Глава XXXVI. Народы Китая, Кореи, Японии и Индии в борьбе с монгольскими завоевателями. Восточная и Юго-Восточная Азия в XV в.

В XIII—XIV вв. народы Азии вели непрерывную борьбу против монгольских завоевателей. Особенно упорно боролись народы Китая и Кореи, где последствия монгольского завоевания проявились наиболее пагубно. В результате многочисленных народно-освободительных восстаний Китай и Корея к концу XIV в. освободились 01 монгольского ига. Лишь на короткое время монголам удалось утвердиться на части территории Индо-Китая. Попытки монголов покорихь народы Индии, Японии и стран южных морей также закончились неудачей.

1. Борьба китайского народа за освобождение от гнёта монгольских ханов

Монгольские завоеватели в Китае

Устанавливая свою власть над Китаем, монгольские завоеватели оставили почти в полной неприкосновенности действовавший в Сунской империи аппарат управления. Монголы только несколько видоизменили административное районирование страны, поделив ее на 10 областей. Кроме того, в составе центрального государственного аппарата было организовано особое «Управление ремёслами и художествами», имевшее свои учреждения на местах. В ведении этого управления находились мастерские, где трудились рабы, изготовлявшие нужные для двора и монгольской знати предметы. О размерах ремесленного производства в то время можно судить по данным источников, в которых отмечается, что в одном только Ханчжоу, недавней столице Южно-Сунской империи, китайских ремесленников, обращённых в рабов и работавших в правительственных мастерских, было несколько тысяч.

Хотя аппарат управления оставался прежним, он был в значительной мере изъят из рук китайцев. Монголы при этом оставили за собой все военные должности, что же касается гражданского аппарата, то он комплектовался преимущественно из представителей различных народов Средней и Передней Азии. Им доверяли даже крупные посты в государстве, вплоть до самых высших. Привилегированное положение, в которое были поставлены эти выходцы из Средней и Передней Азии, привлекло в Китай большое число иноплеменного населения, среди которого было много ремесленников, мастеров и художников. Так, например, Анико, непальский скульптор и строитель, получивший известность постройкой «Золотой пагоды» в Тибете, переехал в 1261 г. в Китай и заведовал строительными работами при монгольском дворе. Подобные мастера оказали большое влияние на строительное искусство Китая. С другой стороны, монгольские правители направляли в Среднюю Азию и Иран китайцев для обслуживания аппарата управления этими странами. Таким образом, тактика монгольских завоевателей состояла в том, чтобы в управлении каждой из завоёванных стран опираться главным образом на чужеземные для этой страны элементы.

Феодальное землевладение и положение крестьян

В правление Хубилая (1260—1294) были проведены некоторые мероприятия в области сельского хозяйства. Были учреждены «Главное управление сельским хозяйством» в столице и его органы в провинциях. В 1271 г. было издано «Положение о сельскохозяйственных общинах». Согласно этому «Положению», каждые 50 дворов составляли общину, во главе которой стоял выборный староста из числа «стариков, особенно опытных в сельском хозяйстве». На обязанности такого старосты лежало руководство сельскохозяйственными работами и наблюдение за «порядком» в общине. Эти мероприятия преследовали лишь одну цель: обеспечить властителям возможно большее поступление продукции в виде налогов. Эффект от подобных мероприятий был, однако, невелик. Монгольская знать, осевшая в Китае, захватывала земли с работавшими на них крестьянами и старалась только выжать как можно больше доходов. О развитии сельского хозяйства она и не помышляла. Китайские крестьяне были обязаны уплачивать крайне тяжёлый поземельный налог, а также налог с каждого взрослого мужчины.

Всадник монгол. Картина художника Чжао Мын-Фу. конец XIII в. Шёлк

Тяжелым бременем легла на крестьянство конная повинность. Лошади в Китае применялись и для всевозможных перевозок, и на мельницах, и на оросительных сооружениях, и при обработке земли. Завоеватели стремились изъять у населения как можно больше коней, поскольку монгольская армия испытывала в них постоянную потребность. Последствия зтого для сельского хозяйства были крайне тяжелыми. Губительно отзывался на крестьянском хозяйстве и постоянный угон и монгольскую армию значительного числа мужчин, которые использовались при осадных работах и как носильщики во время походов. Полагалось брать одного человека из каждых десяти, но на деле монголы брали столько, сколько считали нужным.

Члены дома великого хана и многочисленная монгольская знать получили большое количество земель. По сведениям, дошедшим до нас от времени Хубилая, многие из этих владений занимали площадь «близкую к 1000 цин», т. е. более 6 тыс. га каждое. Часть этих земель использовалась под пастбища, другую же часть обрабатывали закрепощённые китайские крестьяне. Землевладение монгольской знати непрерывно росло. Возникали владения, в которых, по свидетельству китайских источников, имелось до 80 тыс. крестьянских дворов. Сын Хубилая получил 106 тыс. крестьянских дворов. Должностные лица из аппарата управления и предводители отдельных монгольских отрядов также захватывали земли, превращая крестьян в своих крепостных.

Положение крестьян в поместьях резко ухудшилось. Крестьяне утрачивали даже те остатки личной свободы, которые они сохраняли в позднетанское и в сунское время. Земли буддийских храмов и монастырей, как и раньше, налогом не облагались. Это обстоятельство продолжало служить известной приманкой для китайских крестьян, передававших себя и свои участки под патронат церковных феодалов в расчёте на относительно меньшую эксплуатацию. Но монастыри и сами стремились захватывать земельные владения. Рост монастырского землевладения принял такие размеры, что это заставило монгольское правительство в 1327 г. запретить монастырям покупать у населения землю.

Торгово-ремесленные объединения. Последствия монгольского завоевания

Монгольские завоевания не прекратили роста торгово-ремесленных объединений (хан). По свидетельству венецианского путешественника XIII в. Марко Поло, в Ханчжоу, например, имелось 15 ремесленно-торговых объединений, причём каждое из них владело большим количеством домов. Развитие торгово-ремесленных объединений было связано с изменением их положения. Раньше представители одного ремесла или продавцы одного вида товаров должны были производить определённые товары или торговать ими только в указанных местах — «рядах». Существовали строгие правила, определявшие число торговцев в этих рядах, виды товаров и район торговли ими. В связи с ослаблением ещё в сунское время правительственной регламентации производства и торговли монопольные права объединений на производство тех или иных видов товаров и особенно на торговлю ими в определённом районе начали переходить в руки самих торгово-ремесленных объединений. При монгольских же правителях, когда правительственная регламентация совсем исчезла, эти объединения, получившие большую самостоятельность, вступали в соглашения друг с другом и таким путем сохраняли за собой монополию определённых видов производства и районов сбыта.

Торгово-ремесленные объединения были обязаны поставлять товары завоевателям почти бесплатно. В дальнейшем натуральная подать была заменена денежной. Обложение ремесленников и торговцев основывалось на размерах их имущества. Налоги возлагались монголами на объединение в целом, а оно уже само определяло долю каждого своего члена. Так наряду с ремесленниками, обращёнными в рабов, завоеватели эксплуатировали и ремесленников, остававшихся на свободе.

Завоёванная страна фактически была предоставлена произволу отдельных монгольских военачальников, управлявших теми или иными районами и беспощадно эксплуатировавших китайское население. Местные правители не считались ни с чем — ни с законами, ни с указами даже самих великих ханов. А то, что творили местные правители, делали в масштабах, доступных их власти, и их подчинённые. Последствия этого не замедлили сказаться. Раньше всего они проявились в Северном Китае, который управлялся монгольскими военачальниками безраздельно. Китайские источники свидетельствуют, что ко времени изгнания монголов «в Шаньдуне и Хэнани во многих местах совершенно не осталось людей». Упадок, вызванный Монгольским завоеванием, отразился и в области финансов. Монголы ввели в широкое обращение бумажные деньги и в первое время старались поддерживать их ценность, издавая указы, запрещавшие их бесконтрольное печатание. Однако постепенно эти запреты перестали соблюдаться, и само правительство стало на путь безудержного выпуска бумажных денег. Это привело к полному обесценению бумажных денег, дезорганизовало торговлю, вызвало огромное вздорожание товаров и способствовало дальнейшему обнищанию населения.

Борьба китайского народа за свержение монгольского ига

К XIV в. власть монгольских завоевателей в Китае ослабела. Вместо единой Монгольской империи в это время уже возникло четыре монгольских государства. Собственно Монголия, Маньчжурия, Китай и Тибет входили в состав одного из них — «государства великих ханов». Ослабление власти монголов усугублялось в Китае распрями среди монгольской знати. С начала XIV в. велась почти непрекращавшаяся борьба между отдельными претендентами па престол. Власть захватывали различные временщики, свергавшие одних императоров и возводившие на трон других. Всё больше проявлялся кризис финансов. Упомянутый выше выпуск бумажных денег, вылившийся в безудержную денежную эмиссию, расстроил хозяйство Китая.

Китайский корабль.Рисунок из китайской энциклопедиии XV в.

Недовольство китайского населения росло. Более всего страдали от монгольских захватчиков крестьяне и городские ремесленники, нёсшие на себе всю тяжесть поборов и притеснений. Но недовольны были и китайские феодалы, оттеснённые от правительственных постов и находившиеся под постоянной угрозой лишения их владений и даже жизни по произволу монгольских ханов. Сравнительно свободнее чувствовали себя купцы, так как монгольские завоеватели не чинили препятствий торговле, однако это не могло смягчить всё возраставшую в китайском народе ненависть к поработителям. Со всей остротой открытая борьба китайского народа с монгольскими ханами развернулась в середине XIV в., в правление Тогон-Тимура (Шуньди), последнего императора монгольской династии в Китае.

Толчком к массовому движению послужило стихийное бедствие, разразившееся в 1350—1351 гг., — разлив реки Хуанхэ. Наводнением были охвачены обширные районы нынешних провинций Хэнань, Хэбэй и Шаньдун. Это бедствие переполнило чашу народного терпения. В 1351 г. Тогон-Тимур приказал согнать население на возведение защитных дамб. И в этом же году сразу в двух местах вспыхнули народные волнения: в Сюйчжоу (провинция Цзянсу) поднял восстание Ли Эр, в Жаньяне (провинция Хубэй) — Мын Хай-ма. Вслед за тем волнения начали вспыхивать в самых различных местах.

Решающую роль в борьбе с монгольскими завоевателями сыграло знаменитое в истории Китая восстание «Красных повязок». Образовалась крестьянская повстанческая армия, которую по цвету головных повязок, служивших знаком принадлежности к восставшим, назвали тогда «красной армией» (хун цзюнь). Ядром восставших были члены секты «Белого лотоса». К ним принадлежали и сам предводитель восстания Хань Шань-тун и его сын Хань Линь-эр, занявший место отца после его смерти. В период своего возникновения, еще в IV—V вв., секта «Белого лотоса», разделявшая учение одной из разновидностей буддизма, охватывала представителей господствующих слоев китайского общества, но со времени Сун она полностью изменила свой характер. Сторонники секты стали придерживаться народных верований, а сама секта получила широкое распространение в народной среде.Тогда же секта приобрела структуру «тайного общества», т. е. типичную для средневекового Китая организационную форму, связанную с народными движениями.

Арка мавзолея императора Чэнцзу. XV в.

В 1351 г. Хань Шань-тун и Хань Линь-эр подняли знамя восстания. В 1352 г. к ним присоединился предводитель другой группы восставших — Го Цзы-син. В его отряды и вступил Чжу Юань-чжан, бывший служка буддийского монастыря, будущий император. Вскоре он создал свои собственные отряды и в 1356 г. захватил город Цзинь-лин (Нанкин), важнейший стратегический пункт, в Центральном Китае. Используя народное движение, Чжу Юань-чжан вёл борьбу и против власти чужеземных поработителей, и против других предводителей восстания для того, чтобы сосредоточить в своих руках власть, а в 1368 г. объявил себя императором. Так начала свое существование новая династия Мин, по имени которой стала именоваться и вся империя. Столицей империи стал Цзиньлин.

Однако в тот момент под властью нового императора находилась только центральная часть Китая. Юг, правда, быстро подчинился ему, но на севере ещё держались монголы. В столице страны Яньцзине ещё правил великий хан. Поэтому Чжу Юань-чжан направил на север свои войска, которые при активной поддержке китайского населения быстро освободили от монгольских завоевателей район нынешних провинций Шаньдун и Хэнань и взяли Яньцзин. Тогон-Тимур с остатками монгольских сил отступил во Внутреннюю Монголию. После его смерти остатки войска завоевателей отошли во Внешнюю Монголию. Так было свергнуто монгольское иго, тяготевшее над китайским народом около столетия. Решающую роль в этом сыграли народные массы. Своим освобождением и последующим расцветом Китай был обязан великому народному движению, главную силу которого составляла крестьянская армия «Красных повязок».

Литература в период монгольского завоевания

Несмотря на монгольское завоевание, культура китайского народа продолжала развиваться. В XIII в. в Китае, особенно в среде горожан, расцвело искусство романа и драмы. Роман развился на основе рассказов народных сказителей, бродивших по всей стране, а драма выросла из представлений уличных скоморохов. Литературные произведения создавались в XIII в. уже не на литературном языке времён Тан и Сун, а на народном языке. Достаточно развитое книгопечатание способствовало распространению, а в некоторой мере и росту китайской литературы.

Наибольшую известность получили два исторических романа этого времени: «Речные заводи» («Шуйху чжуань») и «Троецарствие» («Саньго чжи яньи»). В романах показывались смелые, отважные люди, изображались их подвиги и восхвалялась борьба с коварством, изменой, предательством и подлостью. Героями этих романов были люди, которые защищали народ от тиранов. Роман «Речные заводи» повествует о борьбе против тирании одного из императоров Сунской династии. В романе «Троецарствие» героями являются известные деятели эпохи, наступившей непосредственно после падения Ханьской империи. В тяжёлое время монгольского ига китайский народ вдохновлялся своей национальной героикой. Героические темы, которыми была полна литература, нашли своё выражение и в пьесах.

Правление Чжу Юань-чжана

Встав во главе восстановленного Китайского государства, Чжу Юань-чжан (Тайцзу, 1368—1398) прежде всего расправился с крупными феодалами. Значительную часть знати он уничтожил. Другая часть феодалов была отстранена от непосредственного управления своими землями. Чжу Юань-чжан присвоил своим сыновьям, а также ряду важнейших своих сподвижников различные титулы. Обладателям этих титулов были приписаны земельные угодья, обрабатывавшиеся крестьянами, но доход с этих угодий уже не поступал непосредственно в руки их владельцев, а в определённых размерах выдавался правительством в виде жалованья. Было установлено жалованье и всем чинам империи — как гражданским, так и военным. С конца XV в. часть жалованья стала уплачиваться деньгами.

Опорой своей власти Чжу Юань-чжан стремился сделать мелких феодалов, введя так называемую систему лицзя, т. е. новую форму управления деревней. Эта система состояла в том, что каждые 110 дворов составляли отдельную единицу — ли. 10 дворов из этого числа принадлежали группе наследственных старост из числа мелких феодалов, поочерёдно управлявших всей общиной. Остальные 100 крестьянских дворов делились на меньшие общины — цзя, по 10 дворов в каждой. У них были свои старосты. Главная обязанность старост состояла в собирании налогов. Все члены цзя были в этом отношении связаны круговой порукой. В руках общины находились регулирование сельскохозяйственных работ и различные вопросы управления жизнью общины. В 1393 г. была проведена земельная перепись. В реестры при этом вносились не только данные о количестве земли, закреплённой за двором, но и данные о расположении участков. Эти реестры и стали документами, по которым исчислялось налоговое обложение и определялись повинности населения.

Укреплению власти императора служила и введённая система управления. Формально было возвещено «возвращение к порядкам Танской империи», т. е. восстановление государственных учреждений того времени. Но Чжу Юань-чжан провёл существенное изменение этих порядков: была упразднена «Верховная палата» (Шаншушэн), т. е. высший правительственный орган, глава которого в качестве первого министра империи держал в своих руках все нити управления. Отныне верховная власть оказывалась в руках императора и все назначения на должности могли исходить только от него. Подверглась реорганизации и военная система. Армия в Китае с давних времён большей частью формировалась путём созыва всенародного ополчения. С середины VIII в. в Китае перешли к системе наёмничества. Чжу Юань-чжан ввёл новый порядок. Он разделил население на «народ» (минь) и «армию» (цзюнь). Это означало, что какая-то часть населения Китая включалась в постоянные территориальные войска, организованные в виде «военных поселений» (туньтянь). Лица, входившие в эти войска, имели приписанные к ним участки, которые ими же и обрабатывались.

Минская империя в XV в.

После смерти Чжу Юань-чжана придворная клика возвела на престол его внука, минуя его сыновей. Но один из них — Чжу Ди, бывший владетельным князем Яньцзина, т. е. прежней столицы великого хана, в 1403 г. сверг императора и захватил престол. Он не ушёл из Яньцзина, а объявил его «Северной столицей» государства, по-китайски Бэйцзин (Пекин). За прежней столицей Чжу Юань-чжана — Цзиньлином было сохранено наименование «Южной столицы», по-китайски Наньцзин (Нанкин). Годам своего правления (1403—1424) Чжу Ди дал наименование «Юнлэ» (Наименование «Юнлэ» оказалось прочно связанным с рядом предметов периода Минской империи. «Фарфор Юилэ» — знаменитый фарфор, считающийся в числе самых драгоценных экспонатов в любом музее. «Монеты Юнлэ» — металлические деньги, широко распространившиеся не только по Китаю, но и по всем соседним странам и превратившиеся в своего рода международные денежные знаки. «Большая энциклопедия Юнлэ» — собрание всей сохранившейся до того времени в Китае литературы. Перечень важнейших разделов даёт представление о составе этого свода: конфуцианские классики, исторические сочинения, работы философов, публицистов, экономистов, военных теоретиков, географические труды, включающие описания растений, животных, минералов, а также сочинения по метеорологии, астрономии, медицине, буддизму и, наконец, сочинения по «мастерству» и «искусству». Над составлением этого свода трудились в течение 5 лет 2169 человек. В конечном счёте в него вошло 22 877 книг. Впоследствии, на случай пожара, была сделана полная копия этого издания. Но войны последующего времени погубили большую часть всех этих книг (и в оригинале и в копии). Последний удар этому гигантскому памятнику нанёс разгром императорского дворца войсками ряда империалистических стран во время народного восстания в 1900 г. До нашего времени сохранилось всего лишь несколько десятков книг, составляющих драгоценное сокровище Пекинской государственной библиотеки. ) — «Вечной радости».

С именем Чжу Ди (Чэнцзу) связана полоса активной внешней политики Минской империи. При нём возобновилась борьба с монгольскими ханами. Но теперь Китай уже не оборонялся, а наступал. Цю Фу, полководец империи, был направлен во Внешнюю Монголию. Но тут его постигла неудача: в сражении на реке Керулен он потерпел поражение, и китайские войска были вынуждены вернуться обратно. Тогда против монголов двинулась большая армия под командованием императора. В битве на реке Онон в 1410 г. монголы были разбиты. Китайские войска прошли далее на запад и в сражении на реке Тула (Тола) нанесли поражение западным монголам — ойратам.

Затем наступательные стремления Минской империи обратились на северо-восток. Чжу Ди попытался укрепить влияние империи в королевстве Чосон (как стало называться корейское государство под управлением династии Ли) захватом всех прилегавших к нему земель. Под власть Китая отошла вся Маньчжурия и даже район нижнего течения Амура. В состав Минской империи было включено и государство Наньчжао (на территории нынешних провинций Юньнань и Гуйчжоу). Вассалом минских императоров стала соседняя Бирма. Воспользовавшись распрями во Вьетнамском (Аннамском) королевстве, Чжу Ди вмешался во внутренние дела Вьетнама и направил туда большую армию, которая присоединила Вьетнам к империи (1407 г.). Вьетнамцы, однако, не примирились с потерей независимости и не раз восставали против китайских властей. Особенно обострилась эта борьба в 20-х годах XV в., и в 1428 г. была восстановлена независимость Вьетнама.

Экспансия Минской империи в южном направлении не ограничилась, однако, полуостровом Индо-Китай. В период с 1405 по 1431 г. Чжэн Хэ, приближенный императора, совершил семь морских экспедиций — в Индию, в порты Персидского залива и в Африку. Это были первые крупные заморские экспедиции китайцев в район, уже давно хорошо освоенный арабскими, индийскими и персидскими мореплавателями. О масштабе этих экспедиций красноречиво говорят следующие данные. В 1405 г. из гавани Люцзяхэ, находившейся к северо-западу от нынешнего Шанхая, вышел флот из 62 кораблей, на которых находилось более 27 800 человек. Эти морские экспедиции по своему размаху превзошли все, что было в истории мореплавания до тех пор, не исключая и плаваний таких предприимчивых мореходов, какими были арабы. Для китайцев экспедиции означали прежде всего освоение морских торговых путей, важнейших в то время в мире, так как они пролегали в районе богатых цивилизованных стран. В то же время эти экспедиции должны были, по замыслу минского императора, продемонстрировать в далеких странах мощь Китайской империи и утвердить ее власть там, где это было возможно. Такая политика была проведена, в частности, на Суматре.

Китайскай ваза. XV в. Фарфор.

Положение в деревне. Крестьянские восстания

В XV в. произошли дальнейшие изменения в управлении деревней. Правительство установило окончательное разделение всех земель на «казенные» (гуаньтянь) и «гражданские» (миньтянь). Казенные земли составляли преимущественно поместья императоров, членов императорской фамилии, титулованной знати, должностных лиц и военных поселенцев (до 1/6 от общей площади обрабатываемых земель). При помощи этой системы правительство стремилось держать феодалов под своим контролем. В то же время эта система приводила к тому, что чиновнический слой, получавший казенное жалованье, не нес налоговой повинности, которую несло сельское население, в том числе и феодалы, жившие в деревнял. В связи с этим стала быстро расти земельная собственность городских ростовщических слоев. Образовался слой «городских феодалов», которые проживали в городе, а свои земли отдавали в аренду крестьянам. Такое положение способствовало проникновению в деревню торгового капитала.

Следствием проникновения товарно-денежных отношений в китайскую деревню было усиление эксплуатации основной массы крестьянства феодалами, а рост феодального гнета вызвал новую волну крестьянского движения. Борьба крестьян с феодалами приняла наиболее острые формы там, где проникновение в деревню торгового капитала приобрело наиболее широкий характер, как например в районе нижнего течения реки Янцзы и в провинции Фуцзянь. Крестьяне арендаторы требовали прежде всего «справедливых» мер. Дело в том, что размеры одинаково называемых мер сыпучих тел в разных местах страны были различны. Феодалы пользовались этим и меряли сдаваемые крестьянами продукты наиболее выгодными для себя мерами. "Справедливыми" же крестьяне считали те меры, которые искони у них применялись.

Помимо арендной платы зерном, феодалы требовали также, чтобы им доставлялись домашняя птица, свиньи, бобы и тлливо. Это называлось «дополнительным налогом». Особенно тяжелыми для крестьян были поставки домашней птицы и свиней, так как именно с этой продукцией они выходили на рынок. Крестьяне требовали отмены дополнительного налога. Третьим требованием крестьян-арендаторов было освобождение их от гужевой повинности, при которой сдаваемое «городским феодалам» зерно крестьяне были обязаны везти в город сами. Вековая борьба китайских крестьян против своих эксплуататоров вызывала к жизни своеобразные формы крестьянских объединений. Крестьяне начали создавать общества борьбы за справедливые меры (доукаохуэй) и объединения для совместных действий нескольких селений (чжангуан). Появились и вооруженные крестьянские отряды (тяньбин).

Мужская фигура. XV в. Дерево

Наиболее крупным крестьянским восстанием в это время было восстание Дэн Мао-ци (оно называется так по имени руководителя), которое разразилось в 1448—1449 гг. в провинции Фуцзянь. Менее крупные движения происходили в разных местах южной част провинция Чжэцзян — до самого Кантона. Все эти восстания были подавлены, но борьба крестьян принесла свои результаты поставки птицы, свиней и топлива феодалам были отменены. Еще важнее было то, что борьба крестьян продемонстрировала силу крестьянского сопротивления, ту силу, которая в дальнейшем привела к укреплению крестьянского держания земли в форме так называемой системы «одно поле — два хозяина». Это означало, что участок считался принадлежащим феодалу, но тот не имел права отнять его у своего постоянного арендатора — крестьянина.

Приведя к некоторому смягчению эксплуатации крестьян феодалами, крестьянские восстания XV в. способствовали тем самым развитию товарного производства в деревне. Крестьяне все чаще втягивались в рыночные отношения. Так, например, в провинции Фуцзянь и в районе нижнего течения реки Янцзы крестьяне, занимавшиеся плодоводством, а также производством чая, сахара и табака, всё больше работали на рынок. Начали связываться с рынком и крестьянские промыслы. До этого крестьяне, как правило, поставляли — в виде налога — лишь сырьё, которое затем обрабатывалось в казённых мастерских, где работали привлекаемые в порядке повинности ремесленники; теперь же стало развиваться в широких размерах и ремесленное производство в деревне.

Одновременно в Китае складывались и элементы капиталистического производства, о чём свидетельствовало появление организованных купцами предприятий с наёмными рабочими. Однако значительно явственнее эти процессы развернулись уже в следующем столетии.

2. Корея

Завоевание Кореи монгольскими ханами

Впервые корейцы столкнулись с монгольскими завоевателями в связи с вторжением на полуостров киданей. Киданьское государство Ляо, подвергшись нападению чжурчженей, в 1125 г. перестало существовать. Кидани принуждены были подчиниться чжурчженям, и их земли вошли в состав Цзиньского государства. Когда в связи с начавшимся натиском монголов чжурчженьское государство стало ослабевать и в 1215 г. потеряло часть своих владений в Маньчжурии, кидани, жившие в Ляодуне, провозгласили своё государство Ляо восстановленным и даже назвали его Да-Ляо, «Великим Ляо». В 1216 г. киданьские отряды перешли реку Амноккан (Ялу) и вторглись в северо западную часть королевства Коре, а другие отряды киданей вторглись в северо-восточную часть со стороны Приморья, перейдя реку Туманган.

Королевством Корё в это время фактически правил Цой Чхун Хэн — один из крупнейших феодалов. Не будучи в силах сам справиться с киданями, он обратился за помощью к монголам. Чингис-хан решил воспользоваться удобным случаем и послал на полуостров свои войска. Монгольские отряды быстро разбили киданей, но «помощь» дорого обошлась корейскому народу; с этого момента началось вмешательство монгольских феодалов во внутренние дела корейского государства.

Завоевание монголами Кореи было непосредственно связано с их борьбой против чжурчженей. Короли Корё считались вассалами цзиньских правителей, и монголы поэтому рассматривали королевство Корё как одно из владений чжурчженей. Предлогом для отправки монгольских войск на полуостров послужило убийство в 1231 г. монгольского посла по пути из Корё в Монголию. Монголы объявили правителей Корё виновниками убийства и послали на полуостров армию под командой Саритая. Монгольские отряды вторглись в Корею и подвергли её северную часть опустошению. Цой У, правивший Кореей (так же как и его отец Цой Чхун Хэн), вместе с королём бежал из столицы и укрылся в крепости на острове Канхвадо. Отразить натиск монголов правители Кореи оказались не в силах, и им пришлось откупиться от монголов большой данью. Монгольские феодалы, однако, не оставили мысли о полном подчинении полуострова. В последующие два десятилетия их отряды четыре раза вторгались в Корею. В 1259 г. последний правитель из рода Цой был убит, крепость на острове Канхвадо разрушена, а наследник королевского престола увезён в Монголию как заложник. Когда король Кореи умер, его сын возвратился туда, занял престол и, признав себя вассалом великого хана, отдал всю страну под власть монголов.

Покорность короля и его ближайшего окружения по отношению к монголам не означала того, что корейский народ подчинился завоевателям. В 1270 г. против монгольских захватчиков и послушного им корейского короля вспыхнуло народное восстание. Справиться с этим восстанием корейскому королю удалось лишь с помощью монголов. Под натиском монгольских сил восставшие отступили на юг и вынуждены были в конце концов перейти на Чечжудо (Квельпарт) — самый крупный остров у южного побережья Кореи. Укрепившись на этом острове, восставшие продолжали оттуда нападать на побережье. Борьба длилась до 1273 г., когда силы повстанцев были разбиты, а остров был занят соединёнными войсками монголов и послушного им корейского короля.

Корея под игом монгольских феодалов

В течение почти ста лет, с 70-х годов XIII в. до 70-х годов XIV в., Корея находилась под игом монголов. Корейские короли, хотя и оставались на престоле, на деле были полностью подчинены монгольским наместникам, которые контролировали всё управление страной. Почти все короли и члены королевского дома женились на монгольских принцессах, приезжавших в Корею с многочисленной свитой. Двор был заполнен представителями монгольской знати, с которой корейская знать стала быстро сливаться.

Таким образом, народные массы Кореи оказались под двойным гнётом — собственных феодалов и иноземных захватчиков. Монгольские феодалы, управляя Кореей, меньше всего думали о подвластной им стране. Власть над нею они стремились использовать только в собственных интересах. Все свои заботы монгольские наместники направили на превращение полуострова в базу для дальнейших завоеваний. Целью завоевания на этот раз была последняя из ещё не покорённых стран Восточной Азии — Япония. Монголы сформировали из корейцев вспомогательные отряды. Важнейшие районы Кореи были поставлены под непосредственный контроль монгольских военачальников, монгольские отряды заняли все сколько-нибудь значительные пункты. Были проведены и стратегические дороги, использовавшиеся как для курьерской, так и для почтовой службы. Однако всё это оказалось напрасным.

Падение ига монгольских ханов в Корее

С того времени, как обнаружилось общее ослабление Монгольской империи, стало меняться и положение в Корее. В 1359 г. корейскими войсками были разбиты монгольские гарнизоны в районе современного города Енхин в провинции Южный Хамгёндо, являвшиеся главной опорой монгольской власти в Корее. Под влиянием этого успеха король поспешил упразднить внешние знаки подчинения монголам: отменил летосчисление по годам правления монгольских императоров в Китае и ликвидировал введённую при монголах номенклатуру должностей. Достигнутой в 1359 г. победе в значительной мере содействовал один из феодалов названной провинции, Ли Хван Чжо, выступивший против монголов. В награду ему были пожалованы 10 тыс. крестьянских дворов и пост командующего войсками. Это послужило началом возвышения дома Ли.

Когда в 1368 г. пала власть монгольских завоевателей в Китае, это нашло отражение и в Корее. В 1369 г. корейский король Конмин официально отказался считать себя вассалом великого хана. Ликвидация зависимости от монголов сопровождалась обострением внутренней борьбы. Во вторую половину царствования Конмин подпал под влияние представителя буддийского духовенства, всесильного временщика Син У. Это привело в 1374 г. к дворцовому перевороту, во время которого были убиты Син У и сам король. С этого момента почти на два десятилетия корейский двор стал ареной борьбы разных партий и групп, приведшей в конечном счёте к падению самой династии.

Однако в пёстрой картине происходивших тогда дворцовых переворотов, возвышений и падений различных временщиков нельзя видеть только борьбу придворных клик. Неправильно было бы рассматривать столкновения этих групп исключительно в свете борьбы за влияние в Корее правительства великого хана и императоров Минской династии. В действительности в Корее шла борьба между старой феодальной знатью, интересы «которой выражала так называемая «старая партия», и служилым дворянством, т. е. мелкими и средними феодалами, объединявшимися вокруг так называемой «новой партии». Эта борьба шла за власть в государстве, за земельные богатства, за феодально зависимых крестьян. Один из современников этих событий, выражая точку зрения служилого дворянства, предлагал в своём проекте аграрной реформы восстановить государственную собственность на землю в целях лишения крупных феодалов их земельных владений и провести, таким образом, перераспределение земель в стране. Борьба между феодальной знатью и служилым дворянством определяла и внешнеполитическую ориентацию «старой партии» на монголов и «новой партии» — на Китайскую империю, в которой опорой монархии являлось служилое дворянство, а феодальная знать была оттеснена на задний план. В 1389 г. Ли Сон Ге (сын Ли Хван Чжо), стоявший во главе «новой партии», возвёл на королевский престол её ставленника Конъяна, который оказался последним королем династии Корё. В 1392 г. группой заговорщиков — офицеров дворцовой гвардии, принадлежавших к «новой партии», Конъян был свергнут с престола и королём провозглашён Ли Сон Ге. Так началось правление династии Ли (И) в Корее. Через год было изменено название государства — оно стало именоваться не Корё, как раньше, а Чосон. Его столицей с 1396 г. стал город Ханъян, нынешний Сеул.

Новый король Ли Сон Ге (Тхечжо, 1392—1398), возглавлявший «новую партию», хотя он сам и происходил из старой знати, был поставлен перед необходимостью ради сохранения своей власти пойти на удовлетворение требований «новой партии». Крупные земельные владения феодальной знати были конфискованы и распределены среди средне- и мелкопоместного дворянства. В результате новый король получил в стране сильную опору, которая и позволила упрочиться династии Ли.

Королевство Чосон в XV в. Kультypa корейского народа

Укрепление новых порядков, а вместе с тем и окончательное упрочение на престоле новой династии было связано с правлением её третьего короля Ли Хван Вона (Тхечжон), одного из сыновей Ли Сон Ге. Он устранил нескольких претендентов на престол и, как и отец, пришёл к власти в результате дворцового переворота. Но Тхечжон (1401—1419) в противоположность Ли Сон Ге, обладавшему главным образом способностями полководца, был искусным политиком. После захвата власти ему удалось получить от китайского императора грамоту с пожалованием титула «короля Чосон». В такой форме обычно выражалось признание китайским императором новых правителей соседних стран. Это признание упрочило власть Тхечжона. Удачные же действия против японских пиратов не только обеспечили на некоторое время спокойствие для юго-восточных окраин страны, но и способствовали укреплению внешнеполитического положения Кореи. Корейское государство вновь превратилось в крупную силу Восточной Азии.

При этом короле подвергся реорганизации аппарат управления. Были созданы центральные правительственные органы — 6 палат, между которыми распределялись различные отрасли управления. Высшим правительственным органом стал Государственный совет из 8 членов. Страна была поделена на 8 провинций, управляемых наместниками, назначаемыми королём и только ему подчинёнными. Провинции делились на уезды, управление которыми находилось в руках уездных начальников. Для назначения на должность того или иного чиновника надо было иметь «учёною степень», которую кандидаты получали, выдержав специальный правительственный экзамен. Низшие «учёные степени» (всего их было три) присуждались на местах, высшая — только в столице. Должностные лица назывались янбан (буквально — «две группы»). Это слово в дальнейшем стало сословным наименованием служилого дворянства.

И как чиновники, и как владельцы поместий янбаны своими бесконечными поборами вызывали самую лютую ненависть со стороны крестьянства. Тем не менее упорядочение системы управления и создание организованного административного аппарата в то время способствовало подъёму страны. Продолжением борьбы с феодальной знатью при Тхечжоне явилось запрещение владеть землёй кому бы то ни было, кроме прямых потомков основателя династии. Был нанесён удар и крупным церковным феодалам по указу 1401 г. у буддийских монастырей отняли большую часть их земель. Из мероприятий, касавшихся крестьянства, важнейшими были упорядочение учёта дворов и последовавшее за этим некоторое уменьшение налогового бремени.

Мероприятия, призванные упорядочить положение внутри страны, проводились в течение всего XV в. При короле Сечжоне (1419—1450) был произведен общий учет обрабатываемых земель и пересмотрены ставки налогового обложения, приведенные в соответствие с качеством земель, условиями орошения и т. п. Подобными мерами правительство стремилось обеспечить себе планомерное поступление налогов. В то же время оно ставило и некоторые преграды произволу чиновников, утвердив для них определенные размеры жалованья.

Главное здание дворца Кенбоккун в Сеуле (Корея). Построено в конце XIV в. (С современной фотографии в восстановаленном после пожара виде.)

Из внешнеполитических событий в правление Сечжона заслуживает внимания упорядочение торговых отношений с Японией. Торговля велась через три порта, а посредником в ней стал правитель острова Цусима, с ним в 1420 г. был заключен специальный договор, определявший число японских судов, могущих заходить в корейские порты. Все суда должны были иметь разрешение этого правителя. Много беспокойства причиняли корейскому населению его северо-восточные соседи — чжурчжени. Борьба с ними продолжалась очень долго. Только в 1449 г. корейскому правительству удалось занять земли чжурчженей в районе реки Туманган и ввести туда военные гарнизоны. Однако столкновения с чжурчженями продолжались и во второй половине XV в.

При Сечжо (1456—1470), седьмом короле династии Ли, был проведен ряд мероприятий, касавшихся корейской деревни: организованы общественные амбары для хранения зерна на случай неурожая и голода, поощрялось увеличение поголовья скота, который широко использовался при обработке полей и при перевозках; составлялись руководства по уходу за скотом, а также по шелководству; производился новый обмер полей. Большое внимание уделялось ремонту старых и постройке новых оросительных сооружений. Эти мероприятия привели к известному экономическому подъёму страны. Количество обработанных земель за 13 лет — с 1391 по 1404 г. — возросло с 798 127 до 922 677 кёлей ( Кёль — мера площади, урожай риса с которой составлял, в среднем 100 пудов. ) и продолжало расти в течение всего XV в. Значительного развития в это время достигли ремесло и торговля. Ремесленники и торговцы объединялись по профессиям и виду изготовляемых товаров в организации, напоминавшие европейские цехи и гильдии. Эти организации добились от властей права на монопольную выработку и продажу определённых товаров. О росте торговли в стране свидетельствовало возникновение регулярных местных ярмарок. Новая столица Кореи — Сеул — превратилась к началу XVI в. в самый крупный город страны с многочисленным населением, значительную часть которого составляли ремесленники и торговцы.

Принимались меры и к расширению образования, причём заведование этим делом перешло целиком в руки конфуцианцев, т. е. корейских учёных, воспитанных на китайских классических книгах по философии, политике, экономике и истории. Важное значение для развития культуры имело учреждение в 1403 г. «словолитни», которая стала изготовлять металлические наборные знаки. Большое внимание уделялось астрономии и календарным вычислениям. Были сконструированы новые астрономические приборы, при помощи которых устанавливалось положение звёзд. Появились новые метеорологические инструменты. Один из них — «дождемер» — полагалось иметь повсюду для измерения количества осадков.

Самым важным событием в культурной жизни корейского народа было изобретение национальной письменности — фонетического алфавита, получившего в обиходе наименование онмун, т. е. «простонародное письмо». Для выработки этой письменности при дворе был организован комитет из лучших языковедов того времени, хорошо знавших китайское, японское, уйгурское, монгольское, киданьское, чжурчженьское и тибетское письмо, а также индийский алфавит деванагари. Одновременно с изобретением алфавита были разработаны и правила пользования им. Этот алфавит в 1446 г. был опубликован в официальном документе под названием хунмин-чжонъым (инструкция по новой письменности). Изобретение национальной письменности имело огромные последствия: благодаря ей распространялось просвещение, развивалась литература на народном разговорном языке.

Характерно, что введению онмуна противились конфуцианские советники короля, указывавшие на то, что развитие «простонародного письма» помешает распространению «подлинной» образованности, мыслимой этими советниками только в виде сочинений на китайском языке, написанных иероглифическим письмом. Вследствие этого китайский язык остался языком государственных документов и всей политической, экономической и философской литературы.

3. Япония

Положение страны в начале XIII в.

К XIII в. в Японии окончательно оформились ленные отношения. Крупные феодалы, верховные собственники земли, превратились в сеньоров, мелкие же феодалы, непосредственные владельцы земли — в вассалов, обязанных своим сеньорам военной службой. Эти два слоя класса феодалов составили военно-служилое дворянство, т. е. привилегированное сословие, представителей которого в европейской литературе обозначают словом самураи (буквально — «слуги»), в Японии же обычно — словом буси (буквально — «воины»).

Политический строй государства соответствовал этим иерархическим отношениям. Во главе государства фактически стоял сёгун в качестве верховного сюзерена. Он управлял страной, опираясь на своё правительство — бакуфу, т. е. на группу крупнейших феодалов-военачальников. Основная масса военно-служилого дворянства в Японии распадалась тогда на два слоя: наиболее привилегированную часть составляли так называемые гокэнин («вассалы»), т. е. феодалы, являвшиеся непосредственными вассалами верховного сюзерена — сегуна; второй слой составляли хигокэнин («невассалы»), т. е. феодалы, не являвшиеся непосредственными вассалами сёгуна.

Эта феодальная пирамида всей своей тяжестью ложилась на плечи «простого народа» (бонгэ), или «людей земли» (тигэ). Большинство их составляли крестьяне, жившие в феодальных поместьях. Каждый крестьянский двор имел постоянный земельный участок, покинуть который крестьянин не мог. Крестьяне вели самостоятельное хозяйство, но вносили владельцам поместья оброк в размере 40—60% урожая. В случае военных столкновений значительная часть крестьян входила в отряды своих господ в качестве пехотинцев.

В состав «простого народа» входили также ремесленники и торговцы, в те времена ещё резко не отделявшиеся друг от друга. С XIII в. они стали объединяться в особые корпорации, носившие название дза. Такие корпорации создавались при монастырях, во владениях отдельных феодалов, наконец, при самом правительстве в Камакура. От феодальных сеньоров ремесленники получали право монопольного изготовления и продажи какого-либо товара в определённом районе. Сеньоры ограждали их от нападений на дорогах, а также защищали от конкуренции со стороны «диких» ремесленников и торговцев (вакиури). В то же время феодальные сеньоры взимали с ремесленников натуральную ренту в виде изделий их ремесла, а нередко прибегали и к единовременным поборам. Кроме таких ремесленно-торговых корпораций, появились и объединения поставщиков продуктов питания (кёгонин). Они получали от монастырей или феодалов, под защиту которых отдавались, право на монополию в данном районе, касающуюся какого-либо продукта (например, право на рыбную ловлю или на разведение птицы). Появились в Японии и оптовые торговцы, обычно занимавшиеся также по поручению феодалов сбором и доставкой продукции, получаемой в виде оброка.

Административное деление страны на провинции осталось в XIII в. в прежнем виде, только во главе управления каждой провинции были поставлены «протекторы» (сюго) — уполномоченные сёгуна, соединявшие в своих руках одновременно и гражданскую и военную власть. На эту должность назначали обычно наиболее сильных и считавшихся преданными сёгуну феодалов. Центральный правительственный аппарат слагался из трех частей: главной административной палаты, главной судебной палаты и воинской палаты — особого органа, ведавшего специально воинским сословием.

В результате изменения социально-экономических и политических условий в стране прежние законы, связанные с надельной системой, оказались устаревшими и возникла необходимость в создании нового свода законов. Этот свод законов (так называемый «Дзёэй-сикимоку») был создан к 1232 г. Управление страной в 1219 г. было захвачено представителями дома Ходзё, находившимися сначала в вассальных отношениях к правившему дому Минамото, но затем отстранившими своих сюзеренов от власти. С этого года по 1333 г. Японией правили представители дома Ходзё с титулом сиккэн («правитель»).

Опасность монгольских завоеваний

В конце 60-х годов XIII в. возникла опасность вторжения монголов. Монгольские завоеватели заявляли о себе в 1268 и 1271 гг. Они посылали в Японию послов с требованием подчиниться верховной власти великого хана. Оба раза сиккэны Ходзё на эти послания не дали никакого ответа, сами же начали усиленно готовиться к обороне. На юго-западной оконечности острова Хонсю и северо-западном побережье острова Кюсю — местах, отделённых от Корейского полуострова узким Цусимским проливом, стали возводиться укрепления, так как было ясно, что монголы попытаются высадиться именно здесь. На угрожаемые участки были направлены дружины местных феодалов, на помощь им двинуты войска из глубины страны. Было построено большое число лёгких и подвижных судов, предназначенных для совершения налётов на большие суда монгольских завоевателей.

Первое их нападение на Японию произошло в 1274 г. Монгольские завоеватели сравнительно легко справились с японскими отрядами, укрепившимися на промежуточных островах — Цусима и Ики. Правители этих островов были убиты, а сами острова опустошены. Монгольский флот, в который монголы включили и корейские суда, подошёл к острову Кюсю у гавани Имацу. Бомбардируя побережье с моря, монголы пустили в ход огнеметательные орудия. Под прикрытием огня монгольские суда стали подходить к берегу, чтобы высадить свои отряды. Защитникам Японии помогли два обстоятельства: гибель в бою монгольского главнокомандующего Лю и тайфун. Смерть главнокомандующего внесла смятение в ряды наступавших, буря же сильно повредила их флот. В результате монголы вынуждены были отступить.

Японский корабль. Рисунок из японской энциклопедиии XV в.

Неудача первого нападения показала монгольскому хану Хубилаю, что для завоевания Японии нужны более крупные силы. Начались новые военные приготовления, которые монголы вели одновременно и в Корее, и в Китае. Узнав об этих приготовлениях, японцы стали еще энергичнее готовиться к обороне. Предшествующая удача внушила им такую уверенность в успехе, что Ходзё Токимунэ, бывший тогда правителем, приказал перебить новых монгольских послов, явившихся в 1275 г. с требованием отдаться под власть великого хана. В 1281 г. против Японии были двинуты сразу два флота, общей численностью до тысячи судов с более чем 100-тысячной армией, состоявшей из монгольских, корейских и китайских солдат. Один флот был направлен из Кореи, другой из Южного Китая.

Оба флота должны были соединиться у берегов Кюсю. Однако южный флот запоздал к месту встречи, поэтому японцы смогли отразить гораздо более слабый восточный флот. Когда же подошла главная армада, страшной силы тайфун, пронёсшийся над Японией, вновь потопил большую часть монгольского флота, часть же кораблей рассеял. Только остатки этого флота добрались до Китая. Хубилая не остановила и вторая неудача. Началась усиленная подготовка к третьему походу: строились новые корабли, заготовлялось оружие и продовольствие. Однако раздоры в собственном лагере монгольских феодалов и неудачные действия в Индо-Китае заставили Хубилая отказаться от нового похода на Японию.

Последствия борьбы против монгольских завоевателей

Всё же монголы ещё долго держали японский народ в напряжении; поэтому военные приготовления продолжались. Для всего этого требовались большие материальные средства, главным источником получения которых были поборы с крестьянства. Таким образом, монгольская опасность сильно отразилась на положении крестьян, с которых брали большие оброки, чем при обычных условиях.

Ухудшилось и положенно низшей части феодального дворянства — мелких ленников. Для получения средств к жизни они стали закладывать земли ростовщикам; началась и продажа земли. Тем самым подрывались экономические основы жизни того социального слоя, который был опорой государственной власти. Правительство Ходзё поэтому было вынуждено запретить продажу дворянских земель купцам. Когда же этот запрет не достиг своей цели, так как обедневшие вассалы прибегали ко всяким формам скрытой продажи, правительство пошло на решительную меру: все сделки по купле-продаже, займам и закладам, совершённые мелким дворянством, были объявлены лишёнными силы. В первый раз в широком масштабе это было сделано в указе 1297 г. С этого времени такие аннулирования земельных сделок стали обычной формой борьбы феодалов за сохранение в своих руках земельных владений.

Борьба с монголами имела и другие последствия. Средства, предназначавшиеся на оборону юго-западных границ, которым угрожали завоеватели, усилили экономическую мощь юго-западных феодалов, а крупные военные силы, оказавшиеся в их распоряжении, увеличили их военное могущество. Вместе с тем развитие пиратской торговли приводило к обогащению торгово-ремесленного населения юго-западной части страны, так как именно она входила в орбиту этой торговли. Жизненный центр страны постепенно стал перемещаться на юго-запад.

Феодальные усобицы в середине XIV в.

Сложившаяся обстановка привела к борьбе между феодалами юго-запада и феодалами востока. Постепенно в борьбу вовлекались новые группы феодалов, и в конце концов разразилась междоусобная воина. В 1300 г. город Камакура, последний оплот Ходзё, был взят войсками юго-западных феодалов и дом Ходзё, в течение почти 120 лет правивший Японией, перестал существовать. Власть перешла, однако, не в руки победителей. Асикага Такаудзи, один из военачальников Ходзё, сохранивший в целости свои войска, быстро двинулся на юго-запад и занял Киото, где и провозгласил себя сёгуном. Война возобновилась, причём на этот раз у обоих лагерей появились свои собственные императоры. Начался период, который в японских исторических памятниках называется «периодом двух правительств» — северного и южного.

Японские воины в дозоре во время монгольского нашествия 1281 г. Рисунок из свитка. XIII в.

Такое положение продолжалось с 1335 по 1392 г. Затянувшаяся борьба истощила обе стороны. К тому же юго-западные феодалы потеряли в войне своих главных вождей — Кусуноки Масасигэ и Нитта Йосисада. Поэтому обе группы с шли обнаруживать склонность к примирению. Эта тенденция крепла по мере того, как заканчивался происходивший во время войны передел владений. Утвердившиеся на новых местах феодалы нуждались в мире для того, чтобы окончательно закрепить за собой захваченные земли. В 1392 г. третьему сёгуну из дома Асикага — Йосимицу — подчинились все феодалы. Южный император при этом отрёкся от престола в пользу северного. Так в самом конце XIV в. в Японии установилась новая сёгунская династия Асикага.

Япония в XV в. Сёгунат Асикага

Появление новой сёгунской династии не означало, однако, централизации страны. Были воссозданы учреждения, существовавшие ещё при первом сёгунате, в конце XII в., но сфера действия этих учреждений ограничивалась лишь территорией, подвластной сёгуну, т. е. провинциями, лежавшими вокруг города Киото, который стал резиденцией новых сегунов. Вся остальная часть страны находилась в руках местных феодалов. Сёгунам приходилось отстаивать свою власть от постоянно появлявшихся соперников из числа сюго — «протекторов» провинций, превратившихся из представителей сёгунов на местах, какими они были при первом сёгунате, во владетельных князей.

До середины XV в. такие столкновения заканчивались для сёгунов благоприятно, а на востоке им удалось даже ликвидировать (в 1439 г.) самостоятельность наместничества Канто, правители которого являлись представителями другой ветви дома Асикага. Но это не привело к укреплению положения сёгунов: столкновения продолжались и внутри самого сёгунского дома, и между ближайшими к нему феодалами, и между феодалами на местах. В конце концов отдельные столкновения вылились в междоусобную войну двух групп феодалов. Эта война, затянувшаяся на целых 10 лет (1467—1477) вошла в историю Японии под наименованием «Смуты годов Онин» — по названию годов правления, когда она началась. В этот период всякие следы централизованного управления исчезли. Япония окончательно вступила в период феодальной раздробленности.

Экономика страны в период феодальной раздробленности

Установившаяся независимость крупных феодальных владений обусловила самостоятельное экономическое развитие отдельных районов Японии. В это время в сельском хозяйстве страны замечался известный подъём, выражавшийся прежде всего в увеличении числа сортов высекаемых культур. В XV в. на японских полях выращивалось до 100 сортов риса, 12 сортов пшеницы, ячменя, проса и 14 сортов бобовых. Благодаря применению водяного колеса улучшилась техника полива, в связи с чем крестьяне во многих местах стали снимать два урожая в год. Посевы хлопчатника, до этого практиковавшиеся лишь в южной части страны, появились и в её восточной части. Широкое распространение получили промысловые культуры — лаковые деревья, конопля, масличные растения, из которых приготовлялись красители. Увеличилось число обрабатываемых земель. Это происходило из-за оседания на земле значительной части так называемых ронинов, недавних воинов-самураев, потерявших владения и лишившихся своих сеньоров в междоусобных распрях. Ронинами называли и крестьян, согнанных с земель или бежавших от своих господ.

Подъёму сельского хозяйства способствовало и некоторое смягчение повинностей крестьян, которые стали отдавать феодалам вместо половины и больше, как это было раньше, 2/5 урожая. Это приводило к увеличению заинтересованности крестьян в своём хозяйстве. Увеличение же количества сельскохозяйственной продукции влияло на расширение ремесленного производства и торговли, которые в свою очередь предъявляли новые, повышенные требования к сельскому хозяйству. Возрастал слой оптовых торговцев-ростовщиков, посредников по сбыту сельскохозяйственной продукции.

В связи с развитием ремесленного производства резко возросло количество корпораций — дза. Усилилось разделение труда: как отдельные отрасли ремесла развивались строительное, ткацкое, металлическое, оружейное и керамическое производства. Дза стали работать не только непосредственно на заказчика, как раньше, но и на рынок. К ремесленным корпорациям прибавились купеческие гильдии (дза). Возникли купеческие дома, принимавшие особые фирменные обозначения — яго. Эго были главным образом оптовые торговцы солью, строительными материалами, рыбой, рисом и бумагой.

Количество городов в Японии всё время увеличивалось. Одни из них вырастали из административных центров. Такими городами были Киото и Камакура. Другие, как например Удзи-Ямада и вновь ожившая в XIV в. Нара, возникали около крупных монастырей. Третьи развивались в местах удобных гаваней, наиболее значительными из таких городов были Сакай, Ямана, Хёго, Оминато и Хаката. Самым типичным являлся город — призамковый посад. Такие города возникали в результате поселения феодалами значительной части их вассалов в одно место — около замка сеньора. Наличие же большого слоя потребителей привлекало сюда ремесленное и торговое население. Крупными городами такого типа стали Ямагути — резиденция князей Оути — и Сумпу (Сидзуока) — резиденция князей Имагава.

'Золотой павильон' в Киото (Япония). Конец XIV в.

Главную массу денег, находившихся в это время в обращении, составляли медные монеты, ввозимые из Китая и являвшиеся своего рода международной валютой в торговле во всей Восточной Азии, Индо-Китае и даже в странах Южных морей. Развитие денежного обращения вызвало в Японии увеличение добычи меди, серебра и золота. Применение улучшенной техники, большей частью заимствованной из Китая, позволило сильно повысить добычу золота и серебра.

Большой размах получила внешняя торговля. Первое место в ней занимали торговые отношения с Китаем. Эта торговля зародилась ещё в XIII в. Из Японии в Китай везли медь, серу, мечи, кольчуги, копья, изделия из лака, ширмы, веера и т. д. Из Китая в Японию ввозили шёлк-сырец, холст, парчу, выделанное железо, фарфор, лекарства, картины и книги. Торговля с Китаем велась на основе специальных разрешений (лицензий), выдававшихся китайским правительством. Лицензии определяли количество судов, которые могли быть отправлены в Китай из Японии и наоборот — из Китая в Японию. Установление торговых сношений было связано с политическими условиями, которые приняли сёгуны: они признали свою вассальную зависимость от китайского императора.

Йосимицу, третий сегун из дома Асикага, в 1402 г. согласившись на эти условия, получил от китайского императора титул «Ниппон-кокуо» — «короля Японии» Получение титула «короля Японии» означало в те времена официальное признание правительства сёгуна Китаем, а это имело немаловажное значение, так как Китайская империя в XV в. была самой могущественной державой Азии. Торговала Япония и с Кореей, где, как и в Китае, были определены особые порты для ввоза японских товаров. Главным китайским портом был город Нинбо, а корейским — город Пусан.

Борьба городского населения и крестьянства против феодалов

В XV в. в Японии обострились социальные противоречия. Одним из проявлений этих противоречий были столкновения ремесленного и купеческого населения с феодалами, во владении которых находились города. Борьба ремесленно-купеческого населения с феодалами приводила иногда к получению городами прав самоуправления. Этого удалось добиться таким городам, как Сакай, Ямана и Оминато. В них возникли органы купеческого самоуправления, появилась и своя городская стража из наемников-самураев. Неизмеримо больший размах получила, однако, борьба крестьянства. Поборы, возраставшие во время феодальных междоусобиц, ложились на трудящееся население деревни непосильной тяжестью. Невыносимым был для крестьян и гнет ростовщиков. Вооруженные выступления крестьян в XV в. стали особенно часты. То обстоятельство, что во время феодальных войн многие из крестьян привлекались в качестве пехотинцев (асигару) в отряды феодалов, способствовало приобрехению крестьянами некоторого военного опыта и навыков организации.

Масуда Канэмицу. Портрет работы Сэссю. XV - начало XIV в.

Первое из крупных выступлений произошло в 1428 г. Толчком к восстанию послужил недород, приведший к жестокому голоду и сделавший для крестьян совершенно невозможной уплату налогов, а также долгов ростовщикам. Вспыхнувшее восстание охватило значительную часть центральных провинций вокруг Киото. Восставшие нападали на ростовщиков и оптовых торговцев, громили их дома и склады, забирали обратно заложенные вещи и сжигали долговые расписки. Лишь с большим трудом властям удалось подавить это восстание в районе Киото, в других же местах пришлось снять недоимки. Второе крупное восстание произошло в 1429 г. в провинции Харима. От предыдущего оно отличалось тем, что крестьяне выступали непосредственно против феодалов. Они требовали «не допускать существования самураев в их провинции».

Наибольшей организованностью отличалось восстание, вспыхнувшее в 1485 г. в провинции Ямасиро. Оно произошло как раз в тех местах, где велись главные военные действия во время «Смуты годов Онин». Крестьяне, страдавшие и от бесконечных реквизиций, и от тяжелых феодальных поборов в областях, разоренных войной, созвали общий сход и приняли решение изгнать войска феодалов. Началось формирование крестьянской армии. Предводителям обеих враждующих феодальных группировок было предъявлено требование немедленно покинуть пределы провинции. Феодалы, и так уже ослабленные многолетней борьбой, очутившись перед перспективой столкновения еще и с крестьянской армией, приняли это требование и увели свои войска. Новый сход восставших крестьян установил свои законы и выбрал своих уполномоченных. Только через несколько лет феодалы могли собраться с силами для того, чтобы разгромить этот очаг крестьянского движения.

С XII в. в Японии получили большое распространение различные буддийские секты. Некоторые из них охватывали довольно значительные слои населения и играли известную роль в крестьянской борьбе против феодалов. К такого рода сектам принадлежала секта Иккосю.

С XIV в. в среде господствующего класса особое распространение получила секта Дзэн, усиливавшая в буддизме рационалистическую струю и отрицавшая значение буддийской обрядности. Своим культом воли и самообладания человека эта секта отвечала требованиям, которые предъявлялись к воспитанию самурая, как представителя господствующего класса. С сектой Дзэн связано и развитие эстетики, оказавшей огромное влияние на японское искусство того времени — прежде всего на живопись, получившую особое развитие в XV в.

Культура японского общества в XII—XV вв.

В междоусобной борьбе, которую вели японские феодалы в течение XII—XV вв., сформировался тип японского самурая (буси), близкий к типу западноевропейского средневекового рыцаря. Своё художественное изображение он получил в рыцарском эпосе, возникшем и развивавшемся в эти века и принявшем форму гунки — «военных эпопей». Наиболее выдающимися из них являются две эпопея — «Хэйкэ-моногатари» («Повесть о Тайра») и «Тайхэйки» («Повесть о великом мире»). В первой из них, возникшей в конце XII — начале XIII в., рисуется борьба Тайра и Минамото, приведшая к образованию сёгуната, во второй, созданной в середине XIV в., рассказано о борьбе между восточными и западными феодалами 30—40-х годов XIV в. Обе эпопеи сложились на основе народных устных сказаний, которые странствующие сказители (обычно — слепцы) под аккомпанемент домры (бива) излагали речитативом перед своими слушателями и в которых повествовалось о событиях, сохранившихся в памяти народа.

С другой стороны, в этих же эпопеях отразилось и сложившееся в то время мировоззрение, характерное для воинов-феодалов. Оно стало впоследствии называться бусидо («путь воина») и представляет собою систему понятий и положений, определяющих отношение феодала-рыцаря к существующему миру, к обществу и к своему сюзерену. В основе этого мировоззрения лежит буддизм, а именно то его направление, в котором основное место занимает учение о карме — предопределении, судьбе. Это учение стало основой фатализма — характерной черты умонастроений японских самураев. В бусидо входит и этика, определяющая нормы поведения воина-рыцаря. Главное требование этой этики — верность своему сюзерену и служение ему.

XIV—XV века составляют знаменательную полосу не только в истории японской литературы, но и в истории театра. К возникшим ранее феодально-рыцарскому эпосу и роману в эти века присоединилась драма, неотделимая в то время от театра. Сценический текст рождался в процессе представления, а сами представления выросли из народных плясок и танцевальных сцен, соединённых с пением и музыкальным сопровождением. Сюжетами для представлений служили храмовые легенды и предания, героические сказания, романтические истории, бытовые происшествия и сказки. Именно это составляло истинное зерно таких пьес, несмотря на густые напластования буддийских верований, навязывавших тезис о «бренности» земного мира. Крупнейшим из авторов этих пьес был Сэами (1368—1443).

Полностью сохранили народный характер фарсы (кёгэн), развивавшиеся из уличных представлений бродячих комедиантов. Главное в фарсах — показ смешного и сатирическое изображение феодалов и монахов, которые выводились чванными глупцами, распутниками и стяжателями. Постоянный персонаж в этих фарсах — хитрый слуга, обманывающий своего господина-феодала, или недалёкий парень, вечно попадающий впросак. Большое распространение получила и поэзия. Сложением стихов с увлечением занимались горожане-ремесленники и торговцы. Они устраивали состязания, на которых специальные судьи давали свои оценки, зависевшую главным образом от соблюдения поэтами установленных правил. Возник ряд школ, имевших своих «мастеров», как называли тогда наиболее искусных поэтов, и свои правила.

Цветы лотоса на пруду. Картина Кано Масанобу. XV в.

Основным принципом в искусстве этого времени было стремление выразить определенное содержание при помощи минимума художественных средств и предельной внешней простоты. Наилучшим объектом, через который могло быть выражено самое сильное человеческое чувство и самая глубокая мысль, считалась природа. Отсюда — развитие живописи с изображением гор и воды, цветов и птиц. Человек также мог изображаться на такой картине, но только как нечто единое с природой. Это направление в японской живописи создалось под большим влиянием китайского искусства того времени. Поэтому оно получило наименование «Китайской школы». Крупнейшим художником этой школы был Сэссю (1420—1506). Самобытную линию в живописи продолжал Кано Масанобу (1453—1490), основатель «школы Кано», впоследствии ставшей в японской живописи господствующей. В отличие от «Китайской школы» «школа Кано» культивировала красочность и яркую выразительность в рисунке и колорите.

Помимо живописи, в XIV—XV вв. в Японии получила большое развитие архитектура. Новое направление в архитектуре, гармонично совместившее в себе старые японские традиции с элементами китайской архитектуры, проявилось в постройках дворцов, буддийских храмов и жилых домов знати. Замечательными памятниками архитектуры этой эпохи являются известные «Золотой павильон» (Кинкакудзи), выстроенный в 1397 г. в Киото, и «Серебряный павильон» (Гинкакудзи), выстроенный в 1473 г.

4. Индо-Китай

Вьетнам в XIII—XV вв.

К эпохе монгольских завоеваний Вьетнам превратился в сильное государство, оказавшееся в состоянии не только отстоять свою независимость сначала от монгольских завоевателей, а затем от властителей минского Китая, но и в конце концов поглотить своего соседа — королевство Чампа. Вьетнам под управлением династии Тран, сменившей в 1225 г. династию Ли, был феодальной страной, строй которой во многом воспроизводил те формы, которые наблюдались в Китае во времена расцвета Танской империи. Основой феодальных отношений была государственная феодальная собственность на землю. Земля считалась принадлежащей королю. Поместья феодалов рассматривались как королевские пожалования. Землю в этих поместьях обрабатывали крестьяне, по своему положению близкие к крепостным. Наиболее тяжёлые работы выполняли рабы, в которых обращались пленные из Чампы. В поместьях, созданных на захваченных у Чампы землях, такие рабы составляли главную рабочую силу. Ремесло и торговля во Вьетнаме были развиты слабо. Городов насчитывалось мало. Самым крупным городом являлся Тхан Лонг. Государственный аппарат был сходен с китайским; он находился в руках чиновничества, для подготовки которого во Вьетнаме организовывались школы. К крупным событиям вьетнамской культуры этого времени следует отнести приспособление китайской иероглифической письменности к записи звуков вьетнамского языка. Тем самым получил своё оформление вьетнамский письменно-литературный язык. Появились учёные и писатели. Ле Ван Ху написал историю Вьетнама. Обучение в школах велось, как и в Китае, на основе конфуцианства, получившего к тому времени широкое распространение в среде правящего класса Вьетнама.

Монгольские завоеватели вторгались во Вьетнам в 1257, в 1284 и в 1287—1288гг., но каждый раз вынуждены были уходить, натолкнувшись на упорное сопротивление вьетнамцев под руководством полководца Тран Куок Туана, ставшего национальным героем вьетнамского народа. Успешное отражение завоевателей не привело, однако, к улучшению положения главных защитников страны — крестьян. Военачальники получили новые поместья за счёт земель свободных землевладельцев. Земли свободных крестьян получили в своё владение и другие феодалы. Тем самым ещё большее число крестьян превращалось в крепостных. Они отвечалина усиливавшееся закабаление восстаниями, самое крупное и упорное из которых вспыхнуло в Хай-Дуонге под предводительством Нго Бе и продолжалось 16 лет — с 1344 по 1360 г.

В конце XIV в. вьетнамцы испытывали большой нажим со стороны своего южного соседа — королевства Чампа. Чамам удалось даже захватить столицу Вьетнама. Отразить чамов смог один из военачальников вьетнамцев Хо Куй Ли. В 1400 г. он заставил короля из правившего дома Трап уступить ему престол. Событиями во Вьетнаме решил воспользоваться император Минской династии Чжу Ди. По просьбе членов свергнутого королевского дома Тран он послал во Вьетнам отряд, который должен был восстановить на троне «законного» правителя. Но этот отряд был разбит вьетнамцами, а претендент на престол убит.

Хо Куй Ли хорошо понимал, что опасность со стороны Минской империи этим не была устранена, и стал готовиться к борьбе. Был произведён учёт дворов с целью обеспечения армии и населения городов необходимыми продуктами, введена воинская повинность. В горах и по берегам рек возводились укрепления. Строились военные корабли, заготавливалось оружие. Опасения Хо Куй Ли оправдались: во Вьетнам двумя потоками — со стороны Юньнани и со стороны Гуанси — хлынули войска китайского императора. В 1407 г. вьетнамцы были разбиты, а король Вьетнама и его отец взяты в плен и отправлены в столицу империи. Своим успехом китайские войска были в значительной мере обязаны тому, что правители Вьетнама крайней жестокостью вызвали сильное недовольство населения, которое ввиду этого не оказало серьёзного сопротивления завоевателям.

Заняв Вьетнам, Чжу Ди объявил его частью Китайской империи. Была установлена китайская система налогового обложения, непривычная и тяжёлая для населения; объявлена правительственная монополия на соль; наложены запреты на многие местные обычаи, запрещено носить национальную одежду. Вьетнамская знать и чиновничество были полностью отстранены от всякой службы в аппарате управления. Начались преследования и казни подозреваемых в недовольстве. Вьетнамцы неоднократно поднимали восстания, и к 1418 г. китайские войска были вытеснены отовсюду, за исключением района Ханоя. После смерти Чжу Ди (1424 г.) его преемник поспешил отозвать свои войска, признав вождя восстания принца Ле Лой королём Вьетнама, а в 1428 г. новый правитель Вьетнама — Ле Тхай То присвоил себе титул «хоангде» (по-китайски «хуанди») — император.

Падение Чампы

История королевства Чампа в X—XII вв. заполнена почти непрекращавшейся борьбой с Вьетнамом, правители которого упорно стремились продвинуть свои владения далеко на юг. Появление в XIII в. у границ полуострова монголов на время приостановило эту борьбу. По после того, как непосредственная опаснооть миновала, правители Вьетнама возобновили наступление на Чампу и заняли большую часть страны. С падением монгольской власти в Китае во второй половине XIV в. положение изменилось. Правителю сохранившей независимостъ части Чампы удалось заручиться помощью китайского императора Чжу Юань-чжана. Эта помощь, несомненно, была вызвана желанием правителей Минской империи, стремившихся к завоеванию Вьетнама, усилить его врагов. Император заручился также обещанием короля Чампы очистить Южно-Китайское море от пиратов, действия которых наносили большой ущерб китайской торговле.

Пагода в Аютии (Сиам). Построена в середине XIV в.

В 1371 г. армия и флот Чампы повели наступление на Вьетнам. Столица Вьетнама — Виджайя была взята и подвергнута опустошению. Борьба, однако, затянулась и велась с переменным успехом. Наконец, при вторжении во Вьетнам в 1390 г. король Чампы из-за измены своих приближенных потерпел поражение и был убит. После этого в Чампе вспыхнула междоусобная борьба из-за престолонаследия. Только в 1402 г. король Чампы Джаясинха-варман V заключил мир ценою уступки Вьетнаму всей северной части страны.

Захват Вьетнама Минской империей приостановил дальнейший натиск на Чампу и даже дал ей возможность вернуть часть утраченной черритории на севере. Однако, когда Вьетнам восстановил свою независимость, наступление на Чампу возобновилось с новой силой. В правление Ле Нхон Тон (1442—1460) из династии Ле вьетнамские войска вернули Виджайю и взяли в плен короля Чампы. В правление Ле Тхань Тон (1460—1497) от короля Чампы потребовали, чтобы он признал себя вассалом вьетнамского короля. Когда же тот отказался, вьетнамские войска вновь вторглись в Чампу (1471 г.). К Вьетнаму отошла центральная часть страны. Это означало конец истории Чампы как государства.

Процесс завоевания территории Чампы Вьетнамом сопровождался уходом на юг значительной части чамов. На прежней их территории поселились вьетнамцы. Переселившиеся на юг чамы, после распространения власти Вьетнама и на эти области, бежали в горы — в пределы Ченла, государства кхмеров. После присоединения к Вьетнаму земель королевсва Чампа всем вновь приобретённым Вьетнамом территориям было дано название «Аннам», обозначавшее раньше только район позднейшего Тонкина, т. е. нынешнего Северного Вьетнама. Теперь так стала называться вся полоса восточного побережья полуострова вплоть до южного его выступа — Кохинхины.

Для понимания причин настойчивого наступления Вьетнама на Чампу необходимо учесть, что Чампа находилась на путях крупнейшей международной торговли того времени — из южных портов Китая в сторону Малакки, стран Южных морей, Сиамского залива, а через Малаккский пролив и в сторону Индии. Чампа служила посредником в товарообмене между Китаем и странами Южных морей, и сама вывозила слоновую кость и благовония. До нашего времени на побережье Вьетнама сохранились памятники былой культуры Чампы, по своему облику близкие к индийским. Широко известны архитектурные памятники древности в Ми-Соне, Понагаре и Донгдуо.

Бирма в XIII —XV вв. Государство Пегу

Ещё в древности крайний юго-запад современного Китая был заселён разными племенами, среди которых одними из самых многочисленных были племена, называвшие себя тай. Эти племена принадлежали к тибето-бирманской этнической группе. При образовании государства Наньчжао они вошли в его состав. Государство Наньчжао занимало в основном территорию современной китайской провинции Юньнань. С 859 г. его стали называть «Дали» — по названию столицы. Это государство просуществовало пять столетий — до эпохи монгольских завоеваний.

Распространение китайцев на юг вызвало передвижение местных племён. Это произошло и с племенами тай: под натиском китайцев племена тай отходили к югу. Так они проникли на полуостров Индо-Китай, расселяясь главным образом по точениям рек Иравади, Салвин, Менам и Меконг. В верховьях Иравади, т. е. в районе современной Бирмы, они появились около середины VIII в. Здесь они сумели быстро подчинить себе местные племена пью. Захват монгольскими феодалами Китая, повлекший за собой в 1253—1254 гг. разгром Наньчжао (Дали), усилил переселение племён тай на полуостров. Вторжение в 1277 г. монголов в Бирму, приведшее к падению царства Паган, облегчило племенам тай закрепление в этом районе. Они завладели северной частью Бирмы и прочно осели в ней. На юге царства Паган сохраняла независимость часть племени мон и в 1277 г. образовала своё государство с центром сначала в городе Мартабан, а с 1369 г. — в городе Пегу. Таким образом, последствием монгольского нашествия на Бирму было крушение бирманского царства Паган и распад его на два отдельных государства. Такое положение сохранилось до середины XVI в.

Возникновение Сиама

Район к юго-востоку от Бирмы был заселён другой группой племени мон. Главным местом её расселения был бассейн реки Менам. Здесь ещё в VII—VIII вв. образовались два государства монов: Дваравати — в нижнем течении реки Менам, Халипунджайя — в верхнем. Оба эти государства, находившиеся между Индией и Ченла, играли крупную роль в распространении в Ченла индийской культуры. Ченла — древняя цивилизованная страна — была гораздо сильнее, чем оба государства монов, и не раз пыталась подчинить их себе. В XI в. ей удалось присоединить Дваравати. Она удерживала Дваравати под своей властью, по-видимому, ещё в XIII в. Об этом свидетельствуют надписи на языке кхмеров на каменных стелах, найденные в этом районе и относящиеся к XI—XIII вв. В XII в. кхмеры пытались овладеть Халинунджайей, но это им не удалось.

Усиление передвижения племён тай, вызванное нашествием монголов, привело к проникновению многочисленных групп из племён тай на территорию Ченла. В первой половине XIII в. они прочно утвердились по всему течению реки Менам и в верхнем течении реки Меконг. Их центр находился тогда в районе Луанпрабанга, нынешней столицы королевства Лаос. Часть племён тай, осевшая в районах верхнего течения реки Менам, в середине XIII в. построила город Ченлай. В 90-х годах XIII в. эта часть племён присоединила к своим владениям территорию южного соседа — Халипунджайю, которой не могли овладеть кхмеры, а в середине XIV в. племена тай отвоевали у кхмеров и Дваравати.

После этого Рама Тибоди — король части племён тай, обитавшей в районе Ченлай, подчинил себе другую часть, называвшуюся скотай, которая ещё в конце XIII в. под предводительством своего короля Рама Камхэн захватила обширную территорию от Луанпрабанга на северо-востоке до Лигора на Малайском полуострове на юге. Так было закончено объединение двух главных групп тай и возникло большое государство Сиам. Название «Сиам», согласно объяснению китайских источников, сложилось из наименований двух ветвей тай. Столицей Сиама стал город Аютия, расположенный в нижнем течении реки Меконг, несколько севернее современной столицы Таиланда — Бангкока.

С возникновением Сиама у Ченлы по соседству оказалось сильное государство. Начались столкновения, причём перевес всё время был на стороне Сиама. В XIV — XV вв. сиамцам удавалось даже не раз захватывать столицу Ченлы — город Ангкор. В 1431 г. был взят в плен и сам король Ченлы. Семья короля бежала в горы, где вскоре возник новый город Пном-Пень, с 1434 г. ставший столицей Ченлы.

Культура сиамцев не достигла такого блестящего расцвета, как у кхмеров. Столице Сиама было далеко до Ангкора. Но сиамцы быстро усвоили индийскую культуру. Ещё в конце XIII в. у скотай появилась письменность, основанная, как показывает надпись на стеле этого времени, на письменности кхмеров. Дармашока, правивший у скотай в первой половине XIV в., принял буддизм и содействовал его распространению. При Рама Тибоди, первом короле Сиама (1350—1369), образцом государственного устройства послужили древние индийские законы Ману, на основе которых были выработаны законы королевства и созданы формы его управления.

5. Индия

Образование Делийского султаната

В конце XII в. Северная Индия вновь стала жертвой завоевателей. В 1175 г. правитель Газни Шихаб-ад-дин Мухаммед Гури, представитель династии Гуридов, пришедшей к власти после свержения династии Газневидов, вторгся в Пенджаб, где укрывался последний представитель династии Махмуд Газневи. Завоевав эту область, Мухаммед Гури двинулся дальше на восток. В 1192 г. он разбил под Таранном союзные войска индийских князей, выступивших ему навстречу во главе с князем Аджмира и Дели — Притхви Раджей (Раи Питорой) и стал господином всего Доаба (двуречья Джамны и Ганга). В 1199—1200 гг. были покорены Бихар и Бенгалия. Завоёванные индийские земли были включены в состав государственных земель державы Гуридов, и Мухаммед Гури, как их верховный собственник, стал раздавать эти земли в условное феодальное держание (икта) своим (по преимуществу тюркским) военачальникам, поставив над ними в качестве наместника Кутб-ад-дина Айбека. Успехи завоевателей, сумевших в течение 20 лет подчинить почти всю Северную Индию, объяснялись политической раздробленностью страны, обособленностью её народов, племён и каст и остротой социальных противоречий внутри индийского общества.

В 1206 г., возвращаясь из походов против восставших пенджабцев, Мухаммед Гури был убит. Военачальники, которым он роздал в феодальное держание индийские земли, отказались признать нового правителя Газни своим господином и создали на территории Северной Индии собственное, независимое от Газни, государство, получившее название по имени своей столицы — Делийский султанат. Правителем этого государства был провозглашён прежний наместник султана Кутб-ад-дин Айбек.

Власть Айбека и его ближайших преемников была, однако, в значительной мере номинальной. За 36 лет, последовавших после смерти Айбека (1210 г.), на делийском престоле сменилось шесть султанов. Подоплёкой кровавых дворцовых переворотов было желание феодалов добиться от султанской власти новых земель, пожалований и привилегий. Бесконечные усобицы между крупными мусульманскими феодалами, представлявшими господствующую верхушку в Делийском султанате, использовались покорёнными раджпутскими князьями для восстановления своей независимости. Почти непрерывные войны внутри Делийского султаната, сопровождавшиеся грабежом и опустошением сотен и тысяч мирных селений, вынуждали общинников браться за оружие, звать на помощь вождей раджпутских кланов, платя им за это признанием их феодальной власти. Многие вожди раджпутских кланов и их ответвлений, разгромленных захватчиками и отступивших в глубь территории между Пенджабом и Бенгалией, создавали здесь новые феодальные владения.

Воин с конём, топчущим врага. Скульптура из Канарака (штат Орисса). XIII в.

Феодальная анархия в Делийском султанате поставила под угрозу дальнейшую судьбу народов Индии, когда у её границ появились монгольские войска. Впервые монголы вступили на индийскую территорию в 1221 г., преследуя правителя Хорезма Джелал-ад-дина. Монгольские отряды опустошили области Мультана, Лахора и Пешавара и ушли из Индии, взяв с собой, по свидетельству одной из индийских хроник, 10 тыс. пленных, которые по дороге были все убиты из-за недостатка продовольствия. В 1241 г. монгольские войска снова совершили налёт на Индию и захватили Лахор. С этого времени монгольские ханы начали предпринимать одно вторжение за другим. В 1246 г. они овладели Мультаном и Учем. Необходимость обороны своих владений вынудила феодалов объединиться вокруг делийского султана Насир ад-дина Махмуда (1246—1265), фактически же под руководством его главного везира Гийяс-ад-дина Балбана. Опираясь в основном на поддержку мелких и средних феодалов, Балбан сначала как везир, а затем, с 1265 по 1287 г., как государь сумел подорвать силу господствовавшей до этого тюркской феодальной клики. Он отбирал в казну земли тех держателей икта, которые не хотели подчиняться султану. Всё своё внимание Балбан направил на оборону государства от монгольских завоевателей.

Индия в XIV в.

Государственный строй Делийского султаната

Для подавления эксплуатируемого крестьянства, захвата новых территорий, а также для защиты своих владений от внешних врагов в Делийском султанате при Балбане были созданы сильный государственный аппарат и огромная постоянная армия из чуждых индийскому народу среднеазиатских, афганских и иранских наёмников. В руках султана была сосредоточена вся полнота власти. Его ближайшим помощником являлся главный везир, направлявший и контролировавший работу многочисленных ведомств, основными из которых были налоговое и военное. Территория Делийского султаната разделялась на несколько областей, для управления которыми султан назначал наместников (вали) из высшей мусульманской знати, часто из членов своей семьи. Основными функциями наместников было содействие чиновникам, а также иктадарам, как назывались владельцы икта, в сборе ими земельного налога и всяких иных поборов, и в подавлении народных возмущений. Для этого наместники имели необходимый аппарат управления и постоянное наёмное войско. Наместники распоряжались доходами от своих областей, но были обязаны отсылать в султанскую казну излишек, остававшийся сверх расходов по управлению и содержанию войск. Области в свою очередь делились на налоговые округа, во главе которых стояли начальники, также из мусульман, с функциями, аналогичными тем, какие лежали на областных наместниках. Однако не следует преувеличивать степень централизации государственного управления. Наместники областей часто становились фактически независимыми правителями. Такими были, например, правители Бенгалии и других удалённых от столицы областей.

Мусульманcкие феодалы, чтобы укрепить своя позиции среди покорённого населения, всячески поощряли переход индусов (т. е. последователей религии индуизма) в ислам. Oни предоставляли мусульманам особые преимущества в занятии высоких постов в армии и в аппарате управления, давали налоговые льготы и ряд других более мелких привилегий. Наиболее полно влиянию ислама подвергся Западный Пенджаб.

Формы феодального землевладения и крестьянского землепользования

Пришедшие из Газни завоеватели нашли в Северной Индии множество больших и малых феодальных княжеств, находившихся под властью князей из различных раджпутских кланов (родов). В этих княжествах существовали различные формы феодального землевладения. Большая часть земель принадлежала самому махарадже, князю, являвшемуся в то же время главой господствующего раджпутского клана.

Махараджа выделял из домена членам своей семьи в наследственное владение сёла и деревни с предоставлением всей полноты сеньориальной власти над общинниками. Земли, не входившие в княжеский домен, находились в руках вассалов махараджи. Условия владения землёй вассалами фиксировались в грамоте (патта), даруемой махараджей. Одни вассалы обладали наследственными правами в своих владениях до тех пор, пока выполняли свои основные обязанности: являться под знамя махараджи по его первому требованию с количеством воинов, соответствующим размерам владения, и уплачивать дань установленного размера. Они составляли высшую феодальную знать, имели собственных вассалов и стояли обычно во главе того или иного из раджпутских кланов подобно их махарадже. Другие вассалы были лишены наследственных прав, и их могли переводить с одного места на другое по воле махараджи.

Часть земли была роздана чиновникам и являлась натуральной формой их оплаты. С прекращением службы эти земли снова возвращались в руки князя. Наконец, часть земель принадлежала храмам. Рядовая масса раджпутов получала от главы своего клана, во владениях которого она селилась, землю с сидевшими на ней крестьянами. Фактически эти раджпуты представляли собою слой мелких феодальных ленников, обязанных с оружием в руках являться на службу по зову главы своего клана, а также платить ему небольшую долю своего дохода в знак вассальной зависимости.

В раджпутских княжествах не было единой для всей территории государственной ренты-налога. Каждый феодальный землевладелец (как и князь на землях своего домена) взимал со своих крестьян оброк по собственному произволу. В Делийском султанате были созданы иные земельные порядки. Завоеватели уничтожили существовавшую до них земельную собственность отдельных феодалов и передали её государству. Феодальная рента взималась государством в форме налога со всех обрабатываемых земель, в чьём бы владении они ни находились. Земельные владения были оставлены лишь тем феодальным владельцам, которые признали власть делийских султанов и согласились платить им земельный налог.

Над многочисленной покорённой индусской феодальной знатью возвышался численно небольшой слой мусульманской военно-служилой знати. Представители этой знати получали от султанов земельные владения в форме икта. Условия владения иктадаров были иными, чем у индусских землевладельцев, именуемых заминдарами. В отличие от заминдаров иктадары были обязаны содержать наёмное войско в количестве, соответствующем их военным рангам. Жалуя своим военачальникам икта, государство фактически давало им не земли, а налог с них с тем, чтобы эти военачальники могли содержать себя и свои наёмные войска. Вначале султан мог в любое время отнять икта, не говоря уже о том, что иктадаров в очличие от заминдаров часто переводили с места на место. Во второй половине XIV в. икта стали наследственными владениями. Султаны жаловали и мусульманских духовных лиц наследственными владениями, именовавшимися инамами. Кроме этого, султаны выделяли те или иные сёла в категорию так называемых вакфных земель и передавали причитавшийся с них земельный налог на содержание мусульманских мечетей, школ, караван-сараев или ирригационных сооружений. Земли, являвшиеся доменом султанов, называли хасс. Общинники, обрабатывавшие их, платили государственный земельный оброк непосредственно в казну.

Индийские феодалы, за весьма редкими исключениями, не вели собственного хозяйства. Производство сельскохозяйственных продуктов было сосредоточено в общинах. Завоеватели использовали сельские общины как орудие эксплуатации крестьян, связав общинников коллективной ответственностью за уплату налога. Индийские общины по-прежнему оставались экономически самодовлеющими мирками, жизнь в которых текла по установившимся издревле обычаям. Общинные ремесленники снабжали земледельцев нехитрыми предметами домашнего обихода и необходимым сельскохозяйственным инвентарём из материала, который давали им заказчики. Общинные слуги помогали при уборке урожая, содержали в исправности оросительные сооружения и стерегли общинные поля. В то же время в некоторых районах (около больших городов и вдоль торговых путей) всё шире развивались товарно-денежные отношения. Часть оброка была переведена в денежную форму. В деревнях выделилась зажиточная верхушка, в руках которой сосредоточивалось фактическое распоряжение общинными землями.

С развитием товарно-денежных отношений в султанате росла феодальная эксплуатация, обострялись классовые противоречия. Гнёт иноземных завоевателей в соединении с господством индийских феодалов вызывал крестьянские восстания, которые не раз потрясали делийскую деспотию.

Города

В Делийском султанате возник ряд крупных городов. Это были прежде всего города-ставки, служившие местопребыванием султана и областных наместников. Самым крупным городом была столица султаната — Дели. Появление в том или ином месте феодала со своим двором, челядью и наёмным войском создавало там спрос на продукты ремесла и сельского хозяйства, привлекало сельских ремесленников, не находивших себе применения в общинном производстве.

Колонны в храме Теджпал на горе Абу (Дильвар). Первая половина XIII в.

Ремесло в городах становилось дифференцированнее, чем в деревне. Улучшалось и качество изделий. Однако ремесленники работали почти исключительно на узкий круг городских заказчиков. Крестьяне приходили в город лишь как продавцы сельскохозяйственных продуктов, понуждаемые к этому необходимостью уплатить денежные налоги или желанием обратить небольшой избыток своих продуктов, который им иногда удавалось уберечь от феодала, в деньги и спрятать их на чёрный день. Удельный вес той небольшой деревенской верхушки и мелких феодалов, которые приноравливались к городскому спросу и выращивали продукты непосредственно на рынок, был так незначителен, и их покупки продуктов городского ремесла были так случайны, что это совершенно не влияло на рынок сбыта городских ремесленников. Зависимость ремесленников от спроса феодалов была столь велика, что его прекращение, например с переездом феодала на новое место, нередко вело к полной гибели города.

Кроме городов-ставок, имелись города, существование которых было связано с внешней торговлей. Это были порты в Бенгальском заливе и Аравийском море и ряд перевалочных пунктов вдоль больших торговых трактов. В них наряду с феодалом господствовали крупные купцы, которые скупали продукты ремесла, а ещё чаще, превратив ремесленников с помощью ростовщических ссуд в долговых рабов, заставляли их работать на себя почти безвозмездно. В результате такого, часто подневольного труда создавались прекрасные ткани, вывозившиеся далеко за пределы страны. В обмен на эти ткани, а также на другие предметы ремесла и пряности, в Индию привозились товары из дальних стран. Самым ценным товаром, ввозившимся из стран Передней и Средней Азии, были лошади, необходимые для конных отрядов. Из Китая ввозились фарфор, шёлк, изделия из лака и некоторые металлы. Чужеземным купцам приходилось расплачиваться за индийские товары золотом и серебром, которое частично перечеканивалось в индийские монеты. Но основная масса драгоценных металлов оседала в стране в виде сокровищ.

Внешнее и внутреннее положение Делийского султаната в период его расцвета

Делийское государство смогло отразить наступление монгольских войск. Но опасность со стороны монгольских ханов была столь велика во второй половине XIII в , что делийские султаны были вынуждены прекратить свое наступление на еще не завоеванные ими территории Индии. Кроме внешних врагов, султанам приходилось все время вести борьбу с крупными феодалами. Султан Ала-ад-дин Хильджи (1296—1316) сумел, опираясь на свое сильное наёмное войско, уничтожить опасных противников из числа наиболее влиятельных икгадаров и отбить три монгольских вторжения. Однако содержание наемного войска требовало больших средств и истощало султанскую казну. Чтобы освободить казну от необходимости увеличивать жалованье воинам, Ала ад-дин ввел твердые цены на основные продукты, потребляемые войском. Одновременно с этим султан распорядился, чтобы во всем Доабе с крестьян, обрабатывавших государственные земли, брали поземельный налог размером до половины урожая и исключительно натурой. Было также приказано брать налог не только с пахотных земель, но и с пустошей, а также с каждой головы скота. Увеличив таким образом нормы поземельного налога, Ала-ад-дин смог создать в Дели большие правительственные запасы хлеба и фуража для того, чтобы посылать все это на столичный рынок, когда ощущался недостаток в привозе и цены на указанные продукты поднимались, несмотря на суровые меры, применявшиеся к нарушителям указа о твердых ценах.

Фасад мечети в Ахмедабаде. XV в.

Трудящиеся массы столицы, тяжко страдавшие от налогового гнета и жестоких притеснений чиновников, не раз поднимали восстания против султанов. В хронике, посвященной правлению Ала-ад-дина, рассказывается об одном из таких восстаний жителей города Дели. Во главе этого восстания встал Ходжа Маула, который убил ненавистного султанского чиновника, управлявшего городом. Восставшие открыли тюрьму и выпустили заключённых, захватили казначейство и арсенал и роздали деньги и оружие примкнувшим к ним горожанам. Восставшие нашли среди горожан человека по имени Алави, который считался потомком султана Илтутмиша (1211—1236), и провозгласили его императором. Восстание длилось около недели и было подавлено феодалами. Ходжа Маула пал в бою, а Алави был захвачен в плен и обезглавлен. Пленных участников восстания также предали мучительной смерти.

Обеспечив безопасность государства от нападеий монголов, султан организовал большой поход в Декан и в течение трёх лет (1308—1311) завоевал его вплоть до реки Кавери. Султанат в эти годы достиг вершины своего могущества. Однако непомерная эксплуатация крестьян привела в конце концов к тому, что то там, то здесь начали вспыхивать крестьянские восстания. Поднимались против султана и ущемлённые им феодалы. В 1316 г. началась война с вассальными раджами Читора и Деогира, во время которой Ала-ад-дин умер. После его смерти разгорелась борьба за престол, победителем в которой в 1320 г. оказался один из крупных иктадаров — Гийяс-ад-дин Туглук. В период этой смуты от Дели отпали все деканские княжества, завоёванные Ала-ад-дином.

Преемнику Гийяс-ад-дина Мухаммеду Туглуку (1325—1351) пришлось вновь завоёвывать отпавшие области. В 1326 г. для удобства управления своей огромной державой Мухаммед перенёс столицу в Деогир. Этот временный переезд двора гибельно сказался на Дели. По свидетельству современников, в нём не осталось и тысячной доли прежнего населения. Отъезд Мухаммеда ослабил позиции султана на севере, чем не преминули воспользоваться и монгольские и делийские феодалы. Крупнейшие иктадары поднимали восстание за восстанием. Мухаммеду удалось откупиться от монголов, но борьба с иктадарами и областными правителями оказалась затяжной и заполнила всё правление этого султана. Чтобы иметь возможность противостоять взбунтовавшимся феодалам, Мухаммед создал огромную армию, но её содержание разоряло казну. Для пополнения казны Мухаммед увеличил и без того высокие налоги с крестьян и довёл их до полного разорения. В стране дачался голод, земледельцы бросали сёла и бежали в леса.

Крестьян ловили и загоняли обратно в сёла. Но всё было напрасно. Крестьяне брались за оружие и вместе с феодалами выступали против Мухаммеда. Чтобы засеять заброшенные поля, Мухаммед стал отдавать целые районы откупщикам, бравшим на себя обязательство вновь заселить опустевшие сёла, но не помогло и это. В 1329 г., желая прекратить утечку серебра из казны, он стал платить жалованье армии медными деньгами, а также принимать их в уплату налогов. Но массовое производство медных денег вскоре совершенно обесценило их, и это ещё больше опустошило султанскую казну. В конце 30-х годов держава, раскинувшаяся от Северного Пенджаба до юга Майсура, начала стремительно распадаться. В 1339 г. отпала Бенгалия, в 1340 г.— Маабар (юг нынешнего Мадрасского штата), в 1347 г.— север Деканского полуострова и одновременно области к югу от реки Тунгабхадры. В 1351 г., во время восстания в Гуджарате, Мухаммед Туглук умер. Средневековый хронист отметил это событие словами: «Государь освободился от своего народа, а народ от своего повелителя».

Преемник Мухаммеда, его двоюродный брат Фироз, отказался от борьбы с феодалами и примирился с утратой Бенгалии и Декана. Султан сделал всё, что было в силах, для сохранения Гуджарата с портами, через которые Дели торговал сo странами Передней Азии. Фироз признал за феодалами наследственные права на икта. Сокращение доходов казны в результате потери территорий Фироз компенсировал уменьшением расходов на армию и заботой о восстановлении сельского хозяйства, разорённого его предшественником. При Фирозе были построены большие оросительные каналы между Джамной и Сатледжем к северо-западу от Дели.

Упадок Делийского султаната

Но, как только умер Фироз, между Туглукидами началась борьба за престол. Ослаблением центральной власти воспользовались наместники областей. От Делийского султаната отложились Мальва, Гуджарат и Хандеш. В разгар этой борьбы в Северную Индию вторглись войска Тимура. В 1398 г., разбив войска правившего тогда султана Махмуда Туглука, Тимур взял Дели, разграбил город и вырезал его жителей. Когда Тимур уходил обратно в Среднюю Азию, он увёл с собой огромное количество пленников, прежде всего ремесленников. Столица Тимура Самарканд была в значительной мере застроена руками пленных индийцев. Области, по которым прошёл этот жестокий завоеватель,были превращены в пустыню. С 1413 г. Делийский султанат перестал существовать как большая и сильная держава. Северная Индия распалась на ряд княжеств.

Государство Бахмани

В то время, как Делийская держава доживала последние дни, в Декане возникли два государства — одно в северной его части, названное по имени правившей там мусульманской династии государством Бахмани, другое — за рекой Тунгабхадрой, названное по имени своей столицы — Виджаянагар и находившееся под властью индусских правителей. Государство Бахмани было создано деканскими иктадарами и наместниками Делийского султаната, восставшими против Мухаммеда Туглука. Во главе государства они поставили с титулом шаха одного из крупных местных иктадаров — Ала-ад-дина Бахмани. Феодальные порядки в этом новом государстве были в основных своих чертах те же, что и в Делийском султанате. Но бахманийские шахи, даже наиболее сильные из них, никогда не имели такой власти над своими феодалами, какой располагали султаны Дели в период расцвета султаната. Подлинными распорядителями судеб государств была кучка крупных иктадаров и наместников областей — тарафдаров. Шахский престол был игрушкой в их руках. Стремясь укрепить свою власть, бахманийские шахи противопоставляли старой мусульманской аристократии, так называемым «деканцам», представлявшим наиболее опасную для них феодальную клику, новых феодалов из среднеазиатских и иранских выходцев, так называемых «иноземцев», а также организовывали походы против соседних индийских княжеств. Наиболее частыми были войны с государством Виджаянагар, богатства которого особенно привлекали бахманийских феодалов.

Башня победы в Читоре. XV в.

Чтобы содержать наёмные войска и удовлетворять свои потребности в роскоши, феодалы грабили собственных крестьян. Русский купец, Афанасий Никитин, проведший в Бахманийском государстве три года (1469—1472) и оставивший замечательное описание этого государства, с глубоким сочувствием к трудящимся писал: «А земля очень многолюдна, а сельские люди голы совсем, а бояре сильны добре и пышны очень». Разорённые крестьяне разбредались в разные стороны в поисках пропитания. В столь же тяжёлом положении находился и городской ремесленный люд. Феодалы за бесценок отбирали у ремесленников плоды их труда. Много ремесленников находилось в зависимости от ростовщиков и от купцов-скупщиков. Феодалы и купцы вели выгодную торговлю ремесленными изделиями. Они перепродавали их на рынках больших индийских городов, или сбывали приезжавшим в Индию иностранным купцам, или сами снаряжали суда и везли эти товары в чужие страны. Кроме ремесленных изделий, из Индии вывозили рис, красители и особенно много пряностей, попадавших в руки феодалов в виде земельной ренты.

В правление шаха Мухаммеда (1463—1482) его всесильный везир Махмуд Гаван, выходец из Гиляна и глава феодальной клики «иноземцев», пытался подорвать силу «деканцев», отняв у них часть доходов. Он раздробил существовавшие области (тарафы) и отдал часть новых областей своим сторонникам, не обделив при этом и себя. Махмуд Гаван заставил тарафдаров отдавать часть доходов в казну, фактически бывшую в его распоряжении, потребовал от них содержать такое войско, которое предусмотрено их военным рангом, и поставил в крепостях, находившихся на их территории, шахские гарнизоны. Чтобы смягчить недовольство феодалов, он предпринял ряд походов и отнял у Виджаянагара богатый порт Гоа. Однако это не спасло Махмуда Гавана от ненависти обиженных им феодалов. Он был казнён с согласия шаха, тяготившегося властью везира и завидовавшего его огромным богатствам. После гибели Махмуда Гавана государство стало быстро распадаться. Один за другим тарафдары отказывались признавать шаха и создавали независимые княжества. Между 1490 и 1525 г. на территории бывшего Бахманийского государства образовалось пять самостоятельных княжеств: Ахмеднагар, Берар, Бидар, Биджапур и Голконда.

Государство Виджаянагар

С распадом государства Бахмани крупнейшей державой в Декане стал Виджаянагар. Возникнув в 40-х годах XIV столетия, т. е. одновременно с Бахманийским государством, как небольшое княжество, Виджаянагар уже при первых правителях — Харихаре I, a затем Букке — охватывал всю территорию к югу от рек Тунгабхадры и Кришны. Итальянец Николо Копти, побывавший в Индии в начале XV в. говорил о виджаянагарском махарадже, что он «самый могучий из всех государей Индии». Через 40 лет это же самое сказал и Афанасий Никитин: «А индийский же султан кадам очень силен, и рати у него много, а сидит на горе в Виджаянагаре». Окружённая несколькими рядами стен и защищённая полукругом гор, столица Виджаянагара часто видела у своих ворот бахманийские войска, но им ни разу не удалось овладеть ею.

В отличие от Делийского султаната и государства Бахмани, где в условиях государственной собственности на землю каждый феодал в отдельности обладал лишь правом на определённую долю государственной ренты-налога, а не на землю, в Виджаянагаре существовали более сложные земельные порядки. Здесь наряду с государственными землями, раздаваемыми в условное феодальное держание, существовала крупная и мелкая собственность феодальной знати. Такими землями обладали и сами виджаянагарские государи. Наконец, большое количество земли находилось в собственности храмов.

Господствующее положение среди феодалов занимала военно-служилая знать, наяки. Они получали от государя большие земельные пожалования при условии содержания определённого количества войска и уплаты в казну приблизительно половины своих доходов. При выполнении этих условий наяк располагал всей полнотой власти над населением, жившим в его владении. Но в случае невыполнения указанных выше условий государь сурово наказывал провинившегося наяка и конфисковывал его владение. Основным источником доходов виджаянагарских феодалов, как и в других государствах Индии, была продуктовая и частично денежная рента. Однако в некоторых частях страны имелись феодалы, которые вели собственное хозяйство, пользуясь рабским трудом лиц из низших, «неприкасаемых» каст и сгоняя на барщину своих крестьян. Обычно это были поместья, владельцы которых выращивали кокосовые пальмы и пряности на переработку и продажу.

Между феодалами и эксплуатируемым крестьянством шла постоянная борьба. Часто, доводимые до отчаяния поборами и разбоем феодалов, крестьяне бросали родные села и всей общиной уходили на земли, владельцы которых обещали им более сносные условия cуществования, или же поднимались против своих угнетателей с оружием в руках. Чтобы успокоить крестьян, феодалы снижали ренту, отменяли те или иные поборы, но через некоторое время начинали вести себя по-прежнему. Не менее жестокой эксплуатации подвергались и городские ремесленники.

Отбирая у крестьян и ремесленников плоды их труда, виджаянагарские феодалы и купцы вели торговлю с другими областями Индии и с заморскими странами. Вдоль побережья, особенно Малабарского был ряд портовых городов, куда съезжались купцы с самыми разнообразными товарами, из которых наиболее ценными были золото, серебро и лошади.

Культура

Одним из самых примечательных фактов в культурной жизни Индии XII—XV вв. было развитие у ряда ее народов литературы на разговорных языках. На них слагали свои поучения проповедники сектантских течений индуизма. Появились поэты, писавшие свои произведения на родном для них разговорном языке. В XIV в. жили два виднейших поэта-лирика — бенгалец Чандидас и бихарец Видьяпати. Поэт Амир Хисрав положил начало поэзии на языке урду. В XV в. слагал свои песнопения в честь Кришны и Радхи религиозный проповедник бенгалец Чайтания Дева, и тогда же заложил основы литературы на языке ассами ученик Чайтании Девы Шанкарадева. Появились религиозные проповедники и поэты, создавшие произведения на языке хинди, — Рамананда, Кабир (1440—1518), Нанак (1469—1538) и слепой Сурдас.

В Декане в XIII в. жил поэт Джиянешвари, почитаемый как основатель маратхской литературы, и слагал свои религиозные гимны маратх Намдев. В XV в. зародилась литература на языке ория. Но особенно развилась в это время литература на языках телугу, каннара и тамили. В XIII в. поэт Тиккала, продолжая работу поэта XI в. Наннайя, перевёл на язык телугу пятнадцать частей Махабхараты. В XIV в. жил другой замечательный поэт народа телугу — Иеррапреггада. На языке телугу писали правитель Виджаянагара Кришнадева Райя и поэт Джурджати.

Страница из рукописи поэта Амира Хисрава. Конец XIII - начало XIV в.

Возникшая ещё в раннее средневековье литература на тамильском языке получила толчок к развитию от антифеодального сектантского движения бхакти. Виднейшими поэтами, писавшими на тамильском языке, были Камбана, Оттокиттхана и Пухаленади. С тем же религиозно-реформаторским движением бхакти было связано и зарождение литературы на языке малаяли. В XV в. на этом языке писал поэт Черуссери Намбури. Завоевание Индии газнийскими феодалами и образование Делийского султаната не могло не отразиться на самых различных областях индийской культуры. Появилась индийская литература на языке фарси. На этом языке писал свои стихи также упоминавшийся крупнейший делийский поэт Амир Хисрав. Исторические хроники составлялись придворными писателями делийских султанов (Зия-ад-дином Барани и др.). В этот период был составлен также ряд новых брахманских законодательных сборников и философских трактатов.

Утверждение в Делийском султанате ислама как государственной религии обусловило появление в Индии нового типа сооружений — мечетей и мавзолеев с характерными для них куполами, арочными проёмами в стенах, широкими дворами, минаретами и полным отсутствием человеческих изображений. Архитектурными памятниками Делийского султаната являются сооружения около Дели с возвышающимся над ними замечательным минаретом «Кутб-минар», постройка которого была начата при первом султане Кутб-ад-дине Айбеке. Из других памятников мусульманской культовой архитектуры следует отметить мечеть Атала Деви в Динаджпуре, соборную мечеть в Манду (Мальва), мавзолей в Мультане и гробницы биджапурских князей в Декане.

Минарет Кутб-минар в Дели. Начало XIII в.

6. Страны Южных морей

Падение Сривиджайи и возникновение империи Маджапахит

Могущество Сривиджайи — самого крупного и самого сильного государства в районе Южных морей к XII в. стало ослабевать. От Сривиджайи отпало княжество Малайя на Суматре, в районе Джамби, к северо-западу от Палембанга (XII в.), а в следующем столетии стало независимым королевство Тамбралинга на севере Малайского полуострова, у перешейка Кра. Важные перемены, решившие судьбу Сривиджайи, произошли и на Яве.

В восточнояванском государстве Кадири, державшем под контролем торговые пути к Целебесу и другим островам современной Восточной Индонезии, в начале XIII в. пришла к власти новая династия, при одном из королей которой — Кертанагара (1268—1292) — этому королевству удалось распространить свою власть почти на всю Яву и даже на княжество Малайю на Суматре. Укрепившись в этой части Суматры, яванцы начали продвигаться в глубь территории Сривиджайи, и к концу XIII в. под властью этого королевства остались только районы, ближайшие к Палембангу. Центром образовавшегося могущественного Яванского государства стал Сингхасари, к северу от нынешнего Маланга.

Страны южных морей

В это время вал монгольского нашествия докатился и до стран Южных морей. Подчинив себе Южный Китай, войска монгольских ханов в 1257 г. вторглись во Вьетнам, а в 1277 г. — в Бирму. В 1289г. Хубилай направил в Сингхасари посольство с требованием покорности и дани. Король Кертанагара не только не подчинился, но и изгнал послов великого хана. В начале 1292 г. у берегов Явы появился монгольский флот, высадивший войска. Однако это вторжение произошло уже после того, как Кертанагара был убит одним из принцев прежней династии Виджайя. Зять убитого короля с помощью монголо-китайских отрядов сначала восстановил власть своего дома, а затем возглавил народную борьбу против иноземных завоевателей. Последние должны были покинуть страну. Столицей государства с 1294 г. сделалось селение Маджапахит (близ нынешней Сурабаи), по названию которого стали именовать и всё Яванское государство.

Рост и усиление Яванского государства связаны с деятельностью Гаджах Мала, ставшего в 1331 г. первым министром и до 1364 г. фактически правившего страной. Самобытная культура этого государства была обогащена элементами индийской, китайской и арабской культур. С середины XIV в. начался непрерывный территориальный рост этого государства. При короле Хаям Вуруке (1350—1389) оно установило свою власть над большей частью островов будущей Индонезии, почти над всей Суматрой, над княжествами Малайского полуострова, даже над южным и западным побережьями Борнео. С 1365 г. Сривиджайя — это старое и могущественное государство Южных морей — перестала существовать; её территория вошла в состав империи Маджапахит. В этой империи историки и видят начало современной Индонезии.

Борьба за господство на торговых путях. Образование Малаккского султаната

Дальнейшему развитию государства Маджапахит помешала, однако, общая обстановка, складывавшаяся в Юго-Восточной Азии с середины XIV в. С 1350 г. стал усиливаться Сиам, постепенно превратившийся в самое сильное государство на полуострове Индо-Китай. Развитие мореплавания и непрерывный рост торговли между Западом и Востоком, осуществлявшейся южным морским путём, неуклонно возвышали значение стран, расположенных у Малаккского пролива. Сиам стал подчинять своему влиянию небольшие княжества Малайского полуострова, находившиеся южнее и входившие в зону влияния Яванского государства.

Наибольшее значение среди них имел тогда Темасек. В начале XIV в. он входил в состав Сривиджайи, но с середины столетия за овладение этим пунктом, контролировавшим выход из Малаккского пролива в Южно-Китайское и Яванское моря, вступили в борьбу Сиам и Ява. В 1360 г. под власть Сиама перешла вся южная оконечность Малайского полуострова. Вначале 60-х годов XIV в., когда пал последний осколок некогда могущественной Сривиджайи — Палембанг, часть населения с принцем Парамесвара во главе перешла на Малайский полуостров и в 1365 г. захватила Темасек, хотя и не надолго; в 1376 г. произошло новое вторжение выходцев из Суматры в Темасек. В 1381 г. они были, однако, вытеснены из Темасека сиамцами и передвинулись к северу — в район реки Муар. Другая группа выходцев из Палембанга проникла в район Малакки. Обе группы затем объединились и образовали здесь своё государство, во главе которого стал принц Парамесвара.

В течение первой четверти XV в. значение Малакки как гавани на великом торговом пути быстро возрастало. Индийские, арабские и персидские купцы, стремившиеся к портам восточного побережья Индо-Китая и оттуда — к портам Юго-Восточного Китая, не всегда рисковали пользоваться Малаккским проливом, где свирепствовали пираты. Этим купцам приходилось из гаваней северо-западной Суматры проходить к восточному побережью Индо-Китая через Зондский пролив, т. е. огибая всю Суматру. Этот путь был гораздо длиннее и опаснее с точки зрения мореходных условий, чем путь через Малаккский пролив. Поэтому развивавшаяся торговля требовала устранения препятствия для движения этим проливом. Малакка могла стать, с одной стороны, перевалочным пунктом, хорошей гаванью для стоянки судов, а с другой стороны — опорным пунктом борьбы с пиратами. Интересы купцов совпали в данном случае с интересами правителей Малакки: и тем и другим нужна была сильная власть в государстве. Усилению вновь возникшего государства содействовала и политика его правителя. Парамесвара принял ислам. Это обеспечило ему поддержку купцов, в своей подавляющей массе — мусульман, а также привело к политическому сближению с княжествами Педир, Пасан и Перлак в северо-западной части Суматры, контролировавшими вход в Малаккский пролив: здесь ислам стал распространяться ещё с конца XIII в. Таким образом, по обеим сторонам пролива образовались мусульманские княжества, т. е. создались условия, наиболее благоприятные для купцов-мусульман. В этих княжествах, а через них и в других областях Индонезии стала всё шире распространяться мусульманская культура. Это была культура не только Гуджарата, т. е. той части Индии, где к этому времени мусульманство прочно утвердилось, но и арабских стран.

Парамесвара, принявший после обращения в ислам титул Искандер-шаха, умер в 1424 г. Музаффар-шах, утвердившийся у власти в 1445 г., принял титул султана Малакки. При этом султане и его преемнике Мансур-шахе ислам из Малакки стал распространяться в восточной части Суматры, а оттуда — на северное побережье Явы и далее — к Молуккским островам. Одновременно росло и политическое влияние Малаккского султаната. Так у Сиама и Явы, двух старых претендентов на господство в районах, где проходили главные торговые пути с Запада на Восток, появился новый серьёзный соперник — Малаккский султанат.

В 1445 и 1456 гг. сиамцы нападали на Малакку. Эти нападения были отражены, а в 1460 г. уже сами правители Малакки двинулись на север и подчинили себе княжества Перак, Кедах и Патани в северной части Малайского полуострова. Во второй половине XV в. Малаккский султан овладел южной оконечностью полуострова — Темасеком, районом будущего Сингапура. Были захвачены и острова Риоу и Линга, расположенные при выходе из пролива. Так как эти острова служили ранее главной базой пиратов, то теперь были созданы относительно благоприятные условия плавания по Малаккскому проливу. Но власть Малаккского султаната в этом районе не была устойчивой. Войны с подвластными княжествами велись почти непрерывно: шла борьба за ключевые позиции для вывоза товаров и уничтожения пиратских баз и флотилий. Так, например, обладание княжествами Перак и Кедах на севере Малайского полуострова обеспечивало вывоз олова; владение княжествами Кампар и Индрагири на Суматре давало возможность вывозить золото; владение островами Риоу и Линга обеспечивало безопасное плавание в этих районах. К концу XV в. господство над великим морским торговым путём в этом районе перешло к Малаккскому султанату. Порт Малакка стал одним из крупнейших центров международной торговли. Империя Маджапахит не только резко сократилась по своей территории, но и утратила своё былое значение, а в 1520 г. распалась.