Полководцы Великой Отечественной (-)

Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский (1895-1977)

Учеба в духовной семинарии близилась к завершению. Что ждет впереди? Этот вопрос не давал покоя семинаристу Василевскому. Он не допускал и мысли, чтобы вслед за отцом встать на церковный амвон. Не привлекали его и купеческие лавки, мундир и привилегии офицера старой армии.

"Хорошо бы продолжить образование, стать агрономом", - мечтал он. Но жизнь распорядилась по-своему.

...Лето 1914 года. Александр Василевский успешно закончил предпоследний курс семинарии. За год учебы вытянулся, возмужал. Домой приехал" веселым и шумным. Ему было приятно все: семья, друзья, цветение природы, возможность поваляться на траве. Почти сразу же включился в сельские дела: косил, жал в поле, копался на огороде, помогал отцу по столярной части.

В один из августовских дней к вечеру на взмыленной лошади в село ворвался запыленный урядник и хриплым голосом прокричал: "Германец напал на Россию!" Услышав слова урядника, все остановились, кто-то из женщин заголосил. Потом люди кинулись к домам. Василевский был ошеломлен и какие-то секунды не мог двинуться с места. В его душе вспыхнул огонь возмущения. В голове не укладывалось, как осмелилась Германия напасть на Россию, оскорбить ее достоинство!

Цели войны молодой юноша осознает позже в армии, на фронте. Ему ясно станет и существо лозунга "за веру, царя и отечество", выполнявшего роль идеологического оправдания. Уже в зрелом возрасте Александр Михайлович напишет, что он не мог находиться в стороне от тревог и испытаний Родины.

Сдав экстерном экзамен за четвертый курс семинарии и подав прошение разрешить ему добровольцем ехать на фронт, он получает направление в Алексеевское военное училище, которое в то время готовило ускоренные выпуски.

Во фронтовую обстановку Василевский вошел легко. В бою показывал подчиненным пример бесстрашия, заботился об их окопном житье. Командовал ротой, батальоном, дослужился до звания штабс-капитана. Имел авторитет у прогрессивно настроенных офицеров.

Как только дошла до фронтовиков весть о февральской революции, свержении самодержавия, в частях появились солдатские комитеты. На общем собрании полка Василевского избирают его командиром, но заочно, так как в тот момент он находился в краткосрочном отпуске, который получил за боевые заслуги. Жил дома, у родителей.

На фронт, где находился его полк, Александр Михайлович не попал, поэтому поступил в распоряжение местного военного комитета. Сначала работал инструктором всевобуча в волости. А потом влился в Красную Армию, командовал взводом, ротой, батальоном, полком. Гражданскую войну закончил на Западном фронте.

Подготовленного и умелого боевого командира А. М. Василевского оставили в кадрах армии. С любовью отнесся он к беспокойным и бесконечным хлопотам - подготовке личного состава. Радовался, когда росла боевая выучка бойцов.

Военная служба Александра Михайловича сложилась так, что долгие годы он находился в одной 48-й стрелковой дивизии и откомандовал всеми стрелковыми полками соединения. В каждом работал до седьмого пота, всюду успевал - и на тактические занятия, и на стрельбы, и на строевую подготовку. Одновременно много читал, серьезно изучал труды по военной истории, военной науке.

В эти годы А. М. Василевский сложился как профессиональный военный, выработал в себе все лучшие качества, требуемые для советского командира. Его отличали обширные военные познания, умение точно и кратко изложить мысль, написать приказ, донесение в вышестоящий штаб, оформить документы о боевой учебе части. Он был предельно обязательным и исполнительным. Мог переносить длительные физические перегрузки. Требовательность к подчиненным сочеталась с уважением к личности бойца и командира.

Год от года рос авторитет Василевского. Его уважало командование военного округа. Знал нарком обороны. Уже в те годы к его голосу прислушивались советские военные теоретики. И когда в начале 30-х годов состоялось назначение Василевского в Управление боевой подготовки Красной Армии, его сослуживцы радовались не меньше самого Александра Михайловича.

- Здесь, где разрабатываются сложные вопросы оперативной подготовки войск, Василевский будет на месте, - говорили они.

Новое место, новые задачи. Опыта, кругозора, накопленного в войсках, явно не хватало для квалифицированного решения сложных стратегических и оперативных вопросов. Нужны были глубокие теоретические знания, и Александр Михайлович решает поступить в Академию Генерального штаба.

Незаурядные способности позволили ему успешно закончить академический курс и возглавить в Генштабе отделение оперативной подготовки. Теперь ему доверяют в качестве военного эксперта участвовать в работе правительственных делегаций, выезжающих за границу, привлекают к разработке оперативного плана обороны страны. С Генеральным штабом, напишет в своей книге Василевский, "связаны самые лучшие годы" в его жизни.

Третья война, в которую пришлось вступить А. М. Василевскому, застала его в служебном кабинете Генерального штаба. Это был уже советский генерал с опытом двух войн и солидными военными знаниями. "Проситься на войну" ему уже не нужно было. Его патриотические чувства совпадали с требованиями военной службы, он с первого мгновения германской агрессии включился в орбиту войны как ее активный участник.

Час начала Великой Отечественной выпал на раннее утро воскресенья. А на исходе субботнего дня ему позвонил генерал Ватутин:

- Александр Михайлович, - сказал он, - вам после рабочего дня не следует уходить домой.

В ту памятную ночь спать Василевскому не пришлось. После боя курантов он передавал в западные военные округа директиву, подписанную начальником Генштаба и наркомом обороны, потом собирал сведения о ходе развертывавшихся боевых событий. А они нарастали с такой стремительностью, что поспеть за ними было нелегко. Но нужно. В короткие минуты отдыха мысль Василевского работала в одном направлении: старался понять, как пойдет война. Он видел, что с первого часа боев наши войска оказались в невыгодном положении. В памяти возникали картины фронтовой жизни первой мировой войны: окопы, лица солдат, офицеров, отступление под натиском кайзеровских войск...

- Нет, нет, - говорил он себе, - на этот раз мы крепко стоим на ногах. Мы уже не Россия 1914 года.

...Закончив разговор по телефону с начальником штаба Белорусского военного округа В. Е. Климовских, встал из-за стола, медленно переступая, прошелся по кабинету, посмотрел в окно. По Арбату спешили одинокие люди то ли домой, то ли на работу.

Александр Михайлович чувствовал, как весь напряжен. Где-то в глубине души шевельнулась мысль, что хорошо бы на фронт. Он тут же прогнал ее. "Место твое сегодня в Генштабе", - сказал он себе. И функции определены. Начальник Генштаба генерал Жуков приказал возглавить работу по сбору сведений с фронтов и анализу обстановки. Доклады представлять три раза в сутки.

Задачи руководства войной требовали точного знания положения и состояния наших войск, противника. И Василевский изучал материалы направленцев по фронтам. Если что-то было неясно, звонил начальникам штабов фронтов и армий. Каждый очередной документ Г. К. Жуков докладывал Верховному Главнокомандованию. На их основе Ставка принимала решения об организации отпора врагу.

Одновременно Советское правительство поручило Василевскому готовить ежедневные сообщения о событиях на фронтах для сводок Совинформбюро. Их ждали советские люди, надеялись на обнадеживающие сведения о решительном отпоре врагу. Александр Михайлович не скрывал, не маскировал создавшиеся трудности. Но сведения отбирал тщательно, вписывал в сводку все существенное об ударах Красной Армии по захватчикам, о героизме и мужестве наших воинов на поле боя.

В напряженнейшем труде шли дни. Военный талант Василевского набирал силу, которая отражалась в докладах об обстановке, противнике, его намерениях, предложениях о замысле наших ударов по врагу.

На исходе июля Александр Михайлович назначается начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба. Став вторым по своей роли в Генштабе, он вместе с Б. М. Шапошниковым, сменившим Г. К. Жукова на посту начальника Генштаба, ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки бывал в Ставке, участвовал в рассмотрении всех важных вопросов ведения военных действий, повышения боевой мощи Вооруженных Сил.

Тучи войны сгущались. Несмотря на большие потери, немецко-фашистские войска уже находились на дальних подступах к Москве, терзали Ленинград, грабили Киев. Из Москвы выехали дипломатические ведомства. Ряд предприятий эвакуировались в тыловые районы, аппарат Наркомата обороны переместился в города, расположенные не очень далеко от столицы. На месте остались только те органы, которые имели непосредственное отношение к руководству ходом войны. Оно не ослабевало ни на минуту.

На долю Василевского выпало возглавить рабочую группу Генштаба для оперативного и организационного обслуживания Верховного Главнокомандующего. Александр Михайлович при участии восьми генштабистов готовил всю необходимую информацию об обстановке на фронтах, представлял рекомендации о распределении поступавших сил и средств для войск на передовой, предложения по перестановке и выдвижению военных кадров...

Большую часть своего рабочего времени он проводил в Ставке. Верховный Главнокомандующий проникся уважением к Василевскому. И видя, что его помощник постоянно на ногах, стал даже иногда проверять, спит ли он в отведенное для этого время. А Александр Михайлович, возвращаясь в Генштаб, нередко трудился без отдыха. Но у кремлевского телефона сажал своего адъютанта А. И. Гриненко с обязанностью отвечать, что "генерал Василевский спит". Верховный, услышав такой ответ, говорил: "Хорошо".

Усталость Василевского нарастала, но работал он в прежнем ритме. Однажды по вызову явился в Ставку, докладывает. Лицо посерело, глаза покраснели, голос ослаб. Верховный выслушал, внимательно посмотрел на него, попросил сесть. Вызвал своего секретаря и поручил ему позвонить в санаторий "Архангельское", спросить, смогут ли они принять на ночь Василевского и обеспечить ему хороший отдых. Из санатория дали положительный ответ.

Возвратившись в Генштаб, Василевский увидел в своем кабинете начальника Главного военно-санитарного управления Наркомата обороны генерала Е. И. Смирнова. Понял, что на этот раз не выкрутиться. Ехать нужно обязательно. Отдав необходимые распоряжения помощникам, сел в машину.

Когда Василевский возвратился в Ставку, Верховный опять посмотрел внимательно на него, но ничего не сказал. Он, конечно, видел, что хорошо бы дать заместителю начальника Генерального штаба еще несколько дней отдыха, но где взять их, эти дни. Враг-то наращивает силу ударов. Нужно думать, принимать меры, чтобы остановить его.

Василевский по поручению Ставки и начальника Генерального штаба внимательно следил за развитием событий на Южном фронте, чем мог помогал войскам, ведущим противоборство с танковыми дивизиями противника. С огромным удовлетворением воспринял он известие, что "непобедимый" Клейст разгромлен под Ростовом, а его хваленые войска бегут без оглядки.

Радости, уверенности в осуществлении задуманного прибавила и успешно проведенная наступательная операция под Тихвином. А задумано было много. Закончена работа над планом контрнаступления под Москвой, подготовлены резервы, накоплены боевая техника, оружие, боеприпасы...

Много трудился над этим планом и Александр Михайлович.

В особо тяжелые дни подготовки контрнаступления заболел Б. М. Шапошников, и обязанности начальника Генштаба были возложены на Василевского. Эти несколько недель особенно запомнились ему предельным напряжением сил. Наибольшие хлопоты доставил Калининский фронт, куда пришлось выезжать, чтобы уточнить его роль и место в контрнаступлении. И как радовался он, когда советские войска погнали врага от Москвы на запад. Это было самое лучшее лекарство от усталости, самое действенное средство от перенапряжения.

Но благодушествовать было рано. Генерал Василевский, к которому сходились нити со всех фронтов, понимал это, может быть, лучше других. Да, враг был еще очень силен. Не было сомнения и в том, что он постарается нанести новый удар. Но где? Когда?

Советское военное руководство твердо знало, что, достигнув значительных успехов в зимней кампании, наши Вооруженные Силы по численному составу и особенно по технической оснащенности пока еще значительно уступали противнику. Потому-то в Генеральном штабе и Ставке считали, что в апреле 1942 года необходимо перейти к временной стратегической обороне, чтобы оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах сорвать летнее наступление гитлеровцев, создать условия для перехода в решительное наступление Красной Армии. В то же время, вопреки мнению Генштаба, было решено провести на ряде направлений несколько частных наступательных операций. Но, к сожалению, при этом не были учтены обоснованные данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге. На Юго-Западное направление было выделено меньше сил, чем на Западное.

И когда в мае противник захватил Керченский полуостров и перешел в контрнаступление в районе Харькова, обстановка на южном крыле советско-германского фронта крайне осложнилась.

- Немедленно возвращайтесь в Москву! - приказал Верховный Главнокомандующий генералу Василевскому, находившемуся на Северо-Западном фронте, где он вместе с командованием фронта решал задачу по ликвидации окруженной демянской группировки фашистов.

С этого времени на плечи Александра Михайловича легла еще большая ответственность. Напряженная работа подорвала здоровье Б. М. Шапошникова, и его на посту начальника Генерального штаба сменил А. М. Василевский. Центральный Комитет партии, Ставка Верховного Главнокомандования верили, что широкий стратегический и оперативный кругозор, умение вести за собой большой и сложный коллектив, взаимопонимание с командующими фронтами помогут А. М. Василевскому усилить деятельность Генштаба.

И действительно, назначение Василевского положительно сказалось на оперативности в руководстве военными действиями. Вскоре даже Верховный Главнокомандующий перестал высказывать неудовлетворенность работой Генштаба. Более того, если теперь кто-либо из командующих фронтами обращался в Ставку с предложением, Верховный обычно спрашивал:

- А вы советовались по этому вопросу с товарищем Василевским?

Это было прямым признанием полководческой зрелости генерал-полковника А. М. Василевского. Но особенно наглядно проявилась она во время Сталинградской битвы. Наши войска еще вели ожесточенные оборонительные бои, шла борьба за каждый дом, за каждую позицию, а А. М. Василевский на совещании в Ставке предложил замысел контрнаступления советских войск на берегах Волги. Вынашивал его еще на командном пункте представителя Ставки Верховного Главнокомандования на Сталинградском фронте в Заворыгине. Когда время подходило ко сну, разворачивал оперативную карту и внимательно всматривался во фланги немецко-фашистских войск, изучал справки разведчиков. И все больше склонялся к мысли, что нашим ответом гитлеровцам должен быть удар по их флангам.

Однако, понимая сложность обстановки, пока молчал. Но однажды в Ставке, обмениваясь с Г. К. Жуковым мнениями, осторожно сказал, что, наверное, пора искать другое решение, с тем, чтобы взять верх над противником на волжском плацдарме.

Разговор этот происходил в стороне от стола Верховного. Но он все же услышал и спросил:

- Не лишена оснований возможность контрнаступления на Сталинградском направлении, с тем чтобы зажать немецко-фашистскую группировку в тисках окружения, - ответил Василевский.

- Мысль об ударе с целью ликвидации группировки противника под Сталинградом кажется реальной. На этом самом Ответственном участке советско-германского фронта произошло бы радикальное изменение обстановки в нашу пользу.

Верховный Главнокомандующий помолчал, вздохнул, потом, ни к кому не обращаясь, спросил:

- А под силу ли столь серьезная операция? Еще немного помолчал, размышляя, и предложил:

- Вот что, поезжайте в Генштаб и хорошенько подумайте над возможностью проведения такой операции.

Подумали, взвесили. Верховный Главнокомандующий согласился с доводами своих ближайших военных соратников и поручил им детально разработать план операции, получившей кодовое название "Уран".

Находясь в Сталинграде в качестве представителя Ставки, А. М. Василевский уже в ходе подготовки к операции по окружению и уничтожению противника принимал смелые, обоснованные решения. Из-за сбоев в доставке оружия и боевой техники менялись сроки наступления. В самый канун контрнаступления, когда все было готово, один генерал написал письмо в Ставку с предложением приостановить контрнаступление, так как оно якобы обречено на провал.

Василевского срочно вызвали в Москву. Дали письмо. И когда Александр Михайлович прочитал его, Верховный спросил:

- Все, что здесь изложено, далеко от истины. Пессимизм неуместен. Операция подготовлена, боевой настрой в войсках высокий. Надеюсь на успех.

После окончания Сталинградской битвы напряжение в деятельности Василевского не спадало. Он выполнял огромный объем работы начальника Генерального штаба и в то же время представителя Ставки на фронтах. Военные статистики подсчитали, что за 34 военных месяца нахождения на посту начальника Генштаба Александр Михайлович 22 месяца работал на фронтах, координируя их действия в важнейших стратегических операциях, и только 12 месяцев - в Москве.

Ставку такой режим деятельности Василевского устраивал. Она считала, что на фронте он проводит весьма большую работу и его там просто заменить некем. Собственно, в таком же положении находился и Г. К. Жуков, являвшийся заместителем Верховного Главнокомандующего.

Тем не менее ответственность за Генштаб с Василевского никто не снимал. Каждый день он обязан был давать анализ обстановки по всем фронтам, вносить предложения о действиях советских войск по каждому стратегическому направлению.

Требования Верховного к Василевскому носили категоричный и жесткий характер. Скидок ему не предоставлялось. Стоило однажды запоздать на два часа с докладом, как тут же последовал лично в его адрес приказ, в котором говорилось: "Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операций за 16 августа и о Вашей оценке обстановки... Последний раз предупреждаю Вас..."

Александр Михайлович вспоминал потом, что эта телеграмма с суровым предупреждением потрясла его. За все годы военной службы он не имел ни малейшего замечания, а тут прямое напоминание, что, если еще раз подобное повторится, он будет отстранен от должности.

Переживания Александра Михайловича смягчил А. И. Антонов, заместитель начальника Генерального штаба, который попросил не беспокоиться. Приказ не будет подшит к делу. А когда спустя некоторое время Василевский вернулся в Москву, в Ставке его встретили тепло и внимательно.

Весной 1943 года Ставку Верховного Главнокомандования интересовал вопрос: где предпримут наступление гитлеровцы? Что фашисты попытаются наступать с целью взять реванш за поражение под Сталинградом, сомнения не было ни у кого. Но где? По заданию Генерального штаба наши разведывательные органы, используя все доступные средства, вели настойчивые поиски наличия и расположения резервов в оперативной глубине противника, районов сосредоточения его войск, перебрасываемых с запада. И уже в начале апреля стало ясно, что противник стягивает в район Курского выступа крупные силы для большого летнего наступления.

Встал вопрос, как ответить врагу. "Анализируя разведывательные данные о подготовке врага к наступлению, - вспоминал в послевоенные годы Маршал Советского Союза А. М. Василевский, - фронты, Генеральный штаб и Ставка постепенно склонялись к идее перехода к преднамеренной обороне. Об этом, в частности, состоялся неоднократный обмен мнениями между мною и заместителем Верховного Главнокомандующего в конце марта - начале апреля".

После тщательной проработки решение о переходе в районе Курского выступа к преднамеренной обороне было принято окончательно. Войска фронтов всесторонне подготовились к боям. Построили глубоко эшелонированную оборону.

Известно, как трудно ждать. А наши части, занявшие исходные позиции для отражения атак гитлеровцев, ждали. Но немецкое командование неоднократно переносило начало своего наступления. У ряда командиров войск Воронежского фронта возникло беспокойство. Пошли разговоры о том, что так можно просидеть лучшую погоду. Обеспокоенный командующий фронтом генерал Н. Ф. Ватутин обращается к представителю Ставки А. М. Василевскому:

- Александр Михайлович, нужно наступать. А то пройдет лето, наступит осень и дороги развезет. Упустим момент! Мы готовы к удару по противнику. Поддержите!

Василевский взвешивает все факты за немедленное наступление и против. Советуется с Г. К. Жуковым и приходит к выводу: план операции не менять, ждать наступления немцев. Так и доложил Верховному Главнокомандующему, который тоже колебался - встретить ли противника обороной или нанести ему упреждающий удар.

В конце концов было принято мнение Василевского, поддержанное Жуковым. Наши войска, обескровив гитлеровцев в оборонительных боях, перешли в наступление, успешно продолжавшееся до глубокой осени. Победа под Курском, выход советских войск к Днепру завершили коренной перелом в ходе войны.

Советская военная стратегия доказала свое превосходство над немецкой. Германия и ее союзники вынуждены были перейти к обороне на всех театрах второй мировой войны.

Все это еще ярче высветило умение А. М. Василевского мыслить стратегическими категориями. А талант полководца в том и состоит, что он, анализируя обстановку, приходит, к выводам, позволяющим точно понять намерения противника, принять оптимальное решение. Не случайно Г. К. Жуков писал, что Александр Михайлович "никогда не ошибался в оценке обстановки".

И добавим - Василевский был предельно тверд в своих убеждениях. Если принял решение, считал его обоснованным, не отказывался от него, хотя и испытывал порой давление сверху. Так поступал не только в зрелом возрасте, но и когда начинал службу в Красной Армии.

Еще в годы гражданской войны, когда А. М. Василевский командовал батальоном на Западном фронте, произошел весьма показательный случай. Как-то на одном из участков бригады, в составе которой батальон Василевского вел боевые действия, белополяки, смяв нашу оборону, рванулись вперед. Комбриг срочно вызвал Василевского, приказал принять сбитый с позиции полк и ликвидировать прорыв. Василевский поинтересовался, где находится этот полк. Уточнения не последовало. Тогда он попросил предоставить ему одну ночь, чтобы найти отошедшую часть, привести ее в порядок, а в прорыв направить другие боеспособные подразделения. В ответ на эту логичную просьбу последовало распоряжение идти в Ревтрибунал.

С полпути комбриг возвратил Василевского в штаб бригады и повторил приказ. Командир батальона стоял на своем. Комбриг, ничего не сказав, вручил ему приказ, в котором значилось, что Василевский "за саботаж и нелепую трусость" снимается с должности помощника командира полка и назначается командиром взвода.

Со взводом воевать долго не пришлось. После специального расследования действия Василевского были признаны обоснованными, и вскоре его назначили командиром отдельного батальона до освобождения должности командира полка.

Твердость характера Василевского не мешала ему быть общительным, он умел тепло, дружески беседовать, а если возникал повод, пошутить, от души посмеяться. На фронте курьезов случалось немало.

Весной 44-го года он находился на юге Украины. Вместе с Р. Я. Малиновским прибыл в конно-механизированный корпус генерала И. А. Плиева. Гостеприимный хозяин организовал обед, на который приехали "соседи" по фронту - генералы В. И. Чуйков, Т. И. Танасчишин, В. А. Судец.

А. М. Василевский и Ф. И. Толбухин на командном пункте под Севастополем. 1944 г.

Александр Михайлович поздравил В. И. Чуйкова с присвоением звания Героя Советского Союза. А потом сели за стол. Пообедали. Военных действий в разговорах не касались. Обменивались шутками, вспоминали различные истории. А. М. Василевский под общий смех рассказал, что Одесскую область, за освобождение которой идут бои, диктатор Румынии Антонеску назвал "Транснистрией" и что у нее уже был свой генерал-губернатор, вынужденный "намазать пятки салом".

Несмотря на высокое служебное положение, Василевскому приходилось на фронтовых дорогах попадать в весьма сложные переплеты. Летом 1942 года, когда советские войска вели ожесточенные оборонительные бои, он из штаба Юго-Западного фронта выехал в сторону Купянска, навстречу отходившим войскам. В машину сел член Военного совета фронта. По дороге останавливались, беседовали с бойцами. Переправились через реку Оскол. Увидели вдали деревню - и туда. Посреди ее остановились. Пустынно, вышли из машины. Вдруг на улице появилась женщина. Подошла и торопливо сказала:

- Товарищи военные, на той стороне деревни немцы. Поблагодарив ее, быстро сели в машину и благополучно вернулись к своим войскам.

- А могли бы оказаться с глазу на глаз с гитлеровцами, - рассказывал Александр Михайлович.

Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов и Маршал Советского Союза А. М. Василевский в группе генералов и офицеров в Крыму

А вот и еще один из многих случаев. В середине марта 1943 года немцы прорвали нашу оборону на юге и вновь захватили Харьков, Белгород. Василевский, находившийся на Воронежском фронте, вместе с Жуковым принял меры по организации прочной обороны. Противник, хотя и продолжал свои попытки развивать наступление, успеха не имел. В самый разгар боев Василевский был срочно отозван в Москву. До аэродрома в Курске можно было добраться только на автомобиле. Учитывая, что противник проявлял большую активность в воздухе, Г. К. Жуков предложил свою машину с броневой защитой. Александр Михайлович хоть и возражал, но потом не пожалел, что Георгий Константинович настоял на своем: в пути фашистский истребитель из пулемета обстреливал мчавшийся автомобиль.

Но фронтовые поездки не всегда кончались благополучно. В день освобождения Севастополя Василевский решил посмотреть воспетый во славе город. Машин по нему шло много. Одна за другой они везли солдат и боеприпасы. Доехали до Мекензиевых гор. И вдруг под колесами автомобиля - взрыв. Наскочили на мину. Произошел удар такой силы, что двигатель отбросило в сторону. Александра Михайловича ранило в голову.

А в Прибалтике попал в аварию, сломал два ребра. Но работать продолжал и в таком состоянии.

Бывали на фронтовых перекрестках и радостные сердцу Василевского события. Особенно запомнились ему беседы с рядовыми бойцами.

Однажды, а было это в Прибалтике, Александр Михайлович прибыл в один из гвардейских полков 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта во время обеда. Направился в одну из рот. И сразу оказался в окружении солдат. Посыпались вопросы. А один боец, обращаясь к А. М. Василевскому, сказал:

- Спасибо за приглашение, - ответил Александр Михайлович и спросил:- А откуда вы меня знаете?

- Хоть вы и в комбинезоне, но мы вас сразу узнали. Мы, москвичи, бывшие ополченцы и не один раз видели вас на фронтовых дорогах.

Все уселись под березкой. Необыкновенно вкусными показались маршалу борщ и гречневая каша. Да и интересный, живой разговор не смолкал ни на минуту. Маршал радовался, что рядовой солдат чувствует себя рядом с ним как гражданин с гражданином, как товарищ по борьбе за свободу и счастье Родины.

В самом начале последнего года войны А. М. Василевский получил задачу координировать действия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов.

Накануне выезда из Москвы он с женой Екатериной Васильевной пошел в Большой театр. Здесь-то и услышал печальную весть о гибели командующего 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховского.

Смерть Ивана Даниловича, наступившую после тяжелого ранения, Александр Михайлович долго переживал. "Я близко и хорошо знал его, - писал он, - ценил в нем отличного полководца, беспредельной честности коммуниста, исключительной души человека".

3-й Белорусский фронт играл главную роль в разгроме немецко-фашистской группировки в Восточной Пруссии. Нужно было подобрать сильного командующего. И когда в Ставке разговор зашел о задачах фронта, Верховный Главнокомандующий спросил:

- Как вы смотрите, товарищ Василевский, если командующим назначим вас?

Быть командующим войсками фронта, особенно на заключительном этапе войны, - дело огромной ответственности. Каждый советский военачальник считал это высокой честью. А. М. Василевский без колебания дал согласие и поблагодарил Верховного Главнокомандующего за доверие. Вместе с тем попросил освободить его от работы в Генштабе, предложив на свое место А. И. Антонова, который в то время был заместителем начальника Генштаба.

Прося о снятии с него полномочий начальника Генштаба, Александр Михайлович исходил только из интересов руководства вверенными ему войсками фронта и успешной работы Генштаба. Он знал, что будет без остатка поглощен делами фронта, а потому не сможет постоянно находиться в курсе всей работы Генштаба. Формально же значиться в столь высокой должности не хотел. Отошел от дел в Генштабе честно, искренне, с верой, что поступает правильно, с пользой для успешного руководства делом завершения войны.

А дел этих на нового командующего 3-м Белорусским обрушилось великое множество. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Советские войска несли серьезные потери, а пополнение почти не поступало. Отставшие тылы не справлялись с материальным обеспечением войск, особенно со снабжением горючим. Эти обстоятельства вынудили Василевского временно прекратить бои на Земландском полуострове. Он принял единственно верное решение. Мощными ударами войска фронта расчленили и разгромили гитлеровцев, занимавших хейльсбергский укрепленный район, а затем и кенигсбергскую группировку врага. Всего четверо суток понадобилось советским войскам, чтобы овладеть "абсолютно неприступным бастионом немецкого духа" - Кенигсбергом.

После разгрома гитлеровской группировки Василевский допрашивал коменданта обороны города. Перед маршалом стоял высокий худощавый генерал Лаш. Он признался, что массированное применение артиллерии и самолетов разрушило укрепления, деморализовало солдат и офицеров. Было полностью потеряно управление. "Выходя из укреплений на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, - говорил он, - совершенно теряя ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию".

В конце допроса А. М. Василевский спросил у пленных генералов, кого они знают из советских военачальников. Как пишет И. X. Баграмян, они не могли назвать, кроме Ворошилова, Буденного, Тимошенко, ни одного советского полководца, войска которых били их армии начиная от Москвы и Сталинграда.

Затем их спросили, неужели они не знают Жукова, Василевского, Конева, Рокоссовского. Пленные в ответ лишь переглянулись и замолчали. А генерал Лаш смущенно сказал, что он впервые услышал о Маршале Советского Союза А. М. Василевском лишь в связи с его ультиматумом гарнизону Кенигсберга.

Долго еще Александр Михайлович озадаченно ходил по комнате. Странными и необъяснимыми казались глухота и слепота немецких генералов по отношению к противнику. Самонадеянность или обреченность? Наверное, кичливость и предчувствие катастрофы.

Салюту в Москве в честь взятия Кенигсберга Василевский радовался как непосредственный участник тех напряженных и славных боев.

Маршал Советского Союза А. М. Василевский и генерал-полковник С. П. Иванов в штабе Главного командования советских войск на Дальнем Востоке

Но встретить День Победы на фронте А. М. Василевскому не пришлось. В конце апреля он вызвал своего заместителя генерала И. X. Баграмяна и сказал ему:

- Иван Христофорович, меня срочно вызывают в Москву. Тебе приказано вступить в командование войсками фронта. Основная задача - в кратчайший срок завершить разгром остатков земландской группировки противника. Поразмысли о том, как добиться этого с наименьшими для нас потерями. Это - главное...

Возвратившись в Москву, А. М. Василевский тут же включился в подготовку войны против милитаристской Японии. На Дальний Восток отбыл после Парада Победы. Но в специальном поезде ехал не как маршал Василевский, главком Советскими войсками на Дальнем Востоке, а как заместитель наркома обороны генерал-полковник Васильев. В этом звании и под этой фамилией пребывал до 8 августа, начала боевых действий. Интересы скрытной подготовки к войне требовали такого камуфляжа.

В первые дни военных действий главком Василевский находился на командном пункте 1-го Дальневосточного фронта. Он внимательно следил, как развиваются боевые действия советских войск против Квантунской армии. Радовался широкомасштабному характеру наступления, умелому использованию бронетанковых и механизированных войск.

Видя, что дни Квантунской армии сочтены, главком обратился по радио к японскому командованию с категорическим требованием сложить оружие. Но не сразу услышали голос разума самураи. Отдельные гарнизоны японских войск продолжали сопротивляться. И только высадка воздушных десантов в Харбине и других крупнейших городах Маньчжурии заставила командование Квантунской армии пойти на переговоры. На командный пункт 1-го Дальневосточного фронта прибыл начальник штаба Квантунской армии генерал X. Хата, который принял условия капитуляции.

И все же боевые действия продолжались. Потребовалось провести Южно-Сахалинскую и Курильскую операции, чтобы окончательно разгромить врага. Япония безоговорочно капитулировала 2 сентября 1945 года. Наступили мирные дни.

Штаб главкома Советскими войсками армии на Дальнем Востоке разместился в Хабаровске. Прилетев сюда из Порт-Артура, Василевский ознакомился с городом, прошел по главным улицам, постоял на берегу Амура, любуясь красотой его мощного течения. Не теряя времени, приступил к рассмотрению вопросов перехода войск на режим мирного времени. Посоветовался с начальником штаба генералом С. П. Ивановым.

- Знаете, Семен Павлович, - сказал улыбаясь Василевский, - сложен переход от мира к войне, но переход от войны к миру также непрост и не очень легок, хотя начало мирной жизни после войны и похоже на начало весны.

Продумали, какие мероприятия в первую очередь следует провести по демобилизации старших возрастов, переводу войск на обычный распорядок. Начался новый период военного строительства.

Подошел конец сентября, и как-то мельком вспомнил, что скоро день рождения, стукнет ровно пять десятков. В памяти мелькнул день рождения незадолго до войны, когда так весело и приятно его отметил в кругу близких и друзей.

Неожиданно получил указание вернуться в Наркомат обороны. Стал думать, зачем понадобился, но никаких конкретных причин не видел. Все должности его уровня были заполнены.

Но приказ есть приказ. Сдал дела Р. Я. Малиновскому, распрощался с боевыми товарищами - и в самолет.

Москва. Уже не военная, но еще не залечившая раны войны. 29 сентября вечером его принял Сталин. Интересовался японской армией, ее командными кадрами, отношением китайского населения к Красной Армии, положением в Китае. Но главной темой беседы был переход Вооруженных Сил на мирный режим, расстановка руководящих командных кадров. Поинтересовался личными планами Александра Михайловича, спросил, где бы он хотел работать. Александр Михайлович ответил:

- Куда бы ни направили меня, везде буду трудиться честно. А утром следующего дня "Правда" опубликовала приветствие Центрального Комитета партии и Совета Народных Комиссаров Союза ССР маршалу А. М. Василевскому. В нем говорилось: "Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР приветствуют Вас, одного из виднейших полководцев Красной Армии и талантливых организаторов Вооруженных Сил Советского Союза, в день Вашего пятидесятилетия.

Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР желают Вам здоровья и сил для дальнейшей плодотворной работы на благо нашей Родины".

Александр Михайлович был глубоко взволнован и признателен партии за эту высокую оценку. Она вдохновляла, вселяла новые силы.

- Хотелось немедленно приступить к работе, - вспоминал он потом.

В ЦК партии посоветовали сначала отдохнуть, съездить на курорт, подлечиться. А потом решится вопрос о назначении.

Выехал в Сочи Александр Михайлович с женой Екатериной Васильевной и сыном Игорем. Первый послевоенный отпуск прошел особенно приятно.

А когда вернулся, посвежевший, со светлой улыбкой на лице, вновь стал начальником Генштаба.

Через несколько лет А. М. Василевский оставил службу. Подорванное войной здоровье не позволяло работать с прежним напряжением.

Вся большая жизнь Александра Михайловича Василевского отдана служению партии, Родине, Советским Вооруженным Силам. Он дважды удостоен высокого звания Героя Советского Союза, награжден восемью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденами Суворова I степени, Красной Звезды, другими орденами и медалями, Почетным оружием. Дважды ему вручали высший полководческий орден "Победа". Имя А. М. Василевского присвоено Военной академии ПВО Сухопутных войск. Память о нем живет в названиях улиц в Москве, Калининграде, Николаеве и других городах, суднах дальнего плавания.

Яровиков В. Искры призвания. Василевский Александр Михайлович