Племена Средней и Северо-Восточной Европы (VI—I вв. до н. э.)

История многочисленных племён, обитавших к северу от фракийцев, скифов и сарматов, т. е. на территории современной Средней и Северо-Восточной Европы, известна древним писателям очень мало. Из ранних греческих авторов только Геродот упоминает о населении этих стран. Перечисляемые им племена — невры, андрофаги, меланхлены, будины и другие — могут быть локализованы лишь приблизительно. Однако многое из того, что рассказывает Геродот об этих племенах, верно отражает некоторые черты их жизни. Так, например, Геродот указывает на охоту как на важнейшее занятие обитателей лесной полосы Европы. Достоверен и его рассказ о Северном море (так называли в древности Северное и Балтийское моря), на берегах которого добывался янтарь. Вполне достоверны также некоторые сообщения Геродота, относящиеся к географии стран, расположенных далеко на северо-востоке. Наряду с этим в повествовании Геродота о населении этих стран встречаются и явные небылицы. К их числу, например, относится рассказ об аримаспах («одноглазых»), живших где-то, вероятно, в Западной Сибири и якобы отнимавших золото у грифов. Правда, сам Геродот сомневался в достоверности подобных басен.

Со времён Геродота в античной историографии долго не появлялось такого развёрнутого, как у него, описания стран Европы к северу от Истра. Некоторые, притом более точные, сведения доставляют древние писатели, начиная лишь с I в. н. э. Римский учёный Плиний Старший упоминает о венедах — населении областей к юго-востоку от Вислы. Историк Тацит называет не только венедов, но говорит об эстиях, фенах (финнах), причём указывает приблизительно, какие территории они занимали. Географ Птолемей также называет венедов в числе обитателей Сарматии. К сожалению, перечисленные авторы, за исключением Тацита, ограничиваются лишь кратким упоминанием названных племён и ничего не сообщают об их образе жизни.

При скудости письменных сведений важнейшее значение приобретают археологические источники, которые позволяют составить хотя бы общее представление о крупнейших племенных группах Средней и Северо-Восточной Европы. Сходство и различия между племенами, сказавшиеся в материальной культуре и погребальных обрядах, дают возможность наметить группы этнически родственных племён. Однако следует учесть, что одна и та же археологическая культура может принадлежать различным этническим группам и, наоборот, в пределах расселения одной и той же этнической группы можно встретить несколько локальных археологических культур. К тому же археологические источники, сравнительно полно отражающие состояние производительных сил и некоторые особенности быта и идеологии изучаемых племён, не могут служить единственной основой для восстановления общественного строя и истории этих племён.

Племена Средней и Северо-Восточной Европы находились в значительно менее благоприятных природных условиях, чем скифы, сарматы или тем более греки. Суровый климат, дремучие леса, местами непроходимые болота сильно осложняли жизнь обитавших там племён. Эти природные условия оказали некоторое, хотя, разумеется, не определяющее, влияние на историю племён Средней и Северо-Восточной Европы. Оно проявилось, например, в более медленном темпе развития производительных сил у этих племён.

Уровень развития производства у племён Европы в первой половине I тысячелетия до н. э. был различен: одни из них уже начали пользоваться железом, другие из металлов знали только бронзу, третьи пользовались каменными (неолитическими) и костяными орудиями. Решающую роль в истории этих племён, как и всего человечества, сыграло появление железа, которое значительно подняло производительность труда и тем самым создало предпосылки для перехода к более развитой системе общественных отношений.

Способ добывания средств к жизни сравнительно мало различался у племён, живших близко друг к другу. В то же время различия между крайними группами изучаемых племён довольно значительны: племена Средней Европы в основном занимались подсечным земледелием, повидимому, приносившим большие урожаи, а также и скотоводством. В северо-восточных областях главным занятием населения были скотоводство и охота, а земледелие играло второстепенную роль. Ещё дальше на север жили племена охотников и рыболовов, сравнительно мало развившие земледелие даже к концу I тысячелетия до н. э. Столь же существенные различия между племенами наблюдаются и в степени развития у них металлургии, ткачества, гончарного дела, обработки кости и дерева.

Весь обширный племенной мир Средней и Северо-Восточной Европы к началу I тысячелетия до н. э. жил в условиях первобытно-общинного строя. Племена обычно состояли из патриархальных родов. Судя по размерам и расположению посёлков, роды были многочисленны, а число их в каждом племени довольно значительно. Жившие в таких посёлках родовые общины состояли из отдельных семей, обитавших или в изолированных секциях больших домов, или же в отдельных жилищах. Но выделение семьи в обособленную экономическую единицу у большинства племён ещё не произошло, средства производства оставались ещё родовой собственностью. Можно заметить выделение родовой аристократии только у некоторых из рассматриваемых племён (например, на востоке — в Прикамье, на западе — на территории Чехии).

Этническая карта Средней и Северо-Восточной Европы в I тысячелетии до н. э. также может быть намечена лишь в самых общих чертах. На территории от бассейна Одера и Вислы до левобережья Среднего Днепра располагались древнеславянские племена, предки современных славянских народов. К северу от них, в бассейне Немана, жили балтийские племена, на востоке в значительной мере ассимилировавшие древнейшее финно-угорское население Юго-Восточной Прибалтики. Земли от междуречья Оки и Волги до берегов Ледовитого океана занимали финно-угорские племена.

Славянские племена

Между тем история племён, обитавших на этой территории, представляет для нас особый интерес, поскольку среди них находились и предки современных славянских народов. Археологи и лингвисты Польши, Чехословакии и Венгрии накопили обширный фактический материал, позволяющий осветить многие важные вопросы происхождения западной группы славянских народов. В советской исторической и археологической науке проблеме ранней истории славян уделяется большое внимание. Некоторые выводы нуждаются в проверке и уточнении, некоторые выводы останутся, может быть, лишь рабочей гипотезой, но в целом уже можно набросать общую картину истории славянских племён в I тысячелетии до н. э.

Славянские народности, как и ряд других, сложились из многих древних племён, не всегда родственных по происхождению. Однако ведущее место в формировании славянства занимали собственно славянские племена, творцы и носители славянского языка.

Одним из древнейших мест обитания славян (или протославян), как об этом говорят археологические источники и топонимика, а косвенно подтверждают языковые данные и позднейшие свидетельства письменных источников, является, невидимому, бассейн верхнего и среднего течения Вислы и области к востоку от неё. Именно здесь, где в первые века нашей эры античные писатели помещают венедов, ещё в конце II тысячелетия и в I тысячелетии до н. э. жили земледельческо-скотоводческие племена со своеобразной культурой, известной в археологии под названием лужицкой (или лужицких полей погребальных урн).

Распространённая сначала на небольшой территории, в пределах верховьев Одера и Вислы, лужицкая культура охватывает в течение I тысячелетия широкие пространства Средней Европы от верховьев Дуная до Волыни и от берегов Балтийского моря до предгорий Карпат. Она не едина, но представлена многочисленными и многообразными вариантами, носителями которых были, повидимому, различные славянские племена. Лужицкая культура включала и некоторые соседние со славянами, но не родственные им племена.

Исследованные археологами памятники лужицкой культуры первой половины I тысячелетия до н. э. представлены многочисленными могильниками, поселениями и находками отдельных вещей.

Могильники, расположенные, как правило, неподалёку от поселений, представляют собой обширные кладбища, лишённые курганных насыпей,— настоящие поля погребальных урн. Они насчитывают тысячи расположенных рядами погребений, что говорит о длительном их существовании. Могилы содержат трупосожжения, т. е. захоронения сожжённого праха покойников, с украшениями, большей частью бронзовыми, и с мелкими предметами домашнего обихода. Урны обычно накрыты камнями или обломками сосудов и окружены многочисленными сосудами для пищи и питья. Все они поставлены в глубокие ямы. Наряду с трупосожжениями встречаются и трупоположения, также обставленные сосудами.

Особое внимание привлекает керамика весьма разнообразных и выразительных форм. Гончарного круга древнеславянские племена в рассматриваемое время ещё не знали. Сделанная от руки керамическая посуда, предназначенная для хозяйства,— большие горшки, сосуды для хранения зерна, большие миски и т. д.— обычно была довольно грубой; значительно тоньше была глиняная лепная посуда, предназначенная для еды и питья. Вся она чёрного или тёмно-коричневого цвета, с блестящей лощёной поверхностью, часто украшена врезным геометрическим орнаментом, заполненным белой краской. Формы сосудов весьма разнообразны: наряду с простыми мисками и кувшинами встречаются фигурные сосуды с изображением зверей и птиц. Население бассейна Нижней Вислы, например, изготовляло очень своеобразные погребальные урны с изображением человеческой головы. Уши, глаза и рот обозначались при лепке корпуса урны, а вылепленный отдельно нос приделывался к сосуду. Крышки таких сосудов делали в форме шапки или шляпы с полями.

Большой интерес для составления общей картины развития производства и социальных отношений древнеславянских племён представляет изучение их поселений. Как показали исследования, крупные родовые посёлки создателей лужицкой культуры располагались довольно близко, иногда на расстоянии 10—15 км одно от другого. Некоторые из них были открытыми селищами, некоторые — укреплёнными поселениями. Часто эти поселения устраивали на берегах рек и озёр таким образом, чтобы как можно выгоднее использовать естественные условия защиты. Жилища внутри поселений располагались иногда по кругу, вдоль вала, иногда разбросанно по всей площадке без всякого порядка. При раскопках на поселениях находят многочисленные обломки посуды, мотыги, железные серпы, топоры, каменные зернотёрки, зерно различных злаков; особенно многочисленны кости домашних животных, мелкие орудия труда, в том числе глиняные пряслица от веретён.

Наиболее хорошо исследован родовой посёлок на Бискупинском озере близ Познани. Бискупинское поселение, расположенное на мысу, выдававшемся в озеро, существовало в период между 700 и 400 г. до н. э. Весь посёлок был огорожен оборонительной стеной, выстроенной из трёх рядов деревянных срубов, заполненных плотно утрамбованной глиной и землёй. Редкая сохранность остатков домов позволяет заключить, что посёлок состоял из длинных зданий, расположенных вдоль восьми параллельных улиц. Дома здесь строили на каркасах из вертикальных сосновых столбов. Стены были сложены из крупных горизонтальных плах или брёвен с затёсанными концами, вставленными в продольные пазы столбов. Крыши, как полагают археологи, были двускатные. Каждый дом делился на изолированные секции площадью в 70—80 кв. м. План почти всех секций, вскрытых при раскопках, был одинаков: отдельный вход, обязательно с южной стороны дома, вёл в небольшие сени, за которыми располагалась большая комната с очагом. Очаги были, круглыми или прямоугольными, сложенными из камней, иногда обмазанными глиной. Среди находок на поселении следует прежде всего указать на большое количество обугленных зёрен пшеницы, ржи, ячменя, гороха, льна, а также многочисленные кости рогатого скота и свиней, при значительно меньшем числе костей диких животных и птиц.

Из орудий производства упомянем деревянную соху, роговую мотыгу на деревянной ручке, разнообразные роговые и костяные наконечники стрел, проколки, шилья и т. д. Не менее разнообразны изделия из бронзы и железа—шилья, крючки, ножи, серпы, кольца и т. п. Глиняная посуда жителей Бискупинского поселения покрыта чёрной графитовой краской. Орнамент здесь такой же, как и на всей керамике лужицкой культуры: геометрические узоры (например, заштрихованные треугольники), стилизованные изображения людей я животных. Гораздо живее выглядят глиняные фигурки дтиц, которые были найдены среди детских игрушек в Бискупине. Некоторые из найденных предметов свидетельствуют о торговых сношениях жителей этого поселения с причерноморскими племенами.

Приведённые археологические данные позволяют заключить, что основным занятием славянских племён в 1 тысячелетии до н. э. было земледелие, в основных лесных районах подсечное, несколько южнее, возможно, переложное. В хозяйстве имелись те же виды домашних животных, что и в более позднее время, —- крупный и мелкий рогатый скот и свинья. Охота и рыболовство играли меньшую роль. Вероятно, было развито, как и позднее, бортничество, но прямые указания на это в археологическом материале отсутствуют.

В первой половине I тысячелетия до н. з. у древне-швянеких племён на смену бронзовым орудиям приходят железные. Быстрому распространению железных орудий способствовало наличие железной руды в различных местностях Средней Европы. Однако твёрдые хронологические границы между периодом бронзы и периодом железа установить довольно трудно, поскольку процесс перехода от бронзы к железу продолжался несколько столетий. Со второй половины I тысячелетия до н. э. железо уже полностью господствовало в производстве.

Жившие среди лесов древнеславянские племена достигли большого искусства I в деревообделочных ремёслах. В их быту дерево играло огромную роль. Из дерева I строились дома, мостовые улиц, укрепления, лодки и т. п. Другие ремёсла, например обработка кости и рога, также были распространены среди славянских племен.

Как показывает изучение поселений и могильников, у древнеславянских племён ещё в полной мере сохранялся первобытно-общинный строй. Могильники их являются родовыми кладбищами, в которых не наблюдается следов имущественной дифференциации. Поселения представляли собой крупные родовые посёлки, в которых обитали патриархальные семьи, включавшие несколько поколений. Значительные размеры и единообразная планировка жилых помещений показывают, что каждое из них было рассчитано на отдельную большую семью. Отсутствие больших сараев или загонов для скота позволяет думать, что семья владела только мелкими орудиями производства, основная же масса средств производства составляла общую родовую собственность. Только там, где древнеславянские племена вошли в связь с более развитыми в социальном отношении племенами кельтов, фракийцев и скифов, только в этих окраинных областях славянского мира к концу I тысячелетия до н. э. появляется имущественное неравенство среди населения.

Древнеславянскис племена распространились если не в начале, то в ссредине I тысячелетия до н. э. и на восток, в бассейн Припяти и до Днепра.

Открытым остаётся вопрос об упоминаемых Геродотом неврах. Большинство исследователей, как лингвистов, так и археологов, видит в них древних славян, но какой археологической культурой они представлены — пока неизвестно.

На востоке жители бассейна Десны в VII—VI вв. устраивали свои поселении на труднодоступных мысах высоких берегов и укрепляли их рвами и валами.

Даже в настоящее время высота некоторых валов достигает 5 м от уровня дна рва. Сверху по валу строили деревянные изгороди из тонких брёвен, жердей и т. д. Каждое такое укреплённое поселение принадлежало обычно небольшой родовой общине. Внутри укреплений найдены остатки домов. Как показали работы археологов, в родовых посёлках Верхнего Поднепровья в IV—I вв. до н. э. уже не «троили общих домов, сравнительно небольшие отдельные дома располагались на некотором расстоянии друг от друга. Форма жилищ почти прямоугольная, внутри домов обычно находится очаг, сложенный из камней. Обособление отдельной семьи у восточнославянских племён сопровождалось в рассматриваемое время и накоплением богатств некоторыми семьями.

История древнеславянских племён в I тысячелетии до н. э. известна очень плохо. Судя по распространению археологических памятников на территории Средней Европы, в IX—VII вв. до н. э. происходило передвижение некоторых племён из районов Верхнего Повисленья в Побужье, на Волынь и далее к востоку. Повидимому, это и нашло отражение в рассказе Геродота о переселении племени невров в земли будинов. Имели место также передвижения каких-то групп населения и с берегов Балтики в бассейн среднего течения Вислы. В следующие столетия древнеславянские племена вступили в тесный контакт с соседями, главным образом с кельтами, фракийцами, скифами и германцами. В Северной Чехии древнеславянские племена около V в. до н. э. испытали значительное влияние кельтов, проникших сюда из Южной Чехии. Кельтские племена, в особенности бойи, оставили в Чехии многочисленные следы. Особенно интересно древнее городище бойев Страдонице, около Бероуна (юго-западнее современной Праги). При раскопках этого огромного городища, относящегося ко II—I вв. до н. э., были обнаружены следы весьма развитой металлургии и обработки металлов. Жители городища ставили свои дома на каменных фундаментах и штукатурили стены. Большое количество ремесленных изделий, найденных в Страдонице, показывает, что здесь уже возникало товарное производство, а меновая торговля вытеснялась денежным обращением. Об этом свидетельствуют находки не только привозных, но и местных монет из серебра и золота, подражавших галльским и македонским образцам. Следует особо отметить большое количество сельскохозяйственных орудий из железа и бронзы.

На востоке древнеславянские племена пришли в непосредственное соприкосновение с северочерноморскими скифами. Древнеславянские и скифские племена представляли собою различные этнические массивы. Как известно, скифы предприняли ряд походов на запад. О том, как далеко заходили скифы во время набегов, свидетельствует, например, знаменитое погребение в ФеттерсфеЛьде (на Среднем Одере), где было найдено много золотых изделий явно скифского происхождения, датируемых концом VI в. до н. э., или скифские могильники VI в. до н. э. на территории Венгрии. Однако решающего влияния на развитие древних племён, населявших бассейн Вислы, эти эпизодические походы скифов иметь не могли. Длившаяся в течение всей второй половины I тысячелетия до н. э. борьба славянских племён со скифами я сменившими их сарматами не отразилась существенным образом на развитии основной массы повисленских и верхнеднепровских племён.

Племена Восточной прибалтики

Непосредственными соседями древних славян на севере были племена населявшие Юго-Восточную Прибалтику. Почти все области Европы были тогда прямо или косвенно связаны с Прибалтикой, так как отсюда вывозился янтарь, служивший в древности излюбленным материалом для украшений. Тем не менее в письменных источниках раннего времени о Прибалтике не сообщается почти никаких сведений. Первые более подробные литературные свидетельства появляются только к концу I в. н. э. Так, Тацит сообщает, что племя эстиев добывает на берегах моря янтарь и продаёт его необработанным и что эстии носят изображение дикого кабана.

С точки зрения развития производства история Восточной Прибалтики в I тысячелетии до н. э. может быть разделена на два периода: X—VI вв., когда применялись каменные (и бронзовые) орудия, и V—I вв., когда их вытеснило железо. Отсутствие собственных месторождений меди в Прибалтике помешало жившим здесь племенам развить широкое производство бронзовых орудий, а доставляемая извне бронза употреблялась главным образом для выделки парадного оружия или украшений. Поэтому здесь очень долго господствовали каменные орудия, во всяком случае, в удалённых от побережья районах. Камень уступил здесь место не бронзе, а сразу железу; техника обработки камня продолжала совершенствоваться вплоть до конца I тысячелетия до н. э.

Ведущую роль в экономической жизни племён Прибалтики играло скотоводство, важное место принадлежало также охоте, рыболовству и развивающемуся земледелию. В приморских районах рыболовство оставалось основным занятием населения почтя до рубежа нашей эры, хотя уже в последние века до нашей эры всё большее значение приобретает земледелие. Рост скотоводства и появление металлических орудий вызвали значительные изменения в общественных отношениях племён Прибалтики уже во второй половине I тысячелетия до н. э. Возникновение имущественного неравенства внутри общин и выделение родовой знати засвидетельствовано археологическими источниками. Можно с уверенностью утверждать, что искусно выделанными бронзовыми топорами и украшениями из бронзы, которые находят в могилах и селениях того времени, владели не все члены родовой общины.

С середины I тысячелетия до н. э. большая часть поселений Прибалтики представляла собой городища, укреплённые валами, что позволяет говорить о войнах между родовыми посёлками. Правда, внутриродовые связи были ещё очень крепки, как показывает устойчивость обычая захоронений в коллективных родовых некрополях: в насыпанных из песка или из камня курганах хоронили десятки, а иногда и сотни умерших.

В это время в Восточной Прибалтике происходили сложные процессы этногенеза. Ещё в начале II тысячелетия до н. э. из бассейна Вислы и Одера сюда переселились предки летто-литовских племён, смешавшиеся впоследствии с давними обитателями страны — финно-угорскими племенами. К северу от Западной Двины балтийские этнические элементы, очевидно, ассимилировались финскими племенами. Так сложилось население современной Эстонии. Южнее Западной Двины местное финское население растворилось среди балтийских племён.

Главные направления внешних связей населения Прибалтики I тысячелетия до н. э. определяются археологическими находками. Общение со Скандинавией засвидетельствовано привезёнными оттуда бронзовыми наконечниками копий и другими изделиями. Бронзовый инвентарь некоторых районов говорит о тесных связях с Повисленьем. Наконец, отдельные предметы указывают на связи с далёкими племенами Волго-Окского и Камского бассейнов.

Финно-угорские племена

История племён, населявших Волго-Окский и Камский бас сейны в I тысячелетии дон. э., отличается значительным своеобразием. По сообщению Геродота, в этой части лесной полосы жили будины, тиссагеты и иирки. Отмечая отличие этих племён от скифов и савроматов, он указывает, что их главным занятием была охота, доставлявшая не только пищу, но и меха для одежды. Особо отмечает Геродот конную охоту иирков с помощью собак. Сведения древнего историка подтверждаются археологическими источниками, указывающими, что в жизни изучаемых племён охота действительно занимала большое место. Однако население Волго-Окского и Камского бассейнов не ограничивалось только теми племенами, о которых упоминает Геродот. Приводимые им названия могут быть отнесены только к южным племенам этой группы — непосредственным соседям скифов и савроматов. Более подробные сведения об этих племенах стали проникать в античную историографию только на рубеже нашей эры. На них, вероятно, опирался Тацит, когда описывал жизнь рассматриваемых племён, называя их фенами (финнами). Основным занятием финно-угорских племён на обширной территории их расселения следует считать скотоводство и охоту. Подсечное земледелие играло второстепенную роль. Характерной особенностью производства у этих племён было то, что наряду с железными орудиями, вошедшими в употребление приблизительно с VII в. до н. э., здесь ещё очень долго применялись орудия из кости. Эти черты типичны для так называемых дьяковской (междуречье Оки и Волги), городецкой (к юго-востоку от Оки) и ананьинской (Прикамье) археологических культур.

Юго-западные соседи финно-угорских племён, славяне, на протяжении I тысячелетия н. э. значительно продвинулись в область расселения финских племён. Это движение вызвало перемещения части финно-угорских племён, как показывает анализ многочисленных финских названий рек в средней части Европейской России. Рассматриваемые процессы происходили медленно и не нарушили культурных традиций финских племён. Это позволяет связать ряд локальных археологических культур с финно-угорскими племенами, известными уже по русским летописям и другим письменным источникам. Потомками племён дьяковской археологической культуры, вероятно, были племена меря, мурома, потомками племён городецкой культуры — мордва, а происхождение летописных черемисов и чуди восходит к племенам, создавшим ананьинскую археологическую культуру.

Многие интересные черты быта финских племён были детально исследованы археологами. Показателен древнейший способ получения железа в Волго-Окском бассейне: железную руду плавили в глиняных сосудах, стоявших посреди открытых костров. Этот процесс, отмеченный в поселениях IX—VIII вв., характерен для начальной ступени развития металлургии; в дальнейшем появились печи. Многочисленные изделия из бронзы и железа и качество их изготовления позволяют предполагать, что уже в первой половине I тысячелетия до н. э. у финно-угорских племён Восточной Европы началось превращение отраслей домашнего производства в ремёсла, например литейное и кузнечное. Из других производств следует отметить высокое развитие ткачества. Развитие скотоводства и начинающееся выделение ремесла, в первую очередь металлургии и металлообработки, вели к повышению производительности труда, что в свою очередь способствовало зарождению имущественного неравенства. Всё же накопление имущества внутри родовых общин Волго-Окского бассейна происходило довольно медленно; в силу этого вплоть до середины I тысячелетия до н. э. родовые посёлки были укреплены сравнительно слабо. Лишь в последующие века городища дьяковской культуры укрепляются мощными валами и рвами.

Более сложна картина социального строя обитателей Прикамья. Инвентарь погребений ясно указывает на наличие имущественного расслоения среди местных жителей. Некоторые захоронения, датируемые концом I тысячелетия, позволили археологам высказать предположение о появлении какой-то неполноправной категории населения, возможно рабов из числа военнопленных. О положении племенной аристократии в середине I тысячелетия до н. э. свидетельствует один из ярких памятников Ананьинского могильника (близ Елабуги) — надгробие из камня с рельефным изображением воина, вооружённого кинжалом и боевым молотом и украшенного гривной. Богатый инвентарь в могиле под этой плитой содержал кинжал и молот, сделанные из железа, и серебряную гривну. Погребённый воин был, несомненно, одним из родовых вождей.Обособление родовой знати особенно усилилось ко II—I вв. до н. э. Следует, однако, отметить, что в это время родовая знать была, вероятно, сравнительно немногочисленна, так как низкая производительность труда ещё сильно ограничивала число членов общества, живших за счёт чужого труда.

Население Волго-Окского и Камского бассейнов было связано с Северной Прибалтикой, Западной Сибирью, Кавказом, Скифией. От скифов и сарматов сюда попадали многие предметы, иногда даже из очень отдалённых мест, как, например, египетская статуэтка бога Амона, найденная в поселении, раскопанном на стрелке рек Чусовой и Камы. Формы некоторых железных ножей, костяных наконечников стрел и ряда сосудов у финнов очень похожи на аналогичные скифские и сарматские изделия. Связи Верхнего и Среднего Поволжья со скифским и сарматским миром прослеживаются уже с VI—IV вв., а к концу I тысячелетия до н. э. делаются постоянными.

Племена Северо-Восточной Европы

О северных странах Геродот не сообщает почти ничего, ограничиваясь предположением, что суровый климат делает эти области необитаемыми. Однако он довольно точно описывает полярную зиму. Уже в III в. до н. э. древние греки, повидимому, были знакомы с бытом народов Севера: в далёком Мемфисе (Египет) найдено изображение женщины в длинной одежде, занятой доением самки оленя, рядом с которой изображены ещё один северный олень и две собаки. Древний художник, таким образом, выразительно передал типичные занятия обитателей Севера — оленеводство и собаководство. Каким путём эта картинка из жизни населения Крайнего Севера была занесена в Мемфис, неизвестно.

Единственным источником сведений о племенах далёкого Севера в I тысячелетии до н. э. является археологический материал. К началу I тысячелетия до н. э. северо-восточная окраина Европы была, повидимому, заселена в основном пришельцами из Волго-Окского и Камского бассейнов. Археологические находки показывают, что связь северных областей с этими территориями не прекращалась на протяжении всего тысячелетия. Длительное сохранение каменной техники—характерная черта истории северных племён. Правда, употребление бронзы стало известно обитателям пространств от Карелии до Урала уже около I тысячелетия до н. э.; они имели даже собственное меднолитейное производство. Всё же появление металла не оказало значительного влияния на общее развитие производительных сил. Господство каменных орудий представляет собой черту, присущую всему населению Северной Европы в течение очень долгого времени. Даже в I тысячелетии н. э. в эпосе скандинавских народов — «Эдде» — герои вооружены чудодейственными каменными топорами-молотами.

В первой половине I тысячелетия до н. э. племена Севера занимались в основном охотой и-рыбной ловлей. Вместе с тем возникало и скотоводство — оленеводство, получившее развитие только в конце рассматриваемого периода. Однако эти сведения о жизни племён Севера носят предварительный характер. Дальнейшее изучение археологических памятников может значительно изменить существующие представления о хозяйстве и уровне развития местного населения.

Изучение истортии многочисленных племён, населявших территорию Средней и Северо-Восточной Европы в I тысячелетии до н. э., показывает, сколь разнообразны были производство и быт этих племён даже в те далёкие времена. Вместе с северными фракийцами, скифами и сарматами эти племена составляли особый мир, развивавшийся своими собственными путями, одновременно и независимо от античных рабовладельческих обществ. В отличие от них эти племена жили ещё первобытно-общинным строем; только во второй половине I тысячелетия до н. э. у некоторых из племён наблюдается начало разложения родовых отношений. Торговля была развита слабо, и торговые связи не затрагивали существенным образом производственных отношений тех или иных племён.

В это раннее время уже можно выявить отдельные племенные группы, явившиеся тем этническим ядром, из которого в дальнейшем выросли народности Восточной и Средней Европы.