Центры развития в 6 веке. Замки племенной знати

В 6 веке центр развития явно передвинулся далее на запад, отчасти на юг Баварии, но главным образом в область верхнего Подунавья и Рейна, в Южную Германию, северо-западную часть Швейцарии и восточную Францию. В то время там образовался специфический округ у северо-западного подножья Альп, собственный кристаллизующий центр кельтского мира (рис. 10). Именно здесь расслоение общества проявилось особенно ярко, отсюда были установлены самые оживленные связи с южным культурным миром, из источников которого верхний слой кельтского общества пил жадными глотками.

В позднегальштаттскую эпоху наряду с укрепленными городищами, где население искало защиты и убежища в случае опасности, мы впервые в истории западной части Средней Европы встречаемся с подлинной аристократической усадьбой, настоящим замком, по соседству с которым обычно находятся курганы с захоронениями его умерших хозяев. Эти усадьбы не всегда расположены на совершенно недоступных местах, как располагались некоторые первобытные городища, а находятся в местности более или менее открытой, так как, по всей вероятности, господствующий слой в течение известного времени чувствовал себя в полной безопасности. Поразительные результаты раскопок, произведенных в последние годы, раскрыли тайну Гейне-бурга на верхнем Дунае. Другая аристократическая усадьба близ необыкновенно богатых княжеских захоронений была обнаружена на Монт-Лассуа у Шатильон-сюр-Сен. Признаки других усадеб имеются также в Вюртемберге в окрестностях Штуттгарта, Гоенасперге у Людвигсбурга с княжескими захоронениями Ремергюгель и Клайнаспергле. Богатые захоронения в области Цюриха (Альтштеттен), в которых найдено золото, допускают возможность нахождения другой подобной усадьбы где-то на Ютлиберге на юго-запад от Цюриха, к сожалению, до настоящего времени систематически не обследованном. На швейцарской территории таких центров, по-видимому, несколько, судя по драгоценным привозным предметам в курганах. Равно и в области на северо-восток от Дижона с сильной концентрацией богатых захоронений необходимо предполагать наличие подобной аристократической усадьбы, возможно, на месте замка Грай на реке Соне.

Гейнебуре у Гундерсингена на левом берегу верхнего Дуная, недалеко от Зигмарингена (рис. 4—6, таб. III A—IV) представляет собой возвышенную укрепленную усадьбу, окруженную группами курганов. Это Малый Гейнебург (Большой Гейнебург находится приблизительно в 11 км севернее в лесах возвышенности Рауэ Альб). Замок Гейнебург был построен на мысообразном выступе коренного берега Дуная и занимал площадь размером около 300 х 150 м. Со стороны Дуная к замку примыкало предградье. Подход к главным воротам был устроен так, чтобы нападающие оказывались под прямым обстрелом со стен замка. В позднегальштаттское время замок перестраивался не менее четырех раз, обычно после пожара. Самые древние укрепления были из дерева, камня и земли. Однако одна из перестроек уже свидетельствует о развитой архитектуре (Гейнебург IV). На каменном фундаменте шириною в 3 м и высотою около 60 см была построена стена около 4 м высотой из кирпича, высушенного на солнце (местами она сохранилась до высоты 2 м); это первый случай использования кирпича в дунайской области. Из стены на одинаковом расстоянии выдавались четырехугольные башнеобразные бастионы (пока было открыто 8); в местах, которые были более доступными и потому подвергались большей опасности, применялся не этот, а старый местный способ укреплений — стена с деревянной конструкцией (рис. 4). Камень для постройки привозился из каменоломни в Доллгофе, расположенной приблизительно в 5 км.

Кирпичные сооружения в Гейнебурге являются совершенно чуждым элементом в североальпийской области; они были сооружены по юго-восточным (средиземноморским) образцам, которые легко найти, например, на Сицилии (Джела) или в македонской области у Охрида и в замке Лариссе. По-видимому, с юга был приглашен и строитель, который построил эти сооружения в дунайской области. Но в новой среде эти сооружения приобрели иное значение. Размеры плоских кирпичей из глины, перемешанной с песком и соломой, как и ширина стен, правда, говорят о южных образцах, но густое расположение бастионов на расстоянии десяти метров друг от друга нельзя объяснить фортификационными соображениями; башнеобразные бастионы спользовались в замке в качестве жилья. По всей вероятности, мы встречаемся здесь с некоей манией величия, старанием сравняться с южноприморской средой, что проявляется и в других отношениях. Сюда привозились, очевидно из Массилии, амфоры с вином для торжественных пиров (в Гейнебурге были в последнее время найдены их фрагменты), греческая черно-фигурная керамика, провансальские товары и другие изделия южного происхождения. Последние укрепления в Гейнебурге, относящиеся к началу латенского периода, были построены уже не по южному образцу, а опять по старому местному способу возведения укреплений. Раскопки в Гейнебурге, которыми руководят профессора Ден и Киммиг, до настоящего времени не закончены. В окрестностях Гейнебурга находится девять княжеских курганов, довольно богатых золотом; в одном из этих курганов, Гохмихеле, высотой в 13 м, по всей вероятности, как мы увидим далее, был похоронен местный властитель. Кельтский центр Латиско, возвышенное укрепленное место на Монт-Лассуа, находится приблизительно в 6 км на северо-запад от Шатильон-сюр-Сен; размеры верхней площадки на вершине — 500 х!20—150 м. В 1949 г. на западном склоне было открыто мощное укрепление, внутри которого находится богатый культурный слой мощностью 40—60 см; на позднегальштаттском слое здесь обнаружены более поздние слои латенской эпохи. Предварительные исследования дали пока огромное количество — сотни тысяч — обломков глиняных сосудов, в том числе сосудов, расписанных геометрическим узором (изредка и со звериными мотивами) и многочисленные обломки привозных греческих чернофигурных сосудов, относящихся ко второй половине 6 века; найдено также около 200 фибул конца 6 и начала 5 веков, литаврообразные фибулы и фибулы с богато украшенной пяткой, иногда со вставками из коралла, много серег, колец и браслетов. Оружия, однако, не много, изредка встречались лишь кинжалы, наконечники копий и длинные ножи. Во многом эту усадьбу можно сравнить с другими возвышенными усадьбами на Марне, в Камп-дю-Шато-а-Сален в юрской области или с могильником в Жогассес.

Монт-Лассуа находится на перекрестке важных путей в области, богатой железом. В 1953 г. у подножья этого холма в Вике (у Шатильон-сюр-Сен в области возвышенности Кот д'Ор) был раскопан очень интересный курган. В нем обнаружено захоронение княгини в возрасте около 35 лет, которое убедительно доказывает, что и женщина пользовалась в ведущем слое почетом и жила в роскоши. Под курганом, когда-то заметно выделявшемся на местности (диаметр 42 м, высота не менее 6 м), была сооружена деревянная погребальная камера (площадь 9 м2), а в ней на кузове колесницы покоилась молодая женщина с золотой диадемой на голове (вес 480 г, рис. 7, таб. XI—XIII) и большим количеством других украшений: браслетов, ожерелий из янтаря, фибул. Богато окованные 4 колеса повозки были прислонены к восточной стене могилы. В северозападном углу могилы стоял большой бронзовый сосуд, кратер высотою 164 см, весящий 208,6 кг. Это искусная греческая работа с нолурельефным фризом на шейке, на котором чередуются пешие воины с возницами на двухколесных колесницах, запряженных четверкой. Тяжелые ручки сосуда внизу заканчиваются петлями в виде горгон с ухмыляющимися лицами (рис. . 8, таб. XII). Крышка сосуда украшена посередине женской фигурой (таб. XIII).

Рис.6. Гейнебург в верхнем Подунавье. открытая часть замка поздегальштаттского князя (Гейнебург IV) с каменным фундаментом и бастионами, постороенными из кирпича по юго-восточным образцам. Раскопки Дена и Киммига.

Возможности кельтских вождей были почти неограниченными. Кратер такой работы и таких небывалых размеров не имеет пока аналогии среди находок в Европе, это своего рода уникум. В греческих мастерских такие вещи обычно делались меньших размеров, как свидетельствуют находки в Требе-ниште у Охридского озера или в Италии и южной России. В данном случае же, очевидно, речь идет об особом заказе для кельтского князя конца 6 века, которому наряду с художественной ценностью импонировали и необычные размеры изделия. Трудности, связанные с перевозкой такой драгоценной вещи, были велики, так что, по-видимому, место сбыта и цена были известны заранее. Есть даже основания предполагать, что в Вике сосуд был доставлен греческим мастером, так как кратер был перед перевозкой разобран на отдельные части, точно обозначенные греческими буквами, а затем собран на месте. Золотая диадема с шарикообразными концами, украшенными крылатыми конями, возможно, является изделием причерноморских мастерских, находящихся уже в скифской области, как полагал Р. Жоффруа, нашедший эту могилу, или же изделием греко-этрусской мастерской, сделанным по „варварскому" вкусу, ибо она не имеет аналогий среди изделий, изготовленных в классическом стиле. В могиле была также бронзовая столовая утварь этрусской работы: клювообразный кувшин и 2 плоских сковороды. Аттический сосуд (киликс) с изображением группы воинов в чернофигурном стиле, вероятно, изготовлен около 525 г., другой аттический сосудик — по-видимому, незадолго до 500 г. Колесница в гробнице в Вике носит скорее культовый характер; подобные колесницы найдены в Оненгейме в Эльзасе (рис. 9) и в разных местах Франции, во Франш-Комте, в долине Соны и даже недалеко от Латиско, расположенного приблизительно в 3 км от Сен-Коломб. В кургане Ла-Гаренн (Муссло) был найден железный треножник с бронзовым котелком-миской, представляющим собой изделие опять-таки греческих мастерских. Принимая во внимание определенное время обращения указанных выше импортов и типы фибул, мы можем археологически отнести погребение княгини в кургане в Вике к началу 5 века.

Приведенные примеры хорошо освещают положение господствующего слоя. Погребения, обнаруженные в некоторых других к>рганах, дополняют эту картину. Достаточно привести лишь несколько примеров позднегалынтатских княжеских курганов 6 и начала 5 веков. У них много общих признаков, хотя они и не одинаковы. Прежде всего обращает на себя внимание монументальность погребальных сооружений. Сооружение же больших курганов возможно лишь при совместной работе большого коллектива, так как часто материал приходилось доставлять издалека. Внутреннее устройство курганов, особенно наличие нескольких погребальных камер, свидетельствует о том, что они служили постоянной усыпальницей, в которую постепенно хоронили членов определенной семьи, мужчин, женщин, а иногда и малолетних. Общим признаком является богатый инвентарь погребений, роскошно украшенные и окованные повозки, все еще четырехколесные, детали конской сбруи, вытканные золотом ткани, художественно обработанное золото, золотые венцы и диадемы, бронзовые сосуды и другие предметы, в более ранний период по преимуществу еще местного производства; с течением времени однако увеличивается количество предметов, привезенных с юга, знать устанавливает более тесные связи с культурной средиземноморской областью.

Рис. 7. Викс (Кот д'Ор), Франция. В 1953 г. французский археолог Рене Жоффруа обнаружил в погребальной камере захоронение примерно 35-летней княгини с золотой диадемой на голове и богатым инвентарём. План могилы, в углу большой бронзовый сосуд.

В 6 веке с востока в Карпатскую котловину вплоть до Словакии проникает скифское влияние (могильник в Хотине у Ко-марно в Словакии и др.), и тем самым создается скифский барьер по реке Тисе и вдоль современной словацко-венгерской границы. На скифских могильниках обычны конские захоронения, которые, например, встречаются и в бассейне Тисы (могильник Сентеш-Векерцуг в Венгрии). В кельтской среде, где на этом этапе развития роскошно убранный конь был нужен для увеличения пышности, в княжеские захоронения кони обычно не помещались. Лишь изредка мы встречаемся с такими случаями (Симмринген) или с находками лошадиных черепов в могиле (Гундерсинген), но и тут, по-видимому, играли роль особые мотивы индивидуального характера, так как захоронение лошадей не являлось частью сложного кельтского ритуала, складывавшегося к этому времени. Однако обычай той эпохи требовал помещения в могилу богатой конской сбруи.

Особенно много художественно обработанного золота мы находим в южногерманской области, в Бургундии и части Швейцарии. По всей вероятности, это местные изделия, так как здесь золото добывалось уже с начала позднебронзового века (ступень А—В), главным образом из рейнского песка в верхнерейнской низменности, куда его приносили воды реки Аары с территории между Берном и Люцерном. В позднегальштап -ское время, как уже ранее отметил О. Парет, из золота изготовлялись украшения, главным образом для женщин. У девушки, погребенной в деревянном срубе в Зирнау (Вюртемберг), были на руках золотые браслеты, а 18 золотых колечек, по всей вероятности для украшения волос, лежали под черепом. В кургане в Каппеле в прирейнской области было найдено ожерелье из золотого листа весом в 160 г, золотой браслет и другие украшения; в кургане в Инс у Берна — золотые бусы, а в Гунцвиль-Адисвиль — 4 ожерелья из золотых трубок и колец. В этот период особенно заметна в этой части кельтского мира концентрация золота; в более восточных районах, в том числе и в Чехии,золотые предметы,правда, кое-где попадаются, но это скорее исключение, чем правило.

Вернемся однако к местам вечного сна тогдашних властителей кельтского мира, так как это поможет нам лучше понять значение археологически установленных фактов.

Курган Гохмихеле у Гундерсингена, расположенный по соседству с замком Гейнебург, до сих пор поражает своими размерами и высотой. В 1937 —1939 гг. он был раскопан. В главной погребальной камере кургана площадью почти 20 м2(563 х х348 х391 х350 см), на обложенных деревом стенах висела сложенная в складки ткань. Погребение было когда-то основательно разграблено, но все же в нем сохранились остатки повозки. первоначально также прикрытой тканью, золотые полосы и пластины, украшения пояса и некоторые другие вещи. Здесь покоилась женщина с ожерельем из янтарных и стеклянных бус; сохранился пучок ее волос, коса, сплетенная из трех прядей. Ткани с диагональным узором, остатки которых сохранились в могиле, даже с нынешней точки зрения были высококачественными. В соседней не ограбленной камере (242 х 306 х х350 х296 см) находилось два покойника — мужчина и женщина. Мужчина лежал на бычьей шкуре. Около него были железный наконечник стрелы и диадема. На скелете женщины находились змеевидная застежка и большое, длиною около трех метров, ожерелье из нескольких сотен янтарных и стеклянных бус. Недалеко от этой камеры находилось захоронение мужчины с копьем и бронзовым поясом.

В Апремон (Верхняя Сона, Франция) в кургане диаметром в 70 м и высотою на менее 4 м также находилась четырехколесная повозка, обернутая тканью; в кургане была найдена чеканная золотая диадема (232 г), золотые фибулы и золотой сосуд. Вообще ткани — обычное явление в этих позднегальштаттских богатых могилах. В Гисгюбель—Гундерсингене I в деревянном срубе были обнаружены три захоронения, две женщины, а между ними пожилой мужчина. На одной из женщин была одежда с вытканной золотом каймой. В Таннгейме в Верхней Швабии (IV курган) повозка была прикрыта тканью крестообразного плетения со ступенчатым узором.

Размеры некоторых курганов поистине огромны. Первоначальный диаметр кургана в Бухгейме — 120 м, в Каппеле на Рейне — 74 м, в Гюгелынейме у Рассштатта — 70 м, а сохранившаяся высота 5 м. В Виллингене в области Шварцвальда соорудили курган на высоте 771 м над уровнем моря диаметром в 118 м и высотою 8 м; просторная погребальная камера этого кургана площадью свыше 36 м2 представляла собою сруб из дубовых бревен толщиною 20—35 см, деревом же был выложен и ее пол. Курган ко времени его раскопок (1890 г.) был уже разграблен, в нем сохранились лишь остатки повозки. Равно и в Винтерлингене курган был расположен на значительной высоте над уровнем моря (820 м). Нередко в этих курганах отдельные части инвентаря разложены на полосах березовой коры, а иногда еще и прикрыты такими же полосами сверху (Сант-Андре-бей-Эттинг, Пуллах).

Еще один памятник заслуживает особого внимания. Мы имеем в виду княжеский курган высотою 6 м в Пфлугфельдене (Ремергюгель), раскопанный еще в 19 веке. В деревянной погребальной камере этого кургана (3,5 хЗ,5 м) был похоронен мужчина в пышном одеянии, с золотой диадемой и железным кинжалом в бронзовых ножнах с инкрустированной янтарем рукоятью. В могиле находились также бронзовые сосуды, четырехколесная повозка, на которой, по всей вероятности, умершего перевезли из усадьбы (ступицы колес были украшены чеканной бронзой) и богатая конская сбруя. Приблизительно в 3 м севернее от этого погребения находилось другое захоронение, также с предметами из золота и янтаря. Над всем этим был сооружен курган из тяжелых каменных глыб, привезенных из окрестностей. В кургане более позднего времени в Клайн-аспергле в той же области, о котором мы еще будем упоминать, в деревянной погребальной камере лежала женщина в одежде, украшенной золотом, с серебряной цепочкой, бронзовыми сосудами, этрусским клювообразным кувшином и другими привозными предметами. Согласно требованиям варварского вкуса прекрасная античная миска из этого погребения была обтянута господствующего, имевшего огромные возможности. Результаты археологических исследований обрисовывают его профиль совершенно четко и убедительно, обнажая суровую действительность; простой народ служил лишь основой могущества этого слоя, не имея никакой выгоды от роста его жизненного уровня. Изоляция верхушки становилась все заметнее. Если в собственно гальштаттское время (ступень С) в захоронениях представителей знати находится большое количество керамики, являющейся также обычным инвентарем в могилах простых людей,то в позднегальштаттское время (ступень D) местная керамика теряет свое место в захоронениях знати и вождей и вытесняется характерными изделиями местных художественных мастерских, а позже и драгоценными привозными предметами из южных областей, довершающими роскошь, которой окружал себя высший слой. В замках знати появляются золотые ложечки и ситечка (Гейнебург), бронзовые столовые сервизы, а затем сверху ажурной золотой бляхой. Это захоронение женщины было по существу второстепенным, главная же погребальная камера, находившаяся в центре кургана(5 х 4 м), была ограблена еще в древности.

Для читателя, конечно, ясно, что кельтская история в 6 и 5 веках является по существу историей лишь одного слоя, слоя все чаще драгоценные украшения. В поселениях простого народа остались только местная керамика и простые бронзовые украшения, в лучшем случае бронзовые литаврообразные фибулы, простые бронзовые шейные гривны, а из привозных предметов стеклянные или янтарные бусы.

Среди династий, погребавших покойников на повозках (мы позволим себе употребить это выражение), складывались традиции героической глорификации, основой которых служили сначала успехи на поле брани, а позже все большая роскошь пиршественных чертогов, для которых южные области поставляли инвентарь и достаточное количество вина. Мы еще увидим, что этот процесс в 6 веке становится более интенсивным и что от поколения к поколению неустанно изощряется вкус, который вначале нес еще варварские черты, так что упор делался в первую очередь на внешний эффект; позже, особенно в период возникновения раннелатенского художественного стиля, уже более ценилась и художественная сторона. Но могли ли различия между обоими слоями увеличиваться до бесконечности? В определенное время настал перелом, который был неизбежен.

Опорой господствующего строя были не только наиболее плодородные равнинные земли, но и холмистые возвышенные области, которые до настоящего времени остаются по преимуществу скотоводческими. Необычное средоточие позднегальштаттских княжеских захоронений в верхнем течении Дуная, на Рейне от Базеля до Неккара, в Бургундии или в области возвышенности Кот д'Ор наблюдается лишь до начала 5 века. Несмотря на то, что в течение известного периода высший слой, по-видимому, жил сравнительно спокойно, время от времени над ним сгущались тучи. О том, что происходило в 5 веке в этой северо-западной приальпийской области, мы пока можем только догадываться. Результаты археологических исследований однако показывают, что в 5 веке, когда кельты готовились к набегам на другие области Европы и когда они отчасти уже осуществляли эти набеги, средоточие княжеских усадеб и богатых захоронений заметно передвинулось на северо-запад, к среднему течению Рейна и к рекам Мозель и Сара. Прежние центры в верхнем Подунавье явно приходили в упадок. Самым южным звеном этой непрерывной цепи является уже упомянутое княжеское захоронение в кургане в Клайнаспергле в штуттгарт-ской области. Далее к югу до самой Швейцарии пока не обнаружено более поздних княжеских захоронений, относимых нами к раннелатенскому времени; прежние центры могущества в самом верхнем течении Дуная теряют свое значение. В самом средоточии богатых захоронений развитие приобретает другой характер; курганы постепенно исчезают, затем появляются бескурганные, грунтовые могильники, на которых в погребениях мужчин уже имеется оружие. Раньше эту перемену часто объясняли передвижением населения. Еще П. Рейнеке считал, что в это время в южную Германию с запада проникли кельты. В настоящее время мы все больше убеждаемся в том, что причины перемен кроются внутри, что речь идет о тех же племенах и той же среде. Новый погребальный обряд все чаще применяется с 4 века, и мы видим уже хорошо вооруженное общество, а не отдельных его представителей, как это имело место ранее. Исчезает конская сбруя, появляется железный меч и копье. Ввиду того, что такие могильники позднее встречаются и в более плодородных областях, некоторые исследователи высказывали предположения об эмансипации земледельцев, а Кар-штедт говорит даже о восстании земледельческого населения против господствующей знати, об освободительном процессе.

Нам однако кажется, что при объяснении этого явления следует учитывать и другие обстоятельства. Вся указанная выше территория позднегальштаттских княжеских захоронений становится в 5 веке главным плацдармом исторической кельтской экспансии; отсюда вооруженные отряды во главе со своими военачальниками отправлялись не только в соседние страны, но и в отдаленные области и даже в южные центры того времени, которые поставляли тогда кельтской знати предметы роскоши. Еще раньше появляются признаки того, что густота населения на этой территории сильно возросла. Едва ли мы будем сомневаться в том, что при существовавшей общественной структуре были неизбежными внутреннее напряжение и волнения. Впрочем и сам по себе Гейнебург с его перестройками, главным образом после пожаров, может служить доказательством этих волнений, при которых, вероятно, имели место и нападения одного племени на другое. В период экспансии и колонизации именно недовольные отправлялись в новые области, предполагая, что там они улучшат свое экономическое и общественное положение. Такие недовольные могли быть не только в широких массах, но и среди господствующих родов. Тем самым напрашивается вывод, что при возрастающем кризисе не оставалось ничего другого, как хорошо вооружить большинство мужского населения и отправить его в грабительские набеги в другие районы Европы, чтобы удовлетворить требования широких масс. Нам известно по археологическим данным, что во главе этих вооруженных отрядов и дружин стояли вожди, снаряжение которых свидетельствует об их связи с княжескими усадьбами, а в легенде, приводимой Ливнем, говорится о Белловесе и Сиговесе, племянниках короля битуригов Амбигата, которые во главе вооруженных отрядов отправились из перенаселенной страны на поиски новых мест для поселения (согласно предсказаниям, Сиговесу в качестве новой родины предназначалась область Герцинского леса, а Белловесу — Италия); на этом основании можно действительно предполагать, что вооруженные отряды возглавили некоторые представители господствующих родов, которые в своей среде не находили полного удовлетворения своим требованиям и притязаниям. Очевидно в результате этого прежние районы, являвшиеся опорой знати, сильно обезлюдели, а оставшиеся на прежних местах властители вместе с подвластным им населением перемещали центры своего господства далее на северо-запад по направлению к среднему течению Рейна, к Мозелю, к подножью хребта Гунсрюк, короче говоря, в ту область, которую мы обычно называем гунсрюкопфальцской. Там их усадьбы продолжают существовать в полном великолепии еще в течение 5 и даже начала 4 веков до н. э.

Внутреннее положение в среднерейнских областях почти не изменилось. В погребальном ритуале сохранились установившиеся обычаи, только вместо четырехколесных повозок появляются и более легкие военные двухколесные колесницы. В усадьбах знати роскошь не уменьшалась, а скорее росла, достигая кульминации, так как именно в эти среднерейнские усадьбы потом привозились с юга этрусские и греческие изделия. Вместо чернофигурной керамики появляются более модные краснофигурные изделия второй половины 5 века.

Концентрация княжеских захоронений, как об этом свидетельствуют новые находки, в раннелатенское время все возрастала. Только в Саарской области известно не менее 8 богатых захоронений: в Бессерингене, Вайскирхене (2 захоронения), Шварценбахе (2 захоронения), Телей, Реммсвейлере и Фрайсе-не. Все они находятся в северной части области, у южного подножья хребта Гунсрюк и в холмистой области при реках Сааре и Мозеле. Эти большие курганы были исследованы главным образом в 19 веке, к сожалению без достаточного знания дела, но некоторые сделанные там находки, особенно золотые украшения, все-таки сохранились. В двух курганах в Шварценбахе, юго-восточнее от мощных укреплений в Отценхаузене, открытых в 1849 г., были найдены два бронзовых клювовидных кувшина с фигуральными ручками, бронзовая амфора, ручки которой украшены фигурами силенов, мискообразный сосуд с золотой прорезной покрышкой и множество золотых украшений, некоторые с маскообразными мотивами (рис. 22). В княжеском кургане в Дюркгейме (Рейнский Пфальц), в котором была похоронена женщина, были найдены золотая шейная гривна, два золотых браслета с масками, обломки золотых бляшек от пояса и бронзовая столовая утварь (клювовидный кувшин, треножник, ведро-стамнос). В Роденбахе у Кайзерлаутерна в большом кургане находились богатые захоронения мужчины и женщин; кроме остатков четырехколесной повозки, вооружения и частей конской сбруи, там было найдено 5 бронзовых сосудов (в том числе клювовидный кувшин), греческий расписной кубок и золотые украшения, в первую очередь золотой браслет и кольцо, украшенные масками, звериными мотивами и пальметками.

Рис. 10. Средняя Европа в гальштаттское время и в начале латенского времени: I погребения с повозкой или с ярмами и конской сбруей 7-нач. 5 вв.; II - поздние княжеские захоронения раннелатенского времени; III - скифские захоронения и отдельные могилы или находки (мелкие значки); IV - область находок бронзовых шлемов и панцирей. - 1 Оненгейм, Эльзас; 2 - Жогасс, Франция; 3 - Викс (Кот д'Ор), Франция; Гудернсинген - Гейнебург; 5 - Уффинг; 6 - Обервизенаккер - Парльсерберг; 7 - Гроссейб-штадт (на юго-запад от Ремгильда); 8 - Льготка и Ловосице в Чехии; 9 - Граденин у Колина; 10 - Уттендорф в Верхнй Австрии; 11 - Гальштатт; 12 - Хотин в Словакии; 13 - Сентеш-Векерцуг, Венгрия. - По состоянию находок 1959 г. составил Я. Филип.

В 1954 г. к уже известным захоронениям прибавились еще два кургана в Рейгейме на южной границе Саарской области в направлении к Лотарингии. В одном из них в дубовом срубе (346 х 270 см) покоилась княгиня с золотой шейной гривной (торквес), заканчивающейся на обоих концах человеческими и львиными головами. В погребении, кроме того, были золотые нагрудные украшения, золотые браслеты и кольцо, бронзовая маскообразная фибула, бронзовое зеркало с антропоморфной ручкой и целый ряд других драгоценностей и украшений. Около покойницы находился также уникальный бронзовый позолоченный кувшин с носиком, украшенным тонким рисунком, и две бронзовые тарелки, также являющиеся частью столового сервиза.

Как уже было указано, самым южным княжеским захоронением этого периода, которое представляет собою связующее звено с бывшим средоточием княжеских захоронений в приаль-пийской области, является расположенный среди плодородных полей курган в Клайнаспергле. Известное парное погребение в кургане у Вальдальгесхейме (Гунсрюк) по сохранившейся части своего инвентаря относится к древнейшим. В этом кургане были похоронены мужчина и женщина, но, к сожалению, из вещей, сопровождавших их, сохранился лишь набор бронзовых сосудов и золотые украшения (таб. XIV).