ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО ДЕЛУ ПРЕСТУПНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ АМЕРИКАНСКИМ ОБВИНИТЕЛЕМ ТЭЙЛОРОМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПРЕСТУПНОСТИ ГЕРМАНСКОГО ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ И ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 4 января 1946 г.]

Тэйлор: Ваша честь, господа Судьи! Обвинительное заключение согласно ст. ст. 9, 10 и 11 Устава предъявляет обвинение шести преступным организациям, из которых последней из названных в Обвинительном заключении организаций является генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил.

С первого взгляда эти шесть групп и организаций кажутся отличающимися друг от друга как по своей структуре, так и по своим функциям, но все они родственны одна другой, и мы считаем, что логически они должны быть обвиняемы совместно, поскольку они были наиболее важными средствами и главным орудием, при помощи которого нацистские заговорщики стремились достичь своих целей. Все шесть из них были или созданы нацистами, или контролировались ими, или же сотрудничали с нацистами и сыграли важную роль в достижении нацистами успеха. Партия, правительство, полиция и вооруженные силы все вместе являлись основным и необходимым орудием.

Моей задачей является представить доказательства по делу против генерального штаба и верховного командования.

С одной точки зрения эта группа должна отличаться от других групп и организаций, против которых мы выдвигаем обвинение в преступности. Например, руководящий состав нацистской партии является руководящим составом самой партии, партии, которая была воплощением нацизма, при помощи которого гитлеризм пришел к власти и тирании в Германии. СА и СС были ответвлениями партии, важными ответвлениями нацистской партии. Германская полиция имела свою собственную историю развития, которая предшествовала гитлеризму, но на 99 процентов она была создана самой нацистской партией и СС. Имперское правительство было, по существу, комитетом или рядом комитетов имперских министров, и когда нацисты пришли к власти, естественно, что министерские посты были преимущественно заняты нацистами. Все эти группы или организации, соответственно, обязаны своим происхождением или своим развитием нацизму или же автоматически нацифицировались тогда, когда Гитлер пришел к власти.

Но это не относится полностью к этой группе, о которой мы сейчас будем говорить. Нет необходимости напоминать Трибуналу о том, что германская военная мощь и германские военные традиции предвосхищали гитлеризм на много десятилетий. Не нужно иметь седую бороду, чтобы хранить живые, личные воспоминания о войне 1914—1918 гг., о кайзере и так называемом клочке бумаги. По этим причинам я и хочу очень коротко описать характер нашего обвинения против этой группы, прежде чем мы перейдем к представлению доказательств.

В результате германского поражения в 1918 году и Версальского договора размеры и размах деятельности германских вооруженных сил были очень строго ограничены.

То, что эти ограничения не разрушили и даже серьезно не подорвали германский милитаризм, достаточно ясно показали последние несколько лет. Полный расцвет германской военной мощи наступил в результате сотрудничества между нацистами, с одной стороны, и руководителями германских вооруженных сил, профессиональными солдатами, моряками и летчиками — с другой. Когда Гитлер пришел к власти, он не встретил пустоту в военной области. Он нашел маленький рейхсвер и группу профессиональных офицеров с моралью и взглядами, сложившимися на базе германской военной истории. Руководители этих профессиональных офицеров составляют группу, названную в обвинительном заключении, генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил. Эта часть дела касается этой группы людей.

Нет необходимости говорить, что обвинение не придерживается такой точки зрения, что быть солдатом или моряком или служить своей стране в качестве моряка или солдата в военное время является преступлением. Сама военная профессия есть профессия почетная, но совершенно ясно, что человек, который совершает преступление, не может быть оправдан только потому, что он совершил это преступление, будучи одетым в военную форму.

Обвинение не считает, что все члены этой группы были опасными людьми или что все они одинаково виновны. Но мы покажем, что эта группа не только сотрудничала с Гитлером и поддерживала многие нацистские цели, но также и предоставила нацистам то, что сыграло основную и важную роль в успехе их программы в Германии, а именно — мастерство и опыт в развитии и использовании военной мощи.

Почему эта группа поддерживала Гитлера и нацистов? Я думаю, господа Судьи, вы убедитесь по мере представления доказательств, что ответ очень прост. Ответ заключается в том, что они были согласны с основными целями гитлеризма и нацизма и что Гитлер дал генералам возможность играть важную роль в достижении этих целей. Генералы, подобно Гитлеру, хотели расширить Германию за счет соседних стран и были готовы сделать это, применяя силу или угрожая ее применением. Сила, вооруженная мощь, — вот что было ключом всего предприятия Гитлера, и без этого ничего не могло бы быть достигнуто.

Когда нацисты пришли к власти, перед ними стояла альтернатива: или сотрудничать с маленькой германской армией, так называемым «рейхсвером», или построить свою собственную отдельную армию, игнорируя рейхсвер. Генералы боялись, что нацисты могут сделать последнее, и поэтому они решили пойти на сотрудничество с нацистами. Более того, нацисты дали генералам возможность достигнуть того, чего многие генералы хотели достигнуть путем расширения германских границ, и таким образом, как мы покажем, генералы встали на один путь с нацистами. Они видели, что в то время им было по пути с нацистами. Без сомнения, они надеялись позднее сами оказаться у руководства.

Гитлер быстро привлек их на свою сторону блестящей приманкой завоеваний, и затем преуспел в том, чтобы подчинить себе политически этих людей. И когда началась война, они стали его орудием. Но когда мы говорим, что эти военные руководители стали орудием нацизма, мы не считаем, что они действовали бессознательно, или что они не участвовали полностью во многих преступлениях, которые мы раскроем здесь перед Трибуналом. Готовность и даже стремление группы профессиональных германских офицеров участвовать во всех нацистских делах совершенно очевидны и будут полностью показаны.

Ваша честь, в нашем представлении доказательств будут три основные части. Первая часть будет содержать описание, структуру и функции генерального штаба и верховного командования, как указано в Обвинительном заключении. Затем будут представлены доказательства для подтверждения предъявляемого обвинения о преступности, согласно 1 и 2 разделам обвинительного заключения, и, наконец, доказательства в подтверждение обвинения, изложенного в разделах 3 и 4.

Трибунал также будет иметь еще один документ, носящий название «Основная информация касательно организации германских вооруженных сил».

Сейчас прежде всего я обращусь к описанию группы, как это определено в Обвинительном заключении.

В течение первой мировой войны была одна организация в германских вооруженных силах, известная как «германский генеральный штаб». Это название «германский генеральный штаб» живет еще в сознании людей, хотя фактически он больше не существует. Не было такой единой организации, единого германского генерального штаба с 1918 года, ко имелась группа людей, ответственных за политику и действия германских вооруженных сил, и тот факт, что эти люди не были объединены формально общим названием, не означает, что мы не можем собрать их воедино. Они не могут избежать последствий своих совместных действий только потому, что они не были объединены формально. Значение верховного командования заключается не в наименовании, которое дано ему, но в его функциях, а люди, составляющие эту группу, как это указано в Обвинительном заключении, выполняли определенные функции и были связаны общей ответственностью за планы и операции германских вооруженных сил.

Прежде всего мы рассмотрим общую структуру и организацию германских вооруженных сил, а затем рассмотрим построение группы, определенной в Обвинительном заключении. Обвинение приготовило очень короткое письменное объяснение организации германских вооруженных сил, которое было вручено Трибуналу. Этот документ представляет собой короткий обзор истории развития верховного командования германских вооруженных сил с 1933 года и структуру в том виде, как она выглядела после реорганизации, в феврале 1938 года. Там также имеется простая схема, которая через несколько минут будет представлена суду. Там же содержится краткий словарь германских военных выражений и сравнительная таблица рангов в германской армии и СС с указанием эквивалентных им рангов в армии Соединенных Штатов и также рангов германского военного флота с эквивалентными рангами в британском военном флоте. Я могу сказать, что военные ранги в разных странах незначительно отличаются в терминологии.

Когда нацисты пришли к власти в 1933 году, германские вооруженные силы контролировались имперским министром обороны, в то время фельдмаршалом Бломбергом. Фон Бломбергу подчинялись начальник армейского штаба, в то время фон Фрич, и начальник военно-морского штаба — подсудимый Редер. Согласно ограничениям, наложенным на Германию по Версальскому договору, германские воздушные силы в то время вообще не существовали официально. Штабы сухопутных и военно-морских сил были переименованы в «Главное командование» и известны под названием ОКХ и ОКМ.

В мае 1935 года в то время, когда в Германии была введена обязательная воинская повинность, были изменены титулы этих офицеров, но структура осталась в основном той же самой. Фельдмаршал фон Бломберг остался командующим вооруженными силами с титулом имперского военного министра и главнокомандующего вооруженными силами. Фон Фрич стал именоваться главнокомандующим армии, а Редер главнокомандующим военно-морского флота. Армейский штаб и штаб военно-морского флота были подчинены верховному командованию.

Германский воздушный флот стал существовать открыто и официально примерно в то же время, но тогда не руководил Бломберг. Он представлял собой независимую организацию под личным командованием подсудимого Геринга, который имел двойной титул: министр авиации и главнокомандующий военно-воздушными силами.

Сейчас я прошу продемонстрировать схему.

Эта схема является подлинной, что было удостоверено под присягой тремя известными германскими генералами, письменные показания которых будут представлены. Она показывает организацию вооруженных сил, как она выглядела в 1938 году, после реорганизации, на которой я сейчас остановлюсь.

В феврале 1938 года фон Бломберг и фон Фрич оставили свои посты, и военное министерство Бломберга было ликвидировано. В составе военного министерства имелся отдел, который назывался вермах-тамт, или отдел вооруженных сил. Функцией этого отдела было координирование планов и операций армии и военно-морского флота. Из этого отдела вооруженных сил было сформулировано новое объединенное руководство вооруженными силами, которое известно как верховное командование германских вооруженных сил. На схеме находится в квадрате, в центре, непосредственно под Гитлером верховное командование вооруженными силами, которое сокращенно обычно обозначается буквами ОКВ.

С тех пор, как воздушные силы так же, как и армия и военно-морской флот, стали подчиняться ОКВ, координация всех вооруженных сил была возложена на ОКВ, которое стало гитлеровским личным штабом по всем этим вопросам. Подсудимый Кейтель был назначен начальником ОКБ, а начальником наиболее важного отдела ОКБ — штаба оперативного руководства — был назначен подсудимый Иодль.

Эта реорганизация и создание ОКВ изложены в декрете, изданном Гитлером 4 февраля 1938 г. Этот декрет был опубликован в «Рейхсгезетцблат». Я прошу суд обратить внимание на это и принять это без доказательств. Я прочту этот декрет, который очень короток.

Я цитирую:

«Командование всеми вооруженными силами отныне будет осуществляться непосредственно лично мною.

Отдел вооруженных сил в имперском военном министерстве с его функциями с настоящего времени является верховным командованием вооруженных сил и непосредственно переходит под мое личное руководство как мой военный штаб. Начальником штаба верховного командования вооруженных сил является начальник бывшего отдела вооруженных сил с титулом начальника верховного командования вооруженных сил. Его права те же самые, что и права имперского министра.

Верховное командование вооруженных сил также принимает на себя все дела имперского военного министерства. Начальник верховного командования вооруженных сил как мой представитель выполняет все функции, которые до сих пор входили в обязанность имперского военного министра. Верховное командование вооруженных сил отвечает в мирное время за объединенную подготовку к обороне империи во всех областях согласно моим директивам. Берлин 4 февраля. Подписано Гитлером, Ламмерсом и Кейтелем».

Ниже ОКВ вы видите три верховных командования трех родов войск: ОКХ, ОКМ и военно-воздушных сил. Последние (военно-воздушные силы) не имели тогда официального названия ОКЛ до 1944 года. Подсудимый Редер оставался после 1938 года главнокомандующим военно-морским флотом, но фон Фрич так же, как и Бломберг, сошел со сцены. Фон Фрич, как вы видите это на схеме, был заменен Браухи-чем в качестве главнокомандующего армией. Геринг продолжал оставаться главнокомандующим военно-воздушных сил. В 1941 году Браухич был заменен как главнокомандующий армией самим Гитлером, и в 1943 году Редер был заменен в качестве главнокомандующего военно-морским флотом подсудимым Деницем. Подсудимый Геринг продолжал оставаться на посту главнокомандующего военно-воздушных сил до последнего месяца войны.

ОКВ, ОКХ, ОКМ и ОКЛ — каждый имел свой собственный штаб. Эти четыре штаба не имели однородных обозначений. Три штаба: армии, военно-морского флота и военно-воздушных сил размещены по горизонтальной линии внизу схемы, штаб ОКБ помещен в маленьком квадрате направо наверху с именем Иодля и Варлимонта.

ОКХ — это командование сухопутных сил; ОКВ был известен как штаб оперативного руководства, но во всех случаях это были функции генерального штаба, если говорить на военном языке.

Вы можете увидеть, что в этой войне не было единого германского генерального штаба, но скорее было четыре штаба, каждый для определенного рода войск, а ОКВ как координирующее их верховное командование.

Сейчас мы перейдем к нижней части схемы. Вы видите различные центральные организации штаба. Теперь мы перейдем к полевым организациям. Командованию ОКХ, ОКЛ и ОКМ соответственно подчинялись различные боевые соединения армии, военно-воздушных сил, военно-морского флота.

В германской армии самым большим соединением, как и в армиях других стран, была армейская группа. Армейская группа состояла из двух и более армий. Под командованием армий находились менее крупные полевые соединения, такие, как корпуса, дивизии и полки.

Если говорить о германских воздушных силах, то самым большим соединением был, как известно, воздушный флот и менее крупными соединениями являлись корпуса или воздушные дивизии.

ОКМ подчинялись различные военно-морские соединения, которые проводили все военно-морские операции на определенном участке. Командующие флотами непосредственно подчинялись германскому адмиралтейству.

Сейчас мы обратимся к группе, которая определена в Обвинительном заключении как группа, которая обвиняется в совершении преступлений, о чем говорится в приложении «Б» Обвинительного заключения. Эта группа состоит прежде всего из германских офицеров, которые занимали высокие посты, и четырех верховных командований, о которых мы уже говорили. И дальше — из офицеров, которые занимали высокие командные посты в военных операциях.

Прежде всего обратимся к офицерам, которые занимали ответственные посты в верховном командовании. Мы увидим, что в эту группу входят девять лиц, занимавших такие посты. Четыре из них занимали самые высокие посты: начальник ОКВ Кейтель, главнокомандующий сухопутными силами фон Браухич, а позднее Гитлер, главнокомандующий военно-морским флотом адмирал Редер, позднее Дениц, главнокомандующий военно-воздушными силами Геринг, позднее фон Грейм.

Четыре других поста — это посты начальников штабов — начальник штаба оперативного руководства ОКВ Иодль, начальник генерального штаба Гальдер и позднее другие, начальник штаба военно-воздушных сил Иешонек, позднее другие и начальник главного военно-морского штаба.

Девятый пост — это пост заместителя начальника штаба оперативного руководства ОКВ. В течение большей части войны этот пост занимал генерал Варлимонт. Особая ответственность заместителя Иодля заключалась в стратегическом планировании, и поэтому его управление включено в группу, как это определено в Обвинительном заключении.

Группа, названная в Обвинительном заключении, включает всех тех лиц, которые занимали какой-либо из девяти указанных постов между февралем 1938 года и концом войны — маем 1945 года. Февраль 1938 года считается началом этого периода, поскольку в этот месяц руководство германских вооруженных сил было реорганизовано и приняло, следовательно, форму, в которой оно существовало с тех пор до самого конца войны. 22 различных лица занимали эти девять постов в течение этого периода и из этих 22 — 18 до сих пор живы.

Обращаюсь затем к офицерам, которые занимали ответственные посты во время боевых действий. Обвинительное заключение включает в число участников этой группы всех главнокомандующих на поле боя, которые занимали должность «обербефельсхабера» в армии, флоте и военно-воздушных силах. Термин «обербефельсхабер» не переводится точно на английский язык и, пожалуй, лучше всего перевести его как главнокомандующий.

Если говорить об армии, командующие армейскими группами и армиями всегда были в должности «обербефельсхабера». В военно-воздушных силах главнокомандующие воздушными флотами всегда имели полномочия «обербефельсхабера», хотя формально они не назывались так до 1944 года. В военно-морском флоте офицеры, под командованием которых находились определенные районы и на которых было возложено осуществление контроля за всеми военными действиями в определенном секторе, занимали должность «обербефельсхабера».

Приблизительно 110 офицеров были в должности «обербефельсхабера» в армии, в военно-морском флоте и в воздушных силах в течение этого периода, о котором мы говорим, и все, за исключением примерно 12 человек, из них до сих пор живы.

Сам генеральный штаб и группа верховного командования, как определено в Обвинительном заключении, включают в себя примерно 130 офицеров, из которых 114 считаются до сих пор еще живыми.

Эти цифры, конечно, совпадают с числом тех офицеров, которые в какое-либо время принадлежали к этой группе в течение семи лет и трех месяцев — с февраля 1938 года и до мая 1945 года.

Число активных участников этой группы, относящихся к любому определенному моменту, конечно, намного меньше. Оно состояло примерно из 20 человек в начале войны и возросло до 50 человек в 1944—1945 гг. Иначе говоря, в какой-либо момент времени в 1944 году активная группа состояла из 9 лиц, занимавших 9 вышеуказанных постов, и примерно 41 — из главнокомандующих военно-морскими, военно-воздушными и сухопутными силами.

Структура и функции германского генерального штаба и группы верховного командования были описаны в большом числе письменных показаний, данных под присягой рядом руководящих германских фельдмаршалов и генералов и представленных уже Трибуналу. Эти показания содержатся в первой книге документов. Я хочу коротко рассказать, как были получены эти показания.

Прежде всего избирались два американских офицера согласно их опыту и возможностям вести допросы германских военнопленных высоких военных рангов; они инструктировались офицером разведки и советником суда по особым проблемам, которые возникали в данном случае. Эти офицеры были хорошо знакомы с вопросами разведки и хорошо владели немецким языком. Подчеркивалось, что функцией этих офицеров было выявление и установление тех фактов, касающихся организации вооруженных сил, о которых Обвинение желает получить точную информацию.

Те германские генералы, которые подвергались допросу, отбирались с точки зрения специальных знаний, которыми они могли обладать в связи с тем положением, которое они занимали в вооруженных силах.

После каждого такого допроса следователь готовил отчет о допросе, и из этого отчета отбирались те факты, которые оказывались относящимися к данному делу и подлежали представлению Трибуналу, и из этих фактов составлялось показание. После этого отчет представлялся допрошенному германскому офидеру, и он еще раз заявлял, точно ли соответствовали показания тому, что он говорил на допросе, и ему представлялась возможность внести соответствующие изменения. Нашей целью было получить наиболее точные показания по организационным вопросам.

Я возьму эти письменные показания одно за другим и думаю, что члены Трибунала увидят, что они полностью подтверждают представленное обвинением описание группы и окончательно устанавливают, что эта группа офицеров была в самом деле той группой, которая несет главную ответственность за планирование и руководство операциями германских вооруженных сил.

Первое из этих показаний — показание, данное под присягой, Франца Гальдера, который был в ранге «генерал-оберста», или генерал-полковника. Его показания, данные под присягой, будут представляться под № США-531.

Гальдер был. начальником генерального штаба ОКХ с сентября 1938 года до сентября 1942 года и является, соответственно, членом группы и, следовательно, мог давать показания об организации. Это — короткое показание, и я полностью его зачитаю:

«Полная власть и ответственность за военные дела в Германии была возложена на главу государства, которым до 2 августа 1934 г. был фельдмаршал фон Гинденбург, а после этого — до 1945 года был Адольф Гитлер.

Особо важные военные дела находились под ответственностью трех родов войск германских вооруженных сил, подчинявшихся главнокомандующему вооруженными силами (и в то же самое время главе государства), то есть армия, военно-морской флот и военно-воздушные силы. Практически руководство в этой области осуществлялось сравнительно небольшой группой офицеров, имевших высокие военные ранги.

Эти офицеры осуществляли такое руководство соответственно своему официальному положению и также благодаря их подготовке, рангам и общему контакту. Планы военных операций германских вооруженных сил подготавливались членами этой группы, согласно инструкциям ОКВ, от имени трех соответствующих главнокомандующих и представлялись ими главнокомандующему вооруженными силами (в то же самое время главе государства).

Члены этой группы были облечены полномочиями и ответственностью за подготовку к военным операциям в определенных своих областях, и они действительно готовились к каждой операции, которая должна была быть проведена войсками на поле боя.

До проведения какой-либо операции члены этой группы собирались и им давались соответствующие указания главой государства. Примером таких совещаний является совещание 22 августа 1939 г., на котором была произнесена речь Гитлера к командующим перед нападением на Польшу и консультация в имперской канцелярии 14 июня 1941 г. перед нападением на Советский Союз. Построение этой группы и связь ее членов друг с другом были такими, как это показано на прилагаемой схеме. Это был в самом деле генеральный штаб и верховное командование германскими вооруженными силами». Подписано Гальдером.

Следующий документ, который я представляю, — это, в основном, идентичные показания фон Браухича, которые идут под номером США-532. Фон Браухич имел ранг фельдмаршала и был главнокомандующим армии с 1938 года по 1941 год, поэтому он был также членом группы. Нет необходимости читать это заявление, поскольку оно примерно такого же содержания, как и данное Гальдером, но я прошу включить его полностью в стенограмму по этому вопросу. Единственная разница между этими двумя заявлениями имеется в последнем предложении каждого из них. Гальдер утверждает, что «Группа, описанная в Обвинительном заключении, была на самом деле генеральным штабом и верховным командованием германских вооруженных сил», тогда как фон Браухич несколько По-другому говорит о том же самом, «что в руках тех, которые занимали посты, показанные на схеме, находилось фактическое руководство вооруженными силами». Во всех других частях эти два показания полностью совпадают.

Трибунал увидит из этих письменных показаний, данных под присягой, что схема, к которой приложено краткое описание, была представлена фон Браухичу и Гальдеру, и что оба эти офицера дали клятву о том, что она действительно соответствует организации руководства германских вооруженных сил. Таким образом, показания фон Браухича и Гальдер а также полностью подтверждают заявление обвинения о том, что те, кто занимали посты, указанные на этой схеме, составляют группу, на которой лежала ответственность за главное планирование и проведение в жизнь всех мероприятий, связанных с вооруженными силами.

Сейчас я представлю другое показание, данное Гальдером, которое выдвигает несколько деталей и вопросов, относящихся к описанию данной группы. Я зачитаю его сейчас полностью для занесения в протокол.

«Наиболее важным отделом ОКВ был оперативный отдел. Во многом он был тем же самым, что и генеральный штаб в армии, штаб военно-воздушных сил в военно-воздушном флоте и штаб военно-морских сил в военно-морском флоте. Кейтелю подчинялся ряд начальников отделов, которые имели такие же полномочия, как, скажем, Иодль, но в области планирования и руководства военными действиями их отделы были менее важны и менее влиятельны, чем сам Иодль и его отдел. Оперативный штаб ОКВ также подразделялся на секции. Из них наиболее важной была секция, начальником которой был Варлимонт. Она носила название отдела национальной обороны. Преимущественно эта секция занималась разработкой стратегических вопросов. С 1941 года Варлимонт, хотя на нем лежали те же обязанности, занимал положение заместителя начальника оперативного штаба ОКВ.

В течение второй мировой войны не было такого объединенного генерального штаба, как «большой генеральный штаб», действовавший в первую мировую войну.

Оперативные вопросы, касающиеся армии и военно-воздушных сил, разрабатывались группой офицеров, имевших высокие ранги. Оперативные вопросы в военно-морском флоте, даже в течение первой войны, не разрабатывались генеральным штабом, но разрабатывались военно-морским штабом». Подписано — Гальдер.

Трибунал заметит, что это письменное показание прежде всего связано с функциями генерального штаба и четырех командований — ОКВ, ОКЛ, ОКХ и ОКМ — и полностью поддерживает включение в эту группу начальников штабов четырех частей вооруженных сил, а также Варлимонта как заместителя начальника штаба оперативного руководства ОКВ в связи с его ответственностью за стратегическое планирование.

У меня имеется другое короткое письменное показание, которое указывает на некоторые другие детали. Трибунал помнит, что наиболее крупным боевым соединением в германских военно-воздушных силах был воздушный флот и что все главнокомандующие воздушного флота были включены в эту группу. Командующие воздушным флотом тогда фактически занимали должность главнокомандующего, но они так формально не назывались до 1944 года. Эти факты были изложены в письменном показании сына фельдмаршала фон Браухича. Он был в ранге полковника германских военно-воздушных сил и был личным помощником подсудимого Геринга как командующего военно-воздушными силами. Его письменное показание носит номер 9 и представляется под номером США-534. Я цитирую:

«Начальники воздушного флота имеют такие же полномочия и права, как главнокомандующие в армии. В течение войны они не имели территориальной власти и, соответственно, не осуществляли территориальной юрисдикции.

Они были высшими военными командующими соединениями воздушных сил, подчинявшихся им, и непосредственно находились под командованием главнокомандующего военно-воздушными силами.

До лета 1944 года они носили название командующих, а с этого времени — главнокомандующих. Это изменение названия не повлекло за собой изменения функций и ответственности, которые они имели раньше».

Теперь посвятим несколько минут тому, чтобы рассмотреть тот метод, которым пользовалась в своей работе группа. Во многих отношениях германские военные руководители функционировали таким же образом, как и в других военных организациях других стран. Генеральные планы всегда разрабатывались высшими офицерами штаба и их помощниками в сотрудничестве с полевыми генералами или адмиралами, которым поручалось проведение этих планов. Решение о проведении соответствующих определенных кампаний, таким образом, выносилось высшим руководством, и, понятно, что принятие такого решения включало в себя и политические, и дипломатические вопросы, точно так же, как чисто военные соображения. Когда уже было принято, например, решение о нападении на Польшу, офицеры штаба в Берлине и их помощники разрабатывали генеральные военные планы кампании. Эти генеральные планы передавались командующим армейскими группами и армиями, которые должны были быть ответственными за проведение самой кампании. Затем следовала консультация между начальниками боевых операций и офицерами штаба ОКВ и ОКХ для того, чтобы усовершенствовать и отработать планы.

Таким образом, в задачу этой группы входил обмен идеями и соображениями между высшими офицерами штаба ОКВ и ОКХ и командующими боевыми действиями, как это описано в показаниях фельдмаршала Браухича. Это показание от 7 ноября 1945 г.:

«В 1939 году, в апреле я был инструктирован Гитлером о том, что нужно начать военные приготовления к возможной кампании против Польши. Немедленно началась работа по подготовке оперативных и стратегических планов. Затем они были представлены Гитлеру и одоб- рены им после того, как были внесены те изменения, которые он хотел. После того как оперативные и стратегические приказы были даны двум командующим армейскими группами и пяти командующим армиями, имели место совещания с ними относительно деталей для того, чтобы услышать от них их пожелания и соображения.

После начала войны я продолжал эту политику и продолжал держать тесный и постоянный контакт с главнокомандующими армейскими группами и главнокомандующими армиями посредством личных посещений их штабов, так же как и посредством телефонной и радиосвязи. Таким образом, я был с ними связан и получал их советы и соображения в течение проведения военных операций. В самом деле, это была принятая политика и обычная практика для главнокомандующих армиями — консультация с подчиненными главнокомандующими и поддержка постоянного обмена мнениями с ними.

Командующий сухопутными силами и его начальник генерального штаба имели связь с армейскими группами, через них, а также и непосредственно с армиями: командующими армейскими группами — по стратегическим и тактическим вопросам; а непосредственно — по вопросам, связанным со снабжением и управлением территорий, оккупированных этими армиями.

Армейская группа не имела территориальной юрисдикции. Она имела относительно небольшой штаб, который был связан только с военными операциями. Всеми территориальными вопросами занимался главнокомандующий армией, который и осуществлял юрисдикцию, а не армейская группа». Подписано — фон Браухич.

Дальше идет дополнение к показанию от 7 ноября 1945 г.:

«Когда Гитлер принял решение поддержать реализацию своих политических целей военным нажимом или привлечением военной силы, главнокомандующий армией, если он вообще был вовлечен в это, прежде всего получал соответствующие устные приказы. Оперативные и стратегические планы затем разрабатывались в ОКХ. После того как эти планы были представлены Гитлеру, обычно устно, и были одобрены им, следовал письменный приказ ОКВ к трем родам вооруженных сил. В то же время ОКХ начинает передавать оперативные и стратегические планы армейским группам и армиям, связанным с этой операцией.

Затем оперативные и стратегические планы детально обсуждались в ОКХ с главнокомандующими армейскими группами и армиями и начальниками штабов этих командующих. В течение операций командующий армиями поддерживал постоянный обмен мнениями с командующими армейскими группами и командующими армиями путем телефона, радио и связистов, а также и с более мелкими подразделениями путем личных посещений их.

В войне против России командующие армейскими группами или армиями неоднократно вызывались лично Гитлером для консультации. Приказы по всем оперативным вопросам шли от ОКХ к армейским группам, а по всем вопросам, касающимся боеприпасов и территориальной юрисдикции, — от ОКХ непосредственно к армиям». Подписано — фон Браухич.

Главнокомандующие армейских групп и армий принимали участие в планировании и направляли выполнение этих планов, как это показано в письменных показаниях. Главнокомандующие также осуществляли и общую исполнительную власть в тех областях, в которых действовали их армейские группы или армии.

В этой связи я прошу суд обратить внимание на документ 447-ПС, который уже был представлен как доказательство под номером США-435. Это — директива от 13 марта 1941 г., подписанная Кейтелем и изданная верховным командованием вооруженных сил. Эта директива разрабатывает различные правила по проведению операций против Советского Союза, которые фактически начались несколько месяцев позднее — 22 июня.

В самом документе под римской цифрой один, озаглавленном «Область операции и исполнительной власти», Трибунал найдет абзац (второй абзац перевода, первая страница), в котором находится следующее. «Не предполагается объявить Восточную Пруссию и генерал-губернаторство областью операций. Однако в соответствии с неопубликованными указаниями фюрера от 19 и 21 октября 1939 г. главнокомандующий армии должен быть уполномочен принимать все необходимые меры для проведения в жизнь его военных целей и для обеспечения его войск. Он может передать свою власть главнокомандующим армейскими группами и армиями. Приказы такого рода должны проходить прежде всех приказов, изданных гражданскими властями».

Следовательно, господа Судьи, исполнительная власть, главным образом власть над гражданским населением, возлагалась на главнокомандующего армией «с правом передачи ее главнокомандующим армейскими группами и армиями», то есть группе, определенной в Обвинительном заключении.

Четвертый абзац на первой странице того же документа гласит:

«Область операций, созданных вследствие продвижения армий за границы империи и соседних стран, должна быть, по возможности, ограничена при продвижении вглубь страны. Главнокомандующий армией имеет право осуществлять исполнительную власть в этой области и может передавать эту власть главнокомандующим армейскими группами и армиями».

Г-да Судьи, я сошлюсь еще на один документ, связанный с вопросом о структуре этой группы, перед тем, как перейти к самим обвинениям. Это — документ № С-78, который уже был представлен под номером США-139.

Этот документ представляет собой официальное приглашение участвовать на совещании в имперской канцелярии 14 июня 1941 г. — за восемь дней до нападения на Советский Союз. Это одно из совещаний, о котором говорилось в последнем абзаце письменных показаний Галь-дера и фон Браухича. Приглашение это подписано полковником Шмуйд-том — главным военным адъютантом Гитлера и послано из Берхтесгадена 9 июня 1941 г. Оно гласит:

«Вопрос: совещание о «Барбароссе» («Барбаросса», как вы помните, — это условное обозначение плана нападения на Советский Союз).

Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженных сил приказал, чтобы командующие армейскими группами и армиями, морские и авиационные командующие соответствующего ранга доложили ему о плане «Барбаросса».

Этот документ также содержит список лиц, участвоваших на совещании, и, прежде чем покончить с этим вопросом, я бы хотел огласить этот список для того, чтобы указать, кто участвовал на этом совещании и в какой мере круг участников совпадает со структурой группы, как она определена в Обвинительном заключении.

Генерал-фельдмаршал фон Браухич, который тогда был главнокомандующим армией и членом группы; генерал Гальдер, который тогда был начальником штаба армии и членом группы; затем некоторые менее высокопоставленные офицеры, которые не были членами этой группы — Паулюс, Хойзингер и Гильденфельд. Представители флота: капитан Вагнер, который был начальником оперативного отдела морского штаба — не член группы; представители военно-воздушных сил Геринг—член группы; генерал Мильх, статс-секретарь и генеральный инспектор военно-воздушных сил — не член группы; генерал Иешонек — начальник, генерального штаба военно-воздушных сил — член группы и два его адъютанта. На следующей странице идут фамилии представителей верховного командования вооруженных сил: Кейтель, Иодль, Варлимонт—члены этой группы и их помощники из генерального штаба. Затем — четыре офицера из управления адъютанта, которые не являются членами данной группы. Затем идут командующие войсковыми соединениями: генерал фон Фалькенхорст—из Норвегии (член группы), генерал Штумпф (5-й воздушный флот) — член группы; Рундштедт, Рейхенау, Клейст, Штюльпнагель, Шоберт — представители армии и члены данной группы. Представители ВВС: генерал авиации Лер (4-й воздушный флот) — член группы; генерал Фромм и генерал Удет не были членами группы. Первый из них был командующим резервной армии, а последний был генеральным директором по снаряжению и снабжению.

Затем идет флот — Редер, член группы; Фрике—начальник морского штаба — член группы и адъютант, который, конечно, не являлся членом группы. Карлс — командующий северной морской группой и член группы.

Со стороны армии: Лееб, Буш, Кюхлер — все члены группы и командующие армиями. Келлер из воздушного флота — член группы.

Далее идут: Бок, Клюге, Штраус, Гудериан, Гот и Кессельринг — все члены группы.

Как видите, за исключением некоторых помощников, имеющих сравнительно низкое звание, все участники этого совещания были членами группы, как она определена в обвинительном заключении, и фактически среди участников были почти все члены группы, связанные с предстоявшими операциями против Советского Союза.

Я закончил первую фазу представления материалов, а именно: описание группы генерального штаба и верховного командования вооруженных сил, ее состав, структуру и общую деятельность.

Теперь я перехожу к обвинениям, выдвинутым против этой группы в Обвинительном заключении.

В приложении «Б» указывается, что эта группа несет основную ответственность за планирование, подготовку, развязывание и ведение агрессивных войн, упомянутых в разделе 1 и 2 Обвинительного заключения, а также за военные преступления и преступления против человечности, упомянутые в разделах 3 и 4 Обвинительного заключения.

Представляя доказательства в подтверждение этих обвинений, следует помнить, что согласно Уставу группа может быть объявлена преступной в связи с любыми действиями, за которые может быть осужден подсудимый, который был членом этой группы.

Группа генерального штаба и верховного командования хорошо представлена среди подсудимых по этому делу. Пять человек из подсудимых, или одна четверть, являются членами этой группы. Называю их в том порядке, как они поименованы в Обвинительном заключении.

Первый — это подсудимый Геринг, которого судят за разные преступления. Он член группы генерального штаба и верховного командования в силу того, что был главнокомандующим военно-воздушными силами с того времени, когда военно-воздушные силы были официально созданы, и перестал быть главнокомандующим за месяц до окончания войны. В течение последнего месяца войны он был заменен фон Грей-мом, который покончил жизнь самоубийством вскоре после того, как был взят в плен в конце войны. Геринг обвиняется по всем разделам Обвинительного заключения.

Следующий подсудимый, являющийся членом группы, — Кейтель. Он и другие трое подсудимых представлены на данном процессе в основном или исключительно в качестве военнослужащих, профессиональных солдат и моряков. Кейтель стал начальником верховного командования вооруженных сил или ОKB в 1938 году, когда это ведомство было создано, и продолжал занимать этот пост в течение всего периода, о котором идет речь. Он имел звание фельдмаршала в течение почти всего этого периода, и, помимо того, что он был начальником ОКВ, он был членом тайного совета министров и членом совета министров по обороне империи.

Кейтель обвиняется в преступлениях по всем разделам Обвинительного заключения.

Подсудимый Иодль — также профессиональный солдат. Он был подполковником, когда нацисты пришли к власти, а в конце концов дослужился до звания генерал-полковника. Он стал начальником оперативного штаба вооруженных сил и продолжал занимать этот пост в течение всей войны. Он также обвиняется в преступлениях по всем четырем разделам.

Двое других подсудимых, которые были членами этой группы, представляют флот. Подсудимый Редер некоторым образом является старшим членом этой группы, так как он был главнокомандующим германского флота еще в 1928 году. Он получил высшее звание в германском флоте — гроссадмирала. В январе 1943 года он ушел с поста главнокомандующего флотом и был заменен Деницем. Редер обвиняется по разделам 1, 2 Обвинительного заключения.

Последний из подсудимых — Дениц занимал сравнительно небольшой пост, когда нацисты пришли к власти. В первые годы нацистского режима он специализировался по операциям подводных лодок, а когда началась война, он был командующим подводным флотом. Он все время повышался в германском флоте и был избран преемником Редера, когда последний ушел в отставку в 1943 году. Он стал главнокомандующим флотом и получил звание гроссадмирала. Когда германские вооруженные силы потерпели крах в конце войны, Дениц заменил Гитлера в качестве главы германского правительства. Его обвиняют в преступлениях по 1, 2 и 3 разделам Обвинительного заключения.

Четыре из этих пяти подсудимых являются достаточно типичными для всей группы. Следует исключить подсудимого Геринга, который в основном был нацистским политиканом, интересующимся авиацией потому, что она создала ему карьеру в войне 1914—1918 гг. Остальные четыре всю жизнь занимались военным делом. Они сотрудничали и присоединились к нацистам в их самых важных авантюрах, но они не были среди первоначальных членов партии. Они по существу не отличаются от других 125 членов группы. Несомненно, они были более способными людьми в некоторых отношениях. Им удалось достичь самых высоких постов в германских вооруженных силах, и все они, кроме Иодля, дослужились до самых высоких званий.

Они послужат прекрасными примерами и представителями группы. Мы можем рассматривать их идеи, как они выражены в этих документах и отражены в их действиях, с достаточной уверенностью в том, что эти идеи и действия являются характерными и для других членов группы.

Во-первых, я обращаюсь к вопросу о преступной деятельности генерального штаба и верховного командования по 1 и 2 разделам Обвинительного заключения, их деятельности по планированию и составлению заговора, направленного к ведению агрессивных и незаконных войн. . Здесь, в основном, я буду подводить итоги, так как мой коллега г-н Олдерман и выдающиеся члены британской делегации уже представили Трибуналу большинство доказательств по вопросу об агрессивной войне.

Многие из документов, на которые они обращали внимание Трибунала, показали, что подсудимые были членами генерального штаба и верховного командования и преднамеренно и добровольно принимали участие в совершении преступлений, упомянутых в разделах 1 и 2 Обвинительного заключения. Я постараюсь, насколько возможно, не возвращаться к этим доказательствам.

Я должен, однако, упомянуть об одном или двух из уже представленных документов для того, чтобы обратить внимание Трибунала на ту роль, которую группа генерального штаба и верховного командования играла в совершении преступлений, связанных с агрессивными войнами.

Естественно, что функцией военного штаба является подготовка военных планов. В мирное время военные штабы обычно занимаются подготовкой планов нападения или обороны, основанных на теоретических предположениях. Ничего нет преступного в ведении этой деятельности или в подготовке таких планов, но не в этом обвиняют подсудимых и эту группу.

Мы покажем, что эта группа была в согласии с нацистской целью захвата чужих территорий Германией путем применения силы или угрозы силой и что она преднамеренно и с энтузиазмом включалась в работу по развитию германского оружия для этой цели. Они заранее знали о намерении нацистов начать агрессивные войны. Они составляли военные планы и руководили развязыванием и ведением этих войн. Мы считаем, что это является преступлением согласно статье 6 Устава.

Нельзя подготовлять и вести агрессивную войну без интенсивной деятельности со стороны всех видов вооруженных сил и особенно со стороны высокопоставленных офицеров, которые руководят этими силами.

Поскольку германская подготовка к агрессивной войне и ведение агрессивной войны является общеизвестным и уже доказанным историческим фактом, из этого следует, что группа генерального штаба и верховного командования и германские вооруженные силы участвовали в этих действиях.

Это так, несмотря на то, что некоторые военные руководители Германии после поражения настаивают на том, что до того, как началась война, они жили как бы в башне из слоновой кости, не желая знать о том, в каком направлении ведется работа.

Документы, на которые я сошлюсь, опровергают это, а, кроме того, некоторые из этих людей полностью признают, что они с радостью участвовали в заговоре нацистов, потому что цели нацистов тесно совпадали с их собственными целями.

Я думаю, что те документы, которые г-н Олдерман огласил, в достаточной мере отражают цели и намерения группы германского генерального штаба и верховного командования в период до аннексии Австрии. В течение этого периода, как указано в обвинительном заключении, произошло следующее:

1. Секретное вооружение, включая обучение военных кадров, производство военных материалов и создание военно-воздушных сил.

2. Заявление Геринга от 10 марта 1935 г. о том, что Германия создает военно-воздушные силы.

3. Закон об обязательной воинской повинности от 16 марта 1935 г., в котором численный состав германской армии мирного времени определялся в 500 тысяч человек.

4. Оккупация Рейнской области 7 марта 1936 г. и милитаризация этого района.

Эти факты не требуют доказательства; они являются историческими фактами. Также самоочевидно и неопровержимо, что нацисты не могли достичь этих целей без поддержки их вооруженными силами.

Господин Олдерман огласил на Суде многочисленные документы, которые иллюстрируют эти события. Он огласил большое количество документов относительно секретного расширения германского флота в нарушение договорных ограничений под руководством подсудимого Редера.

Он также цитировал секретный закон об обороне империи, который был принят в тот же самый день, когда Германия односторонне отвергла положение Версальского договора об ограничении вооружения. Он огласил план фон Бломберга от 2 мая 1935 г. относительно оккупации Рейнской области (С-159, США-54) и приказы Бломберга, в соответствии с которыми была произведена эта оккупация.

Совершенно очевидно, что все эти события требовали самого тесного сотрудничества между военными руководителями и нацистами. Мне нет необходимости больше останавливаться на этом вопросе.

Однако мне кажется целесообразным вновь посмотреть на некоторые из этих документов, которые характеризуют умонастроение и цели германских военных руководителей в течение этого раннего периода. Один документ, оглашенный г-ном Олдерманом, отражает «точку зрения германского флота относительно тех возможностей, которые представлял нацизм в отношении вооружения и при которых Германия могла достичь своих целей силой или угрозой силы. Это — меморандум, опубликованный командованием германского флота в 1937 году, озаглавленный: «Борьба флота против Версаля». Это — документ С-156, США-41. Трибунал помнит, что в этом официальном издании германского флота было сказано, что только с помощью Гитлера можно было создать условия для вооружения.

Высокопоставленные германские офицеры также знали, что политика и цели нацистов вели Германию к войне. Обращаю внимание Трибунала на документ С-23, уже представленный под номером США-49 и состоящий из записок адмирала германского флота Карлса, составленных в сентябре 1938 года. Эти записки адмирала Карлса представляют собой как бы комментарии к документу, который назывался: «Проект плана морской войны против Англии». Эти записки гласят:

«Существует полное согласие относительно основной темы этой работы: 1. Если согласно решению фюрера Германия должна занять положение мировой державы, она нуждается не только в достаточных колониальных владениях, но также и в обеспеченных морских коммуникациях и обеспеченном доступе к океану.

2. Оба требования могут быть удовлетворены только в противовес англо-французским интересам и ограничат их положение как мировых держав. Маловероятно, чтобы эти цели могли быть достигнуты мирным путем. Поэтому решение превратить Германию в мировую державу требует от нас ведения соответствующей подготовки к войне.

3. Война против Англии одновременно означает войну против империи, против Франции, вероятно, против России, а также против значительного количества заморских стран, фактически против от 1\2 до 1\3 всего мира.

Она может оправдать себя и иметь определенный успех только в том случае, если будет подготовлена с экономической так же, как с политической и военной точек зрения, и если она будет вестись с целью захвата для Германии доступа к океану».

Узнав, какова была точка зрения флота, теперь обратимся к военно-воздушным силам.

В этот довоенный период некоторые отделы военно-воздушных сил разрабатывали еще более агрессивные планы территориальных приобретений для Германии. Документ Л-42, ВБ-29, представляет собой работы начальника того отдела генерального штаба военно-воздушных сил, который назывался «организационным штабом». Работа, о которой идет речь, представляет собой предложения относительно организации германских военно-воздушных сил в будущем — до 1950 года. Эти предложения основаны на некоторых предпосылках, и одна из этих предпосылок заключается в том, что к 1950 году границы Германии будут соответствовать карте, которая была приложена к этой работе. Имеется только одна копия этой карты. Как Трибунал увидит, Австрия, Чехословакия, Венгрия, Польша и Балтийское побережье до Финского залива включены на этой карте в пределы Германии. Как Трибунал увидит на странице 2 документа Л-43, автор также предполагал, что в будущем военно-воздушные силы мирного времени будут состоять из семи групп, четыре из которых должны быть расположены в самой Германии — в Берлине, Брауншвейге, Мюнхене и Кенигсберге, а другие три — в Вене, Будапеште и Варшаве.

Прежде чем я обращусь к отдельным актам агрессии германских вооруженных сил, я хочу подчеркнуть основное согласие и гармонию между нацистами и германскими военными руководителями. Без этого согласия относительно целей война, может быть, никогда бы не произошла. В этой связи я хочу обратить внимание Трибунала на письменное показание фон Бломберга № США-536. Фон Бломберг — бывший фельдмаршал, имперский военный министр и главнокомандующий германскими вооруженными силами до февраля 1938 года.

Я оглашу это письменное показание.

«С 1919 года, а особенно с 1924 года, внимание Германии было привлечено к трем критическим территориальным вопросам — это были вопросы польского коридора, Рура и Мемельской области.

Сам я, так же как и вся группа германских штабных офицеров, считал, что эти три вопроса, главным из которых был вопрос о польском коридоре, должны быть когда-нибудь разрешены, и если необходимо, — силой оружия. По польскому вопросу около 90 процентов германского народа стояли на той точке зрения, что и офицеры. Война для того, чтобы уничтожить надругательство, связанное с созданием польского коридора, и уменьшить угрозу изолированной Восточной Пруссии, которая была окружена Польшей и Литвой, рассматривалась не только как священный долг, но и печальная необходимость. Это была одна из основных причин тайного вооружения, которое началось за десять лет до прихода Гитлера к власти и было расширено при нацистском режиме.

До 1938—1939 гг. германские генералы не были против Гитлера. Не было основания быть против него, так как он достигал тех результатов, которых они хотели. Позднее некоторые генералы начали осуждать его методы и потеряли уверенность в правильности его решений.

Незадолго до того, как в январе 1938 года я был отстранен от поста главнокомандующего вооруженными силами, Гитлер попросил, чтобы я рекомендовал преемника. Я предложил Геринга, который имел самое высокое офицерское звание, но Гитлер возразил, что Герингу не достает терпения и прилежности. Я не был заменен в качестве главнокомандующего каким-либо офицером, а — самим Гитлером, который лично взял на себя обязанности главнокомандующего. Кейтеля я рекомендовал в качестве начальника штаба. Насколько я знаю, он никогда не был назначен главнокомандующим вооруженными силами, а всегда оставался начальником штаба в подчинении Гитлера и выполнял административные функции военного министра. В то время Кейтель не был против Гитлера . и поэтому подходил для того, чтобы установить взаимопонимание между Гитлером и вооруженными силами, чего я сам хотел и чему я способствовал в качестве имперского военного министра.

Как я слышал, Кейтель не выступал против каких-либо мер Гитлера. Он стал послушным орудием в руках Гитлера при выполнении любых его решений».

Заявление фон Бломберга, которое я только что огласил, во многом соответствует письменному показанию генерал-полковника Бласковица. Это письменное показание № 5, папка № 1, США-537. Бласковиц был командующим армией во время польской кампании и во время кампании во Франции. После этого он стал командовать армейской группой «Г» в Южной Франции, а в конце войны командовал армейской группой «Н», которая отступила за Рейн.

Первые три абзаца его письменного показания в значительной мере совпадают с первыми тремя абзацами показания Бломберга, и ввиду этого я начну для экономии времени прямо с 4 абзаца письменного показания, где затрагивается иной вопрос.

«После аннексии Чехословакии мы надеялись, что польский вопрос будет решен мирным путем дипломатическими методами, так как мы считали, что на этот раз Франция и Англия придут на помощь их союзнице. Фактически мы думали, что если политические переговоры ни к чему не приведут, то польский вопрос неминуемо приведет к войне, то есть к войне не только с самой Польшей, но и с западными державами.

Когда в середине июня я получил приказ верховного командования сухопутных сил готовиться к нападению на Польшу, я понял, что возможность этой войны еще более приблизилась. Это мнение еще более укрепилось после речи фюрера 22 августа 1939 г. в Оберзальцберге. В период с середины июня 1939 года по 1 сентября 1939 г. офицеры моего штаба, которые осуществляли подготовку, участвовали в различных совещаниях, которые происходили между верховным командованием сухопутных сил и армейскими группами. На этих совещаниях обсуждались такие вопросы тактического, стратегического и общего характера, которые имели отношение к моему будущему положению командующего 8-й армией во время предполагаемой польской кампании.

В ходе польской кампании, в особенности во время операции под Кутно, я находился в постоянной связи с главнокомандующим сухопутными силами и он так же, как и фюрер, посетил мой штаб. Обычно было принято, что время от времени командующих армейских групп и армий просили дать оценку положения и предположения по телефону, телеграфу или радио, а также в личной беседе. Таким образом, командующие в своей области фактически становились советниками верховного главнокомандующего сухопутных сил».

Трибунал увидит, что показание фон Бломберга и первая часть показания Бласковица показывают без всяких сомнений, что военные руководители Германии знали, утверждали, поддерживали и выполняли планы увеличения вооруженных сил за пределы, установленные договорами. Упомянутые документы и показания ясно показывают, какие цели они имели в виду. Из этих документов и показаний мы видим, что нацисты и генералы были в согласии относительно основной цели — увели-чения территории Германии силой или угрозой, и сотрудничали для увеличения вооруженной мощи Германии для того, чтобы сделать возможным последующие акты агрессии. Теперь мы переходим к рассмотрению тех отдельных актов агрессии, которые в основном уже были описаны Трибуналу, особенно для того, чтобы отметить факт участия группы генерального штаба и верховного командования в совершении этих преступных действий.

Разрешите сказать, г-да Судьи, что, рассматривая этот вопрос, я с целью экономии времени намереваюсь цитировать лишь небольшое количество документов.

Так, Трибунал помнит, что г-н Олдерман огласил выдержки из документа № 386-ПС, США-25, представляющего собой запись полковника Госсбаха о совещании, состоявшемся в германской имперской канцелярии в Берлине 5 ноября 1937 г. Гитлер председательствовал на этом секретном совещании, которое было созвано в ограниченном составе. Единственными участниками были четверо основных военных руководителей и министр иностранных дел — подсудимый фон Нейрат. Основные руководители вооруженных сил были: Бломберг, тогдашний военный министр, и главнокомандующие флотом, военно-воздушными силами и армией, а именно: фон Фрич — от армии, Редер — от флота и Геринг — от воздушных сил. Гитлер открыл общее обсуждение военной и дипломатической политики Германии и заявил, что захват Австрии и Чехословакии является жизненно важной предпосылкой «для улучшения нашего военного положения» и «устранения любой угрозы с флангов».

Предполагаемые военные и политические преимущества включали приобретение новых источников продовольствия, установление более благоприятных границ, освобождение войск для выполнения других задач и возможность создания новых дивизий из населения захваченных территорий.

Бломберг и фон Фрич включились в обсуждение, и фон Фрич заявил, «что он дал задание изучить этой зимой возможности проведения операции против Чехословакии, учитывая особенно захват чехословацкой системы укреплений».

Весной следующего года, а именно в марте 1938 года, германские планы в отношении Австрии были осуществлены. Г-н Олдерман уже огласил выдержки из дневника подсудимого ИодЛя. Здесь мы говорим о выдержке № 1780-ПС, США-72. Этот дневник указывает на участие германских военных руководителей в осуществлении аннексии Австрии. Как показывает запись в дневнике Иодля от 11 февраля 1938 г., подсудимый Кейтель и другие генералы присутствовали на совещании в Обер-зальцберге между Шушнигом и Гитлером с целью, которая ясно указана в дневнике, где говорится, что «вечером 12 февраля генерал Кейтель, а также генерал фон Рейхенау и Шперле были в Оберзальцберге. Шуш-ниг, а также г-н Шмидт вновь подвергаются величайшему политическому и военному нажиму. В 23.00 Шушниг подписывает протокол». Генерал фон Рейхенау, о котором здесь говорится, был в то время командующим одного из военных округов, на которые была разделена Германия. Позднее он командовал 10 армией в Польше и 6 армией во Франции и был членом группы, упомянутой в Обвинительном заключении. Шперле был в Испании во время гражданской войны, затем почти в течение всей войны командовал 3 воздушным флотом. Он также был участником этой группы.

Через два дня Кейтель и другие военные руководители занялись составлением предложений Гитлеру о том, чтобы у Австрийского правительства создалось впечатление» что Германия прибегнет к силе, если соглашение с Шушнигом не будет ратифицировано в Вене.

Эти предложения имеются в подписанном Кейтелем документе от 14 февраля 1938 г. (1775-ПС, США-73). Выдержки из предложений Кейтеля фюреру гласят следующее:

«1. Не производить никаких действительных подготовительных ivjep в армии или военно-воздушных силах. Не перебрасывать войска.

Распространять ложные слухи, которые казались бы достоверными, с тем, чтобы создать впечатление, что производятся военные приготовления против Австрии:

а) посредством лиц «В» (то есть агентов) в Австрии;

б) посредством наших таможенных чиновников на границе;

в) посредством коммивояжеров». Далее в параграфе 4 предлагалось:

«Приказать произвести очень активный обмен фиктивными радиотелеграммами в 7 военном округе и между Берлином и Мюнхеном;

6. Настоящие маневры, учебные полеты и зимние маневры горных войск вблизи границы.

С 14 февраля адмирал Канарис должен быть в штабе наготове для того, чтобы выполнить мероприятия, намеченные начальником ОКВ».

Как указывается в дневнике Иодля от 14 февраля, эти ложные маневры оказались чрезвычайно эффективными и создали в Австрии то впечатление, которое можно было ожидать. Через месяц решение Шушнига провести в Австрии плебисцит вызвало вооруженную интервенцию. Гитлер приказал провести мобилизацию в соответствии с уже существующими планами вторжения в Австрию (которые известны как «план Отто») с тем, чтобы присоединить Австрию и предотвратить плебисцит.

В дневнике Иодля от 10 марта 1938 г. сказано: «Внезапно и без консультации со своими министрами Шушниг приказал провести в воскресенье, 13 марта, плебисцит, который при отсутствии плана или подготовки, должен дать значительное большинство легитимистам. Фюрер решил не допустить этого. В ту же ночь, с 9 на 10 марта, он вызывает Геринга. Генерал фон Рейхенау вызывается из Олимпийского комитета в Каире. Приказано также явиться генералу фон Шоберту к министру Глейзе-Хорстенау, который находился с гаулейтером Бюркелем в Палан-тинате». Генерал фон Шоберт заменил генерала фон Рейхенау на посту командующего 7 военным округом и командующего 11-й армией в России. Он был членом этой группы, как она определена в обвинительном заключении.

Вторжение в Австрию отличается от других актов германской агрессии в том отношении, что заблаговременно не был составлен точный оперативный план. Это — потому, что вторжение было вызвано посторонним фактором — решением Шушнига провести плебисцит. Но хотя по этой причине отсутствует элемент преднамеренного планирования, вышеуказанные документы ясно показывают участие военных руководителей на всех стадиях.

На узком политическом совещании в ноябре 1937 года, когда Гитлер изложил общую программу в отношении Австрии и Чехословакии,, присутствовали лишь четверо основных военных руководителей и министр иностранных дел.

В феврале Кейтель, Рейхенау и Шперле намечали оказывать на Шушнига тяжелый военный нажим, Кейтель и другие немедленно после этого разработали и осуществили программу военных угроз и обмана для того, чтобы устранить австрийское правительство и заставить его принять протокол Шушнига. Когда произошло само вторжение, оно, конечно, проводилось военными руководителями и вооруженными силами. Мы благодарны подсудимому Йодлю за очень ясное заявление о том, почему германские военные руководители так рады были присоединиться к нацистам в деле ликвидации независимости Австрии,

В своей лекции в ноябре 1943 года на совещании гаулейтеров (это документ Л-172, США-34) Иодль объяснил следующее:

«Австрийский аншлюсс в свою очередь привел не только к дости-жению старой национальной цели, но имел результатом укрепление нашей боеспособности и существенное улучшение наших стратегических позиций. В то время, как до этого территория Чехословакии вдавалась угрожающим образом в самую Германию («Осиная талия» в направлении Франции и воздушная база для союзников, особенно России), теперь сама Чехословакия попала в клещи. Ее стратегическое положение стало настолько неблагоприятно, что она неминуемо должна была стать жертвой любой энергичной атаки до того, как могла прибыть эффективная помощь с запада».

Вышеизложенная выдержка из речи Иодля явилась хорошим переводом к вопросу о плане в отношении Чехословакии («план Грюн»). Я собираюсь лишь кратко остановиться на этом вопросе, так как г-н Олдерман в своем выступлении вполне отразил обстоятельства немецкой агрессии против Чехословакии. Документы, которые он оглашал, полны доказательств, показывающих преднамеренное участие Кейтеля, Иодля и других членов этой группы в этом мероприятии.

Следует опять вспомнить о записях Госсбаха о совещании Гитлера и четырех основных военных руководителей 5 ноября 1937 г. (386-ПС, США-25). Австрия и Чехословакия тогда были упомянуты как первые жертвы германской агрессии. После присоединения Австрии Гитлер в качестве главы государства и Кейтель в качестве руководителя всех вооруженных сил, не теряя времени, переключили свое внимание на Чехословакию. Начиная с этого момента, почти вся история последующего периода имеется в папке Шмундта под номером 388-ПС, США-26 и в дневнике Иодля, которые пространно цитировались. По моему мнению, эти два источника информации в значительной мере опровергают доводы, выдвигаемые в защиту подсудимых — военнослужащих из группы генерального штаба и верховного командования. Они пытаются создать впечатление, что германские генералы были лишь военными специалистами, что они не интересовались или не знали о политических и дипломатических соображениях, что они составляли планы военного нападения или обороны на чисто теоретической основе. Они говорят все это для того, чтобы внушить мысль, что они не разделяли и не могли отдавать себе отчет в агрессивных намерениях Гитлера, что они как военные автоматы выполняли издаваемые политиками приказы, не зная, были ли войны, которые они развязывали, агрессивными или нет.

Когда будут выдвигаться такие доводы, я возьму на себя смелость предложить г-дам Судьям прочитать большую папку Шмундта и дневник Иодля. Эти документы ясно показывают, что агрессивные планы составлялись нацистами совместно с генералами, что военные руководители знали об агрессивных намерениях нацистов, что они были в курсе политических и дипломатических событий. В самом деле, германские генералы имели странную привычку появляться на различных дипломатических совещаниях. Даже если бы документы этого не показывали, то сама логика должна показать, что это именно так.

Чрезвычайно успешная программа захватов зависит от вооруженной мощи. Она не может быть проведена неподготовленным, слабым или непокорным военным руководством. Можно, конечно, сказать, что война слишком важное дело, чтобы ее оставить на усмотрение одних солдат. Это, несомненно, правильно, но не менее правильно то, что агрессивная дипломатия слишком опасное дело, чтобы она проводилась без совета и поддержки военных руководителей. Некоторые из германских генералов, по-видимому, имели сомнения по поводу решений Гитлера и смелости некоторых из его шагов. Некоторые из этих сомнений находят любопытное отражение в записи в дневнике Иодля, которая еще не была оглашена. Это документ 1780-ПС, запись от 10 августа 1938 г. На странице 4 перевода документа 1780-ПС говорится:

«10 августа 1938 г. Руководителям армий и командующим авиационных групп, подполковнику Иешонеку и мне приказано явиться в Бергоф. После обеда фюрер произносит речь, которая длится почти четыре часа. В этой речи он развивает свои политические мысли. Последующие попытки некоторых армейских генералов обратить внимание фюрера на недостатки нашей подготовки имеют довольно печальные результаты. Это особенно относится к замечанию генерала Виттерштейна, который помимо всего прочего утверждает, что он цитирует высказывание генерала Адамса о том, что западные укрепления могут быть удержаны только в течение тре*х недель. Фюрер возмущается и вспыхивает, заявляя, что в таком случае вся армия ничего бы не стоила. Я уверяю вас, генерал, что эти позиции можно держать не три недели, а три года. Такое мнение, которое, к сожалению, разделяется довольно широко в кругах генерального штаба, основано на различных причинах. Во-первых, генеральный штаб помнит о прошлом опыте, когда политические соображения также играли свою роль вместо того, чтобы выполнять и повиноваться военным заданиям. Это, несомненно, потому, что не хватает энергии, и они не верят в гений фюрера. Можно, пожалуй, его сравнить с Карлом XII. Но ввиду того, что вода течет вниз, это пораженчество может не только нанести большой политический ущерб, потому, что расхождение между мнениями генералов и фюрера общеизвестно, но может также создать опасность для морального состояния войск. Но я ни капли не сомневаюсь в том, что фюрер сумеет поднять моральное состояние народа самым неожиданным образом, когда наступит должный момент».

Запись в дневнике Иодля, которую только что огласили, показывает, что некоторые из немецких генералов в то время испытывали сомнение в отношении способности Германии выступить одновременно против Польши и западных держав, но тем не менее в этой записи нет никаких признаков недостатка симпатии в отношении нацистских захватнических планов. Нет никаких доказательств ни в дневнике Иодля, ни в каких-либо других документах того, что какое-нибудь значительное число германских генералов без сочувствия относилось к замыслам Гитлера. Более того, главные военные руководители всегда присоединялись к решениям Гитлера и поддерживали их с значительным успехом в этот период, 1938—1942 гг.

Таким образом, если нам будут говорить о том, что германские военные руководители не знали того, что германская политика в отношении Чехословакии была агрессивной или что она базировалась на применении силы или угрозе применить силу, то нам следует помнить о том, что 30 мая 1938 г. Гитлер подписал совершенно секретную директиву, адресованную Кейтелю. Это документ 388-II-ПС, уже представленный в качестве доказательства за № США-26, в котором он ясно заявил о своем непреклонном решении сокрушить Чехословакию путем военных действий в ближайшем будущем. .

Безусловно, подсудимый Иодль не может испытывать никаких сомнений относительно того, что это означало. Он в тот же день записал в своем дневнике о том, что фюрер заявил о своем окончательном решении уничтожить в скором времени Чехословакию и приказал начать военные приготовления по всем направлениям.

Затем документальные доказательства из архива Шмундта, из дневника Иодля показывают, как эти подготовительные мероприятия проводились по всем направлениям.

Многочисленные примеры совещаний, планирований и подготовки в течение последних немногих недель до заключения Мюнхенского пакта, включая переговоры с Венгрией и венгерским генеральным штабом, в которых принимал участие генерал Гальдер, находят свое отражение в дневнике Иодля и в документах Шмундта. В день, когда был подписан Мюнхенский пакт, 29 сентября, Иодль записал в своем дневнике — документ № 1780-ПС: «Мюнхенский, пакт подписан. Чехословакия как держава более не существует. Установлены четыре зоны, которые должны быть оккупированы между 2 и 7 октября. Остальная часть с большинством населения германской национальности будет оккупирована к 10 сентября. Гений фюрера и его решимость, которая не поколебалась даже перед угрозой возникновения мировой войны, вновь одержали победу без применения силы. Остается надежда, что недоверчивые, слабые и нерешительные люди убеждены и останутся таковыми».

Планы захвата остальной части Чехословакии были составлены вскоре после Мюнхена, как об этом говорится в документах. В конечном итоге захват был осуществлен путем дипломатического нажима, в котором подсудимый Кейтель участвовал с обычной целью демонстрации того, что германские вооруженные силы были готовы привести в исполнение угрозу. И вновь подсудимый Иодль в своей лекции в 1943 году (документ Л-172, США-34) ясно рассказывает нам, почему задача уничтожения Чехословакии была близка сердцу германских военных руководителей в такой же степени, как и сердцу нацистов. Здесь говорится:

«Бескровное разрешение чешского конфликта осенью 1938 года и весной 1939 года и присоединение Словакии пополнило территориальные приобретения Великой Германии таким образом, что стало возможно рассматривать польскую проблему на основании более или менее благоприятных стратегических позиций».

Здесь уместно вспомнить письменные показания Бломберга и Бласковица, выдержки из которых я уже оглашал:

«Целая группа германских штабных офицеров и офицеров действующей армии считала, что вопрос о польском коридоре должен быть однажды разрешен и, если необходимо, то и путем применения силы», — сказали они, — «Гитлер достиг таких результатов, которых мы очень желали».

Теперь я перехожу к вопросу о Польше. Нападение Германии на Польшу представляет собой интерес с точки зрения роли генерального штаба и высшего командования. Документы, которые доказывают агрессивный характер этого нападения, уже были представлены представителем английского обвинения г-ном Гриффитсом Джонсоном. Я предполагаю подойти к этому вопросу несколько с другой стороны, поскольку представленные уже документы служат прекрасным доказательством деятельности генерального штаба и высшего командования, как об этом говорится в обвинительном заключении.

Это нападение было тщательно рассчитано по времени и запланировано, и документы показывают штабную работу шаг за шагом. Г-н Гриффите Джонс оглашал выдержки из целого ряда директив Гитлера и Кейтеля. Там имеется «план Вейсс» — кодовое название для плана атаки против Польши. Это — целая серия документов. Эта серия документов начинается с повторно изданного документа «Директива об единой подготовке к войне германских вооруженных сил». Мы уже встречали прежде эту периодически переиздаваемую директиву. В директиве давались инструкции вооруженным силам и указывались их задачи которые должны возникнуть в последующий период. Главным образом эти директивы заключали в себе: 1) заявление о том, что вооруженные силы должны быть готовы выполнить свою задачу в связи с политическими и дипломатическими событиями; 2) указания на то, что должно быть выполнено дипломатическим путем, чтобы облегчить выполнение военных задач и увеличить шансы на успех.

Они представляли собой в действительности слияние дипломатической и военной мысли и в значительной мере демонстрировали взаимную зависимость агрессивной дипломатии и военного планирования. Обратите внимание на то, что эти документы, в которых дан приказ о подготовке планов войны против Польши, в апреле 1939 года рассылались в очень ограниченном количестве копий. Только пять экземпляров было разослано Кейтелем Браухичу (ОКХ), Редеру (ОКМ), Герингу (ОКЛ) и два экземпляра было направлено Варлимонту в отдел планирования ОКВ.

Гитлер приказал, чтобы планы были готовы для их осуществления к 1 сентября 1939 г. и, как мы хорошо помним, этот установленный срок был выдержан. Это слияние военной и дипломатической мысли ясно видно из содержания части одного из этих документов, который не был еще оглашен. Этот документ С-120-Д. Я хочу огласить выдержку, которая находится на четвертой странице. Подзаголовок гласит: «Политические требования и цели».

«Отношения Германии с Польшей продолжают основываться на принципе избегать всяких столкновений. Однако в случае, если Польша изменит свою политику в отношении Германии, политику, которая базируется в настоящий момент на таких же принципах, как и наша собственная политика, и займет угрожающую позицию в отношении Германии, то может возникнуть необходимость окончательно разрешить вопрос, несмотря на пакт, заключенный с Польшей.

Цель будет также заключаться в том, чтобы уничтожить польскую военную силу и создать на востоке такую ситуацию, которая отвечала бы требованиям национальной обороны. Вольный город Данциг будет объявлен частью имперской территории не позднее чем в конце конфликта.

Политическое руководство считает своей задачей изолировать Польшу, если возможно, то есть ограничить войну только лишь Польшей.

Развитие все обостряющегося внутреннего кризиса во Франции, результатом которого является все возрастающая осторожность со стороны Англии, может создать такую ситуацию не в очень отдаленном будущем.

Вмешательство России, насколько она будет в состоянии это сделать, не даст ничего полезного для Польши потому, что это будет означать разрушение Польши большевизмом.

Позиция Прибалтийских государств будет целиком определяться военными запросами Германии.

Венгрию нельзя рассматривать как надежного союзника Германии. Позиция Италии определяется осью Берлин — Рим».

Подзаголовок № 2 «Военные цели»: «Главные цели при создании германских вооруженных сил попрежнему должны определяться антагонизмом с западными демократическими государствами. «План Вейсс» составляет лишь предварительную меру для этих приготовлений. Однако нельзя никоим образом рассматривать это как необходимое предварительное условие для решения путем войны конфликта с западными противниками.

Изоляцию Польши будет значительно легче поддерживать даже после начала военных операций, в случае, если мы сумеем начать войну сильными неожиданными ударами и быстро достигнем успехов.

Однако ситуация потребует, чтобы были приняты меры предосторожности, чтобы обеспечить безопасность нашей западной границы и побережья Северного моря и обеспечить для них защиту от нападений с воздуха».

Но никто и не предполагает, что это были гипотетические планы и что генеральный штаб или высшее командование не знали, что предстояло в будущем. Эти планы, вне всякого сомнения, доказывают, что это и была военная игра..

Теперь, чтобы закончить этот вопрос, я хочу сослаться вкратце на «коронный» документ г-на Олдермана относительно Польши (документ № Л-70, США-27). Это — заметки Шмундта на совещании в кабинете Гитлера в имперской канцелярии в Берлине 23 мая 1939 г.,когда Гитлер заявил, — я сейчас оглашу только одно предложение:

«Поэтому не может быть даже речи о том, чтобы оставить в покое Польшу, и перед нами остается только одно решение — напасть на Польшу при первой же благоприятной возможности».

Обратите внимание на тех, кто присутствовал на этом совещании помимо Гитлера и немногих его военных адъютантов. Присутствовали тот же подсудимый Геринг (начальник военно-воздушных сил); подсудимый Редер (военно-морской флот); подсудимый Кейтель (начальник ОКБ); фон Браухич (командующий германской армией); генерал-полковник Мильх, который был статс-секретарем министерства авиации и генеральным инспектором военно-воздушных сил; генерал Боден-шатц — личный помощник Геринга; контр-адмирал Шнивинд (начальник военно-морского штаба); полковник Иешонек (начальник штаба военно-воздушных сил); полковник Варлимонт (отдел планирования ОКБ). Все они, за исключением Мильха, Боденшатца и адъютантов, являются членами группы. Эти документы показали нам, как осуществлялось первоначальное и общее планирование нападения на Польшу. Однако эти общие планы подлежали проверке, исправлению и разработке армейскими начальниками, которые должны были произвести нападение. Я представляю в качестве доказательства документ № С-142 (США-538). Он был издан в середине июня 1939 года. В этом документе фон Браухич, главнокомандующий армией, давал общие направления плана нападения на Польшу подчиненным ему командующим армиями и армейскими группами таким образом, чтобы эти командующие могли бы подготовить оперативные планы для своих войск в соответствии с общим планом. Я оглашаю выдержку на первой странице:

«Задачей операции является разгром польских вооруженных сил. Политическое руководство требует, чтобы война была начата сильными неожиданными ударами с целью добиться быстрых успехов. Высшее командование армии стремится к тому, чтобы предотвратить регулярную мобилизацию и концентрацию польской армии путем неожиданного вторжения на польскую территорию и чтобы разбить главную группировку польской армии, которая, очевидно, находится к западу от линии Висла—Нарва».

Я перехожу к следующему абзацу:

«Мероприятия должны готовиться командующими армейскими группами и армиями в плане того, что противник будет захвачен врасплох. Однако не должна возникать необходимость в изменениях в случае, если придется отказаться от неожиданного нападения. Следует продолжать дело просто и быстро на той же базе. Они должны быть подготовлены теоретически таким образом, чтобы в случае приказа верховного командования армии их можно было быстро осуществить».

Следующий документ № 2327-ПС, который представлен под № США-539, подписан Бласковицем. Он датирован 14 июня 1939 г., этот документ показывает нам, как разрабатывали планы командующие немецкими войсковыми соединениями. В то время Бласковиц был командующим 3-й армейской группой, а затем командующим 8-й германской армией во время польской кампании. Я оглашу выдержки из этого документа:

«Главнокомандующий армией приказал разработать план боевых операций против Польши, принимая при этом во внимание требования политического руководства — начать войну неожиданным ударом и достичь быстрых успехов.

Стратегический приказ высшего командования, известный под названием «план Вейсс», предписывает штабу 3-й армейской группы дать необходимые указания и приказы всем соединениям, подчиненным ему согласно «плану Вейсс».

Я перехожу к седьмому абзацу на странице первой:

«Вся переписка относительно «плана Вейсс» должна относиться к разделу совершенно секретной. Это можно не соблюдать только лишь в том случае, если содержание документа, по мнению соответствующего воинского начальника, является безвредным даже в связи с другими документами. На середину июля запланировано совещание, на котором будут обсуждаться детали этих операций. Время и место будут указаны позднее. Особые запросы должны направляться в 3 армейскую группу до 10 июля».

Подписано: «Командующий 3 армейской группы Бласковиц».

Я перехожу на 2-ю страницу и оглашу выдержку, озаглавленную «Цели операции «план Вейсс»: «Операции в целях предотвратить упорядоченную мобилизацию и концентрацию польской армии должны быть начаты неожиданными ударами при помощи сил, большей частью состоящих из моторизованных и танковых частей, которые сосредоточены вблизи границы и находятся в состоянии готовности.

Первоначальное превосходство над польскими пограничными частями и неожиданность должны быть поддержаны быстрым введением в действие других частей армии, которые должны будут также воспрепятствовать действиям со стороны армии противника. Соответственно все части должны сохранять инициативу во время операций против неприятеля в своих руках путем быстрых действий и беспощадных атак».

В конце, за неделю до начала нападения на Польшу, когда уже все военные планы были разработаны, мы находим всю организацию, как она определена в Обвинительном заключении, собравшуюся вместе.

23 августа все «обербефельсхаберы» (главнокомандующие) собрались в Оберзальцберге для того, чтобы выслушать указания Гитлера относительно времени нападения, а также для того, чтобы получить политическую и дипломатическую ориентацию от главы руководства.

Теперь я перехожу к третьему моменту — практическое развязывание агрессивной войны Германией. В течение немногих недель, до начала каких-нибудь важных операций на западном фронте Польша была разбита и побеждена. Потери Германии были незначительны.

Три основных территориальных вопроса, о которых упоминалось в письменных показаниях фон Бломберга и Бласковица, были решены. Рейнская область была ремилитаризована и укреплена; Мемель был захвачен, польский коридор был захвачен, и, значительно больше того, Австрия также стала частью империи. Чехословакия была оккупирована. Вся западная Польша была в руках Германии. Германия имела превосходство в оружии и в опыте над своими западными противниками — Францией и Англией. Затем наступили три мрачных года войны — 1939, 1940 и 1941, когда германские вооруженные силы двигались, сметая все на своем пути, с севера на юг и на восток, Норвегию и Данию, Нидерланды, Францию, Триполи и Египет, Югославию и Грецию; Италия, Румыния, Венгрия и Болгария стали союзниками Германии, западная часть Советского Союза была захвачена.

Я намереваюсь рассматривать как один период промежуток времени, начиная с поражения Польши в октябре 1939 года до нападения на Советский Союз в июне 1941 года. Во время этого периода велись агрессивные войны в нарушение договоров, как это определено в Обвинительном заключении, против Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии, Люксембурга, Югославии и Греции.

Я не собираюсь что-нибудь добавить или исправить в том, что уже говорилось по этому вопросу с точки зрения доказательств преступлений против мира. Но я хотел бы остановиться на этом периоде с точки зрения военной, с точки зрения германских военных руководителей. Мы можем быть уверенными в одном: ни нацисты, ни генералы не рассматривали события этого периода с точки зрения нарушения нейтралитета и договора. Они думали тогда о войне, о захватнической войне, о войне с целью захвата Европы. Нейтралитет, договоры, пакты о ненападении — ничего этого они не принимали во внимание. Все это рассматривалось как надоевшее препятствие и инструменты для обмана и фабрикации предлогов, которые должны были использоваться в зависимости от обстановки.

Фон Бломберг сообщил нам в своем письменном показании, которое я огласил, что после 1939 года некоторые генералы стали осуждать методы Гитлера и стали утрачивать доверие к его решениям. Не указывается, какие именно методы Гитлера осуждали некоторые генералы, но я думаю, что Трибунал не получит никакого заслуживающего доверия доказательства того, что многие генералы осуждали меры с целью захвата в течение 1939—1941 гг. В действительности доказательства свидетельствуют скорее о том, что большинство генералов в течение этих лет имели лучшие годы в своей жизни.

Шесть недель спустя после начала войны и после успешного завершения польской кампании, 9 октября 1939 г. был издан меморандум и директивы относительно ведения войны на западе. Это документ Л-52, который я представляю в качестве доказательства под № США-540. Он не подписан. Он был разослан только четырем командующим: Кейтелю, Браухичу, Герингу и Редеру. Из содержания этой директивы можно сделать заключение о том, что она была издана самим Гитлером. Я оглашу выдержку, начиная со второй страницы документа, начиная со слов: «Цели ведения войны Англией и Францией»:

«Цель ведения войны со стороны Англии и Франции состоит в том, чтобы разбить и раздробить государство с 80-миллионным населением таким образом, чтобы было восстановлено европейское равновесие или, говоря другими словами, баланс сил, который для них выгоден. Поэтому германский народ так или иначе будет вынужден вступить в эту битву. Однако значительные успехи в первый месяц войны могут послужить в случае немедленного подписания мира для того, чтобы укрепить империю морально и материально до такой степени, что с германской стороны не будет никаких возражений против немедленного окончания войны, при том условии, что завоевания, достигнутые при помощи оружия, не пострадают при подписании мирного договора...»

Остановлюсь на Бельгии и Голландии. В конце третьей страницы говорится:

«Оба государства заинтересованы в том, чтобы сохранить свой нейтралитет, но они не в состоянии выдержать продолжительное давление со стороны Англии и Франции. Сохранение их колоний, поддержание их торговли и обеспечение таким образом их внутренней экономики и даже самой их жизни зависит целиком от воли Англии и Франции. Поэтому в своих решениях, в своей позиции, в своих действиях оба эти государства в высшей степени зависят от Запада. Если Англия и Франция будут ждать успешного результата от ликвидации бельгийского нейтралитета, то они в любое время будут в состоянии оказать необходимое давление. Таким образом, не навлекая на себя позор нарушением нейтралитета, они могут заставить Бельгию и Голландию отказаться от их нейтралитета. Поэтому в вопросе сохранения бельгийского и голландского нейтралитета время не является фактором, который обещал бы благоприятное развитие для Германии».

Спустя шесть недель, 23 ноября 1939 г., организация, которая определена в Обвинительном заключении, вновь собралась на совещание, и присутствующие услышали от Гитлера значительную часть того, что он заявил первоначально четырем главнокомандующим. Эта речь излагается в документе № 789, США-23. Часть этой речи была уже ранее оглашена. Однако некоторые выдержки из нее, которые представляют интерес, не были еще оглашены. Я хотел бы огласить выдержку на стр. 2.

«В течение долгого времени я был в нерешительности относительно того, должен ли я сначала нанести удар на Востоке, а затем на Западе. Я в принципе организовал вооруженные силы не для того, чтобы оставаться в бездействии. Решение нанести удар всегда было во мне. Раньше или позже, но я собирался разрешить проблему. Под давлением обстоятельств было принято решение нанести удар сначала на Востоке... Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет никакого значения. Никто не будет задавать по этому поводу вопросов, когда мы победим. Мы поэтому не будем столь глупы в вопросе нарушения нейтралитета, как это было в 1914 году. Если мы не нарушим их нейтралитета, это сделают Англия и Франция. Без нападения война не будет выиграна. Я считаю возможным окончить войну только посредством нападения...»

Затем зима 1939/40 года прошла быстро. В эту зиму не велось настоящих военных действий. Все члены генерального штаба и высшего командования знали, каков был план, им всем об этом было сказано. Напасть безжалостно при первой возможности, сокрушить французские и английские вооруженные силы, не обращая никакого внимания на нейтралитет и договоры с ними. «Нарушение нейтралитета Голландии и Бельгии ничего не означает. Никто не будет задавать об этом вопросов, когда мы победим». Это говорил Гитлер своему высшему командованию, Его генералы и адмиралы согласились с этим и стали выполнять свой план.

Неправильно будет считать, что все шаги в этом захватническом походе были задуманы Гитлером и что военные руководители пустились в этот поход неохотно и опасливо. Чтобы убедиться в обратном, надо вернуться немного назад, к тому, что г-н Элвин Джонс говорил Трибуналу относительно планов вторжения в Данию и Норвегию.

Трибунал вспомнит, что в выступлениях Гитлера в октябре и ноябре, которые я только что огласил и которые изобилуют угрозами по адресу Англии, Франции и Нидерландов, не было никаких предложений о нападении на Скандинавские страны. Конечно, меморандум от 9 октября 1939 г., выдержки из которого, я оглашал, свидетельствует о том, что Гитлер не видел никаких оснований для того, чтобы нарушить ситуацию на севере, так как он заявил, что в случае, если не возникнут непредвиденные обстоятельства, можно рассчитывать на нейтралитет Скандинавских стран. Можно было продолжать торговлю с этими странами даже в случае затяжной войны. Но лишь за неделю до этого, 3 октября 1939 г., подсудимый Редер уже предложил военно-морскому штабу представить-соображения по поводу преимуществ с военно-морской точки зрения, которые могли бы быть достигнуты при обеспечении баз в Норвегии и Дании.

Об этом говорится в документе № С-122, ВБ-82. В другом документе, который был представлен г-ном Элвином Джонсоном под № С-66, говорится, что к рассылке этого запроса Редера побудило письмо другого генерала — Карлса, который указывал на важность оккупации норвежского побережья Германией. Адмирал Рольф Карле был позднее возведен в ранг адмирала флота и командовал военно-морской группой «Север», и в этой должности он является членом организации, как определено в Обвинительном заключении, так же, как и Редер.

Трибунал также вспомнит, что Дениц, который в то время был флагманом подводного флота, ответил на запрос Редера от 9 октября 1939 г. (документ С-5), Дениц писал, что с его точки зрения Тронхейм и Нарвик удовлетворяют требованиям как базы для подводных лодок, и далее, что Тронхейм был лучше, и предложил создать там базу для подвод- ных лодок. На следующий день Редер посетил Гитлера. Это посещение описано в документе, который не был еще представлен в качестве доказательства. Я представляю этот документ в качестве доказательства под № США-541. В середине страницы имеется заголовок: «Запись в военном дневнике главнокомандующего военно-морским флотом относительно «Везерюбунга» — это кодовое обозначение для операций против Дании и Норвегии. Запись в дневнике от 10 октября 1939 г.: «Главнокомандующий военно-морским флотом при посещении фюрера впервые указал на важность Норвегии при ведении войны на море и в воздухе. Фюрер намеревался изучить этот вопрос». Запись от 12 декабря 1939 г.: «Фюрер принял К и X (что, по- видимому, означало Квислинга и Хагелина), затем последовали инструкции высшему командованию вооруженных сил произвести необходимые приготовления. Главнокомандующий военно-морским флотом готовит свой доклад, который будет готов в январе». В следующей фразе неправильный переход. Следует читать «капитан 1 ранга Кранке работает над «Везерюбунг» при ОКВ». «В последующий период X. (Хагелин) поддерживал контакт с начальником штаба военно-морского флота. Его целью было усилить партию К. (Квислинга) с тем, чтобы сделать ее способной произвести государственный переворот и предоставлять верховному командованию военно-морского флота информацию о политических событиях в Норвегии и сведения по военным вопросам. В общем он настаивал на ускорении подготовки, но считал, что сначала следовало расширить организацию».

Я думаю, это все, что мне следовало огласить из этого документа.

Другой документ — С-64, уже представленный мной в качестве доказательства, свидетельствует о том, что 12 декабря военно-морской штаб обсуждал проект о Норвегии с Гитлером на совещании, на котором присутствовали также подсудимые Кейтель и Иодль. Я не собираюсь оглашать этого документа. Между тем Редер поддерживал контакт с Розенбергом, обсуждая возможность использования Квислинга. Г-н Элвин Джонс совершенно справедливо указал Трибуналу на тесную связь между высшим командованием и нацистскими политическими деятелями. В результате всего этого согласно инструкциям Гитлера Кейтель издал директиву ОКВ 27 января 1940 г., в которой он заявил, что Гитлер поручил ему принять на себя руководство по подготовке к операции в Норвегии, которой он присвоил особое кодовое обозначение «Везерюбунг».

1 марта 1940 г. Гитлер издал директиву, в которой излагался общий план для вторжения в Норвегию и в Данию. Это — документ № С-174, представленный уже г-ном Джонсоном в качестве документального доказательства. На этой директиве имеются инициалы адмирала Курта Фрике, который был тогда начальником оперативного отдела военно-морского штаба и который в конце 1941 года стал начальником военно-морского штаба и в этой своей должности он является членом организации, как это определено в Обвинительном заключении.

Таким образом, как это явствует из этих документов, план вторжения в Норвегию и Данию не зародился в кругах нацистской партии и не был насильно навязан военным руководителям. Наоборот, этот план зародился среди военно-морских кругов генерального штаба и верховного командования, и Гитлера склонили к тому, чтобы поддержать эту идею. Договоры и нейтралитет означали для генерального штаба и высшего командования столь же мало, как и для нацистов. В отношении Нидерландов ни Гитлер, ни военные руководители не испытывали беспокойства по вопросу соблюдения договора.

Трибунал вспомнит, что на совещании между Гитлером и главными военными руководителями в мае 1939 года (документ Л-79, США-27), когда было объявлено о решении напасть на Польшу, Гитлер, обсуждая возможность войны против Англии, заявил, что «Военно-воздушные базы в Голландии и Бельгии должны быть оккупированы вооруженными силами. Декларации и нейтралитет будут игнорированы».

И позднее в своей речи, обращенной к членам высшего командования в ноябре 1939 года, Гитлер заявил о том, что надо в первую очередь произвести вторжение в Нидерланды и что: «Никто не будет задавать вопросы об этом, когда мы победим».

Соответственно, можно себе представить, что зима 1939—1940 гг. и ранняя весна 1940 года были периодом крайне интенсивного планирования среди германских военных кругов. Надо было запланировать главное наступление на западе через Нидерланды. Надо было запланировать нападение на Норвегию и Данию.

В дневнике подсудимого Иодля (документ № 1809-ПС, представленный в качестве доказательства под № ВБ-1119) за период с 1 февраля по 26 мая 1940 г. имеется много записей, показывающих ход этого планирования. Некоторые из этих записей уже были оглашены, другие представляют сейчас интерес. Трибунал заметит на основании этих записей, которые были уже оглашены, что в феврале и в начале марта среди германских военных кругов существовало сильное колебание в отношении того, следует ли сначала напасть на Норвегию и Данию, а затем уже на Нидерланды, или, наоборот, и что в некоторые моменты возникало сомнение вообще в необходимости всех этих нападений с военной точки зрения. Но Трибунал не найдет ни единой записи, которая говорила бы о каком-либо колебании, вызванном соображениями морального характера со стороны Иодля или кого-нибудь еще, с кем он говорил, о том, чтобы захватить эти страны.

Я сейчас хочу сослаться на выдержки из документа № 1809-ПС, не цитируя их. Трибунал обратит внимание на то, что 1 февраля 1940 г. генерал Иешонек, начальник военно-воздушного штаба и член организации, как это определено в Обвинительном заключении, посетил Иодля и высказал свои соображения о том, что, возможно, сначала будет целесообразнее напасть только на Голландию, на том основании, что даже одна Голландия принесет значительные улучшения для Германии в области ведения войны в воздухе.

6 февраля Иодль имел совещание с Иешонеком, Варлимонтом и полковником Ралдау. На этом совещании было предложено то, что Иодль назвал «новой идеей». Она заключалась в том, что немцы должны были сначала осуществить действия «Г», что означало Голландию, и «Везер», что означало Норвегию и Данию, и гарантировать нейтралитет Бельгии на все время войны. Я думаю, что командование германскими военно-воздушными силами могло рассчитывать, что оккупация только одной Голландии предоставит значительное пространство для создания авиационных баз для нападения на Англию и что в случае, если будет сохранен нейтралитет Бельгии, Голландия будет недоступна для нападения со стороны английских и французских войск из Франции. Если даже французы и англичане повели бы наступление через Голландию и Бельгию, то нарушение нейтралитета было бы совершено противниками Германии. Но имела или нет эта новая идея смысл с военной точки зрения, она является весьма необычной с дипломатической точки зрения. Это предложение состояло в том, чтобы нарушить без всякого на то основания нейтралитет трех соседних малых государств и одновременно гарантировать нейтралитет четвертого. Какую ценность могли придавать бельгийцы гарантии нейтралитета, предложенной при таких обстоятельствах, трудно даже представить. В действительности эта «новая идея», которая была предложена на этом совещании, представляла собою самое необычайное сочетание цинизма и безыскусственности. В то же время, как показывает дневник Иодля, 5 февраля 1940 г. состоялось первое совещание «особого штаба» по планированию вторжения в Норвегию, который получил инструкции от Кейтеля. 21 февраля Гитлер назначил генерала Фалькенхорста командующим операциями в Норвегии. В дневнике Иодля говорится, что «Фалькенхорст принял это с удовольствием». 26 февраля Гитлер все еще колебался, на кого напасть сначала — на Норвегию или на Нидерланды. Но 3 марта он принял решение напасть сначала на Норвегию, а затем, спустя короткое время, — на Нидерланды. Это решение оказалось окончательным. Вторжение на территорию Норвегии и Дании состоялось 9 апреля, и успех операции уже был очевиден к 1 мая. Вторжение в Нидерланды состоялось десятью днями позднее.

Итак, Франция и Нидерланды были разбиты, Италия присоединилась к войне на стороне Германии, и началась африканская кампания. В октябре 1940 года Италия напала на Грецию. Мертвая точка, на которой остановился итало-греческий конфликт, и неопределенность позиций Югославии стали служить помехой для Германии, особенно потому, что в это время уже планировалось нападение на Советский Союз и Германия чувствовала, что она не может пойти на риск оставить у себя в тылу на Балканах неопределенную ситуацию.

Соответственно было решено положить конец создавшемуся положению в Греции и прийти на помощь Италии. Государственный переворот в Югославии 26 марта 1940 г. определил окончательное решение Германии: сокрушить также и Югославию. Полковник Филимор уже представил документальные доказательства по этому вопросу, и я могу мало что добавить к этому. Были приняты решения, вооруженные силы составили необходимые планы и произвели нападение. Нападение на Югославию было особенно безжалостным и жестоким, так как оно преследовало особую цель: устрашить Грецию и Турцию. Браухич издал последние оперативные инструкции, которые имеются в документе Р-95, ВБ-127. Этот документ не оглашен перед Трибуналом. Я хотел бы огласить две короткие выдержки из этого документа Р-95, которые представляют интерес.

«Политическая ситуация на Балканах изменилась ввиду военного восстания в Югославии. Югославия должна рассматриваться как наш противник, даже если она сделает вначале заявление о своей лояльности. Фюрер и верховный командующий поэтому решили уничтожить Югославию как можно быстрее».

В параграфе 5 дается «Расписание операции». Там говорится:

«5 апреля, как только будут иметься в наличии достаточные силы военно-воздушного флота и будет благоприятная погода, военно-воздушные силы должны днем и ночью бомбить югославские наземные объекты и Белград».

В отношении нападения Германии на Советский Союз все документы, доказывающие агрессивный характер нападения, уже были представлены.

На этом ограничивается представление доказательств преступной деятельности организации, как об этом изложено в разделах I и II. Документы, представленные мною ранее и составленные военными руководителями, не являются документами, составленными людьми, которые планировали и проводили эти многочисленные войны вопреки своему желанию. Я хочу вновь разъяснить существо обвинений против этой организации, изложенных в разделах I и II Обвинительного заключения.

Они не обвиняются в том, что они являются солдатами. Они не обвиняются в том, что они просто выполняли то, что обычно выполняет солдат.

Я полагаю, что в число обычных обязанностей дипломата входит участвовать в переговорах и на конференциях, писать ноты и памятные записки, присутствовать на званых обедах и создавать дружественные отношения к тому правительству, которое они представляют. Подсудимый Риббентроп обвиняется не в подобных действиях. Обычная обязанность политического деятеля заключается в том, чтобы составлять распоряжения и декреты, произносить речи. Подсудимый Гесс и Фрик обвиняются не в том, что они действовали таким образом.

Слесарь — это безобидная и почетная профессия. Однако тем не менее является преступлением, когда слесарь использует свою профессию для того, чтобы взламывать замки у соседей и грабить их жилища. И именно в этом заключается сущность обвинения, изложенного в разделах I и II Обвинительного заключения, против генерального штаба и высшего командования. Обвинение им предъявляется в том, что при выполнении функций дипломатов, политических деятелей, солдат, моряков и кого-нибудь еще, кем они были, они составили заговор и планировали, подготавливали, развязывали и вели беззаконные агрессивные войны и таким путем совершили преступления, изложенные в статье 6 Устава.

Поэтому для тех, кто совершил подобные преступления, никоим образом не может послужить в качестве оправдания их утверждение, что они действовали как лица, принадлежащие к определенной профессии. Совершенно законно, когда военнослужащие разрабатывают военные планы в интересах нации. Такие планы могут законно создаваться независимо от того, являются ли они оборонительными или наступательными с военной точки зрения. Для военных руководителей является совершенно законным действием выполнение таких планов и ведение войны, если, действуя таким образом, они не планируют, не развязывают и не ведут войн, которые являются беззаконными потому, что они являются агрессивными и противоречат положениям Устава.

Я совершенно не собираюсь утверждать, что не могут иметь место индивидуальные случаи, касающиеся некоторых индивидуальных членов этой организации, когда могут возникнуть некоторые затруднения при проведении границы между законными и беззаконными действиями. Это не является необычным в области юриспруденции. Но я не верю в то, чтобы здесь, перед лицом этого Трибунала, могло бы возникнуть какое-нибудь сомнение или затруднение при установлении преступного характера действий генерального штаба и высшего командования как преступной организации в соответствии с определениями разделов I и II или в отношении установления виновности пяти подсудимых, которые являются членами этой организации.

В отношении подсудимых Геринга, Кейтеля и Иодля документальные доказательства занимают целые томы, и их участие в планировании и ведении агрессивных войн является бесспорным.

То же самое в равной степени относится и к подсудимому Редеру, индивидуальная ответственность которого особенно неоспорима за агрессивное и беспощадное нападение на Норвегию и Данию. Документальные доказательства, представленные в отношении Деница, менее обширны по той простой причине, что он был моложе остальных и не входил в состав высшего командования до последней стадии войны. В отношении других многочисленных членов генерального штаба и высшего командования, включая других руководителей, доказано, что они с готовностью участвовали в подготовке и ведении этих незаконных войн, будучи полностью о них осведомлены.

Главнокомандующий армией фон Браухич, его начальник штаба Гальдер, заместитель Иодля — Варлимонт — все эти лица, в порядке вещей, были полностью осведомлены о всем том, что происходило, и, как показывают документы, они принимали в этом самое деятельное участие. Рейхенау и Шперле помогали запугивать Шушнига. Гитлер немедленно вызвал к себе именно Рейхенау, фон Шоберта и Геринга, когда Шушниг распорядился о проведении плебисцита. Позднее мы находим Бласко-вица в качестве главнокомандующего армией с полным знанием всех деталей дела готовящимся к нападению на Польшу. Фельдмаршал Лист готовил болгар для их роли во время нападения на Югославию и Грецию. Фон Фалькенхорст «с радостью принял» назначение на пост командующего войсками, которые осуществили вторжение в Норвегию и Данию. С другой стороны, Иешонек внес предложение, как об этом говорится в записях, о том, чтобы Германия напала на Норвегию, Данию и Голландию, заверяя в то же время Бельгию, что ей нечего опасаться.

Что же касается военно-морского флота, то адмирал Карлс, член организации, еще в самом начале предвидел, что германская политика вела ко всеобщей европейской войне. Позднее именно он предложил план нападения на Норвегию и Данию. Кранке, который позднее стал членом этой группы, также является одним из главных участников планирования этого нападения. Шнивинд участвовал в подготовке нападения на Польшу; Фрике заверил последний приказ об осуществлении «Везерюбунга» и немногими месяцами позднее предложил, чтобы Германия присоединила Бельгию и Северную Францию и превратила Нидерланды и Скандинавские страны в своих вассалов.

Большинство из девятнадцати офицеров, которых я перечислил, были в то время членами организации, а те немногие, которые не были членами организации, позднее стали ими. На последнем совещании, где обсуждался план «Барбаросса», присутствовало еще семнадцать членов дополнительно, а во время двух совещаний с Гитлером, на которых были полностью раскрыты агрессивные планы и неуважение к договорам, присутствовали все члены организации.

Повидимому, военнослужащие из числа подсудимых будут утверждать, что они являются всего лишь техническими исполнителями. Если продолжать развивать подобную мысль, то можно дойти до утверждения, что военнослужащие представляют собой какую-то совершенно отличную от обычных людей расу и являются людьми, которые стоят выше и вне моральных и юридических обязанностей, которые возлагаются на всех остальных, и что они не в состоянии выносить моральное суждение на основании собственных умозаключений.

Сейчас мы обсуждаем здесь преступление, которое заключалось в планировании и ведении агрессивной войны. Утверждается, что это преступление было совершено преднамеренно, сознательно и с самыми преступными намерениями руководителей государства, которые возглавляли те основные области, которые важны при ведении войны и тесно с ним связаны. Это преступление было совершено пропагандистами и публицистами. Оно было совершено политическими руководителями, дипломатами, министрами, основными промышленными и финансовыми магнатами и в не меньшей степени оно было совершено военными руководителями.

В порядке вещей было, что планирование и проведение агрессивной войны было осуществлено в результате соглашения и консультации между всеми этими категориями руководства. Если бы руководители какой-либо важной области стояли в стороне, оказывали или не оказывали должного содействия, то вся программа была бы серьезным образом нарушена. Вот почему вся главные руководители во всех этих областях деятельности разделяют ответственность за совершение преступления, и военные руководители разделяют эту ответственность в не меньшей степени, чем другие.

Я не думаю, чтобы ответственные военные руководители какого-либо государства говорили когда-нибудь, что их роль сводится всего навсего лишь к роли простого привратника или сторожа, или машиниста военной машины, которой они управляют, и что они не несут никакой ответственности за использование этой машины. Господство такого мнения сегодня было бы особенно опасным, так как военные руководители сейчас контролируют силы, которые несравненно значительнее и разрушительнее, чем они были когда-либо прежде. Если военные руководители будут исключены из числа лиц, которые на основании положений Устава Международного Военного Трибунала несут ответственность за подготовку, планирование, развязывание и ведение агрессивной войны, то это явится чувствительным, если только не смертельным ударом по принципам, декларированным в Уставе.

Такое мнение не соответствует мнению Соединенных Штатов Америки. Обвинение, которое представляют здесь Соединенные Штаты, считает, что военная профессия является почетной профессией. Мы считаем, что руководители, принадлежащие к этой профессии, должны обладать в высшей степени моральной мудростью и честностью не в меньшей степени, чем техническим мастерством. Мы считаем, что при консультации и планировании с руководителями других областей национальной жизни военные руководители должны действовать в соответствии с международным правом и велениями общественного сознания. В противном случае военные ресурсы нации будут использованы в соответствии не с законами современного общества, а с законом джунглей. Военные руководители разделяют ответственность с другими руководителями. Я намеренно употребляю здесь слово «разделяют». Очевидно, что военные руководители несут исключительную ответственность за те ужасающие преступления, которые были совершены. Но германские военные руководители вошли в заговор с целью подорвать и разрушить сознание германской нации. Германские военные руководители стремились к тому, чтобы расширить Германию за счет чужих земель и, если необходимо, то прибегнуть к войне для этой цели.

Как заявил Главный обвинитель от Соединенных Штатов в своей вступительной речи, «германские военные руководители находятся здесь перед вами потому, что они совместно с другими лицами управляли Германией и ввергли ее в войну».