Глава 1. Краснокожие воители Дикого Запада и их образ жизни

В первые десятилетия XIX века на Великих равнинах, где обитало около тридцати различных племен, сложились три наиболее мощные военные силы, которые оставались таковыми до самого конца индейских войн. Ими были: на севере -- конфедерация черноногих (сиксики, пиеганы и блады) с союзными им гровантрами (до 1861 года) и сарси; в центральной части -- сиу, с северными частями арапахов и шайенов; на юге -- команчи, со своими союзниками кайовами, кайова-апачами и южной ветвью шайенов.

Наиболее агрессивными племенами Дикого Запада XIX века в войнах с белыми людьми были сиу, шайены, команчи, кайовы, вичиты и черноногие, а в межплеменных войнах -- черноногие, сиу, шайены, команчи, кайовы, осейджи, пауни, кроу и шошоны.

Помимо вышеуказанных племен на Северных равнинах жили ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, манданы, хидатсы и арикары; на Центральных равнинах располагались деревни полуоседлых земледельцев -- айовов, миссури, ото, омахов и понков; а Южные равнины населяли канзы, тонкавы и липан-апачи.

Культура равнинных племен оказала большое влияние на соседние племена Скалистых гор: банноков, кутеней, неперсе, пен д'Орей, плоскоголовых, кер д'Аленов, шошонов и ютов, перенявших значительную часть элементов равнинной культуры, в том числе военные обычаи.

Война была неотъемлемой частью существования индейца, затрагивая все стороны его жизни от рождения до смерти. Воинские заслуги оказывали основное влияние на статус мужчины и его положение в иерархии племени. Один из белых современников очень точно подметил, что "жизнь дикаря проходит в одном шаге от смерти". Джордж Гриннел писал: "Когда вы говорите со своим индейским другом, сидя рядом с ним, покуривая на привале во время дневного марша по бескрайней равнине, или лежа ночью около своего костерка, одиноко мерцающего в горах, или сидя в кругу гостей в его палатке, вы как бы сливаетесь с природой. Некоторые его взгляды могут шокировать ваш цивилизованный разум, но они мало отличаются от высказываний, которые вы можете услышать из уст вашего маленького сына. Индеец настолько легко говорит о крови, ранах и смерти, как о чем-то естественном и обычном, что может испугать вас, но все это было частью его ежедневного существования. Даже сегодня вы порой можете услышать, как высохший, разбитый параличом старик, уцелевший в давно прошедших войнах, хихикает своими резкими смешками, рассказывая словно веселую шутку ужасающую историю о пытке одного из своих врагов".

От рождения индеец был воином, и от него ожидали наличия четырех добродетелей -- храбрости, силы духа, щедрости и мудрости. Из них храбрость стояла на первом месте. Воин должен был проявлять мужество в битвах с врагами и схватках с дикими животными, такими как раненые бизоны, разъяренные пумы и беспощадные медведи гризли. Когда у воина из племени черноногих рождался мальчик, отец брал его в руки и поднимал к солнцу со словами: "О Солнце! Дай этому мальчику силу и храбрость. И пусть он лучше погибнет в битве, чем от старости или болезни". С ранних лет старшие наставляли будущих воинов быть храбрыми и не бояться смерти, внушая им, что нет ничего почетнее смерти на поле боя. Кроу говорили: "Старость исходит от злых духов, и юноше лучше погибнуть в бою". По мнению сиу, тоже было "лучше умереть на поле боя, чем дожить до дряхлой старости". Но наибольшую известность приобрела фраза, произносимая воинами Равнин перед кровавыми битвами: "Сегодня хороший день, чтобы умереть!" И все же индейцы были реалистами. Жизнь соплеменника ценилась настолько высоко, что на практике обычные люди придерживались более прозаичных идей.

Ричард Додж отметил психологическое отличие белых людей и краснокожих в отношении к боевым ситу­ациям: "Белый солдат, отправляясь в битву, знает, что многие будут убиты и ранены, но всегда надеется, что ему самому посчастливится и он останется невредим. Индеец же, напротив, думает, что попадут именно в него, а потому все тридцать-сорок атакующих краснокожих прячутся за боками своих лошадей, когда на них направлено всего одно ружье". На войне индейцы старались избегать гибели своих воинов, и приношение людей в жертву ради стратегических выгод было абсолютно неведомо их военной концепции. Конечно, среди них было достаточно отчаянных бойцов, готовых рисковать ради сущей бравады или настолько уверенных в силе своих духов-покровителей, что они кидались на превосходящих по численности врагов. Но общая тенденция тактики индейской войны свидетельствует о том, что для них было более важно сохранить жизни своих воинов, чем нанести больший урон противнику. Даже в молитвах они просили духов-покровителей помочь им убить врага легко и безопасно для себя. Безусловно, индейский воин был храбр, но он не был фаталистом и редко вступал в бой с врагом, если шансов на успех не было.

В 1839 году Вислизенус написал строки, в которых очень точно отразил индейское понимание храбрости: "Люди часто задают вопрос -- действительно ли храбр индеец или он от природы труслив... Тот факт, что индейцы обычно уступают оружию цивилизации, а несколько решительных белых людей могут отбить их атаки, даже если краснокожие во много раз превосходят их численно, не является доказательством отсутствия в них храбрости, которая и в самом деле часто граничит с безумием. Именно их система ведения войны часто становится причиной того, что мы считаем трусостью то, что на самом деле является хладнокровным расчетом. Они, например, считают глупым атаковать врага в открытом строю, а Черный Сокол, знаменитый вождь сауков и фоксов, присутствуя на больших маневрах в Нью-Йорке, во время которых штурмом было взято несколько батарей, не мог осознать всего идиотизма приношения в жертву нескольких сотен воинов, когда можно было без проблем неожиданно захватить батареи ночью, не потеряв при этом ни одного". Еще Берландиер отмечал в начале XIX века: "Несмотря на то, что они (индейцы. -- Авт.) считают любого, кто погиб в открытом бою, безрассудно храбрым, они также презирают трусость человека, бегущего с поля боя, если только противники не превосходят его численно. Показатель хорошего воина, в особенности вождя, заключается в том, чтобы провести свой отряд против врага незамеченным, напасть на него, когда он беззащитен, а затем броситься на врага и перерезать ему глотку, не позволив застать себя врасплох".

К началу европейской колонизации в первые десятилетия XIX века на Великих равнинах обитало около три­дцати индейских племен. Одни из них вели полуоседлый образ жизни, проводя часть времени в постоянных деревнях, возделывая землю, приносившую им урожаи маиса, бобов, кабачков, тыкв и табака, и дважды в год на несколько месяцев уходя на равнины, чтобы совместно поохотиться на бизонов. Другие племена были типичными кочевниками, скитавшимися в поисках бизонов и пастбищ для своих многочисленных табунов. Периодически они приходили с визитами к деревням полуоседлых племен, чтобы обменять у них на мясо и шкуры продукты земледелия. Но именно бизоны, миллионы которых свободно бродили по равнинам, были основным источником пропитания и у первых, и у вторых, пока белые охотники не начали уничтожать их ради шкур и языков. По подсчетам одного исследователя, до появления белого человека бизоньи стада на Великих равнинах насчитывали не менее 60 млн голов. Индейцы не зря считали бизона священным животным. Все части этого зверя шли в дело. Из рогов делали ложки, скребки, луки; из шкуры -- одежду, покрышки для жилищ, щиты, контейнеры, веревки, клей и многое другое; из хвоста -- военные дубинки; из копыт -- клей, трещотки, подвески, молоты и т.д., а бизонье мясо было основным продуктом питания. Можно понять бешенство краснокожих, когда белые охотники начали ежегодно уничтожать сотни тысяч бизонов, обрекая их семьи на голодную смерть. Позднее, когда начались полномасштабные войны с индейцами, один из армей­ских чинов высказал мысль, что для победы надо просто полностью уничтожить бизонов. К 1889 году на территории США осталось всего 256 этих красивых могучих животных!

Полуоседлые племена жили в постоянных деревнях, состоявших из огромных земляных домов. Дома арикаров, например, возводились ценой больших физических затрат и группировались вокруг открытого места в центре поселения. В земляном доме проживало две-три семьи. В каждой деревне существовал огромный дом, в котором проводились церемонии, танцы и прочие празднества. Земляной дом представлял собой каркас из бревен без окон, сверху полностью засыпанный землей, с дымовым отверстием в потолке и входом, и был своего рода крепостью, проникнуть в которую незваным гостям было весьма сложно. Входом в земляной дом служил выступ около трех метров длиной, закрытый со всех сторон и образующий узкий проход. Чтобы было легче противостоять нападениям врагов, некоторые племена укрепляли свои поселения насыпями, рвами и частоколами. В постоянных деревнях из земляных домов жили полуоседлые племена -- пауни, омахи, понки, канзы, миссури, ото, айовы, манданы, хидатсы и арикары. Другими типами жилищ были дома полуоседлых осейджей и вичитов. Дома осейджей представляли собой конструкции, покрытые циновками и корой, а вичиты жили в огромных домах овальной формы, крытых пучками длинной соломы.

Кочевые племена жили в кожаных палатках, называемых типи1. Типи являлось одной из характерных черт равнинной культуры. Ими пользовались все племена Равнин -- кочевые постоянно, а полуоседлые во время своих ежегодных летних и зимних племенных охот на бизонов. Пауни, например, жили в деревнях с марта до середины июня, а затем отправлялись на бизонью охоту, которая продолжалась до начала сентября, потом возвращались обратно. В середине декабря они вновь уезжали на бизонью охоту, и возвращались к марту.

Типичными кочевниками были ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, черноногие, сарси, гровантры, кроу, сиу, шайены, арапахо, команчи, кайовы и кайова-апачи.

Лагеря кочевников могли быть как маленькими (5-20 палаток), так и большими (до нескольких сотен палаток). Последние обычно собирались летом для проведения племенных церемоний или в случае опасности. Например, лагерь команчей, встреченный одним из путешественников в 1834 году к востоку от гор Вичита, имел протяженность в 15 миль! А лагерь объединенных сил сиу и шайенов на реке Литтл-Бигхорн, чьи воины в 1876 году уничтожили солдат генерала Кастера, состоял из нескольких тысяч палаток.

Племенная организация индейцев Великих равнин несколько отличалась друг от друга, но основные принципы были схожи. Наиболее важной группой в племенной организации индейских народов была расширенная семья1, следующими по значимости являлись общины, которые, в свою очередь, объединялись в племя, что можно проследить на примере кайова-апачей. Расширенная семья у них называлась кусткаэ, и представляла собой группу родственников, объединявших несколько типи, в каждом из которых жила семья, состоявшая из родителей и детей, иногда в нее входили дедушки и бабушки по отцу или матери. Дети чувствовали себя как дома в любом типи, входившем в эту группу. Они кочевали вместе, но вели раздельное хозяйство и ели по отдельности. Несколько кусткаэ для защиты от вражеских нападений объединялись в общины -- гонка, размер которых зависел от престижа их лидеров. Каждый человек был волен самостоятельно решать, в какой гонке ему быть, он мог переходить из одной в другую, но обычно состав кайова-апачских общин не менялся годами. В более крупных племенах люди часто переходили из одной общины в другую, а зачастую даже жили в союзных племенах. Например, несколько семей сиу постоянно жили среди шайенов или арапахо, и наоборот.

Взаимоотношения в общине строились на принципе взаимовыручки. Даже самый ленивый человек или калека всегда был сыт, если в лагере была еда. Если у кого-то враги угоняли всех лошадей, он всегда находил друзей, готовых восполнить его потерю. Каждый понимал, что его жизнь и безопасность во многом зависят от находящихся рядом соплеменников, недаром самым страшным наказанием у всех индейцев Равнин было изгнание из племени. Для краснокожего это было равносильно духовной и физической гибели. Человек терял не только поддержку соплеменников, но и лишался магической защиты племенных богов и талисманов. Он становился уязвим для всех врагов, рвались все нити, связующие с миром живых и мистических существ, разрушался его маленький мирок, внутри которого он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Недаром названия многих племен в переводе означали просто "Наш народ" или "Наши люди". Тем самым уже на этом уровне индеец проводил четкое разграничение между своими и чужими -- людьми с другим языком, обычаями и духовной практикой.

Кочевые племена делились на общины так же, как оседлые на отдельные деревни, каждой из них руководил вождь. Иногда его избирали на совете, а иногда от общины отделялась небольшая группа, к которой, если ей руководил влиятельный человек, постепенно присоединялись другие семьи. Если вождь по той или иной причине терял авторитет, последователи покидали его, и община прекращала существование. Как люди становились вождями понятно из термина, которым их называли кроу -- батсетсе, что означало "хороший человек" или "достойный муж". Команчи, на вопрос, как человек становился вождем, отвечали: "Никто не избирал его, он просто становился им". Очень важным качеством для вождя была храбрость. Ни один индеец не последовал бы за трусливым лидером, насколько бы богат и щедр тот ни был. По словам сиу Белого Теленка: "Прежде чем человека избирали вождем, он должен был проявить себя во многих битвах, а также в мирное время". У кроу вождем общины мог стать человек, проявивший себя на тропе войны и совершивший одно из четырех деяний -- предводительство успешного военного отряда, кража лошади от вражеских палаток, первый "ку"1 на враге, выхватывание лука или ружья из рук противника. Люди, имевшие на своем счету одну из вышеприведенных заслуг, являлись элитой племени и составляли совет общины. У кроу вождь общины не был правителем своего народа и большой власти не имел. Он решал, когда и куда отправится община, и назначал военное общество, которое должно было выполнять полицейские функции в лагере. Такие же полномочия имели вожди других племен.

Племя, состоявшее из общин, управлялось либо верховным вождем, либо советом вождей. Например, у племен конфедерации черноногих -- пиеганов, сиксиков и бладов -- были верховные вожди, и все важные вопросы решались на совете, в котором участвовали представители всех общин племени. Весьма необычная для Равнин структура управления племенем существовала у шайенов. Все важные племенные проблемы решались советом, состоявшим из 44 вождей: 4 верховных вождя и по 4 вождя от каждой из 10 общин. Верховные вожди имели между собой равные права, тогда как остальные 40 были скорее их советниками, авторитет которых распространялся только на их общины. Тем не менее их положение вызывало у соплеменников уважение, и люди прислушивались к ним. Нельзя сказать, что верховные вожди обладали большей властью, чем другие участники совета вождей, но благодаря своему статусу и человеческим качествам, которые позволили им занять этот пост, к их мнению прислушивались с большим вниманием, чем к мнению советников. Вожди избирались на десятилетний срок, после чего могли быть переизбраны. Любой из 4 верховных вождей по истечении 10 лет мог назвать преемника, которым иногда становился сын. Выбор вождя был делом важным, и этому предшествовали серьезные обсуждения. Человек должен был отвечать определенным требованиям: быть храбрым, честным, щедрым, мудрым, рассудительным, спокойным и т.п. Обязательства, накладываемые на вождя, были достаточно суровыми, поэтому многие отклоняли предложение занять этот почетный пост. Если вождь хотя бы раз проявлял себя не с лучшей стороны, например, ссорился с кем-нибудь, даже если ему было нанесено оскорбление, он лишался поста.

Утверждения о наличии разделения на мирных и военных вождей не совсем верны. Несмотря на широко распространенное мнение, у индейцев Равнин не существовало института постоянных военных вождей. Человек был таковым только на время военного похода, и только для находившихся в отряде воинов, а после возвращения в лагерь складывал свои полномочия и становился обычным общинником. Поэтому в данной работе руководители боевых экспедиций названы предводителями военных отрядов, что более точно отражает их статус.

Структура управления оседлых племен обычно была более жесткой, чем у кочевников, и значительная роль в ней отводилась жрецам. Например, осейджи в XIX веке были организованы в пять деревень, каждая из которых имела представителей всех 24 кланов и символически была зеркальным отражением остальных деревень. Политическая структура существовала только на уровне деревень, которые были разделены на две части "улицей", идущей с запада на восток. Она символизировала разделительную линию между Небом и Землей и делила людей на две группы -- Народ Неба (северная сторона) и Народ Земли (южная сторона). В деревне было два вождя, по одному от каждой группы. Их дома стояли в центре деревни, напротив друг друга через улицу. Вожди имели равное влияние на всех жителей и действовали сообща. Их основной функцией было следить за гармонией внутри деревни, улаживать ссоры и изгонять нарушителей. Отношения к войне они не имели. Санкционировать военный отряд или присудить военные награды могли только племенные жрецы. Только они решали вопросы войны и мира, имели отношения с внешним видимым и невидимым мирами и исполняли необходимые ритуалы.

Мужчины практически всех народов Великих равнин являлись членами одного из племенных мужских союзов (обществ), упоминания о которых появились еще в начале XIX века. Союзы эти делились на военные и граждан­ские. Общества не были постоянными -- одни появлялись, другие исчезали. В некоторых племенах мужские союзы были возрастными, в других нет. Каждое военное общество имело свои регалии, украшения, пляски и церемонии. В нем были определенные должности или посты, которые занимали наиболее прославленные бойцы. Именно они были носителями регалий общества. Эти воины, называемые офицерами, должны были проявлять особую храбрость в схватках с врагами.

Например, мужские союзы сиу не были возрастными. Кларк Висслер разделил по функциям общества сиу на полицейские, гражданские (руководящие) и воинские. Полицейские следили за порядком в лагере, во время перекочевки и бизоньей охоты, а также наказывали нарушителей спокойствия и наложенных вождями запретов. Единовременно в качестве "полиции" выступало одно общество. Как правило, но не обязательно, общества сменяли друг друга поочередно. В племенах, где мужские союзы были возрастными, от мальчика ожидали, что он, взрослея, будет переходить из одного общества в другое, пока его не убьют в бою или он не достигнет старости и сможет отойти от дел. Такой была система у арапахов, черноногих, гровантров, манданов, арикаров, хидатсов. У арапахов было восемь возрастных обществ.

1. Люди Лисы. В общество входили самые молодые люди до 25 лет.

2. Звездные Люди. Общество состояло из людей приблизительно 30 лет.

3. Люди Палицы. Члены общества играли центральную роль в военной жизни племени, поскольку находились в расцвете сил.

4. Люди Копья. Члены общества выступали в качестве племенной "полиции", следя за порядком в лагере, на кочевье и во время охоты.

5. Люди Собаки. Средний возраст членов общества составлял около 50 лет.

6. Бешеные Люди. В общество входили мужчины, которым было около 50 лет и выше.

7. Общество Палатки Потенья, или Стоики. Это был тайный союз пожилых мужчин. Они не воевали, но иногда сопровождали военные отряды, уходя каждую ночь поодаль, чтобы совершить тайные церемонии, необходимые для успешного выполнения рейда или набега.

8. Общество Разливающейся Воды, или Брызгающи­еся Люди. Общество состояло из семи самых старых и мудрых мужчин племени, которые служили наставниками для всех остальных обществ.

В некоторых племенах, например у кроу, в военные общества входило все боеспособное мужское население племени. У других, например у шайенов, большинство, но не все. У арикаров во второй половине XIX века только три общества были чисто военными -- Черные Рты, Полумесяц и Оджибвеи.

Наиболее важными и агрессивными воинскими обществами среди равнинных племен были общества Собак и Лис. Общества Собак существовали у черноногих (Собаки и Храбрые Собаки), сарси (Собаки), арикаров (Молодые Собаки), хидатсов (Собаки, Маленькие Собаки и Бешеные Собаки), манданов (Собаки, Маленькие Собаки, Бешеные Собаки и Старые Собаки), равнинных оджибвеев и кри (Большие Собаки), арапахов (Люди-Собаки), гровантров (Собаки), кроу (Большие Собаки и Бешеные Собаки), ассинибойнов (Глупые Псы), шайенов (Солдаты Псы, или Люди-Собаки), пауни (Молодые Собаки), вичитов (Большие Собаки, или Много Собак), кайовов (Насто­ящие Псы), кутеней (Бешеные Псы) и ютов (Собаки). Общество Лис было распространено среди сиу, шайенов, арапахов, гровантров, черноногих, ассинибойнов, арикаров, манданов, хидатсов, кроу, омахов и понков. Эти общества в большинстве своем были военными и одними из наиболее сильных, члены которых всегда были готовы встретить врага лицом к лицу.

Общества оказывали серьезное влияние на внутриплеменную социальную и религиозную жизнь, но не являлись боевыми формированиями племени, за исключением разве что шайенских Солдат Псов. Но так как нахождение в них было очень почетным и накладывало ряд обязательств, это, безусловно, стимулировало рядовых бойцов к агрессивному, наступательному поведению в схватках с врагами. Кроме того, нахождение в военном обществе сплачивало пребывавших в нем мужчин. В каждом военном обществе существовали определенные посты офицеров, которые могли занимать только храбрейшие бойцы, не раз проявившие себя в кровавых битвах. Обычно они принадлежали к разряду небегущих, то есть воинов, которые никогда не отступают перед лицом врага, в каком бы невыгодном положении ни оказались. Также существовали общества и отдельные группы воинов, которые отличались весьма странным поведением, совершая все действия наоборот. Таких людей называли противоположными.

Как и в большинстве других первобытных культур, роль женщины в индейском обществе была второстепенной. Она готовила пищу, шила одежду, выделывала шкуры и выполняла другую тяжелую работу по ведению домашнего хозяйства. Мужчина был охотником и воином. Его основной заботой было снабжение семьи и защита ее от врагов.

Несмотря на то что роль воина в индейском обществе, основой которого являлась военная демократия, была чрезвычайно велика, она не являлась главенствующей. Обычный боец, хотя и пользовался уважением, в племенной иерархии занимал отнюдь не первое место. Наибольшим влиянием пользовались вожди племени, крупных общин и сильных воинских обществ, а также шаманы, являвшиеся знатоками церемоний и обладавшие сверхъестественными, магическими силами, -- люди, служившие связующим звеном между богами и соплеменниками. И все же именно слава на поле брани была одним из основных способов добиться известности и влияния в племени и, ко­нечно же, богатства, которое заключалось в лошадях.

Появление лошади стало решающим фактором, полностью изменившим жизнь равнинных индейцев. Именно благодаря ей на Великих равнинах сложилась культура, абсолютно отличная от культур всех остальных индейских племен североамериканского континента. Если раньше люди медленно кочевали за стадами бизонов, перевозя свой небольшой скарб на собаках, то отныне они стали более свободными в перемещениях. С появлением лошадей увеличилось расстояние военных экспедиций, кардинально изменилась военная тактика краснокожих, что отразилось и на системе боевых заслуг. Конный воин обладал большей мобильностью, и привязанная на ночь у палатки лошадь в случае внезапного нападения давала ему возможность лучше защищать свой лагерь, быстрее преследовать врага или спасаться бегством. Кроме того, лошадь облегчила охоту и позволила перевозить огромное количество домашнего скарба и запасов пищи, в результате чего даже палатки кочевников стали гораздо больше и уютнее.

Шаманка кроу Красивый Щит говорила так: "Именно появление лошади наилучшим образом изменило жизнь кроу. Это произошло задолго до меня, но моя бабушка рассказывала мне о тех временах, когда старух, слишком слабых, чтобы перенести долгие пешие переходы, оставляли умирать и уходили дальше. Она рассказала мне, что когда старая женщина становилась обузой, люди возводили для нее палатку, давали ей мясо и хворост для костра и уходили. Они не могли таскать старух ни на своих спинах, ни на собаках -- они бы просто не выдержали. В те дни, если мужчины становились слишком старыми, чтобы заботиться о себе, они надевали лучшие одежды и отправлялись на войну, часто в одиночку, пока не находили шанса умереть в бою. Иногда эти старики уходили с отрядами молодых воинов и искали возможности погибнуть с оружием в руках. Со старухами все было иначе. Они сидели в своих палатках, пока не кончалась еда и не затухал костер, а затем умирали в одиночестве. Все это изменила лошадь, ведь даже старики могут ездить верхом. Я родилась в счастливые времена. У нас всегда было вдоволь жирного мяса, мы много пели и танцевали в наших селениях. Сердца наших людей тогда были легкими, как перышки".

Чем большим количеством лошадей владело племя, тем богаче и удачливее были его люди. Лошадей с удовольствием выменивали белые люди из торговых постов, давая за них ружья, боеприпасы, табак, алкоголь и другие товары. Кроу при обмене на товары оценивали своих лошадей от 60 до 100 долларов каждую, а черноногие -- от 20 до 60 долларов. Эдвин Дениг писал: "Огромную часть времени каждое племя тратит на то, чтобы охранять своих лошадей или пытаясь захватить их у своих врагов... Эти люди живут в постоянном страхе потерять всех лошадей, которые являются их единственным богатством... Без лошадей индейцы не могут поддерживать свои семьи охотой. Их выбор невелик -- либо иметь их, либо голодать". Бывали случаи, когда враги угоняли практически всех лошадей общины, тем самым лишая ее возможности кочевать с места на место. Без них охота на бизонов, нападение на врага, месть, преследование, а также бегство от врагов со всем скарбом были невозможны, что ставило под угрозу существование племени.

Первые лошади были завезены в Америку испанскими конкистадорами. Где бы впервые ни появлялись мистические собаки, как позднее назвали лошадей индейцы сиу, они вызывали у коренных американцев удивление и ужас. Среди пауни существует предание, что их предки приняли всадника на коне за единое животное о двух головах. К чести пауни, они быстро разобрались в своей ошибке, выбив всадника из седла выстрелом из лука. Индейцы вскоре поняли, какие преимущества дает им новое животное, и стали превосходными наездниками. Первые шаги на этом поприще, однако, были весьма непростыми. Племена Скалистых гор, позднее ставшие одними из лучших коневодов на североамериканском континенте, сперва обучались верховой езде следующим образом. Один человек медленно вел коня на поводу, а другой, боясь свалиться наземь, восседал на коне, держа в обеих руках по длинному шесту и опираясь на них по ходу движения.

Индейские лошади отличались от больших породистых лошадей, появившихся на Равнинах с приходом американцев. Вислизенус так описывал их: "Они не отличаются большим ростом и редко бывают красивыми, но очень быстры и выносливы, поскольку не знают другой пищи кроме травы. По этой причине индейские лошадки более приспособлены к длинным путешествиям, чем американские лошади, которые обычно худеют, питаясь обычной травой. Несмотря на это, индейцы и белые более предпочитают американских лошадей, потому что они крупнее и красивее, а когда привыкают к дикой жизни, значительно превосходят индейских скакунов". Полковник Де Тробрианд в 1867 году сообщал: "Индейская лошадь может без остановки покрыть расстояние от 60 до 80 миль за время от рассвета до заката, в то время как большинство наших лошадей устают после 30 или 40 миль пути".

У воинов каждого племени были свои предпочтения и суждения относительно того, каким должен быть их боевой конь. По мнению индейцев, помимо всего прочего, очень важна была масть лошади, поскольку она говорила о скоростных качествах, которым в условиях постоянных боевых действий отводилась первостепенная роль. Наиболее ценимой мастью у воинов черноногих были "пинто". Многие мужчины очень гордились своими "двухцветными" скакунами. Пинто признавались лучшими скакунами практически во всех племенах, поскольку, как полагали многие краснокожие, смешение мастей свидетельствовало о смешении в одном животном лучших характеристик всех лошадей. Однако Элис Мэрриот сообщала, что кайовы считали "пинто" женскими лошадьми. Неперсе предпочитали белых и крапчатых (аппалуса) животных и ценили их в два-три раза дороже всех остальных. Кайова-апач скорее бы выбрал в качестве боевого коня лошадь рыжей масти, чем вороной. Подобные суждения были свойственны не только индейцам Великих равнин, но и жителям других районов. Например, чирикауа-апачи Юго-Запада считали лошадей белой масти самыми медлительными, а вороных, напротив, быстрыми и наиболее пригодными для войны. А хикарийя-апачи полагали, что вороные кони с белым пятнышком на лбу отличались умом, скоростью и силой и никогда не уставали в бою. Кроме масти, учитывались и другие факторы. Сиу говорили, что наиболее выносливы кастрированные кони, довольно хороши бывают некоторые кобылы, в то время как жеребцы таким качеством не обладают. Воин команчей лишь в крайнем случае ездил верхом на кобылице, а в битву отправлялся только на жеребце, и ни при каких обстоятельствах не сделал бы этого на кобыле. Полковник Додж отмечал, команч "никогда не будет держать жеребца, если он не пинто".

Скаковые лошади, называемые боевыми, применялись только в бою и на охоте, им уделялось особое внимание. В поход воин ехал на обычной лошади. Скаковую вел на поводу, пересаживаясь на нее только перед атакой. Лошадей обучали различным приемам, которые могли пригодиться на войне или на охоте. Например, очень важно было заставить животное спокойно стоять рядом с хозя­ином и не убегать, когда он спешивался во время боя. Если лошадь убегала, воин мог погибнуть от рук врагов. Обучение происходило следующим образом. Воин на скаку останавливал коня и соскакивал, держа в руках накинутую на шею животного веревку. Если конь делал шаг, воин с силой, резко дергал веревку, причиняя ему боль. Через некоторое время конь приучался стоять рядом с хозяином и не отходить от него даже во время яростного боя. Кроме того, находясь на равнине, индеец зачастую вставал ногами на спину своего коня, чтобы осмотреть окрест­ности, в этом случае также было необходимо, чтобы животное стояло не двигаясь. Пиеганы приучали лошадей пить по команде, издавая частые цокающие звуки языком. Если лошадь отказывалась пить и мотала головой, воин знал, что вода не подходит для питья и он должен поискать другое место. Три Теленка, блад-пиеган, вспоминал, что некоторые кроу могли заставить лошадей кататься в траве после водопоя, если хозяин хлопал себя ладонями по бедрам. Команчи тренировали лошадей показывать ушами опасность. Если в окрестностях появлялось какое-либо животное, лошадь попеременно поводила своими ушами. Если появлялся человек -- скакун поводил обоими ушами вперед. По словам команчей, это спасло многие жизни. Представители переселенных на Великие равнины восточных племен приучали боевых коней стоять спокойно, когда верховой воин стрелял из ружья. Они возили с собой две длинные палки, которые упирали в землю, скрещивали и клали на них дуло длинного ружья, чтобы выстрел был более метким.

Многих белых современников восхищало умение краснокожих воинов на полном скаку управлять своими лошадьми без уздечки. Ларок в 1805 году писал, что на большинстве лошадей кроу можно доехать в любое место без уздечки: "Стоит только легко наклониться в одну или другую сторону, как они тут же поворачивают в ту сторону, в которую вы наклонились, и будут кружить до тех пор, пока вы вновь не примете прямое положение". Кроме того, коня приучали следовать за убегающим зверем или врагом. Джошуа Батлер, проведший несколько лет среди кайовов, команчей, вичитов и кэддо, смог лично убедиться в этом. Он часто читал, что тренированная индейская лошадь будет преследовать дичь подобно собаке, а потому решил проверить это, если представится возможность. По пути домой из кайовского лагеря он наткнулся на горного волка. Батлер отпустил поводья и ладонью ударил лошадь по крупу. Более мили она галопом мчалась за волком, "всю дорогу держась в пределах ружейного выстрела" от жертвы. Оказалось, что Батлеру действительно не было необходимости управлять ею во время погони. Следует напомнить, что боевыми лошадьми у индейцев были именно те скакуны, которых использовали для бизоньей охоты, а потому такие же приемы применялись и во время преследования бизонов, и при погоне за вражескими воинами.