ЦЕРКОВНЫЕ ИСТОРИКИ

Переход от античной и ранневизантийской историографии, базировавшейся еще на античных, классических традициях, к средневековому летописанию знаменовал коренное изменение исторического видения мира. Если античная и ранневизантийская историография, носившая по преимуществу светский характер, сохраняла элементы научных представлений, созданные античностью, то в трудах церковных историков и хронистов IV—VII вв. начинает полностью господствовать провиденциалистское истолкование исторического процесса. Происходит замена разума — верой, рационалистического отношения к миру — преклонением перед церковным авторитетом. Христианство чрезвычайно универсализирует человеческое сознание, подчиняет всю философию истории единой религиозно-апологетической идеологии. На смену античной — многообразной, многоплановой, порою даже эклектичной историко-философской концепции приходит упрощенная, схематизированная, подчиненная единому канону библейская концепция всемирно-исторического процесса. Для нее характерен прежде всего отказ от каких-либо попыток установить причинную связь исторических событий. В трудах церковных историков и хронистов весь ход мировой истории объясняется божьим промыслом, все события оцениваются лишь с точки зрения божественной целесообразности.

Конечно, в историко-философской концепции античных и ранневизантийских историков идея судьбы также играла огромную роль, но мы находим там и попытки социально-политического анализа общественных явлений, морально-этической и политической оценки выступлений народов, деятельности правителей, сословий, партий. В церковной же историографии все факты воспринимаются исключительно сквозь призму христианско-богословского миросозерцания. «Благие» события в истории человечества рассматриваются как помощь и воздаяние господне за добрые дела и истинную веру, а бедствия — как наказание божье людям за их грехи.

Слепой провиденциализм и преклонение перед авторитетом священного писания приводят церковных историков и хронистов к отказу от какого-либо критического отбора, проверки и осмысления исторического материала. В их исторических сочинениях важные исторические события порою хаотически перемешиваются с второстепенными, подлинные — с вымышленными, включая чудеса и легенды. Неудивительно, что труды церковных авторов зачастую изобиловали самыми абсурдными анахронизмами и ошибками. Вообще в них заметно значительное снижение уровня научных знаний, угасание интереса к естественнонаучным вопросам, забвение достижений античности в области астрономии, географии, пренебрежение к проверке и отбору этнографического, топонимического и топографического материала, касающегося жизни и быта различных племен и народов, окружавших Византийскую империю. И чем больше византийские хронисты отходили от античных образцов, тем сильнее ощущался этот упадок. Вместе с тем подбор на первый взгляд случайных фактов в их сочинениях обычно подчинен строго определенной цели: все факты должны служить апологии христианской религии и церкви, осмысляться в духе христианско-богословского восприятия мира.

При этом между трудами церковных историков, с одной стороны, и хронистов — с другой, несмотря на их сходство в главном — в библейско-христианской трактовке всемирной истории, существовали и глубокие различия.

Церковные историки ставили своей основной задачей защиту и прославление христианства в его борьбе с язычеством и различными еретическими учениями. Отсюда — ярко выраженный богословско-полемический характер их произведений, проникнутых духом религиозной нетерпимости. Византийские церковные историки (Евсевий, Руфин, Сократ, Созомен, Феодорит Киррский, Евагрий и др.) жили в период становления и укрепления христианской церкви, когда духовенству было особенно необходимо при помощи богословски образованных ученых создать ее ортодоксальную историю, оправдать деятельность крупнейших «христианских императоров» и церковных иерархов, показать правоту церковных соборов в их борьбе со всеми инакомыслящими. Иные задачи стояли перед византийскими хронистами, создателями первых монашеских хроник. Все они были люди значительно менее образованные, чем их ученые собратья по перу, богословы и историки церкви, и обычно не углублялись в трудные богословские споры. Их задачей было привлечение на сторону христианства народных масс путем создания занимательной, доступной для понимания простого человека, окрашенной в библейские тона истории человечества. Первые византийские хронисты — Иоанн Малала, анонимный автор Пасхальной хроники, Иоанн Эфесский, Иоанн Антиохийский и другие авторы — давали погодные записи исторических событий («от сотворения мира»), уснащая их захватывающими рассказами о различных чудесах и стихийных бедствиях, о мученичестве и подвигах христианских святых. Эти рассказы должны были поразить воображение читателей из народа.

В описании истории различных стран и народов хронисты были компиляторами, перекраивавшими на библейский лад произведения античных писателей. Переписывание других авторов без указания источника считалось подвигом смирения и благочестия. Лишь для современной им эпохи сочинения хронистов содержат ценные материалы, поскольку при составлении хроник использовались сообщения очевидцев, документы и личные наблюдения. Но своей современности хронисты уделяли намного меньше внимания, чем светские историки IV—VII вв. Для всех византийских хроник того времени характерна отрывочность изложения, беспорядочная смена в нем главных и второстепенных событий и лиц.

Вместе с тем византийские хроники были написаны ярким, сочным народным языком, содержали интересные рассказы на морально-этические темы, нравоучительные притчи и сентенции, живые сценки народной жизни, образные картины народных бедствий и восстаний — все это делало их занимательным и чрезвычайно популярным чтением самых широких масс как в Византии, так и в соседних с ней странах. В отличие от сочинений историков, которые писались для узкого круга знати и интеллигенции и носили аристократический характер, труды хронистов значительно более демократичны, авторы их стояли ближе к народу, лучше знали его повседневную жизнь с ее постоянными заботами, больше вникали в психологию простого человека, для которого составляли свои хроники. Грамотные монахи читали или рассказывали их содержание простым людям и тем самым оказывали на них огромное идейное воздействие. Это был один из путей, через которые идеология христианства проникала в самые широкие слои народа.

«Отцом христианской историографии» обычно называют епископа Кесарийского Евсевия Памфила (264—340). Ярый приверженец ортодоксии, Евсевий пережил гонения при Деции и Диоклетиане и после победы христианства, как «стойкий борец за веру», стал одним из влиятельнейших церковных иерархов Востока: он сделался доверенным лицом императора Константина, при покровительстве которого достиг высокого сана епископа Кесарийского.

Евсевий, как и Секст Юлий Африкан (III в.), — один из основоположников библейско-христианской концепции всемирно-исторического процесса. Его перу принадлежит много различных сочинений богословского характера, в том числе и исторические труды. В своей «Хронике» Евсевий делает попытку на основе библейских сказаний изложить историю человечества — от сотворения мира до Никейского собора 325 г. Хронология и периодизация истории даются по Библии. Отныне в церковно-исторических трудах апологетов христианства не Геродот и Фукидид, а Библия становится основной канвой, по которой церковные авторы расшивают узоры исторического повествования. «Хроника» Евсевия дошла до нас в армянском переводе V в. и в латинской переработке с дополнениями Иеронима (конец IV в.). Собственно истории Византии «Хроника» касается мало, но это произведение интересно как документ эпохи, характеризующий начало изменения концепции всемирно-исторического процесса. Евсевий Памфил, кроме того, является создателем первой в византийской историографии обширной «Церковной истории»¹²⁵, в которой в апологетических тонах рисуется история христианства и его борьба с язычеством и иудейством.

Утверждению в широких массах читателей христианского миропонимания и церковной идеологии призвано было служить другое произведение Евсевия — «Жизнь Константина». Этот первый христианский император подвергался яростным нападкам оппозиционных языческих писателей. Тем важнее было для христианской церкви создать идеальный, героизированный образ Константина Великого, свободного от всяких пороков и заблуждений. Такую задачу и должно было выполнить произведение Евсевия: Константин, совершивший в действительности немало злодеяний, рисуется здесь как образец истинного христианина.

Это представление сыграло существенную роль в создании последующей церковной традиции, сложившейся после канонизации Константина христианской церковью¹²⁶.

Труды Евсевия породили обширную подражательную церковно-историческую литературу. Подражанием Евсевию является «Церковная история» Руфина в 11 книгах, написанная в 402 г. на латинском языке. Руфин перевел с сокращениями «Церковную историю» Евсевия и затем добавил к ней составленные им самостоятельно две книги, охватывающие период времени от 325 до 395 г. Полная неточностей, «Церковная история» Руфина¹²⁷ — столь же апологетическое произведение, как и сочинение Евсевия. Руфин не уступает своему учителю в прославлении христианской церкви и добродетелей христианских императоров, особенно Константина I и Феодосия I. В то же время труд Руфина в большей степени, чем Евсевия, носит полемический характер. Если Евсевий стремился скрыть внутренние раздоры в христианской церкви, то Руфин открыто полемизирует против еретиков-ариан.

В свою очередь ариане в IV — начале V в. уже имели свою церковную литературу. После поражения арианства при Феодосии I арианские церковные историки перешли в стан оппозиции. Из их трудов сохранились (главным образом в эксцерптах Фотия) фрагменты истории Филосторгия (ок. 368—433)¹²⁸. Как и другие оппозиционно настроенные писатели, Филосторгий положительно отзывается о правлении императоров, придерживавшихся арианства.

Учениками и подражателями Евсевия были церковные историки Сократ и Созомен, продолжавшие в своих трудах ортодоксальную традицию, начатую Евсевием.

Сократ Схоластик (ок. 380—440), уроженец Константинополя, в отличие от церковного иерарха Евсевия был юристом по профессии. Однако ортодоксальный христианин, он поставил своей задачей продолжить труд учителя: «Церковная история» Сократа в 7 книгах освещала события с 306 по 436 г.¹²⁹. Тем не менее светские занятия историка наложили отпечаток и на его сочинение. Несмотря на явный примат церковной истории, здесь попутно сообщаются и многочисленные сведения о различных сторонах жизни византийского общества в конце IV — начале V в.

Труд Сократа создавался в тот период, когда христианская церковь еще не добилась монополии во всех сферах идейной жизни империи; отсюда — проповедь гибкой церковной политики и даже критическое отношение этого автора к введению принудительного единства в обрядах. Источниками для труда Сократа Схоластика послужили произведения Евсевия, Руфина, Афанасия и Евтропия. Его ценность как исторического источника прежде всего в том, что в нем приводятся подлинные тексты важных документов, например, акты церковных соборов, письма императоров и крупных церковных иерархов.

Однако в изложении материала Сократом много ошибок и неточностей, особенно в хронологии¹³⁰.

Созомен (? — ок. 450) — родился в Палестине, близ города Газы, где получил юридическое образование. Позднее он жил в Константинополе и был юристом. Там и написал он свою «Церковную историю». До нас дошли лишь ее фрагменты, где излагаются события от 324 до 439 г.¹³¹. Основными источниками Созомена являются Сократ, а также Руфин, Евсевий и Евтропий. Для описания светской истории Созомен использует сочинения Евнапия. По религиозно-политическим убеждениям Созомен был приверженцем ортодоксального направления; в своем сочинении он льстиво прославлял правление императора Феодосия II и особенно его благочестивой сестры Пульхерии.

По мере усиления борьбы внутри христианской церкви — между ортодоксами и представителями различных еретических течений — возрастает и полемический пыл церковных историков. Из них наиболее непримиримым борцом за «чистоту веры», против еретиков и всех инакомыслящих был Феодорит, епископ Киррский (393—457). Видный иерарх и образованный богослов, Феодорит оставил обширное литературное наследство; его перу принадлежит много сочинений богословского характера, писем и т. п. «Церковная история» Феодорита Киррского (в 5 книгах) охватывает период времени от 325 по 423 г.¹³², однако в ней упоминаются и события более позднего времени.

Феодорит активно участвовал в борьбе против «Разбойничьего» Эфесского собора 449 г.; за свою приверженность к никейскому учению он был низложен на этом соборе, находился в изгнании и был восстановлен на своей епископской кафедре лишь после победы православия на Халкидонском соборе.

Свою «Церковную историю» Феодорит написал, по-видимому, в 449/50 г. в одном монастыре в Апамее. Он хорошо знает труды своих предшественников и современников — Сократа и Созомена и иногда уточняет их и исправляет. Непримиримая ортодоксальность и крайняя тенденциозность приводят к тому, что Феодорит, ослепленный ненавистью к инакомыслящим, порою намеренно искажает факты, замалчивает некоторые важные события, допускает прямую фальсификацию.

В VI в. церковно-богословское направление в византийской историографии было представлено сирийцем Евагрием Схоластиком (535/36 — конец VI в.). Он родился в Епифании Сирийской и провел большую часть своей жизни в Антиохии. Занятия адвокатурой принесли Евагрию его прозвище «Схоластик». Опытный юрист, сведущий также в богословских вопросах, Евагрий приобрел известность и был замечен антиохийским патриархом Григорием. Все последующие годы Григорий оказывал покровительство Евагрию, за что тот платил полной и неизменной преданностью своему патрону и поддержкой в его политической и религиозной борьбе. Евагрий был богат, имел много рабов и зависимых крестьян-хоритов. Семейные несчастья усилили религиозность Евагрия, и, оставив дела, он предался богословию и литературе. Литературный труд Евагрия был вознагражден правительством: император Тиверий, которому он поднес свои книги, пожаловал ему титул почетного квестора. Таким образом, Евагрий принадлежал к образованной части чиновной знати Антиохии, близкой к патриаршему престолу.

Основной труд Евагрия — «Церковная история» в 6 книгах — охватывает период времени с 431 по 593 г.¹³³. Хорошо разбирающийся как в трудах церковных, так и светских историков, Евагрий все же сам подчеркивает, что продолжает традиции церковных авторов — Сократа, Евсевия Памфила, Созомена и Феодорита Киррского. К их сочинениям непосредственно примыкает его «Церковная история». Главными источниками Евагрия были сочинения Иоанна Малалы и Захарии Ритора^133а, утраченные труды Приска Панийского и Евстафия Епифанийского, а также все произведения Прокопия.

В отличие от других церковных писателей, Евагрий очень добросовестен в использовании и подборе источников, к которым проявляет критическое отношение¹³⁴. В зависимости от политической и религиозной направленности исторических сочинений он дает положительную или отрицательную оценку тому или иному автору. Захария Ритор и особенно Зосим, отклонившийся от «истинной» веры, находятся у него в явной опале.

Евагрий резко осуждает Зосима за его язычество и «клевету» на правоверного императора Константина. Он вступает в острую полемику с Зосимом по поводу оценки личности этого правителя и значения христианства для Римской империи. Напротив, Евагрий чрезвычайно похвально отзывается об Евстафии Епифанийском, Приске Панийском и Иоанне Малале.

Кроме трудов своих предшественников-историков, Евагрий широко привлекает различные документы: окружные послания императоров и патриархов по церковным вопросам, акты церковных соборов, письма и многое другое. Он использовал также и рассказы современников, и собственный опыт. Особенно ценны его сведения по истории Сирии, в частности Антиохии, основанные не только на сирийских источниках, но и на личных наблюдениях¹³⁵.

В тех частях своего труда, где Евагрий пишет о светских сюжетах, он во многом подражает стилю и языку Фукидида, хотя далек от рабского копирования великого историка¹³⁶.

По своим религиозно-философским взглядам Евагрий был строго ортодоксальным христианином, считавшим своей обязанностью борьбу против всех и всяческих еретических течений и отступлений от «правой» веры¹³⁷. Он горячий защитник Халкидонского собора, осуждающий Ария, Нестория, Евтихия, монофиситов. Евагрий верит в провидение и вместе с тем придает большое значение в ходе исторических событий случайности.

Как и другие церковные писатели, Евагрий имеет большое пристрастие к описанию различных чудес, якобы совершавшихся мучениками и праведниками. Из своих источников Евагрий выбирает преимущественно легенды и сказания, связанные с прославлением христианской религии. Это особенно видно, если сравнить произведения Прокопия и Евагрия. Но вместе с тем Евагрий отводит достаточно большое место светской истории — описанию правления императоров, войн, народных движений и восстаний в армии. Именно в этих частях «Церковной истории» Евагрия особенно наглядно проявляются политические симпатии и антипатии ее автора.

Одним правителям он явно симпатизирует, других беспощадно хулит. Его похвалы заслуживает в первую очередь защитник христианства император Константин. Напротив, император Зинон получает у Евагрия крайне отрицательную характеристику. Описание пороков Зинона дает Евагрию повод к рассуждению об идеальном государе¹³⁸. Характеристика Юстиниана у Евагрия противоречива, но скорее отрицательна. Сведения о Юстиниане Евагрий черпает преимущественно из трудов Прокопия, включая «Тайную историю». Это особенно ярко проявляется при описании сребролюбия и ненасытной жадности императора. В оценке церковной политики Юстиниана Евагрий отступает от своего правила хвалить православных императоров: он отмечает, что в конце жизни Юстиниан «уклонился от правой веры». Можно предположить, что именно поэтому Юстиниан, так много сделавший для укрепления авторитета церкви и так жестоко преследовавший еретиков и язычников, не получил хвалебного отзыва у столь ортодоксального церковного писателя, каким был Евагрий.

Зато о царствовавших при жизни историка императорах Тиверии и Маврикии Евагрий пишет в панегирических тонах. Именно Маврикий является для историка тем идеалом императора, который он тщетно искал раньше: этот государь побеждает в себе страсти и господствует над ними¹³⁹. В хвалебном тоне говорит Евагрий и о своем патроне — патриархе Григории Антиохийском, политическую и церковную деятельность которого всячески прославляет.

В своей книге, посвященной церковной истории, Евагрий, тем не менее, отводит большое место описанию народных восстаний в разные периоды истории Византии, но рисует их неизменно в самых мрачных тонах. Перед читателем проходит серия народных мятежей в Александрии, Антиохии и самом Константинополе. Наиболее достоверно и подробно описаны восстания в Антиохии¹⁴⁰.

Таким образом, Евагрий по своим социально-политическим взглядам является представителем антиохийской привилегированной интеллигенции, презиравшей и боявшейся народа, верой и правдой служившей патриарху Григорию и императорам Тиверию и Маврикию.