Глава XV. Парашюты

Проблема снабжения экспедиции продовольствием становится все более острой. Большинство наших продуктов кончилось, сахар уже на исходе, три четверти мешков с мукой пусты. Каждый раз, когда я прошу у Джебрина раздобыть верблюдов или ослов для доставки продовольствия, он что-то бубнит под своим литамом, а затем пускается в разглагольствования, что, мол, здесь нет пастбищ, и верблюды теперь спустились на выгоны эрга Адмер. Капитан Росси в Джанете также лишен возможности предоставить мне вьючных животных. Неужели нам придется прекратить работу?

Я еще раз вызываю Джебрина, показываю ему опустевшие мешки из-под муки и спрашиваю, не желает ли он отныне питаться камнями, именно такая перспектива ожидает нас в самом недалеком будущем.

- Нет, - отвечает он невозмутимо. - Я за свою жизнь достаточно насмотрелся на камни. Если бы их можно было есть, люди племени кель-медак не были бы такими тощими. Чего-чего, а уж камней-то в нашей стране хватает!

Наконец однажды утром наш второй проводник Агауэд появляется с четырьмя осликами, и маленький караван поспешно направляется в Джанет. Среди почты, доставленной Агауэдом через два дня, я нахожу следующее сообщение: получено разрешение сбрасывать нам продукты на парашютах. Я давно этого добивался, и теперь, наконец, доставка по воздуху начнется по первому нашему требованию.

Готовлюсь к поездке в Джанет. Намереваюсь воспользоваться ею для более подробного обследования окрестностей, чтобы найти участок, годный для выброски грузов. Нельзя же сбрасывать парашюты на сплошной лес остроконечных утесов, среди которых мы живем! В 4 км от лагеря, з месте слияния вади Сефар и Ин-Итинен, я обнаружил плато. Правда, оно довольно скалистое, но другой, более подходящей площадки нет.

По прибытии в Джанет я узнал, что самолет, команда которого вызвалась провести операцию, только что разбился при неудачном взлете. В результате - девять убитых, двое тяжелораненых и разбитая вдребезги машина. Эта катастрофа поставила все снова под вопрос и вынудила меня отправиться в город Алжир. Впрочем, я все равно должен был встретиться там с вернувшимся из Франции Гишаром и вместе с ним подготовить первую выставку наших фресок.

В Алжире я добился решения о доставке грузов на парашютах. Было предусмотрено, что самолет "Норд 2500", предоставленный в наше распоряжение, сначала сделает посадку в Форт-Флаттере, где "бензовозы" тоже ожидали груза.

С первым почтовым самолетом, вылетавшим в Джанет, я отправил в лагерь нового члена экспедиции, художника Лесажа. Передаю с ним точные инструкции Брезийону, которому поручено координировать наземные операции. В частности, напоминаю:

1) площадкой для приземления парашютов будет служить участок (5X5 м), найденный мной в 4 км к югу от нашего лагеря;

2) по углам площадки в качестве опознавательных знаков должны быть выложены придерживаемые камнями полосы белой бумаги; это следует сделать за три или четыре дня до операции, чтобы мы могли определить площадку с воздуха на пути в Джанет;

3) необходимо приготовить дымовые шашки, небольшой запас которых имеется в нашем лагере. В нужный момент они укажут направление ветра у земли;

4) Лажу и Вила должны подготовиться для кино- и фотосъемки этой операции, первой в своем роде в горах Центральной Сахары;

5) по окончании операции Лажу должен немедленно вернуться в Джанет: на следующий же день ему предстоит вместе со мной принять участие в воздушных киносъемках;

6) и, наконец, я прошу принять все меры к доставке продовольствия в лагерь и возврату контейнеров и парашютов в Джанет.

5 мая в 5.30 утра мы встречаемся на аэродроме Мэзон Бланш с летчиками, назначенными для проведения операции. К экипажу прикомандированы парашютист - специалист по сбрасыванию контейнеров и фотограф с аппаратом для воздушных съемок.

Несколько минут веселой и взволнованной дружеской беседы. За этим следует быстрая проверка, и самолет отрывается от земли. Мы летим на юг.

Первая посадка в Уаргле, где мы разгружаемся и сразу же берем новый груз. Затем следует Форт-Флаттере, вновь разгрузка и заправка самолета горючим. Мы берем курс на Джанет. С приближением к Тассили я занимаю место второго пилота, чтобы помочь командиру экипажа при предварительном осмотре местности. Боясь сбиться с курса и потерять время в поисках нашего лагеря в каменном лабиринте, мы долетаем до Джанета. Пролетев над оазисом, берем курс на Сефар, пользуясь моей картой. Приблизительный маршрут на ней был нанесен еще на земле по указаниям Джебрина.

Первый полет не дает никаких результатов, и я задаю себе вопрос, успели ли мои товарищи разместить опознавательные знаки. Однако я прихожу к выводу, что если бы им не удалось этого сделать, они обязательно зажгли бы дымовые шашки.

Круто повернув, вновь направляемся к Джанету. На этот раз летим несколько восточнее. Я быстро отмечаю Тамрит, затем нахожу путь из Джанета в Рат, и мы пролетаем над остроконечным каменным лесом, охватывающим массивы Тин Абу Тека, Тин-Тазарифт, Сефар. Но я ничего не вижу. Мы делаем левый вираж, и Гпшар, занимавший более выгодное для обозрения место, первым замечает белые бумажные полосы, четко обозначающие площадку.

Вскоре мы обнаруживаем на земле большой очерченный круг, внутри которого можно прочесть: Сефар. Круг расположен в самой середине нашего лагеря и виден очень четко. Мои коллеги хорошо поработали. Штурман устанавливает точный угол поворота, и парашютист бросает прямо над кругом сообщение с вымпелом. В нем я пишу Брезийону, что сбрасывание парашютов с грузом состоится послезавтра, 7 мая, в 7 часов утра.

Спустя несколько минут мы спокойно приземляемся на аэродроме в Джанете, где меня встречают офицеры поста и Лесаж.

Следующий день посвящается подготовке контейнеров. Специалист по сбрасыванию парашютов усердно занимается своим делом. Он размещает груз в плетенных из ивовых прутьев контейнерах, связывает их, тщательно укрепляет парашюты. Все это не так просто, как могло бы казаться, и требует большой сноровки. Но вдруг он останавливается: на четырнадцать тюков имеется только восемь парашютов! Тогда решаем сбросить шесть тюков без парашюта. Приходится вновь перевязывать тюки, вынув оттуда съестные припасы, которые могут пострадать при свободном падении. Откладываем в сторону муку, мыло, затем упаковываем все это в большие мешки, туго набитые соломой. Тюки погружаем в самолет. В назначенный день, в 7 часов, мы пролетаем над Сефаром и видим наших товарищей, зажигающих в районе приземления дымовые шашки. Я бросаю им вымпел с сообщением, что вопреки программе шесть тюков будут сброшены без парашютов. Это потребует эвакуации людей с площадки для приземления грузов.

После крутого виража над Сефаром мы подлетаем к нашей площадке. Каждый на своем месте. Дверца самолета открыта. Грузы, предназначенные для сбрасывания на парашютах, прицеплены карабинами за трос, протянутый вдоль кабины самолета. Остается только столкнуть их вниз. Второй пилот, устроившись сзади, держит по телефону связь с кабиной первого пилота, где находимся мы с командиром, капитаном Флашаром и сообщает обо всем, что происходит внизу.

К началу сбрасывания обнаруживаем, что участники экспедиции находятся еще на площадке, и капитан из предосторожности приказывает выждать. Снова делаем разворот. Летим на высоте 100 м, как полагается при подобных операциях.

Есть особая пьянящая прелесть в виражах над залитыми солнцем скалами Сефара. Но какое это должно быть фантастическое зрелище, когда с еще большей высоты откроется весь гигантский каменный лес, простирающийся за линию горизонта!

Возвращаемся к площадке и с облегчением видим, как члены экспедиции отбегают в сторону. Проверив угол сбрасывания и сделав обычное предупреждение, капитан нажимает на педаль, соединенную с сиреной. Это - сигнал: самолет слегка кренится на крыло, и парашютист сбрасывает груз. Сильный поток воздуха поднимает в самолете облако пыли. Если бы наш парашютист не был привязан ремнями к стальному тросу, его наверняка тоже выбросило бы из самолета.

Груз падает на землю у восточной границы площадки. Мы видим поднимающееся снизу огромное облако и перепуганных мальчишек, удирающих со всех ног.

Второй пилот кричит в микрофон:

- Мешок с мукой лопнул!

- О черт! - говорит капитан. - Веревки были слишком туго затянуты. Я немного снижусь.

Под нами длинная белая дорожка. Теперь площадка видна очень четко! Но как могло случиться, что Брезийон со своими товарищами не очистили территорию? На этот раз, я полагаю, они, наконец, поняли!

Пять раз повторяются заходы, и каждый раз успешно. Это потому, что Гитар и Лесаж помогают теперь парашютисту. Как только сбрасывается груз, самолет снова возвращается к площадке, и в кабине самолета снова начинает завывать сирена. Все тюки падают в пределах площадки.

Капитан предупреждает меня об окончании первой части операции и объявляет, что поднимается на 200 м для сбрасывания парашютов. На всякий случай еще раз пролетаем на высоте 150 м, чтобы сбросить третий вымпел с сообщением о выброске восьми тюков на парашютах.

"Внимание! Готовы?" И снова позади гудит сирена, и самолет слегка накреняется. Чуть заметный толчок, и в воздухе распускается великолепный красный цветок, медленно плывущий к земле. Довольно сильный ветер отнрсит парашют в сторону. Это можно определить по дымовым шашкам, так как на сей раз Брезийон хорошо выполнил поручение. Внизу полотнище парашюта продолжает трепетать, и мальчишки, видимо, с трудом гасят его.

Мы сбрасываем второй, затем третий контейнер: теперь парашюты белые. Вдруг сзади слышится шум. Второй пилот передает:

- Стропы парашюта порвались при выброске, контейнер разбился о землю.

- С такой высоты, - говорит мне капитан, - все разобьется вдребезги!

Я бросаю взгляд на список содержимого контейнеров и вижу, что в пятом были сахар, мука, соль, макаронные изделия. На земле большое белое звездообразное пятно. По его величине можно судить о силе удара и о размерах убытков.

Следующие три контейнера благополучно прибывают на место. Раскрывается последний, зеленый парашют, операция закончена. Я должен сказать, что она была проведена мастерски. Если два тюка и разбились, то в этом в какой-то мере повинна исключительно твердая поверхность Тассили. В конце концов при подобных операциях убытки неизбежны.

Зато общий баланс, несомненно, к нашей выгоде: отныне экспедиция обеспечена продовольствием на два с половиной месяца. Впервые у нас такое изобилие картошки, апельсинов, лука, лярда, трески и прочих продуктов, не считая сливок, варенья, сухого печенья, которые украсят наш стол, давно уже ставший слишком однообразным.

Последний взгляд на проносящееся под нами плато, и капитан дает полный газ. Сделав великолепный вираж над каменным лесом, самолет, освобожденный от груза, вдруг круто взмывает ввысь!

Это произошло совершенно внезапно. Никто не ожидал такой шутки от нашего славного капитана, обрадованного возможностью взяться наконец по-настоящему за ручки управления, и все повалились друг на друга, сбившись в кучу у заднего отсека кабины пилота. Гишар чуть не проглотил свою трубку, а Лесаж набил на лбу огромную шишку. Я уже не помню, кто из них вздумал сообщить нам о случившемся, знаю только, что он принял прикрепленную к стенке резиновую воронку с трубкой за микрофон. Лишь открыв рот, он понял, что этот аппарат служит для отправления некоторых естественных надобностей! На военных самолетах все устроено с таким расчетом, чтобы не занимать полезную площадь.

Мы спокойно закусываем, болтаем, и наши "сбрасыватели", оправившись после пережитого волнения, со смехом вспоминают о своем приключении.

По пути отмечаем маршрут для завтрашних аэросъемок. Я направляю самолет к великолепному каньону Тамрит, затем к склонам Арума. Мы узнаем массивы Ауанрхета и Джаббарена. Каким невзрачным кажется нам Тассили с такой высоты! Долетев до Ихерира, мы, наконец, направляемся по прямой на Джанет.

Тем временем Лажу бежит рысью на своих мускулистых ногах к Тафилалету с камерой и катушками пленки, заснятой во время парашютных операций. Он хочет по возможности быстрее послать их для проявления. Встреча назначена на 8 часов вечера, у подножия перевала, откуда джип доставит его в Джанет.

К 10 часам он появляется в столовой и подробно рассказывает нам о том, как на земле воспринималось сбрасывание грузов. Похоже, что весь лагерь охвачен восторгом: выброска парашютов прошла удачно, и все с нетерпением ожидают роскошных пиршеств. Что касается туарегов, то они были ошеломлены видом падающих с неба парашютов. В Тассили об этом будет еще немало толков.

На следующий день, в 7 часов утра, снова поднимаемся в воздух. Лажу, навьюченный камерами, тоже здесь. Накануне мы попытались сделать вертикальную аэросъемку через нижний люк самолета. Фотографу Шерле пришлось лечь на живот, высунув голову наружу. Гишар и Лесаж держали его при этом за ноги, чтобы он не вывалился или не был вытянут из самолета мощной воздушной струей. Однако поза оказалась слишком неудобной и Шерле не смог справиться с привязанным к его шее тяжелым аппаратом для аэросъемки. Я понял, что от работы в столь пикантном положении, когда треть туловища фактически висит в воздухе, не будет никакого толка, и велел прекратить съемку. Помимо всего прочего, это было слишком рискованно.

На сей раз мы ограничиваемся боковой съемкой через отвинченное стекло в двери. Лажу производит киносъемку всех массивов, где были найдены фрески, но работа часто прерывается - ему становится дурно, когда самолет ложится на крыло или попадает в воздушные ямы над каньонами. Тем не менее нам удается сделать более двухсот фотоснимков различных участков Тассили. Они составляют большую панораму и удачно дополняют заснятые на земле кадры.

Мы долетаем до Ихерира, чтобы сфотографировать этот маленький центр земледелия и множество окружающих его озер. Некоторые из них, самые крупные в Сахаре, достигают более километра в длину. Капитан Росси как-то сообщил мне о существовании между Ихериром и Ахараром огромного памятника доисламского периода. Мы без труда находим его. Он расположен на склоне хребта, и его необычайные размеры - более 100 м в диаметре - производят на нас большое впечатление. Памятник имеет форму большого овала, внутри которого выложен из камней контур, напоминающий своими очертаниями замочную скважину. Туареги считают, что это древняя гробница одной из их цариц. Нам удалось сделать снимки. С самолета я вижу вокруг памятника много других гробниц, правда несколько меньших размеров. Все они расположены на открытых местах и сориентированы по оси на восток. До сих пор нам не доводилось видеть ничего подобного в районах, где имеются фрески. Возможно, что гробницы не имеют с ними никакой связи.

Наблюдение с воздуха позволило мне в несколько минут уяснить то, что невозможно было понять, находясь внизу, у подножия скал: рельеф Тассили. Я не раз задавал себе вопрос, как на плато, представляющем однородную геологическую формацию, могут одновременно встречаться плоские пространства, куполообразные образования, колоннады из песчаника и т. д. Вначале, по-видимому, вся масса тассилийских песчаников была раздроблена на четырехугольные участки как бы в шахматном порядке; по мнению некоторых геологов, это было вызвано боковыми сжатиями. Такие участки, сохранившиеся в своем первоначальном виде, особенно хорошо видны с самолета; с земли их трудно заметить. Расселины между отдельными квадратами представляли собой места наименьшего сопротивления, поэтому они подвергались наибольшему влиянию эрозии. Со временем расселины были в различной степени размыты и расширены таким образом, что все плато напоминает теперь рисовый пудинг, аккуратно разрезанный на равные части. В зависимости от степени эрозии поверхность песчаников приняла самые разнообразные формы: ровных четырехугольных площадок, участков с сильно закругленными вершинами, густого леса причудливо изрезанных камней и, наконец, местами встречающихся отдельных шпилей. Такие шпили представляют собой предпоследнюю фазу эрозии. Последняя - это разрушение шпилей и их постепенное превращение в бугорки. Наличие всех этих различных форм создает столь разнообразный характер рельефа, что мы ни разу не встретили двух одинаковых массивов в Тассили. В результате нам всегда казалось, что мы находимся среди разрушенных городов с площадями, главными магистралями и множеством переулков. Этим же объясняется и то обстоятельство, что мы обнаружили здесь столько наскальных рисунков: Тассили было удобно для поселений в доисторические времена.

Как ни парадоксально это звучит, но именно современное достижение людей - самолет - помогло нам разрешить загадку далекого прошлого.