказались настолько приподнятыми, что вода прорвалась в пониженное пространство между ними и потекла на север, в Аральское море.

В эпоху бронзы на территории Хорезма возникло ирригационное земледелие и зависимость населения от аму-дарьинских вод стала еще более прочной. Началась многовековая борьба со стихийными силами великой реки. Можно удивляться и преклоняться перед настойчивостью и трудолюбием людей, участвовавших в этой борьбе. Впервые в многотысячелетней истории реки человек стал сам оказывать влияние на ее поведение. Он построил защитные дамбы и плотины, прорыл огромные каналы и подвел воду на участки, отстоявшие от реки на многие десятки километров. Но все это приходило в упадок и разрушалось, едва страну охватывали опустошительные войны и междоусобицы; в это время люди теряли контроль над рекой.

Только после Октябрьской революции были созданы условия, необходимые для осуществления мероприятий, колоссальных по размаху, планомерных, научно обоснованных, направленных на укрощение великой реки. На смену кетменю пришли совершенные машины, примитивные устройства сменились мощными гидротехническими сооружениями. Лишь теперь стало возможным говорить о подчинении буйной Аму-Дарьи человеку.