Развитие феодальных отношений (VI—XII вв.)

Пока на политической сцене происходила калейдоскопическая смена государств и правителей, велись войны, в социально-экономической жизни индийского общества происходил длительный и постепенный процесс феодализации. Он совершался в двух направлениях. С одной стороны, все больше земель, приносящих ренту, раздавалось в пожалование. Получившие такую землю приобретали все больше прав как по отношению к центральной власти, так и по отношению к зависимому от них населению С другой стороны, в среде самих крестьян должностные лица общины (в первую очередь старосты) все чаще выделялись из числа рядовых общинников, большее значение приобретали их функции по раскладке податей в деревне. Таким образом, если раньше главной для них была защита интересов сельской общины, то теперь на первый план выступала их роль как сельских администраторов, входящих в состав государственного аппарата Распоряжаясь важнейшими общинными делами, часто деревенским фондом необрабатываемых земель, прикупая землю, пользуясь бесплатными услугами других деревенских жителей, иные старосты постепенно сами превращались в мелких феодалов, и их фактический статус лотом узаконивался правительственными указами Однако этот процесс выделения феодалов из среды рядовых земледельцев весьма слабо отражен в исторических документах.

Подавляющее большинство грамот, дошедших до нас от VI — XII вв., рассказывают о дарениях в пользу брахманов с целью приумножить религиозные заслуги правителя. Это были дарения «навечно», и фиксировались они на долговечных материалах, главным образом на бронзовых табличках. Однако те немногие светские пожалования, которые также были записаны не на пальмовых листах (обычный материал для письма в Южной Индии), а на бронзе, однотипны с дарениями брахманам, хотя не исключено, что существовали пожалования, обусловленные сроком службы.

Как правило, дарения, особенно в Бенгалии, производились сюзереном. Однако в Северной Индии, в империи Гурджара-Пратихаров, дарения часто делались вассалам, владения которых расположены на окраинах, с согласия или без ведома центральных властей. Эти дарения становятся особенно многочисленными после упадка крупных государств в X в.

Перечисленные в грамотах феодальные титулы различных начальников — владетелей, глав районов, округов и т. п. — указывают на существование развитой феодальной администрации, особенно в Бенгалии. На севере таких административных лиц значительно меньше: очевидно, там вассалы отличались большей самостоятельностью.

Получатели земель все чаще наделялись административным и судебным иммунитетом им предоставлялось право судить подвластное население «за десять видов преступлений», которые признавало тогдашнее правосудие; часто государственным чиновникам запрещалось вообще входить на территорию пожалованных имений Таким образом, население пожалованных земель все больше зависело от феодальных рентополуча-телей. Государство обычно сохраняло за собой право суда лишь по крупным делам, за которые полаталась смертная казнь. ногда, особенно с XII в , феодал даже сам ведал распределением общинных сборов.

В грамотах упоминаются также налоги, от которых освобождается получивший дарение. Постепенно список таких налогов все увеличивается, особенно к X в. Перечисляются налоги на свадьбу, на бездетных, по случаю праздников или семейных торжеств в доме владетеля, сбор за доставку в селение царского указа, подати ва содержание приезжающих в село чиновников, судебные штрафы и пошлины и т. п Не раз происходило «упорядочение», т. е. объединение мелких поборов в один основной налог, к которому потом начинали прибавлять дополнительные, и т. д. В этом отражался рост налогового гнета населения и все более зависимое положение общинников. Лично свободное общинное крестьянство все чаще попадало в налоговую кабалу.

Вместе с ростом налогов отмечается также увеличение видов принудительного труда, своего рода барщины. Известно, что крестьяне должны были содержать в сохранности мосты и дороги, обслуживать приезжающих в деревню должностных лиц, участвовать в разного рода строительстве. Однако неизвестно, привлекались ли они к работе на полях владельца пожалованной земли. В грамотах только упоминается право пожалованного «обрабатывать землю или заставить ее обраба-зывать», но неясно, что имеется в виду — барщина или применение издольщины. Во всяком случае известно, что принудительный труд общинников вообще использовался довольно широко.

Наиболее богатыми среди феодалов (за исключением правителей) были, конечно, «коллективные владельцы» — индусские храмы и монастыри. В этот период дарения религиозным учреждениям отличались от дарений священнослужителям, ковда земли, деревни или части деревень жаловались как отдельным брахманам, так и труппам брахманов, которые делили между собой ренту. Всеми вопросами управления подобных брахманских деревень занимался совет брахманов — сабха. Этот совет и решал вопросы распределения ренты, обычно раз и навсегда.

От сельской общины брахманская сабха отличалась тем, что это был совет только землевладельцев, хотя нередко брахманские пожалования так дробились между потомками, что по величине не превышали крестьянского участка. Храмы же не дробили своих владений, а, наоборот, округляли их как в результате всякого рода пожалований благочестивых государей, феодалов и общин, так и путем покупки, принятия земли в заклад, ипотеки и т. п. Земли, пожалованные храмам, как правило, освобождались от налога и пользовались всякого рода иммунитетом.

Первоначально, судя по грамотам, жаловалась только необрабатываемая земля. Для того чтобы пожаловать ее храму, государь или знатный феодал должны были ее первоначально купить: в средневековой Индии земля, в особенности необрабатываемая, часто продавалась и покупалась, хотя в каждом случае требовалось согласие общины или иного коллектива, которому она принадлежала. Ограничения при купле-продаже земли с XIII — XIV вв. увеличились. Возможно, что на пожалованных необработанных землях храм вел собственное хозяйство с помощью монахов, а также рабов, издольщиков, наемных работников. Начиная с VI — VIII вв. все чаще храмам жалуются целые деревни, которые выплачивают им свой земельный налог и работают на них. Во всяком случае известно, что в VII — VIII вв. в храмовом хозяйстве преобладала натуральная рента. Кроме продуктов крестьяне были обязаны поставлять в храм все необходимое для богослужения: масло, благовония, гирлянды цветов, одежды и т. п.

Храмовым хозяйством обычно руководил совет, состоящий из брахманов и старейшин ряда других каст, иногда земледельцев, иногда торговцев или ремесленников. При храме кормился большой обслуживающий персонал, включавший писцов, ремесленников, певцов, музыкантов, танцовщиц и т д. Особенно большим и хорошо организованным было храмовое хозяйство Южной Индии.

Хотя земли жаловались храмам, «пока светят солнце и луна», и в грамотах предается проклятиям тот, кто посягнет на эту землю, из истории известно, что нередко, особенно в смутные времена смены династий или в период покорения данной местности завоевателями, имения не только светских феодальных владельцев, но и брахманских общин и храмов конфисковались государством. Поэтому соотношение между государственной и частной феодальной собственностью в этот период постоянно менялось.

Однако все же в Индии полноправные общинники сохранили не только личную свободу, но и определенные права и привилегии. Пожалование (особенно в Бенгалии) производилось в присутствии всего населения, включая самые низшие касты. При этом в тексте грамот особо выделены махаттары, т. е. «уважаемые лица» общины, в число которых входили, видимо, староста и писец.

В грамоте из Южной Махараштры упоминается свободный от налога участок общинного старосты. Староста, как известно из литературных произведений, написанных в средние века, часто использовал свою власть для вымогательства взяток, требовал от своих односельчан почтения и приношений, был значительно богаче других общинников, и его влияние порой выходило далеко за пределы его общины. Одна из династий того времени, Раштракуты, происходила, судя по названию, именно из этого слоя общинников. Придя к власти, Раштракуты сделали свой общинный титул («сельская верхушка») династическим названием, нисколько не стыдясь своего сельского происхождения.

Община в средние века была сильной организацией и играла те только экономичекжую и социальную, но и политическую роль, особенно в Южной Индии. В Северной Индии община, по-видимому, была не столь большой и влиятельной, но и там она охватывала несколько деревень (грана) или более мелких населенных пунктов (кона, паттака и т. п.). Каждая община имела свой общинный совет, состоящий из «уважаемых людей», распоряжалась землей и разрешала все местные ссоры и тяжбы. В Южной Индии община могла включать территорию целой области (наду у тамилов). В Карнатике для названия такой большой общины употреблялось географическое название с добавлением числа, например Белвола 300, Чирапи 12 и т. п. Ученые спорят, что означают эти числа, но наиболее вероятно, что они показывают или число хозяйств, охваченных данной общинной организацией, или число низовых деревенских советов, в нее входящих.

Такие общины осуществляли самоуправление и самооборону, организовывали взаимопомощь крестьян, строительство оросительных сооружений, принимали (участие в усобицах феодалов. Свои указы они высекали на каменных плитах, нередко вмурованных в стены храмов. Средства на всю эту деятельность собирались в виде общинных сборов, иногда не уступавших по величине сумме государственных налогов. Постепенно, с усилением феодализации, такие крупные общины начали терять автономию и превращаться в обычные административные единицы, все больше подпадавшие иод контроль назначенных свыше чиновников. Окончательный распад больших общин на мелкие, охватывавшие одну-две деревни, видимо, произошел в XIII—XIV вв.

В индийской сельской общине обрабатываемые земли были поделены между крестьянами. В документах, относящихся к Южной Индии, начиная с XI — XII вв. встречаются упоминания о переделах, происходивших время от времени с целью справедливого распределения между крестьянами наиболее удобных и плодородных участков. Однако такие переделы не были правилом и не затрагивали владельческого права крестьянина на его долю общинной земли, которую он мог отчуждать. Полноправный общинник владея своими полями, мог полностью ими распоряжаться, передавать по наследству, а также продавать и покупать землю, хотя отчуждение земли производилось только под контролем общины. Необрабатываемые земли принадлежали общине в целом, и земельный налог за них не взимался. Кроме того, в деревне отмечается наличие неполноправных землевладельцев, но эта прослойка была, видимо, невелика. Выделение сельских ремесленников из общей массы деревенского населения и содержание их общиной отмечаются с XI — XII вв. До этого периода о составе общины в документах просто не упоминается. Поскольку все перемены внутри общины не затрагивали ее положения как населенной территории, приносящей феодальную ренту, то феодалы в деревенские дела и деревенскую жизнь не вмешивались.

В средневековой Индии было как бы три мирка, три разных образа жизни: первым было окружение феодала или храма, вторым — сельская община и третьим — города.

Вплоть до кошца XIII и даже в XIV в. города, особенно портовые города Южной Индии, пользовались широкой автономией. Делами города вершили городские собрания, в которые входили главы наиболее влиятельных и богатых каст, обычно купеческих, реже ремесленных (таких, как медники, маслобойщики и т. п.). Городское собрание не только наблюдало за порядком и разрешало тяжбы, но и собирало в свою пользу рыночные пошлины и налог с ремесленников, самостоятельно устанавливая их величину. Эта городская администрация могла сама пожертвовать храму на нужды служения или на благотворительные цели не только доходы с рыночных сборов или с домов ремесленников, но и участок принадлежащей городу земли, как говорится в надписях, «не поделенный под дома». Такое городское собрание было междукастовым и в значительной степени автономным.

В то время существовали также купеческие корпорации, охватывавшие целый торговый регион. Такова была, например, корпорация купцов Айяволе, которая распространяла свое влияние на многие районы Южной Индии, на торговые центры купцов-индийцев в Юго-Восточной Азии, хотя центр ее — совет пятисот свами — находился в городе Айяволе в Южной Индии. Подобной же организацией была маниграмам с центром в нынешней Керале. Район ее действия охватывал не только Индию, но и Египет, Аравию и Юго-Восточную Азию. Члены купеческой гильдии комати с центром в Пену-конде составляли основную часть городского собрания в 18 городах. Имелись и другие подобные организации.

Не следует думать, что индийские города того времени являлись зародышами новых, капиталистических отношений. Широкое самоуправление городов являлось, наоборот, показателем того, что феодалы не смогли еще подчинить себе всю экономику и общественную жизнь страны. Даже в период наибольшего расцвета городов на них распространялась власть феодального правителя. Имеются упоминания о том, что в городах существовали представители государственной администрации и им в некоторых вопросах принадлежало решающее слово. Постепенно, с дальнейшим развитием феодального господства, города потеряли свою автономию. Пошлины стали собираться в казну государственными чиновниками, они же начали определять размер сборов. Феодалам жаловались доходы с лавок и ремесленных кварталов. Городские собрания распались, купеческие корпорации потеряли политическое влияние, и, наконец, с конца XIII — начала XIV в. правители стали жаловать феодалам города. С XIV в. городского самоуправления по существу не осталось и феодал стал господствовать в городе так же полновластно, как и на селе. С этого времени купцы, несмотря на свое богатство, оказались подверженными феодальному произволу: их притесняли и порой сажали в заточение, если они не давали крупных сумм, в которых нуждался тот или иной властитель.

В основе социальной организации индийского общества в (раосматриваемый период лежала кастовая система. С древности сохранилась классификация общества на четыре варны (сословия). Каждая варна подразделялась в свою очередь на множество разных каст. Большинство торгово-ремесленных каст возникло в результате разделения труда, некоторые — как следствие переселения людей в другую местность, где обычаи и верования выделяли их из остального местного населения. Ряд каст были по существу отдельными племенами, включенными в кастовую систему и получившими определенные трудовые или социальные функции. Большинство земледельческих или жреческих каст возникло благодаря богатству или власти. Каждая из каст считалась обладающей определенной степенью «чистоты» или «нечистоты» и находилась в сложных иерархических отношениях с другими кастами.

Изменилось и содержание терминов, обозначавших варны. Брахманы были не только жрецами, среди них становилось все больше землевладельцев, чиновников и военачальников. На звание кшатриев в Северной Индии теперь стали претендовать раджпуты. Традиционным занятием их кроме войны стало земледелие, хотя считалось, что прикосновение к плугу недостойно раджпута, и непосредственную обработку земли поручали зависимым от них лицам, в первую очередь джатам. В Южной Индии кшатрийские касты по существу не сложились. Представители военно-земледельческих каст здесь считались шудрами. Сам статус варны шудр повысился: шудрами стали полноправные общинные земледельцы, а с первых веков нашей эры — и часть ремесленников. На звание вайшьев претендовали купцы и богатые ремесленники.

Кастовая система в целом соответствовала классовому делению общества и освящала его. Влиятельные и богатые слои занимали высокое кастовое положение, а низшие социально-экономические группы населения принадлежали к низшим кастам. Вместе с тем если отдельные личности или роды поднимались в своем социальном положении — становились крупными землевладельцами, удачливыми военачальниками или даже государями, то им или по крайней мере их потомкам приписывали также высокое кастовое происхождение — из кшатриев или равных им каст. Целые группы шудр, занимавшихся торговлей, становились в конце концов вайшьями. Даже неприкасаемые могли иногда выбиться в положение шудр, во всяком случае претендовать на происхождение из этих каст. В то же время можно было и скатиться вниз по ступеням кастовой иерархии.

Таким образом, кастовая система способствовала в первую очередь консервации существующей социальной системы, но в случае перемен могла к ним приспособиться. В тот период кастовый строй еще не был столь окостенелым институтом, как это будет иметь место позднее.