Смена династий

Смерть ши Али в октябре (или ноябре) 1492 г. означала не только смену правителя и династии, но и изменение всей духовной атмосферы Сонгайского государства. После четырех месяцев междоусобной войны его сын ши Баро успел отступить по Нигеру в Айону близ Тиллабери. Вместе с ним из страны ушли и другие сохантье - члены династии ши. Командующий войском ши Али аския (Абу Абдаллах) Мухаммед (бен Абу Бекр), он же Мухаммед Тородо, принадлежавший к текрурскому клану Силла, он же, по устной традиции, Мамари, одержав в феврале-марте 1493 г. ряд военных побед, в боях захватил власть и основал династию аския (Титул аския, как утверждают, происходит от сонгайского «ас куй», что значит «это не он». Так будто бы возопили дочери ши Али, когда Мухаммед Тородо, или аския Мухаммед, вступил на трон правителя Сонгай вместо ши Баро. В арабских хрониках аскию называют также Туре. Левцион соотносит это с сонинкским кланом Туре, который был связан с караванной торговлей и исламом. Этим предположением можно обосновать необычайно благосклонное отношение аскии Мухаммеда к исламу, а также то, какое большое значение он придавал оживлению торговли. - Прим. авт.).

В «Тарих ал-Фатташ», где его деяния несколько приукрашиваются, рассказывается, что между ши Баро и аския Мухаммедом после длительных и бесплодных переговоров произошло решающее сражение. Аския послал к ши Баро известного мусульманского ученого Мухаммеда Туле, чтобы подвигнуть только что пришедшего к власти государя вернуться в лоно ислама. Ши Баро был в то время в деревне Анфао. Новый правитель, понятно, еще опасался за свою власть, и проповеди Туле могли только раздражать его. Согласно хронике, ши Баро грубо обошелся с послом, грозился казнить его и наотрез отказался от предложения аскинг. Очевидно, молодой царь понимал, что дело не в его отношении к вере, а в желании мятежных командиров обрести повод и право для государственного переворота.

До начала военных действий аския послал в лагерь ши Баро еще двух эмиссаров, но и они вернулись ни с чем. Интересно, что третьим посланцем аскии был Махмуд Кати (Махмуд Кати был только одним из авторов хроники «Тарих ал-Фатташ»: этот памятник, законченный в 60-х годах XVII в., как показало исследование текста, включает по меньшей мере три слоя информации, из которых Махмуду Кати принадлежит лишь самый ранний, относящийся, скорее всего, к первой четверти XVI в. - Прим. ред.), то есть автор «Тарих ал-Фатташ».

Его задача была особенно опасной, поскольку ши Баро пригрозил второму посланцу (один из вассалов Баро предлагал его просто прикончить): пусть аския готовится к бою, а не посылает гонцов - они будут убиты. Махмуд Кати ухитрился уцелеть в ходе своего опасного посредничества. Он говорил с ши Баро «с наивозможнейшим подобострастием, ибо так повелел аския Мухаммед, повелитель верующих» (Махмуд Кати уже на столь раннем этапе действовал как доверенное лицо аскии Мухаммеда. Близкие отношения с царем следует учитывать, читая «Тарих ал-Фатташ». - Прим. авт.).

Генеральное сражение началось через 52 дня после первой попытки переговоров и принесло быструю победу аскии Мухаммеду, несмотря на то, что главная часть войска сражалась на стороне ши Баро. По «Тарих ал-Фатташ», воины ши Баро в ходе яростной битвы попали в такое отчаянное положение, что «полагали, что все пропало и настал конец света». Очевидно, войска ши Баро действительно впали в панику, поскольку даже денди-фари Афумба, «один из храбрейших мужей», который отличался в сражениях уже во времена ши Али, счел положение столь безнадежным, что утопился.

После этого сражения власть окончательно перешла от династии «чародеев»-ши к династии аскиев, которая поддерживала не анимизм, а духовное и религиозное наследие ислама. Правоверным властителем династии аскиев был сам аския Мухаммед, о котором Махмуд Кати говорит, что «равного ему было не найти ни среди его предшественников, ни среди преемников». Аския Мухаммед заботился о бедных и, что для автора «Тарих» было еще важнее, об ученых мусульманах-улемах, которым он «щедро дарил рабов и богатства». Если ши Али, согласно арабским хронистам, был олицетворением всего дурного, то аския Мухаммед, по их мнению, воплощал все хорошее, что есть в людях.

Взаимоотношения аскии и мусульманских ученых характеризует приведенный в «Тарих ал-Фатташ» диалог сонгайского царя с мусульманским судьей кади Махмудом бен Омаром. Аския Мухаммед прибыл в Томбукту без свиты, верхом, в сопровождении только своего слуги Али Фолена, очевидно, с тем, чтобы выяснить, почему в городе не выполняются его предписания. Деликатность аскии видна из того, что Али Фолен был послан пригласить кади для беседы с царем наедине. Аския Мухаммед не хотел, таким образом, делать выговор судье публично. Когда тот пришел к аскии и они обменялись обычными приветствиями и любезностями, царь перешел прямо к делу:

- Я направил сюда гонца с распоряжениями. Осуществил ли ты 
мои приказания в Томбукту? Нет, ты отослал моего вестника обратно 
и затем помешал привести в исполнение мои распоряжения.
Разве малликой [царь Мали] не правил в Томбукту?
- Да, - ответил шейх, - он правил этим городом.
- Разве в Томбукту не было в те времена кади?
- Да, он был, - ответил Махмуд.
- Лучше ли ты, чем тот кади, или он был лучше тебя?
- Он был лучше меня и более прославлен.
- Мешал ли тот кади властителю Мали осуществлять его власть 
в Томбукту?
- Нет, этого он не делал.
- Туареги, - продолжал аския, - разве они также 
не были властителями в Томбукту?
- Да, были.
- И разве в те времена в городе не было кади?
- Да, он был.
- Лучше ли ты, чем тот кади, или тот кади был лучше тебя?
- Он был лучше меня и более знаменит, - сказал шейх.
- Не был ли следующим властителем в Томбукту ши [ши Али]?
- Он действительно был здесь владыкой.
- И разве тогда не было в городе кади?
- Да, он был.
- Был ли он более благочестив, чем ты, или ты более благочестив 
и знаменит, чем он?
- Вовсе нет, он был более благочестив, чем я, и более талантлив.
- И мешал ли кто-нибудь из тех кади своему властителю 
осуществлять его распоряжения и делать то, что он хотел, 
- брать пошлины и налоги?
- Нет, они никогда не препятствовали своим властителям, 
никогда не ставили преград их желаниям.
- Ну, хорошо, - сказал аския, - почему же ты мешаешь мне 
и ставишь преграды на моем пути? Почему ты отсылаешь назад людей, 
которых я послал сюда выполнять мой приказ? 
Почему ты набрасываешься на них и выгоняешь их из города? 
Что ты хочешь этим показать и почему ты так действуешь?
На эти слова шейх (да помилует его Аллах!) ответил:
- Ты забыл или только прикидываешься, что забыл, 
тот день, когда ты пришел ко мне, пал к моим ногам, 
коснулся моей одежды и сказал: «Я отдаюсь твоему попечению, 
спаси меня от адского пламени, помоги мне и возьми меня за руку,
чтобы я не погиб. Я вверяю себя тебе». Вот почему я прогнал 
твоих посланцев и отказался повиноваться твоему приказу.
- Я забыл это, клянусь Аллахом! - воскликнул аския. - 
Но теперь я вспомнил, и ты прав. Во имя Аллаха, ты заслужил награды,
поскольку отвратил несчастие. Пусть Аллах считает тебя преградой 
между адским пламенем и мною! Я прогневил всемогущего, но теперь молю
его о милости и возвращаюсь к нему. Сегодня я еще раз 
вверяю себя тебе и присоединяюсь к тебе. Сохраняй свое место, 
которое Аллах дал тебе, и всегда охраняй меня!

Хотя аския Мухаммед был ревностным мусульманином и слушал советы ученых мужей, это не мешало ему быть энергичным и решительным властителем: за три с половиной года он так укрепил свое положение, что мог со спокойной душой отправиться в двухлетний хаджж в Мекку. За время правления, длившееся добрых 35 лет, он расширил границы Сонгай по сравнению с прежними и сделал это государство самой большой империей всех времен в Западной Африке.