НОВОСТИ    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    КНИГИ    КАРТЫ    ЮМОР    ССЫЛКИ   КАРТА САЙТА   О САЙТЕ  
Философия    Религия    Мифология    География    Рефераты    Музей 'Лувр'    Виноделие  





предыдущая главасодержаниеследующая глава

ПАПСТВО И КАТОЛИЦИЗМ В ПЕРИОД ДОМОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА (1789-1870)

I

Конфликт между буржуазией, стремившейся к власти, и папством, упорно защищавшим "старый порядок", был неизбежен. Впрочем, буржуазия шла на этот конфликт с ясным сознанием необходимости сохранения религии для защиты своих классовых интересов. В позиции буржуазии предреволюционных лет была скрыта возможность компромисса с папством, который мог бы быть осуществлен в случае перехода католической иерархии на службу пришедшему к власти новому эксплуататорскому классу. Но папство упорствовало. В силу своей реакционной сущности, органической враждебности всему новому и прогрессивному, а также потому, что с феодализмом связывали его более чем тысячелетний союз и взаимная поддержка, папство сопротивлялось новому общественному строю. Вплоть до самой середины XIX века, когда папство пошло на союз с капитализмом, оно продолжало оставаться важным центром, вокруг которого группировались самые реакционные феодально-монархические элементы Европы.

Реакционная роль папства особенно ярко обнаружилась в годы Великой французской буржуазной революции конца XVIII в.

Революционная ситуация требовала немедленного претворения в жизнь принципов борьбы с феодальными привилегиями и неимоверными претензиями католической церкви. Учредительное собрание 1789-1791 гг. секуляризировало церковную землю, отменило монашеские обеты, распустило монастыри и поставило вопрос о новой, "соответствующей разуму" организации церкви. Она не только должна быть свободна от власти и контроля Рима, но всецело предана конституции, претворяющей в жизнь требования разума. Так возникла мысль о гражданском устройстве духовенства -неизбежный вывод философии просветителей XVIII в., гласившей, что религия представляет полезный социальный институт, роль которого состоит в охране общественного порядка, меняющегося в зависимости от того, стоят ли у власти "неразумные" привилегированные сословия или рационалистическое третье сословие, буржуазия. Церковь должна рационализироваться, и ее ждут разные бедствия, если она не сумеет отречься от своего "негражданского" духа. Пусть присяга конституции служит гарантией перехода священников на сторону революционной Франции.

Гражданское устройство духовенства явилось сильнейшим ударом по папству и значительной части французского духовенства, в частности его верхушке. С первых же дней революции епископы Памье, Апта, Оксера и Арраса в виде протеста покинули Францию и за границей присоединились к аристократам. Из-за рубежа духовенство начало агитацию против революции и Учредительного собрания.

Воинственность контрреволюционного французского клира и папы римского объяснялась отчасти тем, что, как уже было сказано выше, именно в это время в Бельгии церкви удалось принудить императора Иосифа II, энергичного представителя "просвещенного абсолютизма", отказаться от ряда эдиктов, имевших целью введение принципа религиозной веротерпимости и преследование монахов. Пий VI решил прибегнуть к этому же средству во Франции и заставить Учредительное собрание пойти на уступки. Парижский нунций поставил французского министра иностранных дел в известность о беспокойстве, которое испытывает папа от деятельности Учредительного собрания, а французский посол в Риме, отражая настроения папы, напоминал своему министру, как опасно "трогать" старую религиозную организацию и как жестоко поплатился император Иосиф II за забвение этой истины. В то же время посол извещал Париж, что папа готовит на имя французских епископов энциклику с осуждением всей деятельности Учредительного собрания. Папу возмущала не только конфискация церковного имущества, но и декларация прав человека и гражданина, провозглашавшая свободу мысли, совести и допускавшая некатоликов к государственной и общественной службе.

Сложность политической обстановки заставляла Пия VI медлить, лицемерить и надеяться, что вспышки религиозного фанатизма поколеблют буржуазию и вынудят ее на уступки. Папа учитывал и то, что большая часть французского духовенства отказалась принести присягу верности новому режиму. Когда же в ответ на этот отказ революционное правительство в сентябре 1791 г. объявило о присоединении к Франции папских владений Авиньона и Венессена, Пий VI решил покончить с политикой выжидания. Выступления папы требовали и правительства католических держав. Испанское правительство, обвиняя Учредительное собрание в распространении за границей "якобинских памфлетов", настоятельно призывало к организации крестового похода европейских держав против революционной Франции. Уничтожение такого католического центра, как Франция, утверждало испанское правительство, есть начало всемирного крушения. Без религиозной узды народы везде поднимутся против своих государей, и в общем хаосе погибнут и троны, и алтари.

При таких обстоятельствах Пий VI опубликовал 10 марта 1791 г. свое грозное обвинение по адресу Учредительного собрания. "Через все декреты собрания, - говорил Пий VI, - красной нитью проходит святотатственная декларация прав человека, провозгласившая чудовищные идеи вроде свободы мысли, слова и равенства всех людей. Эти мнимо неотъемлемые права являются дерзким вызовом авторитету творца вселенной, и собрание, провозгласившее их, возобновило ереси вальденсов, беггардов, Виклифа и Лютера. Хваленые свобода и равенство представляют собою средство уничтожения католицизма" (Mathiez A. Rome et le clerge français sous la Constituante. Paris, 1911, p. 491). Гражданское устройство духовенства, заявлял далее папа, есть "схизма и ересь"; избрание прелатов - "грехи Лютера и Кальвина"; утверждение епископов принадлежит "абсолютно" святейшему престолу; недопустимо, чтобы священники получали жалованье, ибо это ставит их в зависимое положение от светских лиц; "уголовным преступлением" является секуляризация или национализация церковного имущества; тяжким грехом следует считать закрытие монастырей и уничтожение капитулов, и вообще вся деятельность собрания должна быть заклеймена. Поэтому позорно поступили те представители духовенства, которые, подобно епископу Талейрану, приняли присягу верности новому режиму. Папа считал, что король был вынужден санкционировать действия бунтовщического собрания, возобновившего дела Генриха II Плантагенета и Генриха VIII Тюдора (Английские короли Генрих II Плантагенет (1154-1189) и Генрих VIII Тюдор (1491 - 1547) провели ряд реформ, укрепивших королевскую власть и ослабивших влияние церкви; с 1534 г. главой английской церкви считается король). Папа протестовал и против "неслыханного" нарушения его собственных прав в отношении Авиньона. Он звал французское духовенство отречься от данной им присяги и в дальнейшем ни в коем случае не подчиняться распоряжениям Учредительного собрания, касающимся церкви.

Одновременно с этим обращением к духовенству папа отправил бреве на имя Людовика XVI с напоминанием, что король обещал "жить и умереть в католической вере", и с упреком, что именно его санкция "отрезала половину его королевства" от единой церкви. Этот акт слабости, указывал папа, должен быть искуплен действительной защитой оставшихся верными католицизму департаментов.

13 апреля папа опубликовал еще более резкое бреве, в нем он объявлял недействительными все акты Учредительного собрания и угрожал отлучением от церкви священникам, которые в течение 40 дней не возьмут обратно данной ими присяги; прихожанам же запрещалось иметь дело с присягнувшим духовенством: "ибо гражданское устройство было сфабриковано с целью окончательного уничтожения католицизма".

В 1791 г. Пий VI порвал с Францией дипломатические отношения, но оставил в Париже своего шпиона - аббата Саламона. На протяжении целого года, вплоть до своего ареста 27 августа 1792 г., папский агент интриговал внутри страны и за ее пределами, добиваясь скорейшей интервенции против революционной Франции. В своих донесениях Саламон сообщал Пию VI об активных шагах контрреволюционных сил и этим поддерживал воинственное настроение главы католицизма. Папский агент в Париже писал: "Из Петербурга приехал в Кобленц (центр эмиграции) барон Бомбель с личным, очень милым письмом русской императрицы, с наличными двумя миллионами и с аккредитивами на еще большие суммы..." Приехал, сообщал он далее, граф Румянцев в качестве уполномоченного русской императрицы при братьях Людовика XVI, живших в эмиграции. Граф Артуа писал своему брату в Версаль, что император Австрии присоединился к решению, принятому в Пильнице, и что 30 тыс. пруссаков готовы к выступлению. Судя по радостным известиям аббата Саламона о поездках чрезвычайных курьеров в столицы Европы, папский агент, по-видимому, на внутренние осложнения новой Франции мало рассчитывал, и все его внимание сосредоточено было на Кобленце. Так церковь вместе с эмигрировавшей аристократией готовила войну против революционной Франции.

В то время как церковно-дворянская контрреволюция подготовляла свою разбойничью интервенцию, Законодательное собрание заменило присягу духовенства общей гражданской присягой, в которой говорилось лишь о повиновении конституции 1791 г. "Мы тем самым, - заявил депутат Франсуа из Невшателя, - поставили священников в положение обычных граждан. Если они теперь будут отказываться дать обязательство благонадежности, то мы спросим: каковы мотивы? И мотивами, ответим мы сами, являются не их религиозные убеждения, не веления их совести, не отдельные пункты богословия и не вопросы веры. Их единственным мотивом является ненависть к французской конституции" (Archives parlamentaires. Paris, t. 35, p. 430).

Контрреволюционное духовенство ответило на это мероприятие удвоенной агитацией, и тогда Законодательное собрание присоединилось к заявлению депутата-жирондиста Иснара, что "религия является инструментом, позволяющим действовать на людей по усмотрению ее служителей, - поэтому пользующиеся религией в целях разжигания гражданской войны должны подвергаться наказанию пропорционально степени опасности, вызываемой этим инструментом" (Ibid., p. 66). Во Франции начались репрессии против провокационно действовавшего духовенства, возлагавшего надежды на иностранную интервенцию и на фанатичную крестьянскую массу в отдельных департаментах.

Еще до объявления войны Франции союзом феодально-монархических государств Пий VI обратился с личным письмом к Екатерине II, убеждая ее создать монархическую солидарность в деле защиты неприкосновенности территории всех государей. При этом папа не забыл напомнить, что он "вопреки всякому божескому и человеческому закону" сам лишился Авиньона и Венессена и во имя "легитимности" требовал возвращения церкви этих двух областей. За письмом к Екатерине последовали послания к австрийскому императору и сардинскому королю. Папа умолял их "держаться друг за друга" и не допускать "никакой узурпации" прав законных королей; он намекал на ошибки "философов-монархов", недостаточно ценивших важное значение монархической солидарности.

Деятельность Пия VI побудила Конвент потребовать от папы "сложить шпагу", а появление эскадры вице-адмирала Трюге у берегов Папской области свидетельствовало, что республиканское правительство Франции решило принудить Пия VI прекратить сколачивание единого контрреволюционного фронта. В этот момент Пий обратился с мольбой о спасении принципа легитимизма к главам двух некатолических держав - к Екатерине II и к Георгу III. Россия и Англия в этот момент угнетали две католические страны -Польшу и Ирландию, которые обращали взоры к Пию VI в то самое время, когда он протягивал руку их угнетателям.

Активная участница иностранной интервенции, католическая церковь во Франции, естественно, должна была поплатиться за свою антипатриотическую и контрреволюционную деятельность. Наступил период дехристианизации, провозглашения культа Разума и Верховного существа.

Антирелигиозная политика якобинцев вызвала недовольство среди отсталых слоев крестьянства, подстрекаемых клерикалами. Стремясь предотвратить использование этого недовольства в интересах контрреволюции, якобинцы несколько смягчили антикатолическую и антицерковную политику, хотя и не прекратили преследование той части духовенства, которая сотрудничала с внешней и внутренней контрреволюцией.

После контрреволюционного переворота 9 термидора 1794 г. и падения якобинцев к власти пришла "новая" буржуазия, которая не была клерикальной и даже враждебно относилась к старой привилегированной церкви. Тем не менее общая реакция сказалась и на церковной политике Конвента. Уже закон о свободе культов, принятый в феврале 1795 г. и предоставлявший право богослужения и не присягавшим священникам, показал, что Конвент сделал сильный крен вправо.

Реакционное духовенство воспользовалось этим и стало выступать еще более смело. В разных местах Франции организовывались контрреволюционные террористические общества, из которых "Компания Иисуса", одновременно религиозная и монархическая, пользовалась наиболее печальной известностью. Депутат Шенье характеризовал в Конвенте "иисусников" как притон эмигрантов, сосланных священников и мерзавцев, готовых продать себя первому авантюристу. По его словам, вооруженные кинжалами монархисты и горящие жаждой мести фанатики открыли на юге республики эру Варфоломеевской ночи. Новая Вандейская война (Вандейские войны - войны, которые вела революционная Франция в конце XVIII в. против контрреволюционных мятежников (дворянство, часть крестьян), сосредоточенных главным образом в департаменте Вандея и других районах Западной Франции. В организации контрреволюционных мятежей духовенство принимало самое активное участие. Под новой Вандейской войной подразумевается восстание, вспыхнувшее летом 1795 г. в связи с высадкой отряда эмигрантов английским флотом на побережье Франции. В начале 1796 г. восстание было подавлено) побудила даже термидорианскую буржуазию, сохранившую принцип отделения церкви от государства, усилить надзор над священниками и наказать тех, которые вне стен церквей ведут антифранцузскую, контрреволюционную пропаганду.

Наполеон верил в легкое превращение папизма из феодального орудия в орудие господства буржуазии. Несмотря на интриги Пия VI и церковной верхушки, Наполеон был готов идти на соглашение с католицизмом. Но церковь истолковывала всякую уступку Наполеона как проявление его слабости. В самом конце 1797 г. в Риме вспыхнуло народное восстание против светской власти папы. Во время столкновения папских войск с республиканцами был убит французский генерал Дюфо. Это убийство было использовано французским командованием для вмешательства в развернувшуюся борьбу. Войска Пия VI были разбиты, французские войска заняли Рим, папа был лишен светской власти, и в феврале 1798 г. была провозглашена Римская республика. Пий пытался скрыться в Тоскане, но был настигнут и отправлен во Францию, в крепость Баланс, где он и умер в 1799 г.

Кардинальская коллегия лихорадочно искала поддержки у монархов Европы. Она уверяла Павла I, что покойный Пий VI считал русского императора лучшим защитником церкви, а потому ему следует взять в руки осиротевшую церковь. Императору Францу I писали, что враги церкви являются и его врагами, намекая, что слишком много коронованных голов могло убедиться, как быстро рушится мощь монархов и как стремглав падает авторитет религии. Бродившему по Европе в поисках короны брату казненного Людовика XVI говорили, что те самые руки, которые обагрились королевской кровью, причинили только что смерть святому отцу, а потому Бурбон должен помнить, что трон крепок лишь тогда, когда крепка церковь. Опираясь на помощь антифранцузской коалиции, католическая иерархия добилась изгнания французских войск из Рима, уничтожения Римской республики и восстановления в июле 1799 г. светской власти папы.

Вскоре Наполеон снова завоевал Италию. Избранный конклавом в Венеции в 1800 г. новый папа Пий VII (1800- 1823), вступив во владение Папской областью, фактически оказался игрушкой в руках Наполеона.

Наполеон видел в религии не тайну воплощения, а тайну социального порядка: "религия связывает идею равенства с небом, что мешает бедняку убивать богатого". Ради этого "богатого" можно было идти навстречу "какому угодно папе", и Пий VII не составлял исключения. Он должен был лишь внушать "беспокойным элементам" Франции мысль о небесном равенстве, доставляющем вечное блаженство, а не мимолетные радости. Такое внушение тем важнее, что общество, по мнению Наполеона, не может существовать без неравенства богатства, а это неравенство не может существовать без религии. Стремясь использовать в своих политических целях католическое духовенство во Франции, Наполеон искал соглашения с Пием. Он отправил к нему уполномоченного для переговоров, дав инструкцию: говорить так, как будто Пий распоряжается армией в 200 тыс. человек. 15 июля 1801 г. между Наполеоном и Пием VII был заключен конкордат "как для блага религии, так и для охраны внутреннего спокойствия" Франции. Конкордат состоял из 17 статей. Введение гласило: "Правительство признает, что католическая, апостолическая, римская религия является религией значительного большинства французских граждан. Его святейшество признает, что эта религия получила и надеется получить величайшее благо и блеск от установления католического культа во Франции и особенной веры в него консулов республики" (Artoud С. Histoire du pape Pie VII. Paris, 1837, t. 1, p. 150-151). Конкордат превратил духовенство во Франции в полицейский орган, обязанностью которого было не только охранять "общественное спокойствие", но и доносить на тех, которые его нарушали. Как всякий другой охранительный орган, церковь была принята на содержание государства, гарантировавшего обеспечить ее "подобающим образом" с правом получать дотации от всех граждан при содействии властей. Жалованье духовенству, выплачивавшееся государством, должно было в какой-то мере возместить утрату церковных имуществ, конфискованных и распроданных во время революции. Эти имущества были признаны законной собственностью их новых владельцев.

К. Маркс писал, что "господство попов как орудия правительства", это - наполеоновская идея (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 8, с. 212). Помимо духовенства бонапартизм находил опору в солдатчине, в жандармерии. Духовный жандарм, наравне с обычным, содействовал осуществлению целей Наполеона, и понятно его стремление идти на прочный мир с церковью. В основном конкордат 1801 г. действовал до 1905 г., когда во Франции был проведен закон об отделении церкви от государства и конкордат был отменен.

Война, объявленная Пруссией Франции, кончилась победой последней, потребовавшей уступки для себя левого берега Рейна. За эту огромную территорию Франция обещала раздать пострадавшим государствам духовные княжества. Открылась перспектива грандиозной секуляризации. Разгорелись аппетиты: князья, короли, император вырывали друг у друга владения духовенства, вступали между собою в жестокие конфликты, делали Францию третейским судьей в своих спорах и тем укрепляли влияние и мощь Франции внутри Германии. В общем были секуляризованы 118 духовных "государств", насчитывавших 3 млн. человек и дававших 21 млн. гульденов ежегодного дохода. Из духовных княжеств сохранились лишь Майнц и мальтийский орден. Последний спасся благодаря тому, что русский император Павел I, мечтая превратить его в центр борьбы против революционных движений, стал гроссмейстером этого ордена и даже выпустил манифест "Об установлении в пользу российского дворянства ордена св. Иоанна Иерусалимского" с резиденцией в Петербурге.

Так как секуляризация 1803 г. сильно ударила по католической церкви, то православный царь Александр I хлопотал перед Наполеоном о смягчении последствий этого мероприятия. Особую активность проявил русский посол в Париже Марков, ведший одновременно переговоры с Пием VII и с майнцским архиепископом. Так как и Наполеон дорожил контрреволюционной службой церкви, то было решено выдавать князьям-епископам ежегодную пенсию от 20 до 60 тыс. гульденов. Эта милость в отношении "ограбленных" не могла лишить секуляризацию 1803 г. ее значения, состоявшего, в частности, в том, что она перемешала католическое население с протестантским. Смешение протестантов с католиками, зачастую становившимися подданными протестантских князей, и установление постоянного делового и общественного контакта между представителями разных религий стирали искусственные преграды, создававшиеся реакционным католицизмом, и превращали в "немцев" тех, которые ранее были "лишь католиками". Так "рецесс" (закон о проведении секуляризации 1803 г.), продиктованный французами, сыграл роль в подготовке почвы для немецкого национализма, который менее всего был в интересах французской буржуазии.

Подорвав материальную базу католического духовенства, секуляризация нанесла и политический удар церкви. До 1803 г. западная и южная германская знать заполняла младшими членами своих семей капитулы. Духовная карьера была и почетна и выгодна, тем более что одно и то же лицо могло занимать одновременно несколько духовных "престолов". Избирая князей-епископов, капитулы, естественно, стремились использовать свое положение выборщиков и связывали епископов особыми обязательствами: без согласия капитула епископ не имел права предпринимать какие-либо серьезные шаги, и если епископ в чем-либо нарушал обязательство, то капитул жаловался папе, а епископ искал помощи у императора. Отсюда постоянное вмешательство в жизнь этих княжеств и папы, и императора. На этой почве у части духовенства укрепилось стремление к независимой "национальной" церкви (фебронианство) (Фебронианство (от Феброний - псевдоним немецкого католического богослова Иоганна Николая Гонтгейма (1701 - 1790) - течение в немецком католицизме, выступавшее за создание "национальной" немецкой католической церкви, частично свободной от вмешательства папы), а у другой - ультрамонтанство, т. е. слепое повиновение Риму и игнорирование интересов "национальной" церкви.

Уничтожение суверенности духовных территорий положило конец совмещению духовной власти с высшей светской, подорвало значение капитулов и умерило тягу аристократических семей к духовной деятельности, как преддверию к особенно выгодной в материальном и политическом смысле карьере. Отныне каноник должен был оставаться всю жизнь каноником; в лучшем случае он мог стать епископом, перед которым, однако, уже не открывалась перспектива большой политической деятельности. Роль духовенства была умалена и поставлена в определенные рамки церковной жизни, которая не была столь заманчива для виднейших аристократов Германии. Этим объясняются изменения в социальном составе южного и западного германского духовенства, которые начались после секуляризации 1803 г.

Устранение из имперского сейма князей-епископов подорвало перевес католиков в жизни Германии и увеличило значение в ней протестантизма к выгоде буржуазных элементов. То обстоятельство, что этот шаг был сделан несмотря на энергичное сопротивление папства, лишь подчеркивало историческое значение секуляризации. Секуляризация била также и по духовному влиянию церкви: закрытие 18 католических университетов, множества монастырских гимназий, школ и училищ было неизбежным следствием крушения материальной базы католической церкви, а результатом изъятия из рук духовенства цензуры, монополии на образование, книгопечатание и книжную торговлю было падение влияния католицизма во всей Германии.

Ослабление позиций католицизма в Германии происходило одновременно с ухудшением отношений между папой и Францией.

В 1802 г. Наполеон издал так называемые "Органические статьи", ставившие католическое духовенство под сильный контроль государства, вплоть до того, например, что епископам, без согласия правительства, запрещалось собирать в пределах Франции собор или синод; им также запрещалось без специального разрешения выезжать за пределы своей епархии, тем более в Рим. "Органические статьи", по существу, шли вразрез со многими положениями конкордата и не могли не вызвать недовольства папы. Между Пием VII и правительством Наполеона началась дипломатическая переписка, в ходе которой отношения между двумя странами все более ухудшались. Многочисленные протесты папы не изменили политики Наполеона в отношении католической церкви во Франции. Недовольство римской курии еще более усилилось в связи с изданием Наполеоном декрета о роспуске религиозных орденов. И все же, опасаясь гнева Наполеона и надеясь уладить при личной встрече отношения с правительством Франции, Пий VII согласился на поездку в Париж, где он должен был короновать Наполеона императорской короной.

Наполеон получает императорскую корону из рук папы Пия VII (Картина Ж.-Л. Давида. Лувр)
Наполеон получает императорскую корону из рук папы Пия VII (Картина Ж.-Л. Давида. Лувр)

Поездка эта ничего утешительного "наместнику святого престола" не принесла (Поездка папы в Париж на коронацию Наполеона состоялась в 1804 г). Наполеон наотрез отказался пересмотреть "Органические статьи" и фактически нарушил конкордат. Наполеон, выставляя себя "покровителем святого престола", все более стремился превратить папу в послушное орудие. Новый конфликт с Наполеоном разгорелся в связи с отказом папы присоединиться к континентальной блокаде. Наполеон двинул свои войска в Папскую область, и в феврале 1808 г. французы заняли Рим. В мае 1809 г. Рим был провозглашен "свободным городом", а папские владения были присоединены к Франции. В ответ на это папа издал буллу об отлучении Наполеона. После этого в начале июля 1809 г. французские солдаты по приказу Наполеона вторглись в папский дворец Квиринал, захватили Пия VII и увезли его из Рима как пленника, поместив в конце концов в дом префекта в Савоне, в котором он жил под строгим надзором. Затем папа был перевезен в Фонтенбло, где и пробыл в качестве пленника Наполеона до падения империи.

В тот момент, когда Наполеон после своего отречения от власти отправлялся на остров Эльбу, почтовая карета, в которой находился Пий VII, подъезжала к Имоле. Навстречу папе вышел неаполитанский король Мюрат, чтобы приветствовать в лице Пия VII торжество старого порядка и гибель революции. Вслед за Мюратом, по мере приближения папской кареты в мае 1814 г. к Риму, к Пию VII на поклон являлись и другие монархи. Это был праздник не столько Пия VII, сколько монархов старого режима. Папа мог убедиться, что по-прежнему интересы алтаря тесно переплетаются с интересами трона. Возврат к прошлому не мог ограничиться восстановлением лишь тронов; должно было быть восстановлено полностью и господство религии. Политическая реставрация должна была носить религиозный характер.

Многочисленные приветствия, полученные римской курией от протестантских королей и владетельных особ, подчеркивали связь между политической реакцией и религией. Политический характер религии, являющейся оплотом "общественного порядка", красноречиво выразил французский писатель и пьемонтский государственный деятель Жозеф де Местр (1754-1821). Объявляя революцию "сатанинской" затеей, де Местр видит в ней искупительную жертву за многочисленные грехи, совершаемые людьми. Вот почему и в "сатанинской" революции, поскольку это зло способствовало очищению, проявлялась "божественная благодать". Но почему страдают зачастую не грешники, а добродетельные люди? На это де Местр отвечает ссылкой на органическую солидарность всех существ: страдания одних искупают грехи других. Во имя их искупительного характера де Местр защищает самые суровые наказания и воспевает инквизицию и железный кнут римской курии; во имя того же искупительного характера наказания де Местр преклоняется перед абсолютизмом и требует беспрекословного и слепого подчинения законной власти, являющейся всегда божественной властью. Законно-религиозная власть ничего общего не имеет с насилием, потому что она священна, исходит от бога. Какие могут быть ограничения в отношении божественной власти? По де Местру, главная верховная власть в христианском мире - власть церковная, сосредоточенная в папе, она не может не быть выражением "абсолютного полновластия". Борец за идею "абсолютного полновластия" папства, де Местр является ярым проповедником ультрамонтанства. Он даже приписывает папству непогрешимый догматический авторитет. Однако, по его мнению, не должно быть места конфликту между светской и духовной властью. Обе они должны объединиться во имя сохранения "легитимного" порядка, на котором "почиет божественный дух". Трон и алтарь, пережившие черные дни "безбожной революции", отныне навеки сливаются друг с другом.

Одним из наиболее ранних проявлений сотрудничества между светской и духовной властью было восстановление иезуитского ордена. Разогнанные в 1773 г. иезуиты нашли приют в других орденах, главным образом в ордене Отцов веры. Но их деятельность носила тайный характер, за исключением России, в которой Екатерина II не допустила реализации папской буллы 1773 г. То же сделал и протестантский король Пруссии Фридрих II.

После победы реакции Пий VII в августе 1814 г. опубликовал буллу "Sollicitudo omnium", в которой говорилось, что папа совершит тяжкий грех перед богом, если в момент "столь сильно бушующих вокруг корабля Петра волн" не призовет сильных и опытных рулевых. Он приказывает поэтому, чтобы согласно данному распоряжению, не подлежащему отмене, иезуиты получили свободу действий во всех странах и государствах. Было также объявлено, что булла Климента XIV от 1773 г., уничтожавшая орден иезуитов, теряла значение. Вскоре иезуиты снова стали открыто действовать в Англии, Ирландии, Франции, Швейцарии, Соединенных Штатах Америки и других государствах. В 1816 г. орден насчитывал 674 члена, в 1837 г.- 3067, в 1867 г.- 8584. "Миссионерская" деятельность ордена среди некатоликов была столь вызывающей, что уже в 1820 г. иезуиты были изгнаны из России, которая, как мы видели, раньше других открыла им двери после буллы 1773 г.

Повсеместное допущение иезуитов, подобно провозглашению принципа легитимизма, свидетельствовало о страхе, который внушала господствующим феодально-монархическим кругам французская революция. О том же говорили и конкордаты, заключенные между римской курией и различными правительствами не только католических, но даже протестантских государств. Так, протестантская Пруссия признала "свободу церкви". В действительности эта "свобода церкви" означала независимость церкви от светской власти. Под этим флагом в католических странах церковь забирала снова в свои руки дело народного образования, ведение гражданских актов и благотворительные дела. Особенно сильную позицию заняли иезуиты в Нидерландском королевстве, созданном в 1815 г. из Голландии и Бельгии. В новом королевстве действовали два энергичных генерала ордена (Беке и Ротман), посылавшие миссионеров в другие страны. Германия, например, наводнялась "германиками", т. е. воспитанниками коллегии Germanicum, закрытой в 1798 г. и вновь открытой в 1818 г.

Чрезвычайные претензии католической церкви вызывали глубокое недовольство как среди интеллигенции, так и в массе народа. Ультрамонтанству стали противопоставляться либерализм и национальная независимость. Обе стороны вели борьбу друг с другом. Так обстояло дело во Франции, Испании, Португалии, Центральной и Южной Америке, где либералы вели борьбу с клерикализмом, начавшим широкую "миссионерскую" работу среди народной массы, подкупая мелкими подачками ее наиболее обездоленные и отсталые элементы. В страхе перед растущей силой рабочего класса буржуазия постепенно умеряла свои нападки на церковь и на ее воинственные передовые отряды - ультрамонтанов и иезуитов.

II

От Венского конгресса 1814-1815 гг. папство в лице статс-секретаря Пия VII Эрколе Консальви ожидало восстановления папского государства, возвращения католической церкви отнятых у нее имуществ. Отметим, что православная Россия, протестантские Пруссия и Англия энергично поддерживали главные папские притязания. Они были теперь заинтересованы в создании в лице папского государства противовеса Австрии. Защитники легитимизма повернули этот принцип против австрийского канцлера Меттерниха, главного его вдохновителя. Папство получило в пределах Италии свою дореволюционную территорию. С севера на юг папское государство занимало около 400 километров, с запада на восток - свыше 200 и располагало рядом крупных городов (Рим, Болонья, Феррара, Анкона, Равенна и др.) с общим населением в 3220 тыс. человек. Эта территория была "навеки" закреплена за папством. Римская курия протестовала, однако, против лишения папства французских городов Авиньона и Венессена и против того, что за светскими германскими князьями были сохранены секуляризованные земли, дававшие церкви огромный доход.

Немедленно после восстановления папского государства в нем был проведен ряд реакционных мероприятий под руководством кардинала Бартоломее Пакки, озлобленного долгим изгнанием и тюремным заключением и горевшего желанием отомстить за свои страдания павшему французскому императору, олицетворявшему в его глазах сатанинскую республику. Все, что было связано с господством французов в Риме, подвергалось немедленному уничтожению. Были отменены все гражданские и уголовные законы, введенные кодексом Наполеона; гражданские метрические и брачные записи были заменены церковными; все чиновники, назначенные французами, были устранены; вместе с ними должны были удалиться все светские чиновники, которые были заменены духовными лицами, и весь государственный аппарат Папской области очутился вскоре целиком в руках прелатов. Государственное управление земельным имуществом церквей и монастырей было упразднено. Церкви было дано право приобретать недвижимость, причем ей было возвращено много монастырских земель и частично в ее пользу были восстановлены феодальные привилегии имущественного и судебного характера. Рвение к старому было так велико, что было запрещено даже освещение улиц на том основании, что это было нововведением, исходящим от революционной Франции. На этом же основании была запрещена прививка оспы, борьба с попрошайничеством и бродяжничеством. Была восстановлена инквизиция, и в 1816 г. в Равенне был приговорен к смертной казни еретик. К категории еретиков были отнесены все лица, так или иначе сочувствовавшие французскому режиму и теперь вынужденные скрываться. К началу 1815 г. по обвинению в ереси было уже привлечено 737 человек.

Восстановлена была строжайшая духовная цензура, и вся политическая литература без различия направлений, появившаяся за десятилетие до реставрации, попала в "Индекс" и подверглась изъятию. Не избег папского запрещения и известный итальянский поэт Витторио Альфиери за преклонение перед Плутархом, несмотря на то что в период французской революции Альфиери был горячим приверженцем старого режима и резко осуждал действия революционеров.

К категории сторонников Франции были отнесены и евреи. Для них в Риме и некоторых других городах были восстановлены гетто, в которых их на ночь запирали и откуда в определенные христианские праздничные дни они не имели права выходить. Кроме того, они обязаны были посещать церкви, где для них произносились специальные миссионерские проповеди.

С особой жестокостью преследовались так называемые политические преступники. В целях шпионажа за тайными обществами и вообще врагами папского абсолютизма поощрялся разбой. Была даже создана из подонков общества и уголовных преступников специальная армия "санфедистов". Среди бела дня во многих городах происходило совершенно безнаказанно истребление неугодных церкви людей. Однако все эти мероприятия не достигли цели. Франкмасоны (Франкмасоны, или масоны - участники религиозно-этического движения, распространившегося в Европе с начала XVIII в. Выступали против клерикализма и религиозной нетерпимости, однако сами проповедовали мистицизм. Первоначально масонство развивалось в русле вольнодумства, но со временем стало оружием борьбы против материализма и атеизма) и карбонарии (Карбонарии - члены тайного революционного общества, действовавшего в Италии и Франции в первой трети XIX в. Боролись против политического деспотизма и за национальную независимость Италии; непримиримые противники папства. Приверженность заговорщической тактике, оторванность от широких народных масс привели к поражению карбонариев) продолжали свою деятельность.

Жестокие преследования карбонариев, выражавших в основном интересы либерального дворянства и буржуазии, происходили в правление пап Льва XII (1823-1829) и Пия VIII (1829-1830). Карбонариев бросали в тюрьмы, изгоняли из государства. Подданных, под страхом сурового наказания, обязывали доносить на членов тайных обществ.

Под влиянием июльской революции 1830 г. во Франции в Папской области произошли новые революционные выступления. В ответ на это гонения папства против прогрессивных, революционных сил приняли еще более массовый характер. Папа Григорий XVI (1831 -1846) в целях сохранения своего господства в Папской области опирался на иностранные, австро-французские штыки. Фактически с 1831 до 1848 г. Папская область была оккупирована Австрией.

Новый папа, Пий IX (1846-1878), продолжал политику своих предшественников, пытаясь, впрочем, на первых порах маскировать ее некоторыми "либеральными" мероприятиями, выступая при этом в роли "первого буржуа Италии" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 464). В действительности же он выступал как злейший враг не только угнетенного населения Папской области, но и всего европейского социалистического движения.

К. Маркс и Ф. Энгельс в начале 1848 г. в "Коммунистическом манифесте" писали, что папа объединился с самыми черными силами реакции, с царем, Меттернихом, Гизо и прочими для травли коммунизма.

Революция 1848 г. заставила Пия IX бежать из Рима, и только вооруженное вмешательство Франции, Австрии и Неаполя дало ему возможность в 1850 г. вернуться в Рим. Массовые казни, бесчисленные высылки, кровавое подавление всякого выступления против господства церкви не могли, однако, спасти Папскую область.

В эпоху реставрации папство, разумеется, не могло замкнуться в узких пределах Папской области и ограничить свою роль восстановителя былого могущества в рамках лишь своего государства. При той счастливой для папства конъюнктуре, которая сложилась после падения Наполеона, Рим, естественно, стал мечтать о восстановлении папства в качестве международной силы. Компромисс, заключенный с Наполеоном в виде конкордата 1801 г., не удовлетворял Пия VII: в момент поражения церкви и всего старого режима конкордат 1801 г. казался выгодным папству, но с победою легитимизма и общей реакции этот компромисс не был по вкусу курии, и Рим стал предъявлять далеко идущие претензии к тем государям, которые вместе с ним пережили черные дни господства "проклятых террористов" и теперь праздновали победу над этими врагами алтаря и трона.

В отношении Франции церковная программа реставрации была такова: отмена конкордата 1801 г., сведение к минимуму государственного контроля над церковью; восстановление старых диоцезов; превращение духовенства в привилегированное сословие; обеспечение его богатством в виде земельного фонда или вечной ренты; допущение деятельности всех мужских и женских орденов; разрешение им беспрепятственно приобретать имущество путем покупки и приема дарений; уничтожение монополии государства в области народного образования и предоставление церкви возможности контролировать и участвовать в преподавании в высшей школе и в других учебных заведениях; признание католической религии государственной, привилегированной и, по возможности, исключительной; защита неприкосновенности церкви и духовенства от нападок печати; придание распоряжениям церкви силы обязательных законов; предоставление духовенству ведения гражданских записей и актов и исключение из кодекса Наполеона того, что в свое время было опротестовано церковью, в частности изъятие из кодекса института развода; обязательность церковного брака, предшествующего гражданскому; восстановление церковной юрисдикции и предоставление ей новых юридических привилегий.

Борцами за эту программу явились 10 французских епископов, прозванных "маленькой церковью". Особенно горячих приверженцев "маленькая церковь" нашла среди монахов. Уже Наполеон дал возможность возродиться целому ряду орденов; но деятельность последних в годы империи находилась под строгим контролем императорской администрации, и реставрация, естественно, рисовалась монахам как беспрепятственная работа мужских и женских орденов во славу церкви и к собственной выгоде. Неудивительно, что на поверхность общественной жизни всплыли нелегальные в дни Наполеона ордена, причем особую энергию развили иезуиты, принявшие ввиду непопулярности ордена разные названия. В большом числе в эти конгрегации мирского характера вступали представители аристократии и высшей бюрократии. Былое, дореволюционное вольтерьянство, которым была заражена часть французской знати, ныне испарилось. Тунеядцы и эксплуататоры перестали играть с огнем безверия; они на нем обожглись и поняли, какую огромную выгоду могут извлекать из религии, так же как и монархия и весь господствующий класс. Так наступило господство церкви и дворянства в годы реставрации. При активном участии иезуитов был провозглашен белый террор, охвативший юг Франции: в Тулузе, Ниме, Авиньоне и других городах избивали протестантов, громили их имущество и издевались над всеми, кого подозревали в сочувствии павшему "тирану". Убито было несколько генералов, известных своей службой империи. Свыше 100 тыс. человек были брошены в тюрьмы. В этой атмосфере религиозно-гражданской войны состоялась передача среднего образования почти целиком в руки духовенства. Отныне учителя должны были иметь аттестат поведения, выдававшийся священником; всякое назначение исходило от церковных властей, и во всех школьных советах заседали представители церкви; в дело народного образования мог вмешаться епископ, который формально считался как бы его руководителем. Мало того, вскоре от всякого служащего стали требовать свидетельство о хорошем поведении, подтвержденное представителем церкви. Этот рост значения церкви сопровождался усилением цензуры и ограничением свободы печати. Весь 1817 год на торжественном аутодафе сжигали произведения Руссо, Вольтера, Гольбаха, Гельвеция и Дидро. За их книгами была устроена настоящая охота, их изымали не только из публичных, но и из частных библиотек. Исключительное "внимание" правительства к сочинениям энциклопедистов вызвало контрнаступление либеральной буржуазии: за 1817-1824 гг. Руссо вышел в 13 изданиях, а Вольтер - в 12.

Июльская революция 1830 г. положила конец господству клерикально-дворянской реставрации. У кормила правления стала крупная буржуазия, потребовавшая от Рима обуздания ультрамонтанства и наиболее провокационных орденов, особенно иезуитского. С внешней стороны требование июльского правительства было удовлетворено. Буржуазия тем легче мирилась с иллюзорными уступками, чем все энергичнее выступали рабочие, требовавшие всеобщего избирательного права и создания национальных мастерских с обеспечением права на труд. "Призрак коммунизма" стал бродить по Франции, и буржуазия искала защиты у церкви. Особенно это сказалось во время революции 1848 г., когда буржуазия совершила тот же поворот к церкви, который в дни революции 1789 г. сделало "вольтерьянское" дворянство. "Свободомыслящий" философ Виктор Кузен требовал от либерального министра Ремюза "стать на колени перед епископами, так как они одни могут спасти Францию от бедствий февральской революции". Ту же мысль высказал и буржуа-вольтерьянец Адольф Тьер. Наполеон III опирался и во внешней и во внутренней политике на клерикалов, которые требовали защиты папского Рима от стремившейся к объединению Италии, равно как охраны внутри Франции огромных богатств церкви и ее привилегированного положения.

Успехом либеральной буржуазии нужно считать отход от ультрамонтанства писателя аббата Ламеннэ (1782-1854). Бывший влиятельный поклонник идей де Местра накануне июльской революции, Ламеннэ сменяет свое безусловное осуждение либерализма условным. Отныне Ламеннэ выдвигает лозунг: "Свобода совести, свобода печати и свобода обучения". Он поддерживает июльскую монархию и вместе с Монталамбером и Лакордером основывает газету "L'Avenir", требовавшую отделения церкви от государства, свободы совести, печати, преподавания, союзов, труда и всеобщего избирательного права. Невмешательство папы в церковные дела должно быть куплено отказом папы от светской власти, духовенства - от государственного жалованья. Враждебное отношение Рима к Ламеннэ и требование "не писать ничего противного интересам церкви" толкнули Ламеннэ на путь радикализма, и он выпустил свои знаменитые "Слова верующего". Осужденный за эту книгу церковью, Ламеннэ окончательно отрешился от католицизма и стал популярным деятелем во Франции накануне революции 1848 г. Впрочем, Ламеннэ быстро утратил эту популярность. Провозвестник "христианского социализма", он проповедовал подчинение рабочего движения церкви и оттолкнул от себя передовые силы французского пролетариата.

В Германии при поддержке ее многочисленных правительств, как католических, так и протестантских, получивших во время секуляризации массу католических подданных, выходили и имели огромное распространение книги, лекции и проповеди Брукнера, Веркмейстера, Геберлина и других, в которых говорилось о том, что католическая церковь есть учреждение, установленное государством. Она должна подчиняться распоряжениям государственных властей и смотреть на своих служителей как на государственных чиновников. Государству принадлежит высший надзор и руководство церковной организацией, и ничто не может приостановить действия светского закона. Дело доходило до того, что защитники учения о гегемонии светской власти, обычно вербовавшиеся из рядов католического духовенства, высказывались за независимую от Рима в организационном смысле Церковь, за национальную германскую епископальную церковь, которая лишь в догматических вопросах подчинялась бы папству, причем и это подчинение должно было носить ограниченный характер, поскольку над папством стоял авторитет католических соборов.

Над Римом стал реять призрак церковного раскола и в той части католической Германии, которая выдержала натиск Реформации. Стремясь сохранить свои позиции в Германии, папская курия выпускала разные бреве с осуждением как отдельных мероприятий немецких князей, так и их общей церковной политики.

Одним из наиболее ярких представителей идеи светского абсолютизма в отношении церковных дел был констанцский генеральный викарий Вессенберг, столкнувшийся на Венском конгрессе с папским представителем Консальви, резко осуждавшим идеи Вессенберга. Вокруг "дела Вессенберга" возникла целая литература: Кох, Копп, Грубер и многие другие нападали на средневековые тенденции папства, ведущего христианский мир к новому расколу. Противникам Рима в грубой угрожающей форме отвечали анонимные авторы. Среди тех, которые открыто выступали против "идей" Иосифа II, выделялись аббат Прехтль, доминиканец Юрунквель и священники Кастнер и Лоренц Вольф. Вессенбергу удалось создать для того времени сравнительно большое движение в защиту идеи независимой германской церкви, и он обратился за поддержкой против папы к франкфуртскому бундестагу - высшему органу Германии.

Идея единой германской церкви пугала партикуляристское, феодальное дворянство, к которому примкнула и часть буржуазии. Мелкие и средние германские государства дорожили своей независимостью и в единой германской церкви видели удар по своей самостоятельности, тем более что сочувствие Австрии было на стороне Вессенберга. Австрия исходила из того, что руководство единой католической церковью Германии неизбежно будет австрийским, и этого было достаточно, чтобы в бундестаге план Вессенберга встретил отпор со стороны лиц, стоявших на страже назависимости отдельных государств Германии. Так Вессенберг был осужден и Римом и светской властью многочисленных германских государств.

Политическая борьба внутри церкви в Германии способствовала и расколу католического духовенства в области догматики, Георг Гермес (1775 - 1831) под влиянием Канта пытался доказать истинность христианства и обосновать разумом существование бога и возможность "откровения". Его сочинения на первых порах встретили живой отклик среди интеллигенции. Теологический факультет в Бонне, опираясь на авторитет архиепископа Шпигеля, рекламировал имя Гермеса и читавшийся им в Бонне курс католической догматики. Однако Рим нашел опасным "внедрение идей Канта" в догматику. Уже после смерти Гермеса папа Григорий XVI в 1835 г. осудил его сочинения, а прусское правительство потребовало от "гермесианцев" беспрекословного повиновения папскому бреве.Существование в Германии протестантизма толкало отдельных представителей католицизма не замыкаться в прогнившей скорлупе папизма. "Старая тюбингенская школа", руководимая Гиршером и Штауденмайером, а в особенности мюнхенский богословский кружок с Игнатием Деллингером во главе детально изучали протестантизм и не всегда слепо во всем повиновались ультрамонтанским директивам. Мюнхенцы доказывали необходимость "национальной католической церкви", предсказывали возможность падения папского государства, анонимно порицая причисление Пием IX в 1867 г. к лику святых испанского инквизитора Педро Арбуэса (1442-1485), как и требование этого папы провозглашения догмата о папской непогрешимости. Так в недрах германского католицизма складывалась старокатолическая церковь, протестовавшая против новых якобы тенденций и притязаний Рима.

В Швейцарии благодаря иммиграции католиков и благотворительно-миссионерской работе католицизм в первой трети XIX в. заметно усилился. Образовались новые епископские центры, а в 1841 г. Люцерн внес в свою конституцию изменения в ультрамонтанском духе. Кантон Ааргау и некоторые другие ответили контрмероприятиями. Когда в Валлисе некатоликам было запрещено публичное отправление богослужения, а протестантские кантоны подняли вопрос об изгнании иезуитов, сильно упрочившихся в Люцерне и Фрейбурге, то борьба приняла по всей Швейцарии крайне острый характер. Семь кантонов объединились в 1843 г. в особый союз ("Sonderbund"), который своей антипротестантской деятельностью побудил федеральный сейм признать этот союз несовместимым с конституцией. Сейм издал постановление об изгнании иезуитов из Швейцарии, на это семь кантонов ответили мятежом, перешедшим в войну. Мятежники располагали армией в 80 тыс. человек, против которых сейм двинул 100 тыс. солдат. "Sonderbund" в 1847 г. был разбит. Католический сепаратизм был раздавлен, несмотря на помощь, оказанную ему Австрией, Пруссией и Францией. По новой конституции 1848 г. в Швейцарии была объявлена свобода и равенство всех вероисповеданий; иезуиты были изгнаны из страны. Это не помешало тому, что во второй половине XIX в. страна покрылась густой сетью католических организаций, которым удалось вследствие ненависти кальвинистской аристократии и части средней буржуазии к социализму занять очень прочное политическое положение в Швейцарии.

В Англии толчком к "эмансипации католиков" послужила борьба ирландского народа против акта об уничтожении независимости Ирландии и ее присоединении к Англии (1800 г.). Во главе национально-освободительного движения находился О'Коннель, организовавший в 1823 г. католическую лигу, покрывшую страну сетью маленьких ассоциаций, ведших энергичную кампанию за католическую Ирландию. Когда О'Коннель был избран в 1828 г. в палату общин, его мандат был кассирован, так как в качестве католика О'Коннель не мог принести требовавшейся от депутатов присяги, составленной в англиканских выражениях. Однако его вторичное избрание и вызванное им движение за уравнение католиков в правах с прочим христианским населением привели к закону 1829 г. об отмене ограничений для католиков. Вскоре, в связи с первыми выступлениями английских рабочих за всеобщее избирательное право, консервативные круги стали выдвигать в виде противовеса революции некоторые католические принципы, настаивая на предоставлении "свободы и независимости" церкви, опоры государственного порядка. Оксфордская группа ученых под руководством Ньюмена выпускала особые "современные брошюры" (Tracts for the Times), доказывавшие консервативное и необходимое для упрочения общественного порядка значение католического учения. Ньюмен, Маннинг и некоторые другие деятели приняли католицизм. Ньюмен в 1851 г. стал ректором католического университета в Дублине, получил звание кардинала, а Маннинг в 1865 г. был назначен вестминстерским архиепископом. В 1848 г. в парламент был внесен билль о возобновлении дипломатических отношений между Римом и Англией. В Англии снова была организована католическая иерархия с 12 епископами, и в стране началась организация богоугодных, благотворительных и образовательных учреждений для снискания народных симпатий католицизму. Возникла католическая пресса, открылся ряд монастырей. Однако, за исключением аристократии и отдельных представителей англиканизма, ряды католиков мало расширились.

Шотландия также не осталась в стороне от активизации католицизма. В 1827 г. в ней насчитывалось 20 католических церквей, а через 35 лет - 200 под управлением трех викариев, к которым в 1868 г. прибавился один апостолический легат. Во многих местах Шотландии стали строиться католические школы, благотворительные учреждения и монастыри. В результате этого в течение 40 лет число католиков в Эдинбурге, например, выросло с 700 до 8 тыс., а в Глазго с 300 до 24 тыс. Еще сильнее укрепился католицизм в Ирландии, где раньше 75% населения были католиками и где национально-освободительная борьба против Англии искусственно переплеталась с требованиями религиозной свободы. Ирландские епископства "во имя независимости церкви" отвергли принцип государственной оплаты духовенства. Церковный билль Гладстона 1869 г. лишил англиканскую церковь ее привилегий в Ирландии и установил равенство обеих религий.

В Бельгии требование о "независимой" церкви переплеталось с борьбой за выход католической Бельгии из смешанного в религиозном отношении Нидерландского королевства и за образование отдельного бельгийского королевства. В этом последнем церковь добилась полной независимости от вмешательства светской власти, причем государство взяло на себя расходы по содержанию культа и предоставило католицизму ряд привилегий.

После революции 1830 г. Бельгия стала страной, где церковь играла первенствующую роль и где католическая партия принимает непосредственное участие в государственном управлении с незначительными перерывами уже свыше 100 лет. В ее руках оказалось не только низшее, но и в большей степени среднее и даже высшее образование; Церковь основала здесь профессиональные союзы, захватила в свои политические сети большое число крестьян и даже рабочих, создала рабочую печать и старается всячески заигрывать с народными массами, пытаясь удержать их под своим влиянием. В 1837 г. Бельгия насчитывала 779 монастырей с 11 968 монахами, в 1908 г. было 1643 монастыря и 30 098 монахов.

В образовавшемся после революции 1830 г. королевстве Голландия почти две пятых населения были католиками: число их, впрочем, постепенно падало. Тем не менее они сумели использовать в своих интересах религиозную свободу, провозглашенную протестантами, и уже в 1848 г. иезуиты получили возможность вернуться в Голландию, а в 1853 г. папа Пий IX возобновил в ней старое иерархическое устройство. В Утрехте было организовано архиепископство, которому были подчинены четыре епископства с созданными в них духовными семинариями. Возмущенный парламент сверг министерство за столь большие уступки клерикалам, но по-прежнему оставил нетронутой "свободу церкви", и дело образования было захвачено католической церковью при помощи бесплатного обучения и устройства разных благотворительных учреждений. Число католических приходов быстро росло: в 1815 г. их было 673, в 1860 г. - 918 с 1800 священниками.

В Италии, за исключением Папской области, лозунг "свободная церковь в свободном государстве" стал лозунгом либералов в их борьбе с папством и клерикализмом. Движение, проходившее под этим лозунгом, подготовило предпосылки для уничтожения Папской области и для подрыва влияния церкви во всей Италии. В 1848 г. иезуиты были изгнаны из Сардинского королевства, у клира были отняты его привилегии. Вскоре туринский архиепископ Франсони был арестован, а затем выслан за границу. Множество орденов и монастырей было закрыто, а значительные церковные богатства переданы в "культовый фонд", контролировавшийся парламентом.

При образовании Соединенных Штатов Америки была провозглашена веротерпимость, и католики к 1815 г. имели четырех епископов, около 100 священников, одно высшее учебное заведение и ряд средних. Католики не встречали здесь ограничений, а принцип выборности должностных лиц распространялся и на католическое духовенство. Число католиков быстро росло ввиду значительной иммиграции ирландцев.

Американцы видели в католиках иностранцев, и в 40-х годах XIX в. в США возникло антикатолическое движение (Native americans), вылившееся в Бостоне и Филадельфии в уничтожение католических церквей и нападение на отдельных представителей католического духовенства. Попытка назначения папского нунция еще в 1853 г. вызвала в Вашингтоне большие антикатолические манифестации. То же происходило в 90-х годах прошлого столетия при назначении Сатолли первым папским легатом. Однако общество "Миссионеры св. Павла" сумело во многих местах укрепить влияние католицизма. Этому немало содействовали бесплатные школы, народные зрелища и другие демагогические средства, к которым прибегала католическая церковь, прекрасно организованная в противовес многочисленным протестантским сектам, враждовавшим друг с другом. В 1908 г. католиков было в США уже около 12 млн.; они имели 16069 священников и 12795 церквей.

Вернувшийся в Рим после революции 1848 г. папа Пий IX продолжал с удвоенной энергией свою реакционную политику. Буллой "Inefabilis Deus" в 1854 г. он провозгласил догмат о беспорочном зачатии девы Марии. Этим был положен конец бесконечному спору между разными орденами и "школами". Победителями оказались иезуиты. Провозглашением этого догмата папа всенародно засвидетельствовал, что ему принадлежит право самостоятельного введения новых догматов. Однако Пий IX нисколько не приостановил угрожавшей церкви опасности. Либерализм, задушенный непосредственно после революции 1848 г., поднимал голову во многих странах. Рабочий класс стал складываться в самостоятельную организацию и видел в церкви одного из своих ожесточеннейших врагов. Естествознание делало большие завоевания, и научные его выводы были непосредственно направлены против всего, чему в течение многих веков учила церковь. При таких обстоятельствах Пий IX решил во "вселенском масштабе" начать борьбу с "новыми веяниями", с тем, чтобы затормозить рост революционного движения, остановить развитие прогресса и науки.

В 1864 г., когда был организован I Интернационал, когда Италия быстро приближалась к осуществлению своего национального объединения и когда отмена рабства негров в США стала совершившимся фактом, Пий IX опубликовал один из самых позорных в истории папства документов - свой пресловутый "Силлабус", т. е. "перечень всех главных заблуждений нашего времени". Силлабус приводил 80 заблуждений, подлежащих осуждению. Среди них были: пантеизм, натурализм, рационализм, либерализм, индифферентизм, протестантизм, социализм, коммунизм, тайные и библейские общества, свобода науки и философии, взгляд на государство как на источник права, отделение церкви от государства, отрицание необходимости папского государства. Силлабус, приложенный к энциклике "Quanta cura", становился на средневековую точку зрения и осуждал такие "заблуждения нашего времени", как утверждение, что римские папы преступали границы своей власти и узурпировали права государей; или что, в случае противоречия между законами светской и церковной власти, светское право имеет преимущество перед церковным.

Силлабус вызвал огромное возмущение среди свободомыслящих элементов буржуазии, широких народных масс и особенно социалистов. Им была недовольна и часть католиков, понимавших, что безрассудная непримиримость папы и ультрамонтанских его почитателей, преимущественно из иезуитского лагеря, выроет непроходимую пропасть между католицизмом и современным обществом. Однако Рим не хотел считаться ни с какими предостережениями и решил укрепить и возвысить папский авторитет торжественным созывом в Ватиканском дворце вселенского собора. В булле "Aeterni patris" от 29 июня 1868 г. говорилось лишь в общих словах о цели собора, который должен был очистить вероучение от вкравшихся в него заблуждений, восстановить строгое благочиние и дисциплину и тем спасти церковь и гражданское общество от зол, угрожавших им.

Хотя цель созыва собора была неясна, в духовных кругах, однако, не скрывали, что дело идет об усилении авторитета папы, что ему должна быть приписана безошибочность догматических и церковных постановлений. Такая папская непогрешимость (infallibilitas) была нововведением, поскольку до этого времени непогрешимость в делах веры признавалась лишь за собором, а не за папой. Естественно, что претензии Пия IX вызывали смущение в рядах поклонников старины, которые в предоставлении папе столь огромной власти видели умаление епископов и соборов; функционирование которых отныне теряло свой смысл.

Несмотря на ропот, охвативший часть германского и швейцарского духовенства, Пий IX открыл 8 декабря 1869 г. Ватиканский собор, пригласив к участию в нем "весь христианский мир", т. е. не только католиков, но и представителей других христианских вероисповеданий. Фактически, однако, съехались одни католики, причем больше трети составляли итальянские прелаты (276 из 766), главным образом из Папской области. Подбор участников собора носил крайне односторонний характер. Так, богословские факультеты Тюбингена, Мюнхена, Бонна и Бреславля совсем не имели представителя, а Вюрцбургский посылал двух. Повестка дня, вопросы, порядок их обсуждения, формирование специальных комиссий осуществлялись закулисными деятелями, фактически руководством римской курии. Общих публичных собраний было всего четыре. На них происходило голосование без всяких прений, и собор напоминал машину для голосования, провозгласившую, на удивление всего мира, принцип папской непогрешимости. Нашлось всего лишь 88 членов собора, голосовавших на закрытом заседании собора против этого догмата, передавшего высшую церковную власть из рук собора папе римскому. 18 июля 1870 г. на публичном собрании 533 голосами против двух был принят следующий декрет: "С одобрения священного собора учим и постановляем мы, как Богом откровенный нам догмат, что римский первосвященник, когда говорит ex cathedra, т. е. при отправлении своих обязанностей пастыря и учителя всех христиан, и определяет, на основании свыше дарованной ему апостольской власти, учение, касающееся веры или нравственности и обязательное для всей церкви, то он обладает, в силу обещанной ему в лице св. Петра божественной помощи, непогрешимостью, которую божественный искупитель даровал своей церкви. Вследствие этого постановления римского папы по собственной присущей им силе и независимо от одобрения церкви не подлежат никаким изменениям. Кто же дерзнет, боже сохрани, возражать против сего нашего постановления, тот да будет предан проклятию и отлучению от церкви" (Olliver E. L'Eglise et l'etat au concile du Vatican. Paris (б/г), t. II, p. 361).

Авторитету папы, однако, в этот момент был нанесен сильный удар. Фактически после поражения Австрии в 1859 г. монопольным защитником папской власти был Наполеон III. Но дни самого императора Франции были сочтены. В разгар франко-прусской войны 11 сентября 1870 г., после взятия в плен Наполеона III и отозвания французского корпуса из Рима, итальянские войска и отряды итальянских патриотов 20 сентября заняли Рим, который и был присоединен к Италии. Папская область была ликвидирована. Наступил конец светской власти папы, который в знак протеста против ликвидации папского государства объявил себя "узником", заявив, что папа не покинет стен Ватикана, пока не будут восстановлены его "попранные права". Сославшись на отсутствие необходимой "свободы" для правильного отправления обязанностей собора, папа отложил его заседания "до более благоприятного времени"

III

Непогрешимость папы была провозглашена, но ликвидировать раскол внутри католической церкви не удалось. Меньшинство, недовольное провозглашением папской непогрешимости, образовало старокатолическую церковь. Руководителями ее были упомянутый Деллингер из Мюнхена и Шульте из Праги. В 1871 г. старокатолики собрались на свой первый конгресс и организовали несколько общин в Германии и Швейцарии. Они связались с янсенистской "утрехтской церковью", и ее епископ в 1873 г. назначил профессора Рейнкенса старокатолическим епископом, которого признало прусское правительство. В 1876 г. и Швейцария получила своего старокатолического епископа в лице Герцога, а в Бернском университете открылся даже старокатолический факультет. С 1890 г. начали созываться международные конгрессы старокатоликов, в которых принимали участие и представители англиканской и православной церквей. Накануне первой мировой империалистической войны 1914 г. в Швейцарии насчитывалось свыше 70 тыс. старокатоликов, в Германии - свыше 50 тыс., а в Австрии - около 15 тыс. Старокатолики отвергают учение о всевластии и непогрешимости папы, о непорочном зачатии девы Марии и о чистилище. Они не признают обязательности постановлений Тридентского собора, ряда папских булл, "Силлабуса", безбрачия священников и ряда деталей католических церковных обрядов и таинств.

Образование Германской империи под властью протестантской Пруссии, падение папского государства и объявление папой самого себя "пленником", а итальянского, короля Виктора-Эммануила II "узурпатором", повсеместный рост либерализма, сопровождавшийся установлением парламентаризма в большинстве западных стран, - все это должно было обострить отношения между папством и светскими властями.

Поддерживая все сепаратистские стремления внутри Германской империи, возбуждая ненависть к протестантам, Пий IX требовал в то же время от "верных католических сынов" добиваться у императорского правительства "освобождения из плена наместника Христа", о чем и была подана в 1871 г. немецкими епископами петиция германскому императору (Характеризуя активизацию католического духовенства в Германии в это время и особенно его попытки расколоть рабочее движение, Маркс писал в письме к Энгельсу от 25 сентября 1869 г.: "Во время поездки черв Бельгию, пребывания в Аахене и путешествия вверх по Рейну я убедился, что необходимо энергично бороться с попами, особенно в католически местностях. В таком направлении я и буду действовать через Интернационал. Эти собаки (например, епископ Кеттелер в Майнце, попы на Дюссельдорфском съезде и т. д.) заигрывают, где это им кажется удобным, с рабочим вопросом" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 32, с. 298)). Опасаясь партикуляристския стремлений католических кругов и влияния папского престол" на политику Германии, Бисмарк вступил в борьбу с католицизмом, получившую название культуркампфа. Важнейшем целью этой политики было отвлечь рабочих от насущным задач классовой борьбы, сосредоточить их внимание на второстепенных религиозных вопросах.

Рост немецкой социал-демократии побудил "железного канцлера" протянуть руку примирения католической церкви (В 1882 г. было восстановлено прусское посольство при Ватикане. К 1887 г. почти все законы против католической церкви, изданные в годы культуркампфа, были отменены).

Уже в период революции 1848 г. папство выступило как верный союзник капиталистов, утверждавших свою власть в Европе. В конце XIX в. папство, используя многовековой опыт обмана широких масс трудящихся и исключительно организованный аппарат католической церкви, выступает как верный оруженосец империалистической буржуазии, как активный проводник ее политики, которую В. И. Ленин охарактеризовал как "реакцию по всей линии".

предыдущая главасодержаниеследующая глава








Рейтинг@Mail.ru
© HISTORIC.RU 2001–2023
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://historic.ru/ 'Всемирная история'