Народ пустыни: айт-атта

Даже в наше время две великие африканские пустыни — Сахара и Калахари — не так уж негостеприимны и непроходимы, как кажется. На протяжении всей истории Сахары ее пересекали бесчисленные караванные пути, и в обеих пустынях люди рождаются, полнокровно живут и умирают, так и не увидев находящегося за пределами пустынь мира трав и лесов. Но пустыня — строгий хозяин, она требует от людей постоянного движения. Все народы пустыни — кочевники, они объединены не в крупные племена, а в маленькие мобильные группы. У скотоводов законы неумолимы, а наказания за их нарушения суровы — иначе люди не смогли бы выжить в этих условиях. Таково главное отличие от более гибкого образа жизни людей в саваннах и лесах Африки.

Если не считать этих трудностей, жизнь в пустыне не только сносна, но даже по-своему легка. Прежде всего здесь нет соперничества из-за пустынной земли, и люди предоставлены самим себе. Именно поэтому многие из них пришли в Сахару из более богатых северных земель. Они свято хранят свое одиночество и страстно привязаны к миру, в котором живут. Они перегоняют стада коз и верблюдов через пустыню, а некоторые из них живут торговлей и сопровождают (а то и грабят) богатые транссахарские караваны. Иногда они торгуют с племенами, обитающими в саваннах на краю пустыни, получают от них продовольствие в обмен на товары с севера, но земледельцев они считают низшими существами, недостойными называться людьми. Религия ислама, распространявшаяся по всей Северной Африке с VII в., прочно вошла в жизнь этих суровых кочевников и заставила их еще больше гордиться тем, что они настоящие люди пустыни.

Берберы Северной Африки оказывали упорное сопротивление арабским завоевателям, но, когда борьба оказалась бесполезной, многие из них бежали в менее гостеприимные горы и пустыни на юге, где она могли сохранить свой образ жизни. Хотя они и приняли ислам, нередко это делалось чисто формально, особенно в сельских районах, далеких от городских центров правоверных мусульман. В Северной Африке, как и в Аравии, ислам с готовностью впитал в себя местные верования. Типичным примером является берберский народ айт-ат-та, который насчитывает 200 тысяч человек, исповедует ислам, но одновременно с этим продолжает придерживаться своих древних обычаев и многих древних верований. Ислам и древние верования не только не вступили в конфликт, но и образовали некое единое целое.

Кочевой народ айт-атта находится под властью многочисленных вождей; верховный вождь — амгар н-уфилла — военный лидер и отвечает за отношения между племенами. Войны прекратились, но верховный вождь остался. Надо сказать, что, по убеждению айт-атта, они не имеют ничего общего с другими марокканцами.

Песчаная пустыня встречается редко, чаще всего это горы и скалы, и хотя поверхность пустыни кажется голой и бесплодной, в ней всегда есть участки с растительностью, где можно пасти овец и коз. Вскоре пастбище становится непригодным, и такие берберские племена, как айт-атта, задерживаются на одном месте лишь несколько дней. Им приходится довольствоваться весьма скудными ресурсами территории к югу от Атласских гор. Их лагеря очень просты, носят временный характер и постоянно охраняются. Разбив лагерь, берберы приступают к самым важным церемониям: приготовлению чая и молитвам (повернувшись лицом к Мекке).

Помимо амгар нуфилла существовали вожди кланов, представлявшие собой местную администрацию. Как верховные вожди, так и вожди кланов избирались ежегодно путем сложного процесса деления племени. Как описывает Дэвид Харт ( D. M. Hart. Segmentary Systems and the Role of Five Fifths.—«Revue de 1'Institut de Sociologies, Universite de Rabat, 1966.), для избрания верховного вождя племя делилось на пять частей; выборы вождей кланов проходили в соответствии с территориальным делением, и существовала система очередности, которая не допускала, чтобы один человек, один сегмент или одна территория могли взять верх над другой. Здесь, где давние военные традиции требовали максимальной централизации, кочевой образ жизни, в свою очередь, требовал сегментации, и так сохранялись африканские демократические традиции.

В отличие от арабов айт-атта принимали меры, чтобы у них не возникала иерархическая система, и проявляли удивительное безразличие к статусу человека, они даже не заставляли женщин надевать чадру при посещении арабских городов. Они вспоминают о своем статусе только тогда, когда общаются с оседлыми жителями оазиса — харатинами, у которых темная кожа, тогда как у айт-атта кожа такая же светлая, как и у других берберов. Было бы неверно считать это расовым предубеждением, так как для айт-атта гораздо важнее тот факт, что харатины занимаются земледелием, а айт-атта, как и все скотоводы, презирают земледелие. Харатины находятся под протекцией айт-атта и работают на них как издольщики, за что айт-атта защищают их и дают им одну пятую урожая зерна и фиников.

В отличие от айт-атта харатины живут группами, которые называются по географическим пунктам (рекам). У них нет ни выборных вождей, ни развитой системы линиджей, как у их «сюзеренов», ни даже племенной организации. Это напоминает те отношения, что существуют между лесными охотниками-пигмеями и их соседями земледельцами с более централизованной организацией. Группа, которая, казалось бы, находится в подчиненном состоянии из-за отсутствия у нее централизованной организации, на самом деле является хозяином положения. Это отношения, основанные скорее на взаимной эксплуатации, а не господстве и подчинении ².

Хотя айт-атта — отгонные скотоводы, они строят замысловатые укрепленные цитадели — ксар, способные укрыть множество людей и скота в дни войны; в остальное время они служат административными центрами. Айт-атта движутся от высоких гор Центрального Атласа, на склонах которых весной они занимаются земледелием (зимой эти склоны покрыты снегом), на юг через пустынную местность к горам Жбель Сагру, у подножия которых начинается подлинная Сахара. Вся их жизнь зависит от их стад и отар и этих постоянных кочевий. По сравнению с другими берберами, воспринявшими арабский образ жизни на севере, жизнь айт-атта тяжела и сурова, но иной жизни они и не желают. Хотя они перегоняют скот только в определенные сезоны, не являясь кочевниками в полном смысле этого слова, и передвигаются от одной базы к другой, их материальная культура, особенно во время кочевок, очень бедна, и живут они в шатрах. И все же айт-атта весьма гостеприимный, мягкий, добрый народ — они охотно приглашают путников в свои шатры. У них нет той жестокости духа, торгашества и узости мышления, которые характерны дли многих их земляков, процветающих на севере.