Контратака Зиновьева

Анализируя причины, почему именно Зиновьев, а не другой партийный лидер первым возглавил оппозицию национал-большевизму, следует, прежде всего, указать на его функциональное положение председателя Коминтерна, которое обязывало его преследовать интересы интернационализма, а позиция сменовеховцев дискредитировала его организацию в глазах иностранных коммунистов и национальных меньшинств Советской России, поскольку сменовеховцы в один голос утверждали, что Коминтерн - это орудие русских национальных интересов.

В отличие от Троцкого, Луначарского, Радека, Стекнова Зиновьев был старым членом партии, имел сильную опору личной власти в лице петроградского аппарата, лично ему преданного. Он не искал дополнительной социальной группы, на которую хотел бы опереться. Напротив, он как бы всячески старался сузить допустимые рамки некоммунистической идеологии, в борьбе с которой он занял самую жесткую позицию. Он был сторонником самой суровой расправы с эсерами в 1922 г., требуя их расстрела49. Он был главным партийным ястребом в вопросе о высылке интеллигенции, к которой относился очень враждебно.

Показательна его вражда с Горьким, которого после длительной травли ему удалось выжить из Петрограда, после чего тот на несколько лет покинул страну и вернулся лишь в 1928 г., после того как Зиновьев был политически уничтожен50.

В своем первом выступлении о сменовеховстве на съезде Зиновьев был еще сдержан, учитывая мнение Ленина и Троцкого, и лишь вскользь постарался подчеркнуть вредность этого течения, приписав Устрялову мысль, которую тот никогда не высказывал, а именно: «А у них произойдет перерождение, они друг друга съедят»51.

Вскоре после XI съезда «Петроградская правда», находившаяся в руках Зиновьева, начала резкие нападки на сменовеховство.

В мае 1922 года произошло первое столкновение Зиновьева с большинством Политбюро по этому вопросу. Петроградский исполком, находившийся под его всецелым контролем, решил закрыть «Новую Россию» Лежнева, издававшуюся в Петрограде.

Неясно, кто именно обжаловал это решение, но в том же месяце за Лежнева вступился сам Ленин. Ленин предложил всем членам Политбюро в трехдневный срок прочесть второй номер журнала, в результате чего Политбюро отменило решение Петроградского исполкома. Однако исполком обжаловал решение Политбюро, чего не могло случиться, если бы он не пользовался защитой своего шефа Зиновьева. Политбюро поручило тогда зав. политотделом Госиздата Мещерякову разобраться в этом вопросе.

Мещеряков, как видно из его отзывов о сменовеховстве, был настроен по отношение к нему положительно. Он и предложил компромиссное решение: не отменять решения Петроградского исполкома, а разрешить Лежневу издавать журнал под новым названием. Однако Петроград вновь запротестовал, после чего Политбюро передало этот вопрос в президиум ВЦИК, который в июне 1922 года оставил в силе распоряжение Политбюро и решил считать этот вопрос исчерпанным52.

С августа 1922 года журнал выходит в Москве под названием «Россия». Зиновьеву удалось лишь выжить Лежнева из Петрограда.

Но вскоре ему удалось взять реванш за поражение. Заболевает Ленин, и власть в партии и в стране постепенно переходит к триумвирату Зиновьев, Каменев, Сталин. Зиновьев старается немедленно скомпрометировать сменовеховцев.

В июле 1922 года первый грозный окрик по адресу сменовеховства следует уже со страниц «Правды»53. Он вызван слабым упреком в «Накануне» по поводу того, что процесс эсеров мог бы вестись более демократическими методами. В передовой «Правды» спрашивалось: кем же являются сменовеховцы, «приживальщиками революции» или же ее сторонниками? В «Правде» содержалась и открытая угроза, что если сменовеховцы будут продолжать вести себя в том же духе, то в лучшем случае они останутся приживальщиками, а в худшем - открытыми врагами революции.

Вряд ли повод для такой угрозы был адекватен. Робкое замечание в «Накануне», по-видимому, было использовано для того, чтобы как-то скомпрометировать сменовеховство. Через несколько дней появляется большая статья Бубнова, в прошлом также левого коммуниста, ныне зав. агитпропа ЦК, в которой дается развернутая критика сменовеховства54. Бубнов говорит, что сменовеховство - это очень нечеткое и расплывчатое течение и что если ранее о нем говорилось лишь положительно, теперь надо указать и на его отрицательные стороны. Он вступает в полемику только с Мещеряковым, опасаясь нападать на Троцкого, Луначарского, Ленина.

По его словам, легальность и большая аудитория, которую имеют сменовеховцы, может дать отрицательные результаты.

Резкие и оскорбительные выпады сменовеховцев содержались в статье журналиста Як. Окунева (Окуня)55. «По-русски крепким задним умом вы спохватились, - иронизировал он, - Ах, родина, ах, Россия великая, объединяемая и без нас! Давайте же ставить вехи, новые вехи, потому что без наших вешек тюреец Ванька, упаси боже, собьется с дороги». Окунев указывал на то, что в сменовеховстве есть и славянофильство, и мессианство, и великодержавность, и мистика, и народничество. Он обвинял сменовеховцев в том, что они хотят переодеть интернационализм в кафтан славянофильства.

Становится все более распространенным расширенное толкование сменовеховства, как это было в случае с «Экономистом», подвергавшимся резкой критике и затем запрещенным с полного согласия и одобрения Ленина. В позднейших советских источниках упоминается даже о существовании документа ЦК, где утверждалось, что положения «рабочей оппозиции» и «демократических централистов» смыкаются со сменовеховскими56.

Сменовеховцами далее начинают называть и идеологов сельскохозяйственной кооперации Чаянова и Кондратьева, о которых уже говорилось. Их направлению даже присваивают название «кооперативное сменовеховство», которое рассматривается как вид этого течения, пришедшее будто бы на смену сменовеховству «политическому»57.