9
Отрицательные черты Южного общества и Союза соединенных славян
Краткое описание сих происшествий Лещинского лагеря доказывает, сколь сильное влияние имело соединение двух Обществ на направление действий и будущую судьбу оных. Постараемся теперь означить, сколько возможно, отличительные черты каждого из этих Обществ. Сие сближение яснее покажет составные части и характер оных.
Члены Южного общества действовали, большею частию, в кругу высшего сословия людей; богатство, связи, чины и значительные должности считались как бы необходимым условием для вступления в Общество; они думали произвести переворот одною военною силою, без участия народа, не открывая даже предварительно тайны своих намерений ни офицерам, ни нижним чинам, из коих первых надеялись увлечь энтузиазмом и обещаниями, а последних - или теми же средствами, или - деньгами и угрозами (В справедливости сего мы могли бы привести множество примеров, но скажем главные, которые служат доказательством нашего мнения.
Из происшествий Лещинского лагеря легко можно видеть, что С. Муравьев и Бестужев с трудом согласились, чтобы славяне действовали на солдат, и когда дали оное согласие, то не иначе как с ограничением, как-то: действовать медленно, косвенно. Мы смело утверждаем, чему все свидетели, бывшие в Лещине, что полковые командиры всегда говорили, - в том числе и С. Муравьев, - что они без всякого предварительного приготовления увлекут за собою солдат и офицеров. Сему служат <доказательством> самые резкие примеры.
Ни один полковой командир 9-й дивизии, 8-й гусарской и командир артиллерийской роты, никто из них никогда из своего полка не принял ни одного офицера в Общество (хотя в полках сих дивизий находилось много членов Общества из субалтерн-офицеров, но все они были приняты: или - славянами, или - Бестужевым-Рюминым), Муравьев не только не принимал в члены офицеров Черниговского полка, но даже не знал, что с ним служат офицеры, которые уже два года принадлежат к другому тайному обществу. Мнение, что можно увлечь с собою офицеров и солдат, было единственною причиною, которая заставляла С. Муравьева противиться, чтобы Черниговского полка офицеры не принимали никакого участия в совещаниях, бывших в Лещине, и сия же самая причина была удивлению Бестужева при первом совещании, когда он увидел там 9-й дивизии поручика Усовского. Черниговского полка офицеры прямо действовали на солдат, но о сем никогда не знал С. Муравьев; никогда сии офицеры не говорили ему о сем, ибо знали наперед, что он будет сему противиться. Вятского полка командир Пестель никогда не заботился об офицерах и угнетал самыми ужасными способами солдат, думая сим возбудить в них ненависть к правительству. Вышло совершенно противное. Солдаты были очень рады, когда его избавились и после его ареста они показали на него жалобы. Непонятно, как он не мог себе вообразить, что солдаты сие угнетение вовсе не отнесут к правительству, но к нему самому: они видели, что в других полках солдатам лучше, нежели им; следовательно, понимали и даже говорили, что сие угнетение не от правительства, а от полкового командира. Полковник Тизенгаузен всегда говорил, что для него довольно будет, если он, выстроивши полк, выкативши несколько бочек вина, выдавши несколько денег, вызвавши песенников вперед, крикнет: Ребята, за мной! - чтобы полк двинулся и действовал в смысле его. Бригадный командир 3-й конной бригады подполковник Фролов и ротный командир 4-й конной роты капитан Пыхачев говорили то же самое, что и полковник Тизенгаузен, прибавляя еще к их словам, что он прикажет дать несколько кусков сала и кашицу и русские солдаты пойдут за ним. Бывший командир 27-й конно-артиллерийской роты подполковник Ентальцев однажды спросил у Горбачевского:
- Зачем в 8-й артиллерийской бригаде объявили солдатам и фейерверкерам о замышляемом перевороте?
- Затем, - отвечал ему Горбачевский, - чтобы они знали, за что они будут сражаться, и поэтому быть совершенно убеждену в их содействии и усердии, и быть уверену всякую минуту в готовности их к восстанию.
- Этого никогда не должно делать: я бы свою роту, если б она за мной не пошла, погнал бы палкою, - возразил Ентальцев). Сверх того, так как члены Южного общества были, большею частью, люди зрелого возраста, занимавшие довольно значащие места и имевшие некоторый вес по гражданским отношениям, то для них было тягостно самое равенство их свободного соединения; привычка повелевать невольно брала верх и мешала повиноваться равному себе, и тем более препятствовала иметь доверенность в сношениях по Обществу с лицами, стоящими ниже их в гражданской иерархии.
Славяне, напротив, в действиях своих руководствовались совершенно противоположными началами. Они требовали от своего сочлена, нимало не взирая на светские его отношения, старания стремиться к собственному усовершенствованию, презрения к предрассудкам и твердого и обдуманного желания полного во всем преобразования. Они были проникнуты обширностью своего плана и для приведения его в исполнение считали необходимым содействие всех сословий; в народе искали они помощи, без которой всякое изменение непрочно; собственным же своим положением убеждались, что частная воля, частное желание - ничтожны без сего всемощного двигателя в политическом мире.
Славяне, все без исключения люди молодые, пылкие, доверчивые и решительные, не могли ограничиваться одними желаниями: деятельность сделалась потребностью их души, жаждущей овладеть желаемым. Равенство и даже подчиненность в стремлении к общему делу не могли устрашить тех, которые еще не вкусили яда власти.
Однако, несмотря на разномыслие в средствах и образе действий, сии люди соединились и поклялись, жертвуя всем, достигнуть цели. Сближение сие, конечно, изменило несколько характер Васильковской управы, но не могло вполне пробудить ее от бездействия. Славяне же, укрепленные новыми силами, начали еще с большим рвением действовать на своих подчиненных. Плодом их действия было восстание Черниговского полка, которое составляет главный предмет нашего рассказа. Сила обстоятельств заставила, может быть, начать его ранее, нежели следовало, и надолго удалило Россию от того благоденствия, которое ей обещало сие благородное усилие людей истинно благомыслящих. Приступим к описанию сего незабвенного происшествия и, вместе с тем, изложим предварительно все содействовавшие оному обстоятельства. Пусть каждый оценит сие дело по совести, воспользуется ошибками первого опыта и почтит память погибших за святое дело.
|
|
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://historic.ru/ 'Всемирная история'