Пётр Великий

Детство и юность царя

Первые государи из дома Романовых немало сделали для своей страны. Под их крепкой самодержавной властью Русская земля оправилась от страшного разорения, причиненного ей долгой смутой; государство Русское далеко раздвинуло свои пределы на восток, на юге закрепило за собою службу вольных казачьих земель, а на западе вернуло себе Смоленскую и Черниговскую области и половину Малороссии.

Но многое еще предстояло сделать для того, чтобы Россия стала могучим государством, не уступающим ни в чем государствам Запада.

У сильных народов Западной Европы, например во Франции или в Англии, было тогда уже постоянное, отлично вооруженное войско. У нас, несмотря на старания царей Михаила, Алексея и Федора, полки иноземного строя далеко не могли еще сравниться по выправке и военному искусству с настоящим европейским войском; а часть нашего войска держала еще старый строй — состояла из стрелецких и конных дворянских полков, плохо вооруженных и совсем почти не обученных.

У других европейских народов были целые флоты военных и торговых кораблей, устроенные гавани; они вели выгодную морскую торговлю, а благодаря торговле там развилась всякого рода промышленность, было много фабрик и заводов, от которых кормился и обогащался народ. У нас вся морская торговля велась через единственный наш приморский город — Архангельск, исключительно на иностранных кораблях; заводов и фабрик было мало, да и то их устраивали и заведовали ими пришлые иноземцы. Самые науки и искусства, необходимые для военного дела и для развития промышленности, у нас совсем не существовали.

Сами русские стали понемногу понимать, что сравняться с соседями в богатстве, образованности и военной силе удастся им только тогда, когда Россия найдет доступ к вольному, открытому морю. Думал об этом еще царь Алексей Михайлович и его главный советник боярин Ордин-Нащокин, но перейти от добрых желаний и намерений к настоящему делу им не удалось.

Завоевать доступ к морю и двинуть Россию по пути промышленного и торгового развития, создать военный флот и новое войско, насадить в России необходимые искусства и науки предстояло младшему сыну царя Алексея Михайловича — Великому Петру.

Петр родился 30 мая 1672 года и был сыном второй супруги царя — Наталии Кирилловны, происходившей из рода Нарышкиных. Царица до замужества жила в доме боярина Матвеева и считала его для себя вторым отцом. Брак царя упрочил положение Матвеева, родственники же первой супруги Алексея Михайловича — Милославские — потеряли прежнее значение. Царевич Петр был крепким и рослым мальчиком, необычайно живым и понятливым. Недаром о самом рождении его сложилось в народе много сказаний, предвещавших его будущую великую судьбу.

Царь Пётр Великий (с 1689 по 1725)

Царь Алексей очень любил Петра, но ему не пришлось проявить заботу о воспитании и образовании сына, так как он скончался в 1676 году, всего 47 лет от роду.

Старший сын царя Федор Алексеевич, рожденный от Милославской, вступил на престол. Милославские торжествовали; боярина Матвеева отправили в ссылку; царица Наталия Крилловна с детьми осталась в Москве, в Кремле, но никакого влияния на дела государства не имела. Молодой царь, которому не было еще 15 лет от роду, от природы был слаб и болезнен. Он получил прекрасное по тому времени образование и, когда возмужал, стал хорошо править госудрством. Важным делом его царствования было уничтожение местничества. Местничество состояло в том, что родовитые служилые люди не желали находиться под начальством тех людей, которых считали менее знатными по происхождению, хотя бы эти люди были способными, долго служившими и принесшими много пользы государству. Это, конечно, сильно вредило делу: бывали случаи, что воеводы из-за местнических счетов покидали войско в виду неприятеля, хотя и знали, что за это понесут наказание. Русские государи, начиная с Иоанна Грозного, всеми силами боролись с местничеством; однако искоренить застарелый обычай им не удалось. При царях Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче в боярской думе было уже много людей неродовитых, достигших этого положения своими заслугами. Уже среди знатных бояр появились просвещенные люди, которые сознавали вред, проистекавший от местничества. Среди них выделялся князь Голицын, просвещеннейший человек своего времени, и любимец царя Федора — боярин Языков. По их совету, созвав в 1682 году высшее духовенство, боярскую думу и главных военных начальников, царь, согласно общему решению, уничтожил местничество и велел сжечь книги, на основании которых решались местнические споры.

Царь Федор детей не имел. Ввиду крайней болезненности царя окружавшие его сознавали, что он недолго проживет. Всем же было известно, что и следующий за ним по старшинству брат, царевич Иоанн — юноша слабый телом и духом, совсем неспособный к государственным делам. Поэтому взоры русских людей давно обращались к царевичу Петру. Сам ближайший друг царя боярин Языков склонился на сторону Петра. Он просил царя о возвращении из сибирской ссылки боярина Матвеева, дабы он в случае воцарения малолетнего Петра мог стать до времени надежной опорой его матери царицы Наталии. Царь Федор возвратил Матвеева и разрешил ему поселиться в Суздальском уезде.

Из близких родных царя выделялась твердым, властолюбивым характером и умом его сестра царевна София. При больших природных дарованиях она получила хорошее образование, многое знала, сама сочиняла стихи. Она не хотела соблюдать стародавнего обычая, предписавшего сидеть царевнам в теремах, никому не показываясь; напротив, любила сама беседы с боярами о государственных делах и удивляла их своим умом и находчивостью. Царевна решила воспрепятствовать переходу царской власти к Петру. В тайниках души она питала надежду самой сделаться полновластной правительницей государства от имени слабого брата Иоанна.

27 апреля 1682 года умер царь Федор, не сделав распоряжения о своем преемнике. Узнав о кончине государя, народ толпами повалил в Кремль. Там, во дворце, уже собрались высшее духовенство и бояре. Шли толки о том, кому быть на царском престоле. Патриарх Иоаким cтал на сторону Петра. Когда открылось заседание освященного собора и боярской думы, патриарх указал, что 16-летний Иоанн слаб умом и здоровьем, царевичу же Петру всего девять лет, и поставил вопрос, кому из них царствовать. Хотя большинство предпочитало Петра, но на вопрос патриарха прямого ответа дано не было; последовало лишь уклончивое указание, что избрание государя - дело людей всех чинов Русской земли. Патриарх велел тотчас созвать в Кремль людей всех чинов. Собранию этому Иоаким предложил тот же вопрос. Немногие только голоса отозвались за Иоанна. Большинство же высказалось за Петра, и тогда патриарх с освященным собором и боярской думой объявил, что избран на царство Петр Алексеевич. Царевна София была вне себя и упрекала патриарха за то, что царевич Иоанн не сделан соправителем. «Многоначалие пагубно, — возражал патриарх, — да будет един Царь, так угодно Богу».

Девяти лет Петр был объявлен царем. За его малолетством управление сосредоточилось в руках царицы Наталии Кирилловны, которая и поспешила вызвать в Москву Матвеева, как необходимого в такое трудное время сотрудника и советника.

Но в Москве уже подготовлялись волнения. Царевна София, Милославские и их друзья распространяли мысль, что Иоанн неправильно устранен от престола. Особенно они распространяли эту мысль среди беспокойных стрельцов, у которых были нелады тогда со своими начальниками. Стрельцы не слушались их, буйствовали, шумели. Власти не принимали, однако, решительных мер. Вследствие этого смута среди стрельцов росла.

Пользуясь этим, сторонники Милославских нашептывали среди стрельцов, будто родственники царицы и Петра Нарышкины не только отстранили царевича Иоанна от престола, но хотят и совсем его извести.

Об эту пору вернулся в Москву боярин Матвеев; но не успел еще он вникнуть в дела, как вспыхнул стрелецкий бунт. 15 мая, утром, клевреты Милославских Петр и Иван Толстые прискакали в стрелецкие слободы и стали кричать, что Нарышкины задушили царевича Иоанна. Тогда стрельцы бросились в Кремль, желая отомстить за смерть его, но царица вышла на Красное крыльцо, ведя за собою Петра и царевича Иоанна. Стрельцы поняли, что они обмануты и после разумных увещаний боярина Матвеева готовы уже были спокойно разойтись. Но грубое вмешательство сына начальника стрелецкого приказа князя Долгорукова распалило стрельцов; обезумев, они убили его и боярина Матвеева и бросились затем искать Нарышкиных и других бояр, неугодных Милославским. Многие убийства совершились на глазах самого юного государя. Особенно злобились стрельцы на брата царицы боярина Ивана Нарышкина. Они искали его целых два дня, но безуспешно. Тогда, придя на третий день, 17 мая, они заявили, что будут продолжать бесчинства, пока не будет выдан Нарышкин. Дядя царя великодушно решил пожертвовать собой для успокоения Москвы. Он исповедался, причастился и, простившись с горько рыдавшей сестрой и царственным племянником, вышел к стрельцам, которые сначала его жестоко пытали, а потом убили. Этим лютым убийством закончился мятеж.

Вместе с тем исполнилось и заветное желание царевны Софии и Милославских: было объявлено, что царствовать будут оба брата, а царевна София будет правительницей государства. Последняя и не замедлила сосредоточить в своих руках все высшее управление.

Царица же Наталия Кирилловна уехала с Петром в село Преображенское. Страшные, кровавые впечатления, пережитые в Москве, навсегда остались в памяти Петра, к стрельцам в его душу запала вполне понятная вражда: самое имя их сделалось для него ненавистным.

Тяжелые обстоятельства жизни не давали возможности подрастающему Петру получить такое образование, какое в свое время получили покойный брат его царь Федор и царевна София. Для обучения чтению и письму приставлен был к нему подьячий Никита Зотов, человек малообразованный. Зотов учил его по старине: выучив азбуку, перешли на часослов, потом на псалтырь. Благодаря прекрасной памяти Петр выучил наизусть и всегда потом помнил множество изречений из священных и богослужебных книг. Не много пользы принесли Петру занятия с Зотовым: впоследствии он сам вспоминал об этом с большой скорбью, хотя навсегда сохранил к своему учителю доброе расположение и за то немногое, что тот ему передал.

И раньше, в Кремле, у Петра времени свободного было много, а теперь, в Преображенском, стало его еще больше. Ища развлечения, для игры и забав, он набрал себе толпу сверстников — детей дворцовых служителей и некоторых приближенных бояр и дворян. Постепенно из этих мальчиков образовались «потешные полки», которые были названы по двум подмосковным селам Преображенским и Семеновским. В них стали поступать уже и взрослые молодые люди: первым записавшимся в Преображенский полк был придворный конюх Сергей Бухвастов. Его Петр всегда называл впоследствии «первым солдатом Русской армии». Потешные были одеты и вооружены по образцу иностранных регулярных полков, и с ними Петр почти не расставался: они были его друзьями. Из этих-то потешных образовались впоследствии два доблестных полка императорской гвардии — Преображенский и Семеновский. Правительница София не видела ничего для себя опасного в этих воинских упражнениях своего брата и приказала доставлять Петру все то, что понадобится для потешного его войска.

Но не в одних потехах проходили отроческие годы царя. Быстрый, пытливый ум его не мог удовлетвориться теми скудными познаниями, которые переданы были ему Зотовым. Петру удалось самому подыскать себе нужных учителей, с помощью которых он и стал восполнять пробелы своего образования. Не получив от окружающих объяснения, для чего употребляется один попавший ему в руки инструмент, он обратился к голландцу Тиммерману, жившему в Немецкой слободе под Москвой. Тот ему объяснил употребление этого инструмента и прибавил, что для обращения со многими полезными приборами необходимо предварительно изучить арифметику и геометрию. Петр, не медля, стал прилежно учиться у Тиммермана этим наукам, а также артиллерии и фортификации, т. е. науке о крепостях.

Спустя немного времени Петр начинает увлекаться и корабельными потехами. В детстве он не любил и боялся воды, но юношей он сильно полюбил плавание и судостроение. Разбираясь в селе Измайлове в амбаре в старых вещах, Петр нашел английский бот; ему объяснили, что это судно может ходить на парусах не только по ветру, но при искусном управлении и против ветра. Петр решил немедленно овладеть таким искусством. Из Немецкой же слободы был вызван знакомый с морским делом голландец Брант, который и обучил царя этому делу. С этого времени не было уже для Петра большего удовольствия, как плавать на судах и принимать участие в их постройке.

Но под Москвой не было больших рек и озер, где бы царь мог вполне отдаться новой потехе. Тогда он решил упражняться в управлении парусами на Переяславском озере. Здесь вскоре закипела работа: окрестные жители с удивлением видели 16-летнего Петра, окруженного голландскими и русскими мастерами, за сбором и оснасткой ботов, шлюпок, яхт и других судов.

Правительница София и ее приближенные со смехом говорили об этих занятиях Петра, они считали его ни к чему не способным. Не так, однако, было на деле. Вот что писал однажды Петр своей матери с Переяславского озера:

"Вселюбезнейшей и дражайшей моей матери, Государыне-Царице и Великой Княгине Наталии Кирилловне.

Сынишка твой, в работе пребывающий, благословения прошу и о твоем здравии слышать желаю; а у нас молитвами твоими здорово все. А озеро все вскрылось сего 20-го числа, и суда все, кроме большого корабля, в деле, только за канатами дело станет; и о том милости прошу, чтобы мне канаты до семисот сажень, не мешкав, присланы были. Посем паки благословения прошу".

Здесь Петр назвал себя «в работе пребывающим», и это вполне отвечало истине. Из этой корабельной забавы вырос впоследствии русский флот.

Петру уже минуло 17 лет, он мужал, был полон сил и наступало для него время возвратить власть, насильственно захваченную царевной Софией. Царица Наталия Кирилловна сама стала напоминать ему об этом.

Семилетнее правление Софии не было отмечено какими-нибудь выдающимися событиями. Вначале ей пришлось успокаивать волнения стрельцов, которых она сама же разнуздала: она вынуждена была даже казнить их начальника князя Хованского. Затем возникли вызвавшие большую смуту пререкания с защитниками старых церковных обрядов: правительница начала жестоко преследовать ревнителей старины, которые бежали в костромские и олонецкие леса. Два неудачных похода в Крым под начальством ее любимца князя Голицына окончательно поколебали положение правительницы. Однако она не желала уступить добровольно. Она цепко держалась за власть и даже стала именовать себя в грамотах самодержицей.

София понимала, что Петр недолго будет находиться в отдалении от государственных дел. Он уже стал проявлять самостоятельность, отказавшись, например, от участия в крестном ходе, в котором, противно обычаю, шла София в царском одеянии.

Правительница была готова решиться на крайние меры и обратилась к испытанным своим приверженцам — стрельцам.

В ночь на 8 августа 1689 года несколько стрельцов — сторонников Петра прискакали из Москвы в Преображенское и сообщили ему, что София злоумышляет на его жизнь. Петр хорошо помнил майские дни 1682 года, когда лилась кровь его родственников, и тою же ночью ускакал в Троице-Сергиеву обитель, под защиту ее крепких стен. К Петру стали собираться многие знатные люди из Москвы, пришли потешные полки и верный Петру стрелецкий Сухарев полк. София не нашла поддержки и среди стрельцов. Патриарх Иоаким был также на стороне Петра. Покинутая всеми правительница должна была смириться. Ей было приказано удалиться в Новодевичий монастырь.

После устранения Софии Петр не сразу принялся за все государственные дела. Он по-прежнему более всего занимался военным и кораблестроительным делом. Военные потехи его приняли теперь вид настоящих воинских действий: в них принимали участие не только потешные полки, но и другие отряды. Более серьезный характер получили и его судостроительная деятельность и плавание на судах. В 1693 году перед ним впервые развернулось столь желанное море: он плавал на фрегате, построенном в Архангельске, по Белому морю. Не всегда приветливо встречали седые волны этого моря смелого царя. В следующем 1694 году корабль его, плывя от Архангельска в Соловки, едва не погиб от бури. В память своего спасения царь поставил крест на том месте, где вышел на берег. Но великие опасности не могли отвлечь Петра от моря.

В конце того же года Петру пришлось оплакивать смерть горячо любимой матери, царицы Наталии. Теперь ему уже было 22 года, и он вполне самостоятельно взялся за дела государственного управления.