7. Похоронные обряды

Среди табличек из Богазкёя есть ряд фрагментов, принадлежавших серии, в которой содержалось описание ритуала похорон царя или царицы. Церемония длилась по крайней мере тринадцать дней, а может быть, и дольше, хотя действия, производившиеся над самим телом, вероятно, заканчивались в первые два дня. При раскопках 1936 г. был найден хорошо сохранившийся текст, описывающий второй день обряда. Из текста ясно следует, что в течение предшествующих дня и ночи совершалась кремация тела; действительно, фрагмент текста, относящегося к первому дню, упоминает об «огне» и «сжигании». Текст, описывающий второй день, начинается так:

На второй день, как только рассветает, женщины идут [к] уктури,(В контексте напрашивается перевод «погребальный костер», но само слово означает «твердый, фиксированный, постоянный» с производным смыслом «остатки». Появление далее в тексте множественного числа, по-видимому, говорит против значения «погребальный костер».) чтобы собрать кости; они гасят огонь десятью кувшинами пива, десятью [кувшинами вина] и десятью кувшинами валхи (Напиток, часто упоминаемый в описаниях ритуалов.).

Серебряный кувшин весом в полмины двадцать сиклей наполняется очищенным маслом. Они берут кости серебряной лаппа (Возможно, род ложки.) и погружают их в очищенное масло в серебряном кувшине, затем они вынимают кости из очищенного масла и кладут их на льняной гац-царнулли, под который подложена «красивая одежда».

Кончив собирать кости, они заворачивают их вместе с льняной тканью в «красивую одежду» и кладут их на стул; а если это женщина, они кладут их на скамеечку.

Вокруг уктури (мн. ч.), (на? у?) которых сжигается тело, помещают 12 хлебов, а на хлебы кладут пирог с жиром. Огонь уже потушен пивом и вином. Перед стулом, на котором лежат кости, они ставят стол и угощают горячими хлебами хлебами и сладкими хлебами для причащения. Повара и стольники ставят в первый подходящий момент блюда и убирают их в первый подходящий момент И всех, кто пришел собирать кости, они потчуют едой.

Затем они трижды дают им пить и ровно три раза дают пить его душе. Хлебов и музыкальных инструментов Иштар тут нет.

Затем следуют некоторые магические действия, выполняемые «старой женщиной» и ее «напарницей»; табличка в этом месте повреждена, и ее содержание остается неразборчивым и темным. Далее текст продолжается так:

Из дворца (тем временем) привели двух быков и две партии по девять баранов Одного [быка и девять баранов] приносят в жертву богине Солнца (Земли], а одного быка и девять баранов (они приносят) в жертву [душе] покойного. [Затем] они берут кости и (УНОСЯТ их] от уктури и приносят их в его «Каменный дом». Во внутреннем помещении «Каменного дома» они раскладывают постель и кладут на нее кости, взятые со стула; перед костями они ставят лампу... и?... в.. сиклей весом с очищенным маслом; затем приносят в жертву душе покойного быка и барана.

Остальное в этой табличке — фрагменты, а текст, касающийся следующих дней, утрачен. Описания восьмого, двенадцатого и тринадцатого дня, по-видимому, связаны с ритуалами и жертвами общего характера.

В 1911 г. д-р Винклер нашел во впадине скалы близ дороги, ведущей в Язылыкая, ряд больших горшков (пифосов), уложенных парами, горловина к горловине; внутри их находилось по нескольку меньших сосудов, содержащих кремационную золу. Это, однако, единственные когда-либо найденные в местах хеттских поселений II тыс. остатки кремации ( В 1952 г. д-р Биттель обнаружил, что хетты в течение ряда веков использовали в качестве места захоронения еще один скальный выступ по дороге в Язылыкая. В этом месте найдено семьдесят два захоронения, из них — пятьдесят кремаций; зола находилась в глиняных сосудах различных размеров и формы. Таким образом, кремация, оказывается, практиковалась хеттами с ранних дней их истории, и ничто не указывает, что кремированные покойники принадлежали к высшему классу общества. Не приходится более говорить, что кремация била признаком, позволяющим отделить властителей от подвластных. Кроме того, если и существует какая-то связь между хеттским ритуалом и гомеровскими поэмами, то она должна быть обязана скорее общности традиции, чем заимствованию (Примеч. автора во 2-м издании книги.) ). С другой стороны, как в Алишаре, так и в Богазкёе были многочисленные захоронения, в которых тела уложены либо в паре пифосов, обращенных горловинами друг к другу, как при кремации, либо просто в земляной могиле. В Богазкёе земляные могилы обычно располагались в самих домах. Все эти погребения, да и сами кремации тоже, видимо, были погребениями простых людей, тогда как ритуалы, описанные в текстах, относились к похоронам царя или царицы. Здесь на первый взгляд мы сталкиваемся с различием культур правящей и подвластной частей народа, различием, установленным для последней фазы хеттской империи (ибо так датируется ритуальный текст). Однако это различие культур, по-видимому, не связано с социальным расслоением, которое, как мы видели, было очень сильно выражено в Древнем царстве. Действительно, цари Древнего царства не подвергались кремации, как это следует из заключительных фраз речи Хаттусили I (см. ниже): «Омой мое тело, как подобает; прижми меня к своей груди и у своей груди похорони меня в земле».

Все это становится еще более интересным, если сравнить вышеизлбженные церемонии с описанием похорон Патрокла и Гектора в «Илиаде» Гомера (XXIII. 233—262 и XXIV. 783 и до конца) (В английском оригинале этой книги цитируется подстрочный перевод с греческого на английский А.Т. Муррея (издание классических текстов Лэба). Мы цитируем стихотворный перевод Гнедича.- Примеч. пер.).

Похороны Патрокла

 Той порой собиралися многие к сыну Атрея; 
 Топот и шум приходящих прервали сон его краткий; 
 Сел Ахиллес, приподнявшись, и так говорил воеводам: 
 «Царь   Агамемнон    и   вы,    предводители   воинств ахейских!
 Время костер угасить; вином оросите багряным 
 Все пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном
 Сына Менетия мы соберем драгоценные кости,
 Тщательно их отделив от других; распознать же удобно:
 Друг наш лежал на средине костра; но далёко другие
 С краю горели набросаны кучей, и люди и кони. 
 Кости в фиал золотой, двойным окруживши их туком, 
 Вы положите, доколе я сам не сойду к Аидесу. 
 Гроба над другом моим не хочу я великого видеть; 
 Так, лишь пристойный курган, но широкий над ним и высокий
 Вы сотворите, ахеяне, вы, которые в Трое
 После меня при судах мореходных останетесь живы».
 Так говорил; и они покорились герою Пелиду.
 Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство
 Все, где пламень ходил; и обрушился пепел глубокий;
 Слезы лиющие, друга любезного белые кости 
 В чашу златую собрали и туком двойным обложили;
 Чашу под кущу внеся, пеленою тонкой покрыли;
 Кругом означили место могилы и, бросив основы
 Около сруба, поспешно насыпали рыхлую землю.
 Свежий насыпав курган, разошлися они.  Ахиллес же
 Там народ удержал и, в обширном кругу посадивши, 
 Вынес награды подвижникам: светлые блюда, треноги;
 Месков представил, и быстрых коней, и волов крепкочелых,
 И красно опоясанных жен, и седое железо.

Похороны Гектора

 Так говорил, - и они лошаков и волов подъяремных
 Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались.
 Девять дней они в Трою множество леса возили;
 В день же десятый, лишь, свет разливая, денница возникла.
 Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;
 Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.
 Рано,  едва  розоперстая вестница  утра  явилась,
 К срубу великого Гектора начал народ собираться.
 И, лишь собралися все  (несчетное множество было),
 Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство
 Всё, где огонь разливался пылающий;  после на  пепле
 Белые кости героя собрали и братья и други,
 Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам.
 Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили,
 Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим,
 Так опустили в могилу глубокую и, заложивши,
 Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;
 После курган насыпали; а около стражи сидели,
 Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев.
 Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок
 Все собралися вновь и блистательный пир пировали
 В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.
 Как знаменитого Гектора Трои сыны погребали.

Хеттский и гомеровский ритуалы имеют следующие общие черты: 1) тело сжигается; 2) погребальный костер тушат, заливая его напитками; 3) кости окунают в масло или обкладывают жиром; 4) кости заворачивают в льняную ткань или в дорогие одежды; 5) их кладут в каменное помещение (это не относится к похоронам Патрскла); 6) совершают тризну.

С другой стороны, хеттский и гомеровский ритуалы различаются следующими чертами: 1) гомеровские воины кладут кости, обложенные туком, в золотую урну, не упоминаемую в хеттском ритуале; 2) в хеттском ритуале кости кладут на стул или скамеечку; 3) хеттский «Каменный дом», по-видимому, представляет собой готовое целое, тогда как гомеровские воины насыпают холм над могилой; 4) для хеттской церемонии характерны магические обряды, а для гомеровской - атлетические игры.

Может сложиться впечатление, что сходных черт, если сопоставить их с различиями, недостаточно, чтобы доказать заимствование или общую традицию. В самом деле, если уж тело сжигают, то с костями приходится что-то предпринимать, и это порождает серию операций типа описанных выше. Однако представляется не очень правдоподобным, что хеттская царская семья вдруг ввела практику кремации, не войдя до этого в контакт с народом, имевшим обычай кремировать своих покойников; таким образом, стоит подумать о том, как это могло бы произойти.

Археологические данные с очевидностью свидетельствуют о том, что микенцы не кремировали своих покойников; кремация появляется в Греции лишь с окончанием микенской цивилизации. Приписывая эту практику ахейским героям, Гомер мог поэтому показаться повинным в анахоонизме. Однако Троя VI, которая могла быть Троей гомеровских войн и современницей хеттской империи, изобилует следами кремации, и вполне возможно, что ахейские герои переняли эту практику от троянцев как пристойный способ упокоить своих мертвых в чужой стране. Так ли это было или не так, но уже само существование кремации в Трое VI показывает, откуда этот похоронный обряд мог проникнуть к хеттам; это также подводит основание под гомеровский рассказ о ритуале кремации.