Эллинская культура в V—IV вв. до н. э.

Подъём экономической и политической жизни Греции в V в. до н. э. сопровождался подъёмом эллинской культуры. Рабство ещё не успело глубоко отравить сознание демоса. Античный полис, хотя и разделённый социальными перегородками, сохранял черты независимой гражданской общины, жившей кипучей политической жизнью. Народные традиции, окрепшие в героической борьбе с нашествием персов, проявились особенно ярко в художественном творчестве эллинов, а глубокие сдвиги, происшедшие во всём средиземноморском мире, раздвинули кругозор и заострили пытливую мысль передовых людей того времени. На этой почве возникли гениальные идеи атомистического материализма Левкиппа и Демокрита, великие образы античной трагедии, наиболее совершенные создания греческой пластики и зодчества.

Характерные черты социально-политической жизни Эллады IV в. до н. э.— рост и обострение противоречий античного рабовладельческого общества, кризис полиса, междоусобные войны и упадок демократии — не могли не наложить отпечатка и на развитие эллинской культуры, обнаруживающей в это время первые признаки упадка. Но этот процесс совершается неравномерно; в греческом обществе ещё живы могучие силы, способные породить такие явления, как философия Аристотеля или творчество Лисиппа. В некоторых областях, например в области естествознания, продолжается движение вперёд.

Расцвет греческой науки в V — IV вв.

В целом V и IV века до н. э. были эпохой дальнейшего накопления значительного фактического материала в таких отраслях науки, как математика, астрономия, медицина и др. Античную математику отличает тенденция к большей систематичности, строгости и доказательности, применение новых методов исследования, имеющих не только эмпирическое, но и более широкое теоретическое значение. Так, идея бесконечно малых величин, впервые выдвинутая Анаксагором (около 500 — около 428), нашла в трудах Демокрита (около 460—370) и Эвдокса Книдского (около 408—355) своё практическое приложение в геометрии и, в частности, стереометрии (определение объёма шара, конуса и т. д.). Тот же Эвдокс разработал учение о пропорциональности и создал теорию соотношения несоизмеримых величин, которая во многом предвосхитила теорию иррациональных чисел, возникшую лишь в конце XIX в. Гиппократ из Хиоса (около 470—400) предпринял первую, предшествовавшую замечательному труду Эвклида, попытку систематизировать данные геометрии. Даже в условиях рабовладельческого строя, существенно ограничивавшего возможности технического прогресса, отдельные достижения математической мысли находили себе практическое приложение в ремесленной технике, в строительном деле и других отраслях.

В области астрономии возникают новые представления о шарообразности Земли и светил, что сделало возможным появление более правильной теории солнечных и лунных затмений. У последователей философа Пифагора1 мы встречаем впервые мысль о том, что Земля не занимает центрального положения среди планет: в центре вселенной находится некий огонь, вокруг которого обращаются в прозрачных сферах Земля, Солнце, Луна, пять планет, а также сфера неподвижных звёзд. Повидимому, для того, чтобы количество мировых тел достигало числа 10, считавшегося пифагорейцами совершенным, они ввели ещё гипотетическую «противоземлю». Расстояния небесных сфер от центрального огня выражались, согласно пифагорейцам, в простейших («музыкальных») числовых отношениях, отсюда — учение о так называемой гармонии сфер.

Эвдокс предложил теорию гомоцентрических (т. е. объемлющих одна другую) сфер, имеющих общий центр, в котором находится Земля. Все они вращаются равномерно вокруг осей, расположенных под известным углом одна к другой. Внешние сферы увлекают в своём движении заключённые в них внутренние сферы. Для определённого периода теория Эвдокса (её разделял и Аристотель) давала достаточно удовлетворительное объяснение видимых планетных движений (впоследствии, во II в. н. з., её сменила более сложная гипотеза Птолемея). Другой астроном IV в., Гераклид Понтийский, выдвинул теорию, согласно которой Меркурий и Венера движутся вокруг Солнца, оно же, в свою очередь, движется вместе с прочими планетами вокруг Земли. Все эти гипотезы развивали теорию мироздания, которая ушла далеко вперёд по сравнению с наивными представлениями ионийских натурфилософов VI в. до н. э.

Ещё афинянин Метон (вторая половина V в. до н. э.) согласовал лунный календарь греков с солнечным, определив величину года в 365 и 5/19 суток. Метонов календарь просуществовал, повидимому, в течение четырёх столетий, до введения Юлианского календаря.

Значительный прогресс заметен и в области медицины. Центральное место занимает здесь фигура Гиппократа, воспитанника и выдающегося представителя Косской школы врачей (не смешивать с упоминавшимся выше Гиппократом Хиосским). В так называемом «Гиппократовом сборнике», пользовавшемся авторитетом на протяжении многих столетий и на Западе и на Востоке, были объединены как подлинные произведения знаменитого греческого учёного, так и приписанные ему позднее.

По Гиппократу, медицина требует систематического и всестороннего наблюдения больных. Все части организма взаимно связаны друг с другом. Большое внимание в книгах «Гиппократова сборника» уделено внешней среде — климату, почве, воде и т. д. Об эпилепсии, считавшейся ранее «священной» болезнью, Гиппократ говорил: «Насколько мне кажется, она не божественнее, не священнее, чем другие... Мне кажется, что первые, признавшие эту болезнь священною, были такие люди, какими и теперь оказываются маги, шарлатаны и обманщики». Разнообразие человеческих организмов («темпераментов») Гиппократ сводил к различному сочетанию или смешению четырёх «соков», или «влаг» (крови, слизи, светлой и чёрной жёлчи). Ставшее традиционным учение Гиппократа о четырёх темпераментах (сангвиническом, флегматическом, холерическом и меланхолическом) сохранило известное значение для всей последующей науки. Обычным термином стало выражение fades Hippocratica (Гиппократова маска) — оно имеет в виду то классическое описание внешнего облика умирающего, которое было дано в «Афоризмах» Гиппократа. Широкое распространение получили и другие его афоризмы, например: «Чего не излечивает лекарство, излечивает железо. А чего железо не излечивает, излечивает огонь. А чего огонь не излечивает, то должно считать неизлечимым» (или по другому варианту: «то излечивает лишь смерть»).

Многое в представлениях Гиппократа о человеческом теле было ещё чрезвычайно наивным. Он не умел ещё, например, отличать нервы от кровеносных сосудов и думал, что артерии наполнены воздухом. И тем не менее имя великого греческого учёного неотделимо от развития медицины как науки. Он первым дошёл до отрицания «ниспосланных богами болезней», противопоставив этому объяснению систему эмпирических наблюдений за ходом самой болезни.

Философы- материалисты V в. до н. э.

Успехи в области положительных знаний шли рука об руку с развитием материалистической философии. Мыслители V в. Уже не Довольствуются утверждением единой материальной основы мира. Они ставят вопрос о строении материи. Эмпедокл (около 495—около 435), из сицилийского города Акраганта, выводил все явления природы из четырёх основных материальных элементов: земли, воды, воздуха и огня; весь мир представляет собой сочетание этих четырёх элементов. Их соединение и разъединение даёт начало определённым циклам мироздания. Анаксагор решал этот вопрос посредством учения о «семенах» всех вещей, под которыми он подразумевал однородные материальные частицы, вступавшие в соединения друг с другом. В результате этих соединений и возникали подобные этим частицам тела: из капелек крови — кровь, из частичек мяса — мясо и т. д. Это учение Анаксагора, при всей своей ограниченности, открывало возможность более последовательного материалистического объяснения окружающего мира, чем натурфилософские учения мыслителей VI в. до н. э. Анаксагор стал идейным вождём афинских вольнодумцев времён Перикла. Дело дошло до привлечения его к суду по обвинению в оскорблении богов. Только благодаря помощи Перикла ему удалось избежать осуждения на смерть, но он должен был уйти в изгнание.

Слабой стороной учений Эмпедокла и Анаксагора было представление о силах, которые приводят в движение частицы материального вещества. Анаксагор считал этой силой нус — мировой разум, который он, правда, определял как тончайшее и легчайшее материальное вещество. Эмпедокл объяснял движение материи действием двух противоположных сил — «дружбы» и «вражды», соединяющих и разъединяющих материальные элементы. У Эмпедокла материалистические стороны его учения уживались ещё с верой в переселение душ и проповедью религиозного очищения. Значительно последовательнее были греческие атомисты, в учении которых античная материалистическая философия достигла своей вершины.

Учение об атомах — неделимых частицах материи — было впервые выдвинуто Левкиппом и развито Демокритом, но почва для этого учения была подготовлена всем предшествующим развитием материалистической философии V в. О жизни Левкиппа мы знаем мало. Демокрит (около 460—370) был уроженцем большого торгового города Абдер (Фракия), много путешествовал, в частности побывал в Египте и в странах Востока; эти путешествия расширили его кругозор. Демокрит был «эмпирическим естествоиспытателем и первым энциклопедическим умом среди греков...».

Многочисленные естественно-научные сочинения Демокрита, дошедшие до нас лишь в сравнительно небольших отрывках, затрагивали разнообразные вопросы астрономии, космографии, геологии, физики, метеорологии и биологии. Имеются основания утверждать, что Демокрит определил объём конуса, пирамиды и шара.

В основе учения греческих атомистов лежат два основных положения: 1) мир состоит из качественно однородных, неделимых, различаемых только по величине и форме (т. е. лишь количественно) атомов и пустоты, в которой совершается их механическое движение; 2) все явления происходят не случайно, но в силу необходимости. Возникновение и исчезновение бесчисленных миров, на которые, по Демокриту, распадается вселенная, обусловлено непрерывным движением атомов в пустоте. Сталкиваясь и отталкиваясь, соединяясь и разъединяясь, атомы образуют вещи. Последовательно развивая эти положения, Демокрит распространил их и на психику человека. «Душа» человека, согласно его взглядам, также представляет собой сочетание наиболее подвижных и круглых атомов, находящихся в постоянном соприкосновении с атомами других тел, образующих мир.

«Из ничего ничего не может возникнуть, и ни одна вещь не может превратиться в ничто» — в этом изречении Демокрита впервые с такой определённостью была выражена идея вечности (несоздаваемости и неуничтожимости) материи, которая и ныне лежит в основе материалистического понимания природы. Свойственные античным атомистам представления о неделимости атомов и качественном их однообразии, признание механического движения единственной формой движения просуществовали в течение многих столетий и были пересмотрены наукой лишь в результате великих открытий XIX—XX вв.

В области теории познания Демокрит является безусловным материалистом, но вопрос о диалектической связи чувственного восприятия и рационального мышления остаётся у него нерешённым. Он проводит резкую грань между многообразием непосредственно воспринимаемого чувствами мира и простыми сочетаниями атомов, которые мы постигаем посредством разума. Попыткой соединить эти два начала является, может быть, учение Демокрита об образах вещей, отделяющихся от них в виде тонкой плёнки, которая действует на наши органы чувств.

В области общественных явлений философия Демокрита сводится к признанию полной зависимости человека от природы. Нравственные идеи вытекают, по Демокриту, из природы человека, стремления его к пользе и удовольствию. Это положение Демокрита легло в основу тех социологических идей, которые были присущи материалистам в течение многих веков. Политические взгляды Демокрита обнаруживают в нём сторонника умеренной демократии.

Учение атомистов родилось в острой борьбе с идеалистическими реакционными течениями греческой философии. Слова В. И. Ленина о двухтысячелетней борьбе «тенденций или линий Платона и Демокрита в философии» показывают, какое большое значение придавал он размежеванию основных философских направлений в VB. до н. э.

Прогресс науки неизбежно расшатывал и подрывал основы традиционных религиозных верований. В первой половине V в. медик Эпихарм сделал попытку объяснить происхождение веры в богов из обожествления предметов физического мира. По его словам, «боги суть ветры, вода, земля, солнце, огонь, звёзды». Анаксагор утверждал, что солнце и другие светила — не что иное, как раскалённые камни. Эти учения уже не оставляли места для веры в солнечное божество, источник жизни. По представлениям атомистов, природа не нуждается в существовании особого движущего начала, «первотолчка» мирового разума (нус). Мир возникает в результате вихря, являющегося причиной того, что более тяжёлые тела скапливаются в центре, а более лёгкие выталкиваются к периферии. Луна, по Демокриту,— каменная масса, покрытая горами и ущельями; точно так же солнце — огромный камень, раскалившийся от вращения.

Софисты

Борьба античного материализма и идеализма развернулась главным образом в Афинах, которые в V и IV вв. до н. э. были главным центром умственной жизни всей Греции. Утверждение в Афинах демократического строя, развитие отношений частной собственности, оживлённые сношения со многими греческими городами, постоянное соприкосновение с другими народами — всё это создало благоприятную обстановку для деятельности так называемых софистов (буквально — «учителей мудрости»).Напряжённая политическая борьба, проявлявшаяся в форме постоянных дебатов в народном собрании и суде, порождала интерес к вопросам права, государства, морали. Она создавала потребность в овладении искусством красноречия (риторикой) и спора (эристикой). Эти новые потребности удовлетворялись софистами, разъезжавшими из города в город и за деньги — иногда очень большие — обучавшими всех желавших овладеть их искусством.

Взгляды софистов и круг интересовавших их теоретических вопросов отличались разнообразием. Общим для всех софистов, пожалуй, было то, что все они в большей или меньшей степени отошли от вопросов естествознания, стоявших в центре внимания философов предшествующего периода. Для софистов более характерен интерес к проблеме человеческого познания.

В учениях древнейших греческих материалистов эта проблема не была достаточно разработана, сторонники элейской школы своим учением о коренном различии между рациональным знанием и чувственной иллюзией завели её в тупик. Повидимому, именно в полемике с ними представитель так называемых старших софистов Горгий (около 483—376) из Леонтин (Сицилия) выдвинул утверждение, сводившееся к тому, что с одинаковым успехом можно доказать как то, что мир непознаваем, так и то, что его вообще нет. Развивая эти положения, Горгий пришёл к отрицанию возможности познания мира и в конце концов к отрицанию самой объективной реальности.

Современник Горгия Протагор, уроженец города Абдер на фракийском побережье, живший также и в Афинах, отвергает существование истины, независимой от человеческого познания. «Человек есть мера всех вещей, существующих, как они существуют, не существующих, как они не существуют».

Материалистический взгляд на чувственное восприятие, как основу познания, приобретает у Протагора односторонний характер. Чувства не могут ошибаться, поэтому все люди правы, а истин столько же, сколько людей. Если существует какая-нибудь разница между различными точками зрения, то она имеет только практическое значение. Так, в области общественных отношений Протагор в соответствии со своими политическими взглядами считал истиной то, что представляется истинным большинству граждан. В этом утверждении противоречиво переплетается попытка теоретически обосновать принципы античной демократии с общей релятивистской тенденцией философии софистов. Столь же противоречиво и учение Протагора о нравственности, которое он отделял от официальной религии. Как скептик, отрицающий существование объективной истины, Протагор сомневается и в существовании богов: «Относительно богов я не могу знать, существуют ли они или не существуют и каковы они». На этом основании во время правления «четырёхсот» (в 411 г.) Протагор был обвинён в атеизме и должен был бежать из Афин.

Если во многих отношениях скептицизм Протагора был отражением назревших потребностей в ломке отживших традиционных представлений (и это, повидимому, привлекало к нему таких людей, как Перикл и Эврипид), то само по себе философское учение знаменитого греческого софиста явилось отступлением от материализма и таило в себе возможность для реакционных выводов. И действительно, дальнейшее развитие выдвинутого Протагором положения «человек есть мера всех вещей» привело многих софистов к крайнему релятивизму и солипсизму. Оперируя этим положением, они фактически лишили философию всякого содержания, превратив её в сомнительное искусство умственной эквилибристики.

Об учениях младшего поколения софистов сохранились крайне скудные сведения. Одни из них (Калликл, Гипподам, Критий) были связаны с реакционными олигархическими кругами и стремились теоретически оправдать их антидемократические взгляды. Калликл, например, противопоставлял исторически сложившемуся праву так называемое «право естественное», согласнокоторому, с его точки зрения, власть должна принадлежать только сильным. Эти сильные вправе пренебрегать законами. Другие из младших софистов, напротив, стояли ближе к интересам и настроениям демократических слоев. У софистов из этого лагеря также было в ходу понятие «естественного права», но выводы они делали из него совсем другие. Так, Ликофрон, исходя из этого понятия, считал знатность вымыслом. Дальше всех в этом отношении пошёл Антифонт. В найденном в начале XX в. фрагменте из его сочинения под названием «Об истине» он выступил против привычного для греков этого времени пренебрежительного отношения к «варварам». «Детей знатных родителей мы чтим и уважаем, детей же незнатного происхождения не чтим и не уважаем. Этому разделению мы научились от варваров и ведём себя при этом, как варвары; но от природы мы все и во всём устроены одинаково — и варвары и эллины. Все мы дышим через рот и нос, и все мы едим руками».

Сократ

Распространённые в среде софистов скептицизм и крайний релятивизм открыли дорогу новому философскому направлению, пытавшемуся разрешить проблему познания с позиций последовательного идеализма. Начало этому новому направлению было положено Сократом (469—399). Он был афинским гражданином, сыном скульптора Софрониска, и прошёл школу софистов. Не питая, подобно им, интереса к естественным наукам, Сократ сосредоточил всё своё внимание на проблемах этического характера. Источником истинного знания Сократ провозгласил внутреннее самопознание («познай самого себя»). Только таким путём человек, по учению Сократа, может прийти к истинному знанию, которое он отождествлял с добродетелью. В то же время Сократ выступил против детерминизма материалистов, противопоставив ему телеологическое мировоззрение, учение о цели, которая определяет существование любой вещи. И сам Сократ и образовавшийся вокруг него кружок учеников отрицательно относились к демократическому строю. Участниками этого кружка были Ксенофонт, Критий, Платон и др. Поэтому, когда политическое преобладание в Афинах после ликвидации олигархического правительства «тридцати тиранов» перешло на сторону демократии, Сократ был обвинён в «совращении юношества», «введении новых богов» и приговорён к смертной казни. Отказавшись воспользоваться подготовленным его сторонниками побегом из тюрьмы, Сократ выпил принесённую ему палачом чашу с ядом.

Платон

Ученик и последователь Сократа Платон (около 429— 347) выступил со своим учением в первые десятилетия IV в. до н. э. После казни Сократа он был вынужден бежать из Афин, но потом вернулся в город и основал здесь около 385 г. философскую школу, известную под именем Академии. По происхождению, политическим и философским взглядам Платон был представителем афинской аристократии. Философские взгляды Платона и его последователей представляют собой наиболее яркий образец объективного идеализма. Чувственное бытие, материальный мир,по учению Платона,— лишь тень действительного мира, истинное же бытие заключено в вечных и неизменных общих идеях. Познание этих объективно существующих идей, согласно Платону, возможно для человека лишь потому, что его собственная бессмертная душа до воплощения находилась в мире идей и может путём воспоминания постигать идеи. В формировании системы объективного идеализма видную роль сыграло учение пифагорейцев, с которым Платон познакомился во время своего пребывания в Сицилии. Некоторые сочинения Платона проникнуты крайним мистицизмом.

Свои философские взгляды Платон излагал преимущественно в форме написанных им с большим художественным мастерством многочисленных диалогов. Произведения Платона почти полностью дошли до нашего времени. В сочинении о государстве Платон развивает утопическую теорию идеального государства. В этом идеальном государстве управление общиной граждан находится в руках «философов», не имеющих ни семьи, ни частной собственности. Граждане идеального полиса подразделяются на «воинов», живущих совместно, и простой народ (ремесленники, земледельцы), обязанный содержать своим трудом высшие слои общества. Существуют, конечно, и рабы, но иноземного происхождения. Утопическая республика Платона во многом напоминает государственный строй древней Спарты. Вместе с тем, по словам Маркса, она представляет собой афинскую идеализацию египетского кастового строя.

В более позднем сочинении — в «Законах» Платон ближе подошёл к реально существующим формам политического устройства современных ему греческих государств. Здесь уже не говорится об общности имуществ правящего слоя, хотя выдвигаются различные меры ограничения частной собственности, ремесла и торговли.

Аристотель

Система Платона была подвергнута критическому пересмотру Аристотелем (384—322), величайшим мыслителем древности. Многочисленными произведениями Аристотеля завершился классический период истории греческой философии. Аристотель родился в Стагире, в семье придворного врача македонского царя Аминты II. Он был современником Филиппа II и воспитателем его сына Александра Македонского, т. е. жил в период кризиса полисного строя, а следовательно, и полисной идеологии.

Аристотель выступил против основного положения всей философии Платона — против учения о сверхчувственном мире идей. Аристотель решительно отвергает это учение. По его мнению, платоновские «идеи» не могут объяснить ни причин возникновения, ни причин изменения чувственно воспринимаемых вещей. Следовательно, нет никаких оснований видеть в «идеях» Платона неизменные сущности всех вещей и тем более утверждать, что вещи заимствуют от них своё бытие. Поэтому «говорить, что идеи это образцы и что всё остальное им причастно,— значит произносить пустые слова и выражаться поэтическими метафорами» (Аристотель). Значение этого высказывания Аристотеля не только в том, что в нём подверглось критике главное положение Платона, но и в том, что оно направлено против идеализма в целом, как философского течения.

В теории познания Аристотель в противоположность Платону признаёт чувственное восприятие вне нас находящегося объективного мира источником правильных о нём представлений. Это главное положение всей системы философских взглядов Аристотеля было высоко оценено В. И. Лениным, считавшим, что в данном случае Аристотель «вплотную подходит к материализму».

Однако, колеблясь между линиями Демокрита и Платона, Аристотель в конце концов остаётся идеалистом. Его философия не оказалась в состоянии диалектически решить вопрос об отношении непосредственных ощущений к мышлению. Аристотель считал активным началом в процессе познания независимую от тела разумную душу. Те же колебания наблюдаются в учении Аристотеля о материи и движении: материю он считает пассивной и бесформенной, активное же начало целиком приписывает нематериальной форме, воздействующей на материю, как на инертную массу, и преобразующей её. В итоге Аристотель приходит к понятию перводвигателя природы —«форме всех форм», как основной первопричине и в то же время конечной цели всеобщего развития, т. е. к богу. Именно эта сторона его учения была широко использована реакционной философией последующих веков.

Аристотель был не только творцом философской системы, в которой ему так и не удалось преодолеть влияние идеалистических построений Платона, но и гениальным учёным. Под его руководством в Ликее, близ Афин, возникла большая школа так называемых перипатетиков, во многих случаях также первоклассных учёных. Аристотель, помимо работ по философии и логике, написал ряд сочинений по естествознанию, истории, политике, теории литературы и т. д., которые подвели своего рода итог достижениям научной мысли греков. В своём труде «Описание животных» Аристотель сделал одну из первых попыток дать зоологическую классификацию, основанную на научных принципах. Во всех этих работах, особенно в области естествознания, Аристотель часто оказывается значительно ближе к материализму, чем к своим идеалистическим философским построениям.

В социальной области Аристотель целиком стоит на почве рабовладельческого строя: он считает рабство естественным состоянием для «варваров», а частную собственность — основой господства полноправных граждан. Аристотель был сторонником «смешанного» государственного устройства, сочетающего элементы монархии, аристократии и демократии.

Работы Аристотеля и его учеников имеют большое значение для изучения социально-политической истории греческих полисов. Повидимому, ими были составлены обзоры политического строя 158 государств. Важнейшим из этих обзоров является «Афинская полития», найденная в конце XIX в.

Историография. Геродот. Фукидид

Важным этапом в развитии исторической науки в V в. до н. э. явился труд Геродота Галикарнасского, получившего в античной традиции почетное прозвище «отца истории». Геродот родился около 484 г. в городе Галикарнасе, на побережье Малой Азии. Покинув родину, он долгое время жил в Афинах, где находился в близком общении с кружком учёных и писателей, собиравшихся вокруг Перикла. Геродот много путешествовал; он посетил страны Ближнего Востока, берега Чёрного моря, жил в Великой Греции. Его труд (позднее разделённый на 9 книг, по числу муз) имел своей основной целью дать изложение истории греко-персидских войн. Что касается первых четырёх книг, то они в основном посвящены истории Востока: 1-я и 3-я — Ассирии, Вавилону и Персии, 2-я — Египту, 4-я — Скифии. Эти книги являлись как бы введением к основной части труда и должны были осветить историю взаимоотношений менаду греками и «варварами» в период, предшествовавший греко-персидским войнам. Любознательный путешественник, внимательный наблюдатель, Геродот постарался добросовестно передать то, что он видел и слышал во время своих странствий. Сочинение его содержит большое количество географических, этнографических и естественно-научных сведений. В частности, 4-я книга является ценным источником наших знаний о скифах, населявших территорию нынешней Южной Украины. Объездив страны Востока и восточную половину Средиземного моря, Геродот довольно правильно представлял себе эти районы. В его труде уже наметилось ставшее позднее традиционным деление на три части света: Европу, Ливию (Африку) и Азию. Восточных языков Геродот не знал, поэтому для получения сведений ему приходилось прибегать к переводчикам, а документальные источники (например, хроники) остались ему недоступны.

Несмотря на то, что Геродот стремился доказать справедливость войны, которую греки (и прежде всего афиняне) вели против персов, великий историк был чужд односторонности. По его собственным словам, главную цель своего труда он видел в том, чтобы «от времени не изгладились в нашей памяти деяния людей, а также, чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные сооружения, возведённые частью эллинами, частью варварами». Он сумел отдать должное культуре Персии и Египта, с восхищением рассказывал, например, о таких технических достижениях персов, как государственные дороги.

В своём труде Геродот руководствовался принципом: передавать то, что говорят, но не всему верить. В некоторых отношениях Геродот сохранил связь с приёмами работы логографов*. В первых книгах его труда вкраплено много отдельных эпизодов, носящих характер законченных новелл.Но в отличие от более ранних авторов, вплетавших подобные рассказы в основную ткань своего изложения как её органическую часть, он с большим чувством такта подчёркивал их самостоятельность; это нашло своё выражение и в особенностях стиля, и в легендарно-сказочной трактовке содержания. Не особенно веря в эти легенды, Геродот воспользовался ими как художественным средством, чтобы оживить своё изложение, придать ему яркость и занимательность. Впрочем, Геродот ещё не мог вполне отрешиться от веры в чудеса, приметы, предсказания оракулов и т. д. Его философия истории построена на убеждении в том, что боги завидуют людям и судьба преследует тех, кто достиг слишком большого счастья.

Вершиной древнегреческой историографии явился труд Фукидида (около 460 — около 395) «История» (в восьми книгах), посвящённый Пелопоннесской войне, в которой Фукидид принимал непосредственное участие в качестве одного из афинских стратегов. Изложение событий доведено до осени 411 г. до н.э. Смерть помешала Фукидиду завершить свой труд.

Намекая на Геродота, Фукидид говорит: «Я не считал согласным со своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного, или то, что я мог предполагать, но записывал события, очевидцем которых был сам, и то, что слышал от других, после точных, насколько возможно, исследований относительно каждого факта, в отдельности взятого». Трудность таких исследований Фукидид видел в том, что «очевидцы отдельных фактов передавали об одном и том же неодинаково, но руководствуясь симпатией к той или другой из воюющих сторон или основываясь на своей памяти».

В вводной части к своей «Истории» Фукидид подвергает исторической критике древнейшие сказания. Он относится скептически и к словам поэтов, которые воспевали события прошлого «с преувеличениями и прикрасами», и к тем прозаикам, которые заботились «не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха: ими рассказываются события, ничем не подтверждённые и за давностью времени превратившиеся большей частью в невероятное и сказочное».

Дух научного изучения фактов, недоверие ко всяким чудесам и предзнаменованиям были настолько сильны у Фукидида, что некоторые античные авторы даже обвиняли его в атеизме. Великий греческий историк понимал уже разницу между внешними поводами исторических событий (например, войн) и более глубокими причинами их. Он придавал большое значение естественно-географическим условиям и материальным ресурсам — денежным средствам государства, а также, в известной степени, общественным интересам его граждан. Задачу историка — дать потомкам «ясное представление о минувшем» — он отделял от чисто нравоучительных целей, которые преследовал Геродот.

Младший современник Фукидида — Ксенофонт (около 430—353), пытавшийся продолжить в «Греческой истории» труд своего предшественника, во многих отношениях уступает Фукидиду. Афинский аристократ-спартанофил, участвовавший в качестве наёмника в персидском войске, Ксенофонт и в своих сочинениях (исторических, политических и экономических) идеализирует олигархический и монархический строй, выступает в качестве защитника «традиционного» земледельческого хозяйства. Как историк, Ксенофонт наблюдателен, в его трудах много важных подробностей (в частности—в знаменитом описании похода 10 тыс. греков—участников борьбы Кира младшего за персидский престол). Ясный и точный язык принёс Ксенофонту прозвище «аттической пчелы». Ксенофонта как историка от Фукидида отличает склонность к морализированию при изложении и оценке исторических событий.

Ораторское искусство

Необходимость выступать с изложением своих взглядов и политических программ перед согражданами, острые споры в народном собрании, частые судебные дела породили потребность в специальных занятиях риторикой. Красноречие весьма высоко ценилось в Греции, и речи не только произносились ораторами, но и облекались в письменную форму, приобретая тем самым характер особого литературного жанра, который оказал значительное влияние на развитие прозаической литературы в целом. К концу V в. до н. э. и особенно в IV в. риторический жанр достиг наибольшего развития.

Образцом судебного красноречия являются речи Лисия (около 459—378). Они просты,так как предназначены для произнесения лицом, неопытным в красноречии,они кратки, так как время выступления регламентировалось водяными часами (клепсидрой), язык ихг чист — в нём отсутствуют слова устарелые или вновь придуманные (неологизмы). В них нет аффектации и ложного пафоса, нет излишней поэтической образности. Речи Лисия ярко отражают быт и нравы Афин: перед читателем проходят инвалид, лишённый пособия, истец малолетних детей, обобранных опекуном, муж, убивший из ревности своего соперника, и т. д.

Иной характер носили предназначенные для публичных собраний торжественные речи Исократа. Обладая слабым голосом, он не мог произносить их сам. Речи его тщательно отделаны. Исократ — мастер большого ораторского периода, логически и ритмически расчленённого. В его произведениях заметно стремление к виртуозности, он обращает большое внимание на звуковую сторону, например старательно избегает встречи двух гласных (так называемого «зияния»).

В своих речах Исократ, примыкавший к промакедонской, олигархической группировке, как уже указывалось, проводил мысль о необходимости сплочения эллинов любой ценой, даже под властью Македонии, для похода против «варварской» Персии и освобождения порабощённой Ионии, что, по его мнению, явилось бы выходом из тяжёлого положения, в котором находились греческие полисы. Исократ оказал большое влияние на современную ему историографию.

Мужественным защитником принципов демократии явился Демосфен. Громадная настойчивость, убеждённость в правоте своего дела в соединении с исключительным ораторским мастерством сделали Демосфена величайшим оратором древности. В продолжение 30 лет он был одним из самых опасных и упорных противников Филиппа П. Язык Демосфена — чисто аттический, без архаизмов и напыщенности; вместе с тем он богат и разнообразен, свободен и подвижен. В нём нет холодной правильности речей Исократа. Большой интерес представляют также судебные речи Демосфена.

Греческая литература V—IV вв. Театр

В области литературного творчества V и IV вв. до н. э. были временем высокого подъёма и появления новых литературных жанров. Ведущая роль в развитии литературы целиком переходит к Афинам — главному центру культурной жизни всей Греции. Утверждение в Афинах демократического строя наложило яркий отпечаток и на литературное творчество. Писатели этого времени даже и в тех случаях, когда по своим взглядам они не были сторонниками демократии, не могли не считаться с запросами своих сограждан. Некоторые из этих запросов отличались злободневностью и были непосредственно связаны с текущей общественной жизнью, другие касались личной и общественной морали, старых общественных устоев и новых проблем. Отражавшая все эти запросы классическая греческая литература до сих пор поражает глубиной, тонкостью и разнообразием высказанных в ней мыслей и силой их художественного выражения. Отсюда огромное влияние греческой литературы на всё последующее развитие мировой литературы.

Если для архаического периода характерно развитие лирической поэзии, то для V—IV вв. столь же характерным был расцвет трагедии и комедии, т. е. литературных жанров, связанных с театром.Театральные зрелища родились в Греции из культовых обрядов, связанных с празднествами Диониса — бога умирающей и воскресающей природы, покровителя виноделия. Песни, исполняемые на этих празднествах хором ряженых, уже содержали в.себе элементы примитивного театрального действия. Но для V в. это было далёким прошлым, связь с которым ощущалась лишь постольку, поскольку театральные зрелища, например в Афинах, приурочивались к праздникам в честь Диониса — Великим дионисиям и Малым дионисиям. В это время театр в Афинах и в других греческих городах был одним из важнейших центров общественной жизни и пользовался огромной популярностью.

Само слово «театр» происходит от греческого глагола theaomai (созерцаю) и может быть переведено как «место для зрелищ». Первоначально не существовало постоянных сооружений для театральных представлений. Позднее стали строить театры, нередко огромных размеров. Так, построенный в Афинах в IV в. до н. э. на юго-восточном склоне Акрополя театр вмещал до 17 тыс. человек, т. е. около половины всех афинских граждан; построенный примерно в то же время театр в аркадском городе Мегалополе — 44 тыс. зрителей и т. д. Само собой разумеется, что при таких огромных размерах греческие театры были лишены кровельных перекрытий: и актёры и зрители находились под открытым небом, и театральное действие происходило при естественном освещении. Места для зрителей располагались полукругом, уступами и были разделены проходами. Для переодевания актёров служила палатка (по-гречески скенэ), а затем особое сооружение, сохранившее то же наименование. На передней стене его, обращённой к зрителям, рисовали декорацию, и перед ней выступал актёр. Позднее слово «скенэ» стало обозначать особый помост перед этой стеной (от греческого «скенй» происходит наше слово «сцена»). Перед скенэ находилась утрамбованная площадка, так называемая орхестра, для танцев и хора.

Параллельно с развитием живописи и овладением теорией перспективы шло усовершенствование декораций. Первую перспективную декорацию приписывают Агафарху, который устроил её при постановке трагедии Эсхила в Афинах.Особые приспособления (так называемые энкиклемы) давали возможность показывать богов и героев, парящих в воздухе и своим появлением вносящих в действие неожиданную развязку. Руководство спектаклем обычно брал на себя сам автор трагедии или комедии. Часто он выступал и в качестве актёра, но хор, обязательный для всех видов греческих театральных постановок, подготавливался так называемыми хорегами за их собственный счёт в порядке почётной общественной повинности — литургии. В дни Великих дионисии в Афинах устраивались театральные состязания, обычно между тремя авторами трагедий. Каждый из участников этого состязания ставил три трагедии, т. е. три произведения, написанных на скорбный, чаще всего заимствованный из мифов сюжет, и одну так называемую сатировскую драму, сюжет которой также заимствовался из мифов, но трактовался шутливо, иной раз даже карикатурно. Состязания устраивались и среди авторов комедий, ставивших по одной пьесе. Результаты состязаний фиксировались в особых надписях — дидаскалиях, хранившихся в афинском государственном архиве. Общее наблюдение за проведением театральных зрелищ лежало на архонтах. Как уже говорилось выше, афинские граждане получали из государственной казны теорикон — особое пособие на посещение театра. За счёт этих средств и литургий покрывались все связанные с театральными постановками расходы, которые бывали весьма значительными.

В своей «Поэтике» Аристотель указывал, что предметом трагедии должно быть событие значительное. Трагедия не есть простое повествование о случайном, единичном факте. Единичное событие возвышается в трагедии до обобщения. Волнующая значительность образов классической греческой трагедии, чеканная строгость и совершенство формы были причиной того, что на протяжении столетий образы трагических героев древней Греции продолжали жить в литературе европейских народов. Таковы Прометей, Эдип, Федра, Ифигения.

Сюжеты для своих произведений трагические поэты, как правило, черпали из мифологии, но иногда сюжетами трагедий бывали и события исторические. Так, один из первых афинских трагиков (первым традиция считает Феспида, поставившего свою трагедию в 534 г. до н. э.), Фриних, вскоре после разрушения Милета персами поставил трагедию «Взятие Милета», а после победы над персами при Саламине — трагедию «Финикиянки», в которой прославлялся Фемистокл.

Эсхил

Дальнейшее развитие трагического жанра связано с именами трёх великих афинских поэтов: Эсхила, Софокла и Эврипида. О времени их жизни можно судить по тому, что в 480 г. до н. э. Эсхил, повидимому,участвовал в Саламинской битве, Софокл пел в хоре юношей на праздновании этой победы, а Эврипид, по преданию, якобы как раз в это время родился.

Эсхил — «отец трагедии», как называет его Энгельс, происходил из знатного рода. Его политические взгляды отличались консерватизмом. Из написанных Эсхилом, по сообщению древних, 90трагедий до нашего времени дошло только 7. Несмотря на использованные в этих трагедиях мифологические сюжеты, Эсхил откликается на актуальнейшие вопросы своего времени. Так, основной темой трилогии Эсхила «Орестея», состоящей из трагедий: «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», служит борьба между гибнущим материнским и побеждающим отцовским правом. Содержание этой трилогии сводится к следующему. Клитемнестра вместе со своим возлюбленным Эгистом умерщвляет своего мужа Агамемнона, вернувшегося после взятия Трои. Мстя за смерть отца, Орест убивает свою мать и её любовника. За это его преследуют богини мести, змеиноволосые Эриннии. Блюстительницы старинных начал матриархата, они не считают виновной Клитемнестру, ибо «чужим по крови был убитый ею муж». На стороне Ореста новые боги — Аполлон и Афина, поправшие «скрижаль старинных правд». Но Афине удаётся «преклонить одичалых богинь неподатливый гнев». Учреждаемый ею ареопаг оправдывает Ореста. Превратившись в благих Эвменид, Эриннии остаются в Афинах — становятся их богинями-покровительницами. В уста Афины автор вложил и завет, выразивший его собственные политические взгляды:

Храните город столь же зорко, граждане,
От безначалья, сколь от самовластья.

В трагедии «Прикованный Прометей» Эсхил даёт образ мужественного борца против богов, за счастье человечества. Образ Прометея потом на протяжении многих веков воодушевлял деятелей прогресса в борьбе против реакции. Трагедия «Персы», написанная не на мифологический, а на актуальный исторический сюжет, отражает торжество афинян, одержавших историческую победу в борьбе против Персии, и содержит подробное описание Саламинского сражения.

Трагедии Эсхила написаны ещё в приёмах полуэпической хоровой лирики, но в этой области Эсхил проявил себя новатором. В старой трагедии главным действующим лицом был хор, который вступал в диалог с единственным актёром; Эсхил впервые вывел одновременно двух актёров и тем самым создал независимый от хора актёрский диалог, который затем стал быстро развиваться за счёт хоровой части. Последующее развитие театрального искусства происходило, однако, настолько быстро, что афинянам конца V в. до н. э. Эсхил по сравнению с Софоклом и особенно Эврипидом представлялся уже поэтом далёкого прошлого. Так, в комедии Аристофана «Лягушки» он олицетворяет героическое, но уже безвозвратно ушедшее время.

Софокл

Софокл был современником Перикла. По происхождению он принадлежал к зажиточным торгово-ремесленным слоям афинского демоса и был не только поэтом, но и государственным деятелем: в 440 г. до н. э. он занимал вместе с Периклом должность стратега. Из многочисленных (по преданию, до 120) произведений Софокла до нас дошло полностью, не считая отрывков (сравнительно недавно в Египте был найден ещё один значительный фрагмент его драмы «Следопыты»), 7 трагедий и 1 сатировская- драма. Наибольшей известностью из них пользуются трагедии на сюжеты фиванского цикла «Эдип-царь» и «Антигона». В трагедии Софокла «Эдип-царь» дельфийский оракул предсказывает, что сын фиванского царя Лайя и царицы Иокасты Эдип убьёт своего отца. Поэтому в младенческом возрасте он был брошен родителями; его усыновил царь Коринфа Полиб. Слухи, что Эдип не настоящий сын Полиба, заставили юношу отправиться в Дельфы. Оракул не дал ему прямого ответа о его происхождении, но возвестил, что он убьёт отца и женится на своей матери. «У распутья, где две дороги с третьею сошлись», Эдип, сам того не зная, убил своего отца при случайной встрече и споре. Проходя через Фивы, он освободил город от хищного чудовища Сфинкса, стал царём Фив и мужем царской вдовы Иокасты. Трагедия Софокла начинается с момента, когда оба преступления уже давно совершены: прошло около 15 лет, Эдип — отец четверых детей. Всё содержание трагедии посвящено постепенному раскрытию ужасной правды, которую гонит от себя сознание героя и которая приводит в к онце драмы к самоубийству Иокасты и к самоослеплению Эдипа: сорвав золотую застёжку с плеча своей умершей матери, он выкалывает себе глаза острой иглой:

Так грянул рок из тучи двуобразной
Двойною гибелью — ему и ей.

В основе этой трагедии лежит представление Софокла о роли судьбы в жизни людей.

Уже у Гомера упоминается о богинях судьбы, мойрах, стоящих выше самих богов. В греческой трагедии вопрос о судьбе становится одним из центральных. Но мировоззрение греческих трагиков не было покорностью судьбе, фатализмом. Именно то, что греческая трагедия показывала человека в борьбе с судьбой, являлось утверждением силы человека, его героизма и его свободы. В уже упоминавшейся трагедии Эсхила в образе Прометея изображён мятежный титан, похитивший с неба венный огонь и научивший людей искусствам. Жестокий владыка Зевс велел приковать его к голому каменному утёсу. На уговоры бога Гермеса Прометей отвечает:

Напрасно докучаешь разговором:
Я, как волна морская, глух к тебе.
Не думай, что из страха перед Зевсом
Я стану бабой, буду умолять,
Как женщина, заламывая руки,
Чтоб тот, кого я ненавижу, снял
С меня оковы. Не бывать тому!

В софокловой «Антигоне» хор воспевает силу человека, покоряющего природу. Человек смело держит путь за море под мятежный вой вьюги, он бороздит плугом землю, он подчинил своей власти стаи беззаботных птиц, лесных зверей, рыб: «на всех искусные сети плетёт разумный муж». Ему покорились гордый лев и легкогривый конь. «Много в природе дивных сил, но сильней человека — нет».

На протяжении сравнительно короткого времени греческая трагедия претерпела значительную эволюцию. Её развитие шло по пути усложнения действия и расширения тематики. Уже говорилось, что Эсхил ввёл второго актёра и тем сделал диалог независимым от хора. Дальнейший шаг сделал Софокл: в его трагедиях выступают уже три актёра, хотя преобладающим остался сменяющийся диалог двух действующих лиц. Введение трёх актёров позволило усилить контрасты; наряду со столкновением двух суровых антагонистических сил появился третий контрастирующий элемент — характер мягкий и кроткий. Три актёра стали исполнять по нескольку ролей, так что действующих лиц в трагедии было больше, чем актёров. Второстепенные действующие лица (пастухи, слуги, рабы) также приобрели теперь большее значение.

В зависимости от исполняемой роли менялась и одежда актёра. Вместо грима надевались маски, закрывавшие не только лицо, но и часть головы. Один и тот же персонаж мог по ходу действия появляться в разных масках (например, царь Эдип, появляющийся в конце трагедии с выколотыми окровавленными глазами). Обувь актёров (так называемые котурны) с очень высокими, толстыми подошвами увеличивала их рост.

Параллельно с усложнением действия шло и психологическое усложнение характеров действующих лиц. Характеры Эсхила были «трагической маской», остававшейся неизменной на протяжении всей драмы. Эсхил знал крутые повороты действия, резкие сопоставления на протяжении одной и той же сцены (например, превращение мстительных Эринний в благих Эвменид), но у него ещё не было постепенных психологических переходов, как, например, у Софокла в «Антигоне», где диалог Гемона с его отцом Креонтом, начинаясь в тонах сыновней почтительности, мало-помалу разгорается до мятежного протеста и отчаяния.

Эврипид

Дальнейшее своё развитие античная трагедия получила в творчестве третьего выдающегося представителя этого жанра — Эврипида. Из биографии Эврипида известно сравнительно немногое. Родился он в 485 г. до н. э. на острове Саламин. Его родители, невидимому, занимались мелкой торговлей. Вступив в общественную жизнь, Эврипид познакомился с учением философа Анаксагора, сблизился с Протагором и другими софистами, оказавшими на него большое влияние. Впрочем, философские взгляды Эврипида не отличались чёткостью и последовательностью. Из 92 произведений Эврипида до нашего времени дошло 18 трагедий, 1 сатировская драма и значительное число фрагментов из других, в том числе и лирических, его произведений. Незадолго до смерти — умер он в 408 или 407 г.— Эврипид уехал из Афин в Македонию, где написал свою последнюю трагедию — «Вакханки».

В творчестве Эврипида уже видны симптомы надвигающегося кризиса полисного миросозерцания, что проявлялось в пересмотре им, как и многими его современниками, целого ряда прежде незыблемых традиционных представлений. Так, если в основе трагедий Эсхила и Софокла ещё лежит представление о разумных, управляющих миром божественных силах, то в трагедиях Эврипида можно встретить уже довольно скептические высказывания относительно всемогущества богов. Так, например, в трагедии «Электра» хор выражает сомнение в том, что Зевс может по своей воле изменить движение солнца и звёзд. В других трагедиях Эврипида проявляется скептическое отношение к прорицаниям оракула или боги изображаются в сугубо непривлекательных чертах: подчёркиваются их алчность, жестокость, низменные страсти; в трагедии же «Беллерофонт» в уста главного её героя вкладываются следующие слова:

На небе боги есть... Так говорят.
Нет! Нет! Их нет! И у кого крупица
Хотя бы есть ума, не станет верить
Сказаньям старым...

В сохранившихся отрывках из трагедий Эврипида «Александр» и «Меланиппа-узница» излагаются воззрения и мысли софистов о «естественном праве» и «природном» равенстве всех людей — и рабов и свободных.

Обычно для своих трагедий Эврипид заимствовал сюжеты из второстепенных мифологических эпизодов; это открывало перед ним возможность трактовать их с большей свободой. При этом Эврипид стремился выбирать эпизоды, богатые страстями и страданиями, в сценическом изображении которых он был мастером, непревзойдённым на протяжении всей античности.

Художественное дарование и тонкая психологическая наблюдательность сочетались у Эврипида с редкой смелостью в трактовке моральных проблем. Ярким тому примером могут служить его трагедии «Медея» и «Ипполит», в которых Эврипид с большой художественной силой трактует моральную драму женщины своего времени, порождённую её приниженным положением и уже наметившимся кризисом старых семейных устоев. Вопрое о положении женщины в семье и обществе с разных сторон освещался и в других трагедиях Эврипида. Хотя он и не даёт прямого ответа на этот вопрос, но самая его постановка казалась многим современникам Эврипида, особенно принадлежавшим к консервативному лагерю, чрезмерно радикальной. В этом отношении весьма показательно, что, выступив со своими произведениями на поэтических соревнованиях свыше 20 раз, Эврипид только 4 раза смог достигнуть на них победы и получить первое место. Огромное художественное дарование Эврипида по-настоящему было оценено уже после его смерти, последующими поколениями. В эллинистическую эпоху он стал любимым поэтом афинян.

Политические взгляды Эврипида сказываются в ряде его трагедий, особенно в «Гераклидах», «Просительницах», «Андромахе», «Троянках». В этих трагедиях он выступает горячим афинским патриотом, прославляющим морское могущество Афинской державы, и сторонником демократического строя, хотя радикальную демократию в «Просительницах», а также в «Оресте» он осуждает. Для Эврипида также характерно резко отрицательное отношение к консервативной Спарте («Гераклиды») и дельфийскому оракулу. Тяжёлые бедствия, причинённые Пелопоннесской войной, нашли отражение в его трагедии «Троянки», ярко изображающей несчастье побеждённых и горе пленников.

В целом Эврипид и по содержанию своих произведений и по приёмам художественного изображения значительно отходит от своих предшественников: в его трагедиях нельзя найти ни строгой торжественности Эсхила, ни монументальных фигур Софокла. Отнюдь не отказываясь от приёмов поэтического обобщения образов своих героев, Эврипид трактует их, однако, ближе к условиям реальной жизни.

Аристофан

Афинская комедия V в. до н. э. по сравнению с трагедией и сатировскои драмой носила гораздо более острый политический характер, живо откликаясь на текущие политические события. Истоки этого жанра связаны с сельскими праздничными шествиями в честь Диониса, распространёнными во всех частях Греции, особенно в Аттике. Шествия эти сопровождались шутками, остротами, взаимными передразниваниями, шуточными перебранками. Другим источником комедии явились популярные в Сицилии мимы — жанровые сценки, получившие литературную обработку во второй половине V в. Первоначально комедия сводилась к чередованию выступлений запевалы и хора. Первым, кто ввёл в начале V в. в комедию фабулу и завязку, придав ей целостность и законченность действия, был сицилийский поэт Эпихарм. В том же столетии комедия достигла высокого развития в Аттике.

В отличие от трагедии, черпавшей, как правило, свои сюжеты из традиционных мифологических сказаний, сюжет комедии являлся плодом фантазии, художественного вымысла. Один из авторов комедий иронически замечал по этому поводу, что трагедия — «настоящая счастливица». «Всё, о чём она повествует, известно зрителям задолго до того, как она надумает сказать своё первое слово... У нас же, комиков, ничего подобного нет. Мы должны сами всё придумывать; мы должны изобретать имена, должны создавать для своих героев и минувшее и настоящее, должны снабжать пьесу и заключением и началом». Для комедии не являлось обязательным единство места, соблюдавшееся в античной трагедии: действие быстро переносится из города в деревню или даже с земли на небо. Из политических комедий V в. дошли до нас полностью, а не в отрывках только комедии Аристофана (около 446—385), крупнейшего представителя комедийного жанра. Повидимому, Аристофаном было написано 44 комедии, но из них сохранилось только 11. В этих комедиях ярко запечатлелись политические воззрения автора, который держал сторону аттического крестьянства, разоряемого междоусобицами, и был недоволен авантюристической политикой современных ему вождей «радикальной демократии». Остриё сатиры Аристофана направлено поэтому прежде всего против Клеона, выведенного в комедии «Всадники» и в неполностью дошедших до нас «Вавилонянках».

«Радикальная демократия» высмеивается также в «Осах». В комедиях «Ахарняне», «Мир» и «Лисистрата» Аристофан с большой силой выступает против нескончаемой войны, которая принесла народу огромные бедствия.

Как художник Аристофан является великим реалистом. Но искусство его очень своеобразно; в нём много фантастики, живой и яркой. Острую политическую тенденциозность и беспощадную наблюдательность сатирика Аристофан сочетает с условными приёмами народного театра. Так, в комедии «Птицы» фигурирует государство, построенное птицами в воздухе. В «Лисистрате» женщины всей Эллады объявляют бунт против своих мужей и уходят на афинский Акрополь, требуя прекращения войны. В другой комедии они захватывают всю государственную власть в свои руки. Такие фантастические положения были одним из средств, которые позволяли в завуалированной и вместе с тем достаточно прозрачной форме говорить о злободневных вопросах политики, искусства, морали.

Аристофан откликался в своих произведениях не только на политические события: основное содержание его комедии «Лягушки» посвящено высмеиванию соврет менных ему литературных течений, а в «Облаках» он высмеивает софистов, к числу которых относит и Сократа. В этой комедии Сократ, подвешенный в корзинке, размышляет о Солнце. Юноша, прошедший у Сократа курс философского обучения, начинает доказывать отцу своё право бить его, после чего отец, озлобившись, поджигает «мудрилище» его учителя.

Язык и литературные приёмы Аристофана замечательны своим разнообразием, Наряду с пародированием торжественного языка дифирамбов, эпической поэзии и ораторской речи, языка оракулов и драматических поэтов Аристофан пользуется простонародными словами, многосложными, производящими комическое впечатление словообразованиями, смешными звукоподражаниями, напоминающими щебетанье птиц или кваканье лягушек. Его стих отличается ритмическим разнообразием и свободой метрики. Диалог Аристофана поражает своей быстротой и стремительностью. Комизм усиливается приёмами неожиданного разрушения сценической иллюзии; например, актёр во время полёта обращается к служителю сцены, управляющему машиной, с просьбой не уронить его. Всему этому соответствуют одежды актёров и хора. Участники хора выводятся в виде птиц, ос, лягушек, облаков. Птицы в комедии Аристофана появляются с фантастическими клювами, осы тащат за собой свои жала, персидский посол — «Царское око» — Лжеартаб представлен с единственным громадным глазом, закрывающим всё лицо.

В IV в. до н. э. греческая комедия теряет свой прежний ярко выраженный политический характер и превращается в комедию бытовую.

В каком порядке читать "Колесо времени"