Введение к первому тому

В первом томе «Всемирной истории» освещается древнейшая история человечества: возникновение первобытно-общинного строя, господствовавшего на протяжении многих тысячелетий, смена этой первой общественно-экономической формации рабовладельческим строем, возникающим сначала в немногих странах, тогда как большинство человечества ещё продолжало жить в условиях первобытно-общинного строя, история рабовладельческих обществ и первобытных племён до середины I тысячелетия до н. э.

К эпохам, рассматриваемым в этом томе, восходят первые успехи человека в борьбе с природой, истоки культуры и цивилизации. Без изучения этих ранних эпох человеческой истории невозможно выяснить закономерности развития общества, нельзя составить правильное представление о пути прогрессивного развития человечества, понять историю современных народов.

События истории человечества, происходившие в глубине веков, восстанавливаются усилиями поколений учёных-историков. Значительное место здесь принадлежит археологии, изучающей материальные памятники древности. Огромное значение имеют успехи филологии, этнографии и многих других общественных наук.

Начало изучению древней истории человечества было положено ещё в эпоху Возрождения, на заре капиталистического развития Европы. Передовые мыслители того времени, борясь с мёртвой схоластикой и религиозной идеологией средневековья, противопоставляли им культурное наследие античности, забытое и искажённое в средние века. Появился живой интерес к памятникам древности: разыскивались рукописи древних авторов, заступ археолога стал добывать из-под земли древние статуи, откапывать остатки зданий, памятники различных видов искусства.

В XVIII в. трудами мыслителей и учёных-просветителей представления о древнейших ступенях развития общества были значительно расширены. Ряд замечательных идей и догадок, высказанных в ту пору, получил затем подтверждение в открытиях последующего, XIX в., когда вместе со значительным прогрессом в области естествознания и других наук, в тесной связи с успехами научного, материалистического мировоззрения развивается и изучение древности.

Далеко шагнула вперёд археология. Учёные обнаружили каменные орудия древнейшего человека, жившего сотни тысяч лет назад. Труды Мортилье и других передовых учёных доказали беспочвенность церковной легенды о «сотворении» человека 6 тыс. лет назад и воссоздали картину каменного века в истории человечества. Идеи Дарвина, доказавшего единство и прогрессивное развитие органического мира, получили блестящее подтверждение в находке голландским учёным Э. Дюбуа останков предка современного человека — питекантропа (обезьяночеловека), стоявшего ещё на грани животного и человеческого мира.

В течение XIX и первой половины XX в. археологические исследования охватывают почти все страны мира. Открытие китайским учёным Пэй Вэнь-чжуном останков синантропа — древнейшего человека, занимавшего следующую после питекантропа ступень в развитии человека как биологического вида,— открытия выдающегося русского археолога В. А. Городпова, раскопки советских учёных в Средней Азии и Закавказье, на Украине и в глубине Сибири, обнаружившие замечательные культуры древних предков народов Советского Союза,—всё это вместе с многочисленными данными археологических исследований во всех странах мира составляет ту основу, на которой может быть воссоздана ныне история первобытного общества.

Неоценимую роль в изучении общественного строя людей в эпоху, от которой не сохранилось письменных памятников, сыграла также этнография, открытия и труды таких выдающихся учёных, как Морган, Миклухо-Маклай и многие другие.

С каждым новым шагом науки выяснялся тот вклад в человеческую культуру, который внесли народы глубокой древности. В этом отношении XIX в. положил начало целой полосе блестящих открытий. В начале века впервые были составлены научные описания древних храмов и гробниц, развалины которых до сих пор возвышаются в Египте. В 40-х годах начались раскопки городов древней Ассирии, в 90-х годах была открыта культура шумеров — древнейшего известного нам населения долины Тигра и Евфрата. Несколько ранее энтузиасту древней истории Шлиману удалось в Малой Азии и Греции обнаружить остатки прославленных в греческих сказаниях городов Трои и Микен; начало XX в. ознаменовалось открытием древней культуры на острове Крит. Советскими исследователями открыты очаги древнейшей цивилизации в Средней Азии и Закавказье. С тех пор археологические открытия в области древнейших обществ Востока и Средиземноморья следуют одно за другим.

Но история древнейших государств не могла бы быть исследована без расшифровки древних, забытых последующими поколениями письмен, а также без изучения древних языков человечества. Гениальное открытие французского учёного Шампольона дало возможность разгадать тайну древнеегипетской письменности и положило начало изучению языка древних египтян; к середине XIX в. усилиями ряда учёных была прочитана древняя письменность народов Передней Азии — клинопись — и заложены основы для изучения их языков; в XX в. чешский учёный Грозный истолковал язык древних хеттов; уже в наши дни усилиями многих учёных, и в том числе болгарского учёного Георгиева и особенно английских учёных Вентриса и Чэдвика, наука подошла к разгадке письмен эгейской цивилизации;ряд советских и зарубежных учёных сделал доступным понимание языка древнейшего государства, являвшегося частью территории нашей Родины,—Урарту. Усилиями главным образом китайских учёных изучаются древнейшие письмена,из которых развилось современное письмо китайского народа. В Китае, а также в Индии успешно ведутся исследования по древнейшей истории этих стран.

Лучшие традиции передовой русской и мировой науки в области изучения древности усвоены и продолжены на новой основе советскими учёными. В Академии наук СССР, академиях союзных республик, в университетах, институтах и музеях Москвы, Ленинграда и других городов Советского Союза изучаются языки, письменность, история и культура древнего мира, в особенности древняя история народов нашей страны. Ведутся археологические исследования, охватившие огромную территорию и давшие ряд ценных результатов в самых различных областях.

Сейчас, пожалуй, как никогда в прошлом, перед историками открыта возможность использования многообразных письменных и археологических источников для воссоздания картины древнейших этапов истории.

Первые значительные попытки дать обобщённую историю древнейших цивилизаций на основе новых данных археологии и филологии относятся к концу XIX и началу XX в. (труды французского учёного Г. Масперо, немецкого учёного Э. Мейера, русского учёного Б. А. Тураева и др.). Однако эти труды, основанные на изучении большого материала источников, освещали факты в духе ненаучного, идеалистического мировоззрения. Авторы их не сумели дать правильный ответ на коренные вопросы истории древнего мира, не смогли раскрыть природу его социально-экономического строя, характер господствовавших общественных отношений, которые определяли весь ход развития отдельных обществ, несмотря на многообразие форм этого развития, различия в политическом устройстве, формах идеологии и т. д.

Если в прошлом, в период своего подъёма, буржуазная историография сделала существенный шаг вперёд в понимании древнейших ступеней развития общества, то современная буржуазная историография, несмотря на наличие целого ряда частных достижений и открытий, испытывает глубочайший кризис. Он проявляется прежде всего в отказе многих буржуазных учёных от идеи общественного прогресса, причинной обусловленности исторических явлений, от идеи закономерности исторического развития.

История древнего мира изображается реакционными авторами как хаотическая смена отдельных обществ, вызванная отчасти случайными обстоятельствами, отчасти проявлениями некоего «духа», носителем которого объявляются определённые народы и расы. Некоторые «теоретики» приписывают при этом ведущую роль в древней истории передвижениям этнических масс, приводящим к поочерёдному господству то одной, то другой расы: одним из них будто бы искони присуща идея развития, другим — в особенности восточным народам — якобы присуща идея неподвижности, покорности судьбе и предержащим властям; одни расы будто бы способны к развитию, другие — не способны. Одно из реакционнейших, фашистских учений — так называемая «геополитика» — утверждает, что характер общественного строя зависит от взаимодействия «духа», якобы свойственного определённым расам, с присущим каждой данной расе «жизненным пространством».

Такое извращённое понимание истории в корне противоречит историческим фактам. Исторические данные свидетельствуют, что внешние особенности человека — цвет кожи, форма лица и головы, состав крови и т. п.— не играют и не могут играть никакой роли в общественном развитии. Одни и те же расы и народы, в зависимости от различных условий, могут находиться и на более низком и на более высоком уровне развития, причём низшие формы общественного развития сменяются высшими. При равных условиях люди различных рас и языков могут достигнуть и достигают равного уровня общественного развития. История неопровержимо свидетельствует о том, что нет народов от природы передовых и отсталых.

Другие проводники реакционных взглядов, отрицая всякие исторические закономерности, пытаются установить лишь беспорядочную смену неких «общественных типов» или «моделей» общества. Многие проповедуют при этом концепцию кругообразного, вечно повторяющегося хода исторического процесса («теорию цикличности»).

Все эти теории, далёкие от науки и чуждые ей, стремятся изгнать всякое представление о поступательном и прогрессивном историческом процессе. Они ведут вместе с тем к разрушению истории как науки.

Употребляя такие термины, как «рабство», «феодализм», реакционные социологи и историки вкладывают в них внеисторическое содержание. Так, феодализмом объявляется всякая государственная раздроблённость, в особенности если она сочетается с иерархией власти; всякая предпринимательская деятельность, независимо от её экономического содержания, объявляется капитализмом. Согласно таким представлениям, восточное общество неподвижно и в нём господствует извечный феодализм;товарное и даже натуральное рабовладельческое хозяйство Греции и Рима,—хотя и то и другое не было и не могло быть в тех условиях основано на системе эксплуатации наёмного труда,—рассматриваются как капиталистические; древневосточные царские и храмовые хозяйства (с их сложной системой учёта труда и довольствия работников и жесточайшей эксплуатацией рабов) объявляются «государственно-капиталистическими». Антинаучный характер и классовая направленность подобного рода аналогий очевидна. Модернизируя явления и отношения древнего общества, подгоняя их под условия современного буржуазного общества, реакционно настроенные историки стремятся доказать извечность капиталистических отношений, а подбором тенденциозно истолкованных фактов древней истории пытаются оправдать современную империалистическую политику, изображая её «вечной» и «неустранимой».

Подлинно научное исследование древней истории возможно лишь при условии преодоления различных реакционных учений. Только исторический материализм — мировоззрение, которым вооружена передовая наука современности, даёт нам возможность составить общую картину поступательного хода истории, раскрыть объективные закономерности развития общества, начиная с древнейших времён.

Основоположники исторического материализма проявляли глубокий интерес к древнейшим эпохам всемирной истории — времени, когда складывалось человеческое общество, формировались общественные связи и отношения между людьми в процессе производства. Проблемы происхождения частной собственности, классов, государства впервые получили научное освещение в трудах классиков марксизма-ленинизма. Данная ими характеристика основных черт и экономических законов развития первобытно-общинного и рабовладельческого строя является той теоретической основой, на которой усилиями передовых учёных ведётся творческая разработка конкретной истории древнейших обществ. Подвести некоторые итоги этой работе — задача настоящего труда коллектива советских историков.

История всего человечества начинается периодом господства первобытно-общинного строя. Это была общественно-экономическая формация, через которую прошли все народы мира. Освещению (при помощи археологического материала) важнейших этапов развития первобытного общества в разных местах земного шара посвящены первая часть этого тома, а также главы по истории племён Европы и Азии в остальных частях тома.

Передовая наука доказала, что специфической особенностью человеческого общества является производство орудий труда. В процессе трудовой деятельности человек всё больше удалялся от животного мира. Рука постепенно становилась основным рабочим органом, изменялась форма черепа, увеличивался объём мозга. В труде складывались общественные отношения, развивались мыслительные способности человека, возникло важнейшее средство общения между людьми — речь.

С самого начала человек жил в коллективе, спаянном направленной к общей пользе трудовой деятельностью. Чтобы добыть пропитание, нужен был совместный труд многих людей. Одиночный человек был бы бессилен перед природой. Именно коллективность позволила человеку пройти через труднейшие испытания и не только сохраниться как биологическому виду, но и создать основу для дальнейшего развития культуры, всё в большей мере обеспечивавшего человеку возможность господствовать над природой.

Основой первобытно-общинного строя была коллективная собственность на средства производства. В общей собственности той или иной первобытной группы людей находилась определённая производственная территория, орудия производства, хозяйственная утварь, жилища и т. п. Продукты производства, и прежде всего пищевые продукты, распределялись между всеми членами данного коллектива. Кроме того, существовали в известном объёме личное владение и собственность на оружие, украшения, одежду и некоторые другие предметы. Для первобытно-общинного строя характерно отсутствие классов, отсутствие угнетения человека человеком, отсутствие государства.

Это была эпоха необычайных трудностей в борьбе с природой. Легенда об этом периоде как «золотом веке» сложилась у многих народов в условиях классового, эксплуататорского общества, когда забылись жестокие условия жизни первобытного человека и сохранились лишь смутные воспоминания о той эпохе истории, когда не было угнетения человека человеком, люди трудились для общества, управление осуществлялось представителями самого общества, а суровая дисциплина поддерживалась в интересах всего коллектива в целом.

В тяжелейшей борьбе с природой закладывались в пору первобытно-общинного строя первые камни в фундамент человеческой цивилизации. Усложнялись и совершенствовались орудия труда — от дубин и грубо оббитых кусков камня к луку и стрелам, к шлифованным каменным топорам, к изделиям из кости и, наконец, к использованию металлов. С развитием производства орудий возникли и совершенствовались жилища, а также одежда. В труде человек открывал всё новые и новые свойства материалов, познавал и ставил себе на службу силы природы; особенно важную роль сыграло освоение способов получения огня. Постепенно от собирательства—пассивного использования того, что даёт природа,—люди переходили к выращиванию полезных для человека растений—к земледелию; таким же образом на базе охоты человек переходил к приручению, а затем к одомашниванию и разведению животных — к скотоводству.

По мере роста производительных сил и усложнения производственной жизни усложняются и формы человеческих коллективов. В них упорядочиваются брачные отношения; в среде первобытной общины возникает известное разделение труда между мужчинами-охотниками и женщинами-собирательницами. Коллектив принимает характер родовой общины, основанной на общей собственности на средства производства. Члены этой общины были связаны между собой кровным родством по материнской линии (материнский род); женщина играла не менее важную роль в производственной жизни, чем мужчина, и её общественное положение было не ниже общественного положения мужчины.

В ходе исторического развития возникает и новая форма общности людей — племя, внутри которого родовые общины были основными общественными и производственными ячейками. Эти племена управлялись совместно старейшинами родов, из числа которых избирались и племенные вожди.

Первоначально разделение труда среди членов родовой общины имело место только по возрасту и полу. Но постепенно, в особенности по мере развития более сложных форм земледелия, а также более широкого распространения скотоводства, намечается специализация уже целых общин и племён, в первую очередь именно в области либо земледелия, либо скотоводства, бывших в те времена наиболее прогрессивными формами хозяйственной жизни. Развивается обмен между племенами. В новых условиях мужской труд начинает преобладать над женским. Матриархальная община, материнский род сменяется общиной патриархальной, отцовским родом.

Одной из важнейших проблем, изучению которой на исторических материалах древности посвящён этот том, является проблема возникновения эксплуатации, возникновения классового антагонистического общества, в котором массе угнетённых противостоит кучка угнетателей.

Памятники, в большом числе найденные археологами, позволяют показать, как с применением металла и с усовершенствованием орудий растёт производительность труда. Человек становится способным производить прибавочный продукт, т. е. нечто сверх того, что минимально необходимо для его существования и воспроизводства. Это явилось материальной предпосылкой для возникновения в тех общественных условиях эксплуатации человека человеком. Если до этого люди, захваченные в плен во время межплеменных столкновений, чаще всего убивались и лишь иногда принимались в племя и входили в родовые общины, то теперь стало возможным обращать их в рабов.

Огромной важности изменения происходят в этот период внутри первобытной общины. Хотя коллективность в борьбе с природой остаётся необходимым условием существования человеческого общества, труд отдельной семьи приобретает всё большее значение. Старые внутриобщинные связи слабеют. Родовая община сменяется теперь сельской (соседской) общиной, основанной не на родстве, а на территориальной общности и только отчасти основанной на коллективной собственности:

хотя земля, лес и вода ещё оставались общими, но орудия труда и скот перешли в частную собственность патриархальной семьи. В сельской общине коллективный труд не играет уже прежней роли. Возникает и развивается имущественное неравенство — не только между членами одной и той же общины, но и между отдельными общинами, чему особенно способствует развитие обмена. Выделяющаяся верхушка племени постепенно овладевает органами общинного управления, ставит себе их на службу и начинает распоряжаться в своих интересах находящимися в коллективной собственности средствами производства (в той мере, в какой коллективная собственность ещё сохраняется) и военнопленными. Стремление к накоплению богатств способствует возникновению грабительских набегов и войн.

Однако коллективный характер управления общиной ещё не исчезает: народное собрание воинов, т. е. всех взрослых мужчин в общине, наряду с советом старейшин играет важную роль. Это так называемая «военная демократия». Народное собрание обычно ещё может назначать и смещать племенных вождей, хотя они избираются теперь почти исключительно в пределах одного определённого знатного рода. С течением времени, однако, всё большая часть добычи, захватываемой во время походов, достаётся военному вождю и верхушке знати, руководившим военными действиями, а сами военные вожди всё в большей мере опираются на дружину — группу воинов, получающих большую долю в добыче. В распоряжении нарождающихся господствующих слоев общества оказывается теперь и военная сила.

Члены общины больше уже не являются равными. Среди массы свободных тружеников выделяются владельцы рабов. Во всё большем масштабе применяется рабский труд, а верхушка общества стремится эксплуатировать и труд своих соплеменников.

Эпоха господства первобытного, доклассового общества кончается. С той поры ход истории определяется борьбой классов — борьбой эксплуатируемых против эксплуататоров. Различие классов во всяком антагонистическом обществе определяется господствующей формой собственности на средства производства. «Классы,— писал В. И. Ленин,— это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства»( В. И. Ленин, Великий почин, Соч., т. 29, стр. 388. ).

Весь путь развития человеческого общества до возникновения классов был пройден более чем за 600 тысячелетий. Каждое новое достижение в производстве давалось с огромным трудом, было результатом накапливавшегося многими тысячелетиями опыта, но оно открывало в свою очередь новые возможности для прогресса общественного труда. Следствием этого было нараставшее убыстрение темпов развития человечества. Темп развития классовых обществ был несравненно более быстрым, чем темп развития первобытного общества.

Классовое общество зародилось сначала в Египте, в долине Евфрата и Тигра (конец IV — начало III тысячелетия до н. э.), затем в Индии, в Китае, в странах Средиземноморья (середина III—середина II тысячелетия до н. э.). Вторая, третья и четвёртая части настоящего тома в основном посвящены древней истории этих обществ и истории возникновения других рабовладельческих обществ и государств.

В основе первой формы классового общества — рабовладельческого строя — лежало деление общества на рабов и рабовладельцев. Раб был человеком, лишённым средств производства, насильственно принуждаемым к работе на других; он сам был собственностью другого. Только на очень низком уровне развития производительных сил могла возникнуть такая форма эксплуатации, особенностью которой была полная власть эксплуататора над личностью непосредственного производителя материальных благ, не заинтересованного в результатах своего труда.

Рабовладельческая эксплуатация характеризуется самыми жестокими методами принуждения раба, доводимого работой до полного истощения. Раб был «говорящим орудием», обречённым на непосильный труд, животное существование, раннюю смерть.

Если рабство было первой известной истории формой эксплуатации, формой классового гнёта, то рабовладельческое государство явилось первым историческим типом государства. Оно возникло на основе рабовладения, для его закрепления и увековечения.

«Лишь когда появилась первая форма деления общества на классы, когда появилось рабство, когда можно было известному классу людей, сосредоточившись на самых грубых формах земледельческого труда, производить некоторый излишек, когда этот излишек не абсолютно был необходим для самого нищенского существования раба и попадал в руки рабовладельца, когда, таким образом, упрочилось существование этого класса рабовладельцев, и чтобы оно упрочилось, необходимо было, чтобы явилось государство» (В. И. Ленин, О государстве, Соч., т. 29, стр. 441.).

При всём многообразии форм политического устройства в древности суть. их была одна. Удержание в узде рабов и всего эксплуатируемого большинства общества,—такова была основная функция государств древности, осуществлявшаяся прежде всего методами насилия и при помощи материальных средств насилия — вооружённой силы, суда, карательных органов. Второй функцией, неразрывно связанной с первой, была борьба за завоевание территорий у соседних рабовладельческих государств или оборона своей территории от их нападений, постоянные захваты новых и новых пленников, обращаемых в рабство, особенно из среды племён, сохранявших ещё первобытно-общинный строй, наконец, грабёж материальных ценностей — в виде военных трофеев, дави и т. д.

Без постоянных войн не было бы притока рабов. Именно со времени возникновения рабовладельческого строя спутником истории человечества стали захватнические войны, которые развязывают эксплуататорские классы в своих корыстных интересах. Захватническая война являлась неизменным орудием внешней политики рабовладельческих государств.

Свойственные развитому рабовладельческому строю формы эксплуатации и политического господства выработались не сразу. На раннем этапе развития рабовладельческого общества общее число рабов было значительно меньшим, чем число свободных. Однако рабовладельческие отношения уже определяли лицо общества, ибо в первую очередь собственность на рабов позволяла племенной знати возвыситься над остальной массой свободных и она же определяла весь характер производственных отношений, всю общественную структуру. Даже власть главы патриархальной семьи над её членами в это время по своему характеру мало чем отличалась от власти рабовладельца над рабами.

Рабовладельческий строй вырастал в недрах старого, первобытно-общинного, используя некоторые его обычаи, порядки, учреждения, наполняя их новым, классовым содержанием и приспосабливая к интересам эксплуататоров-рабовладельцев. Отношения рабства облекались подчас в «традиционные» скрытые формы, такие, как использование труда сородичей, «помощь» обедневшим сообщинникам, которые получали пропитание за тяжёлый, изнурительный труд на владельца средств производства, и т. п. Развитие рабства протекало при этом в весьма разнообразных формах, нередко отличных от классических форм рабства, сложившихся позднее в Греции и Риме (античный мир).

Рабовладельческая знать, используя экономическое превосходство и опираясь на силу оружия, стремилась захватить в свою пользу весь прибавочный труд, создаваемый обществом. Значительная часть этого прибавочного продукта в виде поборов и налогов, шедших на нужды класса рабовладельцев и его государственного аппарата, взималась с рядовых свободных; повинности, выросшие из общественных работ, также выполнялись уже главным образом на пользу класса рабовладельцев и его государственного аппарата. В условиях растущего имущественного и общественного неравенства некоторые свободные общинники теряли свои средства производства и попадали в зависимость от крупных рабовладельцев. Такие люди стояли близко к рабам, и их хозяева всячески стремились уничтожить всякую грань, отделявшую их от рабов.

В тех странах, где пережитки первобытно-общинных отношений (в первую очередь община) по различным причинам оказывались более прочными, они сдерживали развитие рабовладельческих отношений и замедляли исторический процесс. И, наоборот, там, где разложение первобытно-общинного строя происходило быстро и радикально, там и развитие рабовладельческих отношений происходило более быстрыми темпами.

На основе изучения конкретного исторического материала можно выделить две наиболее типичные формы сельской общины, существовавшие в рабовладельческом обществе. Первая из них стоит ещё близко к общине первобытной. В ней собственность на землю и воду, как основные средства производства, принадлежит только всей общине. Такая община представляет собой целиком или частично самоуправляющийся коллектив, имеющий должностных лиц и налагающий на своих членов определённые обязанности по выполнению работ на нужды общины в целом (например, оросительных, осушительных, строительных, работ по вырубке лесов, охране полей и т. п.). Такая община обычно называется «восточной» или «индийской», но это название условно, так как существовала она не только в странах Востока и тем более не только в Индии.

Необходимость в поддержании коллективным трудом различных (в особенности оросительных) сооружений делала здесь общину более устойчивой, консервативной, открывала широкие возможности для превращения общинных повинностей в форму эксплуатации трудящихся масс рабовладельческой верхушкой и рабовладельческим государством. В этих условиях община становилась, по известному выражению Маркса, основой восточного деспотизма.

Там, где коллективный труд рано перестал играть столь значительную роль в производстве — в связи с особенностями хозяйственной жизни, более интенсивным развитием частной собственности на средства производства и с несравненно большим развитием рабства,— там мы встречаем другую, «античную» форму общины. Члены её уже становятся частными собственниками, но обычно лишь принадлежность к общине даёт им право иметь собственность на землю. Общинная собственность на резервный земельный фонд, выгоны и т. п. отделена здесь от частной пахотной земли. Член общины здесь несёт более ограниченные обязанности перед общиной, а общинные должностные лица очень рано теряют свои прежние функции. С развитием ремесла и торговли отдельные общины в ряде случаев сселяются вместе, образуя городскую или «гражданскую» общину.

Как это было отмечено в отношении «восточной» общины, существование «античной» общины также не ограничено какой-либо строго определённой территорией древнего мира. Раб, естественно, ни в каком случае не являлся членом общины.

Поскольку на ранних этапах рабовладельческого общества рабский труд не служил цели производства товаров, а был рассчитан на удовлетворение потребностей хозяйства самого рабовладельца, рабство на первых порах было главным образом домашним и при этом «патриархальным», т. е. сплетённым с некоторыми остатками первобытно-общинного строя. Рабы являлись составной частью семейного хозяйства. Однако наряду с домашним хозяйством рабовладельцев уже очень рано возникают и крупные хозяйства царей, храмов и т. п. И здесь рабство не направлено на производство товаров.

С ростом производительных сил и усложнением экономической жизни рабовладельческие хозяйства всё более производят продукт, который может идти на обмен, и сами начинают испытывать нужду в продуктах, которые они не в состоянии производить. Это приводит к росту обмена и развитию товарно-денежных отношений. Важнейшее значение имел тот факт, что сами непосредственные производители — рабы стали продаваться и покупаться, как товар. В рабовладельческих странах появляются деньги, представляющие собой всеобщий товар, при помощи которого оценивают все другие товары и который служит средством при обмене.

Развитие ремесла и обмена является основой возникновения городов, становящихся постепенно ремесленными и торговыми центрами. Рабовладельческое общество тем самым положило начало отделению города от деревни и возникновению противоположности между ними.

Развитие товарно-денежных отношений ведёт к усилению имущественного неравенства, к скоплению денег у отдельных лиц и созданию ростовщического капитала:

широко распространяется эксплуатация своих же соотечественников путём обращения их в рабство за неоплатные долги. Это обостряет борьбу не только между рабами и рабовладельцами, но и между свободными, ослабляя силы рабовладельческого государства. Впервые этот процесс наблюдается в ряде стран древнего Востока ещё во II тысячелетии до н. э. В первой же половине I тысячелетия до н. э. в Ассирии, Вавилонии, Китае возникают уже крупные рабовладельческие хозяйства, производящие товары; существование этих хозяйств сочетается с наличием долгового рабства и со всё большим закабалением свободных тружеников.

Иначе протекал этот процесс в Греции, затем в Италии и некоторых других странах. Упорное сопротивление массы свободных, их полная драматизма борьба против родовой знати рано привели здесь к ликвидации долгового рабства, что сделало более устойчивыми и жизнеспособными мелкие хозяйства и создало, в свою очередь, условия для дальнейшего распространения вширь рабовладельческих отношений. При этом с ослаблением роли ростовщического капитала свободные средства во всё большей мере переключались в сферу производства товаров, и поэтому всё более могли развиваться рабовладельческие хозяйства, рассчитанные именно на товарное производство.

Рабство приобретает теперь массовый и обнажённый характер, оно теряет окончательно свою патриархальную оболочку; эксплуатация становится всё более безудержной; вместе с тем обостряются и все противоречия рабовладельческого строя.

Основное социальное противоречие рабовладельческого общества — антагонизм между рабами и рабовладельцами. Неустанная борьба рабов против своих угнетателей протекает то в скрытой форме пассивного сопротивления, то всё чаще и чаще в виде открытых восстаний. При всей тенденциозности письменных памятников древности, отражавших идеологию и политические взгляды господствующего класса, некоторые из наиболее крупных восстаний того времени всё же нашли отражение в дошедших до нас памятниках. Историк располагает, таким образом, важными источниками, позволяющими восстановить картину древнейших форм борьбы угнетённых против угнетателей. Эта борьба и была движущей силой всей истории рабовладельческих обществ.

Между крайними полюсами общества на самых различных ступенях общественной лестницы располагалась масса свободных тружеников. Последняя, представлявшая собой остаток массы первобытных общинников, постоянно распадалась, причём большая часть её превращалась в рабов, а меньшая — в рабовладельцев. Борьба свободных тружеников против рабовладельцев, стремившихся к их порабощению, имела важнейшее значение для хода исторического развития рабовладельческого общества на всём протяжении его истории. Важным фактором, без учёта которого не могут быть поняты ни история самих рабовладельческих обществ, ни их отношения с внешним миром, была борьба против порабощения, которую вели племена, служившие постоянным объектом войн и захватнических экспедиций, организуемых господствующим классом рабовладельческих государств.

Внутри самого господствующего класса рабовладельцев имелись разнообразные группы, нередко боровшиеся за власть: родовая знать, военно-служилая знать, купцы и ростовщики; между ними происходила непрерывная борьба за долю прибавочного продукта, получаемого в результате безжалостной эксплуатации рабов. Рабовладельцы боролись между собой и за то, чтобы захватить большую долю при ограблении свободных тружеников.

По мере общественного развития рабский труд всё больше становился препятствием для технического прогресса, который в течение тысячелетий не пошёл дальше применения примитивных ручных орудий. Основной двигательной силой оставалась физическая сила людей и скота. На раба, ненавидевшего свой труд, совершенно не заинтересованного в развитии хозяйства своего господина, можно было возлагать выполнение только простейших работ. Для развития производства становится со временем необходимым работник, обеспечивающий большую производительность труда. А между тем рабство там, где оно становилось господствующим, превращало всякий труд в «рабскую деятельность» — занятие, считавшееся позорным для свободных членов рабовладельческого общества. Производственные отношения рабовладельческого общества уже более не соответствовали уровню развития производительных сил. Выходом из этого глубочайшего противоречия могло быть лишь крушение изжившего себя рабовладельческого строя, революционный переход к более прогрессивному — феодальному способу производства.

Таков закономерный итог длительного, многовекового развития древних рабовладельческих обществ. В тот период, которому посвящён настоящий том, рабовладельческий строй ещё не исчерпал тех возможностей, которые он предоставлял для развития общества, его материальной и духовной культуры, его политической и иных надстроек.

Господствующий класс уже в период рабовладельческой формации старался удержать угнетённых в подчинении не только грубой силой, но прибегал и к различным формам идеологического воздействия. Особо важную роль в этом играла религия. Религиозные верования, возникшие ещё в период первобытно-общинного строя и бывшие с самого начала фантастическим отражением бессилия человека в борьбе с могущественной природой, после создания классового общества всё более становятся фантастическим отражением приниженного положения угнетённых перед лицом угнетателей; изменяясь с переменой в общественных условиях, религиозные представления и верования становятся орудием духовного порабощения трудящихся.

Несмотря на чрезвычайное разнообразие религий, всем им было присуще общее:

освящение рабовладельческого государственного строя и царской власти, проповедь покорности перед силами природы и могуществом угнетателей, угроза не только земными, но и небесными карами всем непокорным. Поэтому господствующий класс не жалел средств на возведение и содержание храмов, а служители культа уже в древнейших государствах играли огромную роль. Храмы являлись также средоточием всех знаний, которыми жречество пользовалось для защиты существовавшей системы угнетения. Массы находились в состоянии темноты и невежества. Рабовладельческий строй породил противоположность между физическим и умственным трудом и создал идеалистические учения, освящавшие этот разрыв.

Однако всё передовое и свободомыслящее, пробивавшееся в науке, литературе и искусстве, уже в те далёкие времена выступало против суеверий, сковывавших творческую силу человека. Борьба материализма против религии, идеализма, мистики зарождается в рабовладельческом обществе, породившем культуру, которая легла в основу дальнейшего развития человечества. Рабовладельческая эпоха создала письменность и алфавит, которым пользуется значительная часть человечества. К эпохам, освещаемым в этом томе, восходит начало художественной литературы, величественные памятники которой до сих пор сохранили своё значение. К этому времени относятся первые памятники политической и философской мысли, ряд достижений в области точных наук, например геометрии, замечательные произведения искусства, в том числе архитектуры.

Несмотря на невероятную тяжесть угнетения, которому подвергались трудящиеся, на жестокость отношений между людьми, рабовладельческий строй был закономерной и в то время прогрессивной по сравнению с первобытно-общинным строем стадией в развитии человеческого общества.

Изучая историю этих давно минувших времён, мы должны быть благодарны людям труда, в величайших страданиях создавшим основы современной культуры человечества.

Передовой исторической наукой, успешно развивающейся в Советском Союзе, Китайской Народной Республике, во всех странах народной демократии и нашедшей горячих сторонников и видных представителей в капиталистических странах, восстановлены основные черты древнейших этапов истории человечества. Однако не все важные проблемы ещё изучены с одинаковой глубиной. Источники по древнейшей истории сравнительно скудны и исключительно трудны для изучения. По ряду мало разработанных вопросов существуют различные точки зрения, и не все из выдвигаемых в этом томе «Всемирной истории» положений по отдельным вопросам являются окончательными или же вполне бесспорными. При подготовке этого тома авторский коллектив и редакционная коллегия стремились правильно отразить результаты разработки проблем древнейшей истории, достигнутые в настоящее время передовой исторической наукой.

Авторы и редакторы надеются, что их труд вызовет к жизни новые исследования, побудит к разработке новых проблем, которые ставит перед исторической наукой изучение древнейших эпох развития человеческого общества.