Глава 5. Майя - "финикийцы Нового Света"

Глава 5. Майя - 'финикийцы Нового Света'

 И парус в темноте, скользя по бездорожью,
 Трепещет древнею таинственною дрожью
 Ветров тоскующих и дышащих зыбей.

Волошин М.

Еще каких-нибудь двадцать лет назад в ученых кругах безраздельно господствовала точка зрения, согласно которой древние майя были малоподвижным и замкнутым народом, сознательно укрывшимся в глубине непроходимых джунглей от всякого рода чуждых влияний извне. Южные границы их владений были закрыты горными хребтами Гватемалы и Гондураса. Три четверти полуострова Юкатан окружено морем. Сухопутные подступы к нему со стороны Мексики преграждались бесконечными болотами Чьяпаса и Табаско. Это и позволяло майя, по мнению многих авторитетных исследователей, развивать свою самобытную культуру почти в полной изоляции от внешнего мира.

Поглощенные бесконечными заботами о своих маисовых полях и урожае, земледельцы майя и не помышляли больше ни о чем другом. Им были совершенно чужды какие-либо проявления воинственности и милитаризма. "Война, - отмечает американский археолог Ч. Галленкамп, - никогда не играла в истории майя такой важной роли, как, например, у египтян и греков". Религия постепенно проникла во все сферы жизни общества, а ее хранители, жрецы, сосредоточили в своих руках всю полноту власти. Простой же люд только из-за уважения к богам добровольно обеспечивал этих духовных владык всем необходимым и принимал участие в строительстве дворцов и храмов.

Но эта стройная на первый взгляд научная концепция, созданная еще в 30-50 годах усилиями С. Морли, Э. Томпсона, А. Киддера и многих других авторитетных исследователей культуры майя, теряет свою силу, не выдерживая сокрушительного натиска новых археологических открытий и фактов.

Прежде всего представляется в корне неверной сама предпосылка о том, что древние майя сознательно стремились к изоляции от соседних народов. История человечества почти не знает таких четко зафиксированных случаев. И вместе с тем она изобилует массой конкретных примеров совершенно иного рода.

"Сказки "Тысячи и одной ночи", - пишет известный немецкий этнограф Ю. Липе, - стали незабвенным памятником важнейшего торгового пути из Багдада в Басру, а по древним крупным торговым артериям, соединявшим Урал с Каспийским морем, на протяжении всей истории переселялись из Азии в Европу все новые и новые массы людей. По древним "шелковым путям", которые вели от Самарканда к Гиндукушу и от Гоби к Пекину, совершал свои путешествия Марко Поло... В Америке участники торговых экспедиций майя преодолевали огромные пространства. Были найдены даже карты знаменитого пути, который вел от, Шикаланго (южное побережье Мексиканского залива, штат Табаско.- В. Г.) через девственный лес к золотоносным районам Гондураса..."

Изображение кораблей майя на фреске из 'Храма Воинов', Чичен-Ица, X-XII вв. н. э

Археологические раскопки последних лет со всей очевидностью доказали наличие широких торговых и культурных связей майяской цивилизации с самыми далекими областями Мексики и Центральной Америки.

В вечнозеленых джунглях Петена (Северная Гватемала) находятся руины крупнейшего города майя I тысячелетия н. э.- Тикаля. Он стоит вдали от моря: в 175 километрах по прямой от Гондурасского залива, в 260 километрах от залива Кампече и в 380 километрах от Тихого океана. И тем не менее в городе обнаружено множество "даров моря" как с Тихоокеанского, так и с Атлантического побережья: раковины Спондилус, иглы морского ежа, кораллы, губки, жемчуг, позвонки морских рыб и т. д. В пышных гробницах местной знати часто встречаются предметы роскоши, привезенные из Центральной Мексики. Столица важнейшей центрально-мексиканской цивилизации того времени - Теотихуакан - отстоит от Тикаля по прямой более чем на 1200 километров. Их разделяют высокие горные хребты, широкие реки, болота и бесконечные леса. И тем не менее торговые караваны теотихуаканцев и майя посещали оба города постоянно. В Теотихуакане, в одном из кварталов этой громадной метрополии, найдено значительное число черепков майяской керамики и резные вещицы из голубовато-зеленого нефрита. По предположению ученых, здесь находился квартал торговцев майя, с их жилищами, складами товаров и святилищами. Такой же квартал есть и в Тикале. Помимо десятков дорогих предметов теотихуаканского производства (изящные керамические вазы и чаши с резными и расписными орнаментами, оружие из зеленого обсидиана, который добывался только в Центральной Мексике, и т. д.), в городе обнаружено несколько зданий и храмов, построенных по канонам архитектуры Теотихуакана. Есть там и скульптуры некоторых центрально-мексиканских богов, например бога дождя и воды.

В городе Копане (Гондурас), расположенном на самом юге территории майя, под каменной стелой VIII века н. э., в тайнике найдены обломки золотой статуэтки. Анализ металла и художественный стиль предмета доказывают, что он был привезен в город из Панамы.

На Юкатане археологи подняли со дна "Священного Колодца" города Чичен-Ицы множество интересных находок, происходящих из самых разных уголков Мезоамерики: от Западной Мексики до Панамы и Колумбии. И этот перечень доказательств взаимных контактов можно продолжать до бесконечности.

Золотой диск с изображением морского сражения, 'Колодец Жертв', Чичен-Ица

Еще больше данных о торговых связях майя с соседями мы имеем для периода, непосредственно предшествовавшего испанскому завоеванию (XII-XVI вв. н. э.). Здесь на помощь чисто археологическому материалу приходят уже недвусмысленные свидетельства различных письменных документов и источников.

"Занятие, к которому они наиболее склонны, - пишет испанский епископ Диего де Ланда о юкатанских майя, - была торговля. Они вывозили соль, ткани и рабов в землю Улуа и Табаско, обменивая все это на какао и камешки (нефрит. - В. Г.), которые служили у них монетами". Конкистадор Эрнандо Кортес, проходя во время своего Гондурасского похода в 1525 году через провинцию майя-чонталь Акалан^*, отметил, что "товары, которые наиболее в тех местах в ходу, это какао, одежда из хлопка, краски для тела.., факелы для освещения, сосновая смола для воскуривания дыма перед их идолами, и низки цветных раковин, которые они очень ценят как украшения".

^* (Точное местонахождение Акалана и его столицы Ицамканака до сих пор вызывает споры среди ученых. Многие помещают эту провинцию в бассейне р. Канделария, на территории мексиканского штата Кампече. )

Майяский бог дождя Чак, плывущий на лодке, рисунок из Дрезденской рукописи

В доколумбовой Мезоамерике одним из наиболее важных предметов обмена была соль - столь необходимый продукт для жизни человека. Она добывалась главным образом на западном и северном побережье Юкатана. "Почти по всему этому побережью, от Кампече до реки Ящеров и далее, - писал испанский монах Алонсо Понсе, - имеются превосходные соляные источники, которые без какой-либо затраты труда дают много соли, крупной и очень белой". Вот почему совершенно справедливо утверждение американского историка Ральфа Ройса о том, что "торговое процветание Северного Юкатана было основано преимущественно на экспорте хлопчатобумажных тканей и соли".

Особую роль играли в жизни цивилизованных народов доколумбовой Мексики и Центральной Америки бобы какао. Они были не только ценным продуктом питания, лекарством и приятным напитком, но и служили здесь всеобщим эквивалентом - "товаром товаров". Бобами какао в качестве денег широко пользовались не только майя, но и ацтеки, жители Никарагуа и Панамы. "Это какао, - отмечает А. Понсе,- служило мелкой монетой по всей Новой Испании (Мексика и Гватемала. - В. Г.), как в Кастилии служит медная монета. В обмен на бобы какао они покупают все вещи, как если бы они покупали их за деньги". У другого испанского летописца, Овьедо, мы находим еще более интересные данные на этот счет. "Они (индейцы. - В. Г.),- пишет он, - хранят их (бобы какао. - В. Г.) и относятся к ним с таким же вниманием и уважением, как христиане относятся к золоту или деньгам, потому что эти бобы считаются здесь деньгами и индейцы могут купить на них любые товары. Таким образом, в провинции Никарагуа один кролик стоит 10 этих бобов.., один раб стоит 100 бобов..." Поскольку в первые годы конкисты испанские монеты были в Новом Свете еще довольно редки, Кортес и Монтехо вынуждены были платить жалованье своим войскам "индейскими деньгами", то есть бобами какао. Историк А. Эррера пишет, что один испанский золотой реал приравнивался к 200 бобам какао.

В старых испанских хрониках упоминаются иногда и некоторые торговые центры, существовавшие на территории майя накануне прихода европейцев.

На побережье Мексиканского залива, в северной части Лагуны де Терминос, находился город, Шикаланго - крупный торговый пункт, куда приходили и ацтекские торговцы - "почтека", и юкатанские купцы, и жители юга.

Другой торговый центр - Симатан - стоял на реке Грихальва и был конечным пунктом длинного сухопутного маршрута из долины Мехико и перевалочной базой для товаров, шедших вниз по реке из Чьяпаса.

В устье той же реки был расположен город Потончай, контролировавший не только торговлю в низовьях реки Грихальва, но и морские пути вдоль западного побережья Юкатана. Это было большое и многолюдное поселение, обнесенное со всех сторон крепким деревянным частоколом.

Выше уже шла речь о богатой провинции майя- чонталь Акалан и ее столице Ицамканаке. Выгодное географическое положение позволяло местным жителям вести оживленную посредническую торговлю с самыми отдаленными областями Гондураса и Гватемалы. "В Акалане, - пишет Кортес, - есть многочисленные торговцы и люди, торгующие во многих местах и богатые рабами и другими вещами, которые обмениваются в этой земле... Как мне удалось узнать, здесь нет иного верховного правителя, кроме наиболее богатого торговца, имеющего большую торговлю по морю с помощью своих судов, и таковой есть Апасполон... И это по причине того, что он очень богат и торгует до такой степени, что даже в городе Нито... он имел квартал со своими агентами и, вместе с ними, своего родного брата, торговавшего своими товарами". Перед нами бесспорный образец индейской торговой республики, напоминающей во многих отношениях знаменитые торговые государства средневековой Европы - Венецию и Геную. Могущество и богатство Акалана целиком зависело от интенсивной внешней торговли, и после нарушения испанцами системы индейских торговых связей эта "купеческая республика" быстро приходит в упадок.

На южных границах территории майя находились в XVI веке еще два важных торговых центра: Нито (в устье Рио Дульсе, Гватемала) и Нако (на реке Улуа, Гондурас). Именно сюда регулярно наезжали за какао и другими товарами юкатанские купцы и вездесущие торговцы майя-чонталь из Акалана.

Важным перевалочным пунктом, где скрещивались многие сухопутные и водные торговые пути, был и Четумаль (юго-восточное побережье Юкатана). Эта область славилась своими плантациями какао и обилием меда.

Нередко наиболее почитаемые религиозные центры были одновременно и крупными торговыми пунктами. Так, к святыням острова Косумель, у северо-восточного побережья Юкатана, где находился особо почитаемый идол богини луны и деторождения Иш Чель, ежегодно собиралось множество пилигримов из Табаско, Шикаланго, Чампотона и Кампече. Если верить некоторым ученым, то эти богомольцы были одновременно и торговцами, о чем говорит обилие на острове самых разнообразных предметов, привезенных издалека. Ту же самую картину наблюдаем мы и в Чичен-Ице, с ее знаменитым "Колодцем Жертв", привлекавшим ежегодно массу верующих со всех концов Мексики и сопредельных областей.

Основываясь на этих фактах, американский исследователь Эрик Томпсон выдвинул гипотезу о существовании в древности длинного морского пути вокруг всего полуострова Юкатан: от Шикаланго (Табаско) на западе до южной части Гондурасского залива на востоке. О наличии такого пути свидетельствуют и археологические находки. При раскопках в Атасте на побережье мексиканского штата Кампече археологи обнаружили две гробницы середины XV - начала XVI века. В них, помимо местных майяских изделий, имелось множество ножевидных пластин из зеленого обсидиана и керамика с оранжевой поверхностью центральномексиканского типа. Зеленый обсидиан в доколумбовой Мезоамерике добывался всегда лишь в одном месте - в Пачуке, штат Идальго, на северо-востоке Мексики. Видимо, этот минерал экспортировался ацтекскими (а до них - теотихуаканскими) купцами в портовые города майя- чонталь - Шикаланго и Потончан по суше в виде сырья. Здесь местные мастера делали из него различные инструменты и оружие, а местные торговцы доставляли и свои и ацтекские товары морем вокруг всего полуострова вплоть до Гондураса. Итак, по крайней мере накануне испанского завоевания, юкатанские майя вели оживленную морскую торговлю с ближними и дальними соседями, а их важнейшие города стояли либо прямо на побережье моря, в удобных бухтах и заливах, либо вблизи устьев судоходных рек. А это красноречиво говорит о большом значении мореплавания и морской торговли в развитии хотя бы наиболее позднего варианта майяской цивилизации в XII-XVI веках н. э.

Американский историк А. Миллер считает, что "море вообще играло в жизни древних майя огромную роль: как в практическом, так и в ритуальном смысле". Море давало индейцам обильную пищу и служило удобной магистралью для перевозки на большие расстояния громоздких и тяжелых товаров. Море было той широкой дорогой, по которой прибывали к майяским берегам из дальних стран диковинные экзотические предметы и сырье, необходимое для повседневной жизни. Морем же, как правило, проникали на Юкатан и различные чужеземные влияния - религиозные, философские, культурные.

Но именно оттуда, из голубых бескрайних просторов, внезапно налетали на цветущие майяские города страшные тропические ураганы, сея вокруг смерть и разрушения. Оттуда же, словно проклятие богов, появлялись вдруг на горизонте легкие ладьи пиратов, периодически совершавших опустошительные набеги на прибрежные селения майя. В числе этих пиратов находились и людоеды-карибы с Малых Антильских островов. "...Пришли иноземцы, пожиратели людей, иноземцы без юбок - их название, страна не была опустошена ими". Так лаконично описывается один из подобных набегов диких карибских племен на побережье Юкатана в 1359 году в древней книге майя "Чилам Балам".

Само местонахождение Карибского моря на крайнем востоке майяского мира навело индейцев на мысль о взаимосвязи его с восходящим солнцем, символизирующим рождение нового дня, новой жизни. В то же время, по древним поверьям, море было связано со смертью, с таинственным и мрачным загробным царством, где душа человека отрывается от своего родного окружения и вынуждена находиться среди каких-то сверхъестественных и страшных чудищ. Таким образом, для всех майя и особенно для обитателей восточного побережья Юкатана, море было важнейшей и определяющей силой в их жизни, силой одновременно и доброй и злой.

Но как могли отважиться на противоборство с коварной морской стихией люди, жившие еще фактически в каменном веке?

Не секрет, что до сих пор в науке преобладает мнение о крайне низком уровне развития мореплавания и кораблестроения у индейцев доколумбовой Америки. Считается, что они не могли на своих утлых лодчонках совершать сколько-нибудь дальние походы в океанские просторы и ограничивались самыми короткими рейсами непосредственно вдоль побережья.

И для такого негативного вывода имелись свои веские причины. Когда над берегами Нового Света рассеялся дым от первых залпов многопушечных испанских кораблей, а солдаты Кортеса и Писарро сокрушили столицы самых могущественных государств индейской Америки - Куско и Теночтитлан, местное мореплавание было уже практически сведено к нулю.

Грозные флотилии боевых лодок ацтеков и майя были рассеяны и потоплены. Торговые связи между индейскими городами прекращены. А те люди, которые обеспечивали эту торговлю всем необходимым и ради которых она, собственно, и велась, - правители, знать и жрецы - либо погибли в кровопролитных сражениях с чужеземцами, либо укрылись в глухих и труднодоступных местах. Мир доколумбовых индейских цивилизаций постигла невиданная по масштабам катастрофа.

Стоит ли удивляться, что считанные годы спустя после завершения конкисты не осталось буквально никаких следов и от высокого мореходного искусства индейцев. И когда изучением традиционной индейской культуры занялись, наконец, профессиональные археологи и этнографы, некогда внушительные торговые ладьи индейских мореходов выродились уже в жалкие лодчонки, избегавшие выходить в открытые морские просторы. Убеждение в крайне примитивном уровне мореплавания у американских аборигенов стало тогда всеобщим.

Туру Хейердалу пришлось с риском для жизни пройти на бальсовом плоту, построенном по древне-перуанской модели, тысячи миль в Тихом океане, чтобы доказать скептикам высокие мореходные качества этого неуклюжего на вид судна.

А что же древние майя? Неужели они действительно были робкими и забитыми земледельцами, накрепко привязанными к своим жалким хижинам и маисовым полям в глубине вечнозеленых джунглей? Отваживались ли они выходить хоть иногда в открытое море? И если да, то на чем именно, на каких лодках или судах?

По иронии судьбы наиболее полные сведения о мореплавании древних майя содержатся в воспоминаниях и хрониках тех самых людей, руками которых оно и было впоследствии уничтожено.

Наиболее детальное описание морской ладьи торговцев майя сделал еще в начале XVI века Христофор Колумб - первооткрыватель Нового Света. 30 июля 1502 года знаменитый адмирал "моря-океана", в четвертый раз отправившийся искать счастья за просторами Атлантики, обнаружил еще один клочок суши. Это был остров Гуанаха, расположенный близ северного побережья Гондураса. Сам того не ведая, великий мореплаватель оказался буквально в двух шагах от тех сказочно богатых "восточных царств", о которых он так долго мечтал во время своих многолетних путешествий. Прямо на север, в нескольких десятках километров от вновь открытого островка, лежала обширная и богатая страна, с многолюдными городами и цветущими селениями - "страна оленя и фазана", как называли ее местные жители - индейцы майя.

Но Колумб повернул на юг и, медленно плывя вдоль центрально-американского побережья, с каждой пройденной лигой (лига - староиспанская мера длины, равная в среднем около 5,6 километра) удалялся от объекта своих мечтаний - богатой "восточной" страны с высокоразвитой культурой. И если бы не одна случайная встреча на перепутье морских дорог, мы так, вероятно, никогда бы и не узнали, что первым европейцем, увидевшим майя, был сам первооткрыватель Америки. Впрочем, предоставим слово летописцу, с протокольной точностью запечатлевшему это событие в анналах истории.

Неподалеку от острова Гуанаха, в Гондурасском заливе, пишет брат знаменитого мореплавателя - Бартоломе Колумб, "мы встретили индейскую лодку, большую, как галера, шириной в 8 шагов, сделанную из одного ствола дерева. Она была нагружена товарами из западных областей... Посредине лодки стоял навес из пальмовых листьев.., который защищал тех, кто находился внутри, от дождя и морских волн. Под этим навесом разместились женщины, дети и весь груз. Люди, находившиеся в лодке, хотя их было 25 человек, не стали защищаться от преследовавших их шлюпок. Поэтому наши захватили ладью без борьбы и привели всех на корабль, где адмирал вознес всевышнему благодарственную молитву за то, что без всякого ущерба и риска для своих он узнает о делах этой земли".

Испанцев поразило все: и размеры индейского судна, и численность его экипажа, и то, что туземцы держались независимо и смело. Но особенное удивление вызывали их одежда и внешний вид: невысокие стройные люди с невозмутимыми лицами, в изящных, с яркими цветными вышивками рубахах, плащах, набедренных повязках и юбках из хлопчатобумажной ткани, были так непохожи на полуголых обитателей вест-индских островов, встречавшихся до сих пор европейцам. В число товаров, обнаруженных в лодке, входили тонкие хлопчатобумажные ткани, медные топоры и колокольчики, бобы какао, кремневые кинжалы, деревянные мечи с лезвиями из острых пластинок обсидиана, маис и т. д. Видимо, эта ладья совершала обычный торговый рейс из приморских городов Табаско или Кампече (на побережье Мексиканского залива) в Гондурас, вокруг всего Юкатанского полуострова. Во всяком случае ее капитан и владелец во время беседы с Колумбом часто показывал на северо-запад и повторял, что пришел из земли "Майям", т. е. что он и члены его экипажа - майя.

Таким образом, это майяское судно, приводимое в движение веслами, должно было вмещать по меньшей мере до 40 человек, поскольку, помимо 25 мужчин, очевидцы упоминают еще какое-то количество женщин и детей, сидевших под навесом из пальмовых листьев.

На первый взгляд долбленая лодка таких огромных размеров кажется почти невероятной. Однако есть и другие испанские источники, подтверждающие это сообщение. Официальный королевский летописец Овьедо-и-Вальдес, говоря об индейцах Вест-Индии (Большие и Малые Антильские острова), отмечает, что они имели долбленые лодки на 40 и даже на 50 человек, "длинные и такие широкие, что между гребцами поперек лодки можно было положить еще целый бочонок". Поскольку слова "гребцы" и "лучники" употребляются здесь как синонимы, видимо, здесь идет речь о военной ладье араваков или карибов, часто совершавших опустошительные набеги и на соседей - жителей островов, и на восточное побережье Центральной Америки. Овьедо подчеркивает, что такие лодки изготовлялись из одного древесного ствола с помощью огня и каменного долота, и ходили они как на веслах, так и под парусами.

Конкистадор Берналь Диас дель Кастильо - очевидец и участник завоевания ацтеков и майя - описывает лодки-каноэ индейцев как долбленки, вмещающие до 40-50 человек. 4 марта 1517 года, стоя на борту одной из каравелл эскадры Франсиско Эрнандеса де Кордовы - первооткрывателя Юкатана, Диас увидел впечатляющую картину - огромный каменный город на берегу и флотилию больших лодок, спешащих к кораблям чужеземцев. "И мы увидели, - вспоминает он,- десять крупных лодок, называемых пирогами, набитых жителями этого города, которые спешили к нам и на веслах и на парусах. Эти пироги выглядят наподобие корыта. Они весьма велики и выдалбливаются из одного огромного дерева. Многие из них вмещают до 40 индейцев".

Хуан-Диас, капеллан экспедиции Грихальвы (1518 г.), определил на глаз, что флотилия боевых лодок майя-чонталь, встреченная испанцами у побережья Табаско в устье реки Грихальва, состояла из 100 судов, вмещавших до 3000 воинов. И если он не преувеличивает, то некоторые из этих лодок должны были иметь значительные размеры и экипаж из 30-40 человек.

Есть все основания предполагать, что индейцы Мексики и Центральной Америки использовали в ряде случаев на своих судах и нашивной борт. Такие лодки использовались, например, ацтеками против конкистадоров во время осады Теночтитлана. Их до сих пор строят индейцы майя, живущие вокруг озера Атитлан в горной Гватемале. Видели подобные лодки и первые европейцы у обитателей Ямайки и Пуэрто-Рико. Нашивные борта делались во всех упомянутых случаях либо из плоских дощечек, либо из тростника, обильно промазанных смолой.

До сих пор существует широко распространенное мнение о том, что парус и нашивные борта не были известны в доколумбовой Америке до прихода европейцев. Выше уже приводились примеры, опровергающие это субъективное утверждение. Но список таких доказательств можно и продолжить.

О парусной лодке майя, привезшей на остров Косу- мель пленника-испанца Херонимо де Агиляра, сообщает в своих "Письмах императору Карлу V" конкистадор Эрнандо Кортес.

Берналь Диас видел в 1525 году у входа в Залив Дульсе на Атлантическом побережье Гватемалы торговую ладью майя, идущую неподалеку от берега одновременно и под парусом и на веслах.

В 1586 году испанский монах Алонсо Понсе во время своего путешествия через Залив Фонсека на Тихоокеанском побережье Гондураса так описал лодки местных индейцев: "Эти каноэ, на которых мы совершили свое путешествие, не слишком длинны, но широки, поскольку во внутренней, полой их части, ближе к днищу, они имеют около 1,25 метра ширины и столько же высоты, и борта постепенно становятся уже, до тех пор, пока они не разделяются вверху лишь промежутком в две ладони. Индейцы делают их из некоторых пород очень толстых деревьев, выдалбливая сверху в стволе внутреннюю часть... Эти лодки плавают хорошо, и индейцы придают им такую форму, чтобы они лучше противостояли большим волнам и бурному морю, обычному для данных мест. Обычно они приводят их в движение с помощью весел, хотя иногда пользуются и парусом, сделанным из хлопчатобумажной ткани или из тростниковых циновок...". В каждой лодке, перевозившей монахов, имелось 8 гребцов.

Изображения долбленых весельных лодок довольно часто встречаются и в произведениях искусства древних майя, начиная по крайней мере с VII века н. э. (Тикаль - костяные резные предметы из гробницы 116) и до XII-XIII веков (золотые диски из "Колодца Жертв" и фрески из "Храма Воинов" в Чичен-Ице). Конечно, там в силу большой специфики официальных канонов местного искусства все интересующие нас мотивы даны в сильно стилизованном виде. Но тем не менее основные черты описанных выше плоскодонных и мелкосидящих лодок, выдолбленных из больших древесных стволов, отчетливо представлены и здесь.

Подобный тип судна был как нельзя лучше приспособлен для плавания в прибрежных водах страны майя.

Дело в том, что восточное побережье Юкатана никогда не считалось удобным местом для мореплавания. Вероломные коралловые рифы и часто меняющиеся ветры, не говоря уже о страшных тропических ураганах, создают здесь постоянную угрозу судам.

Бесчисленное количество кораблекрушений, произошедших в этой части Карибского моря начиная с XVI века и по настоящее время, красноречиво говорит о тех реальных опасностях, которые поджидают здесь моряков. Однако торговые ладьи майя с их мелкой осадкой были великолепно приспособлены для плаваний в этих водах. Когда же индейцы видели приближение бури, они могли быстро найти убежище в многочисленных морских заливах и бухтах изрезанного юкатанского побережья.

Документы доколумбовой эпохи сохранили нам даже имя тех мореходов, которые регулярно совершали торговые рейсы вокруг всего полуострова Юкатан на своих крепких и вместительных ладьях. Это были майя- чонталь из Акалана. Э. Томпсон называет их "путунами" и "финикийцами Нового Света".

Остается решить, в какой мере оправдано такое сопоставление майяских торговцев-путунов с самыми прославленными древними мореходами Старого Света.

"О путешествиях в неведомые земли на заре истории,- пишет немецкий географ Рихард Хенниг, - мы узнаем, естественно, лишь тогда и только там, где важные события сохранились для последующих поколений в изображениях или письменах, будь то в виде высеченных на камне надписей и других свидетельств...

Молодая наука археология, о которой до конца XIX века история культуры, признававшая лишь литературные источники, ничего не знала, поразительно расширила наши знания о прошлом. Она позволила нам заглянуть в эпохи, считавшиеся навсегда погруженными во мрак забвения, эпохи, о которых ничего не рассказывает ни одна народная легенда".

И действительно, если древние летописи и хроники хранят почти полное молчание о дальних морских путешествиях майя, то куда более красноречивы на этот счет археологические находки - предметы, сделанные майяскими мастерами, но найденные на других территориях.

Ближайшим от Юкатана на востоке был остров Куба, отделенный от Мексики всего лишь стодвадцатикилометровым Юкатанским проливом. Отсюда острова Вест-Индии идут как на север - к полуострову Флорида в США, так и на юг - к берегам Венесуэлы и Гайяны в Южной Америке, обеспечивая тем самым удобные пути для передвижения древних индейских племен. Точно так же и мореходы майя доколумбовой эпохи, двигаясь от острова к острову, могли сравнительно легко попасть от восточного побережья Юкатана до северо-восточной части Южноамериканского континента. Однако господствующие в этом районе ветры и течения благоприятствуют только плаваниям с юга на север, но никак не наоборот. Подобные природные препятствия, бесспорно, значительно затрудняли прямые контакты майя с индейцами Антильских островов, но не могли прервать их совсем.

Вместе с тем, несмотря на ничтожное расстояние, отделявшее Кубу от Юкатана и наличие у местных жителей прочных мореходных лодок, мы находим в письменных источниках всего лишь два смутных свидетельства о взаимных контактах индейцев Мезоамерики и Вест-Индии. В книге майя "Чилам Балам" говорится о прибытии на Юкатан в 1359 году голых чужеземцев, охотившихся за людьми, с тем чтобы их съесть. Вероятно, это был отряд воинов-карибов, совершавший свой обычный набег на соседние племена. Известно также, что некоторые индейцы на северном побережье Гаити рассказали Колумбу во время его первого путешествия в Новый Свет, будто в 10 днях пути на лодке на запад от их острова находится большая земля, где в отличие от местного населения все жители ходят одетыми.

Обратимся к археологии. Кубинский археолог- любитель Маурисио Лиес обнаружил в прибрежном песке мыса Сан-Антонио, на самой западной оконечности Кубы, обломок керамического сосуда майя I тысячелетия н. э. и несколько кусков обсидиана. Как известно, обсидиан на Антильских островах в естественных условиях не встречается, и, таким образом, можно предполагать, что и этот минерал и глиняную вазу характерного майяского облика привезли с собой на остров юкатанские торговцы.

При подводных исследованиях близ берегов Северной Ямайки аквалангисты нашли недавно различные предметы из обсидиана, происходящего, по мнению геологов, из горных районов Гондураса. Определить точный возраст этих вещей пока не удалось, но они несомненно связаны с какими-то торговыми или культурными контактами доиспанского периода.

Майя еще задолго до эпохальных плаваний Колумба заимствовали у обитателей островов Вест-Индии такую удобную в тропиках вещь, как подвесной гамак, а карибы и араваки, в свою очередь, получили от них знаменитую ритуальную игру в мяч, называвшуюся у ацтеков "тлачтли".

Столь скудный набор материальных свидетельств, доказывающих пребывание майяских мореходов на Ан- тиллах, может объясняться еще и тем, что майяские торговцы не слишком были заинтересованы в плаваниях на восток - к "диким" обитателям островов Вест-Индии.

Другое дело - южный маршрут - в богатые золотом и какао области Центральной Америки, где находятся сейчас латиноамериканские страны Никарагуа, Коста-Рика и Панама.

Множество золотых дисков и статуэток, изготовленных в провинциях Коклё и Верагуас - на западе и юге Панамы, было обнаружено при исследованиях на дне "Колодца Жертв" в Чичен-Ице, на полуострове Юкатан. Это - прямое доказательство интенсивных торговых связей майя с жителями самых южных областей Центральной Америки. Выше уже говорилось о том, что торговцы-майя совершали регулярные морские рейсы вплоть до южного побережья Гондурасского залива. Но если принять во внимание обилие золотых и бронзовых предметов из Коста-Рики и Панамы на майяской территории и находки вещей майя в южных странах, то, видимо, мы не слишком погрешим против истины, продлив морские маршруты юкатанских торговых караванов и до панамского побережья.

Привозная майяская керамика I тысячелетия н. э. обнаружена археологами в Никарагуа и Коста-Рике. На севере Атлантического побережья Коста-Рики, в местечке Ла Фортуна, найден сланцевый диск с иероглифами майя, а в Эль Чапарроне - нефритовая подвеска с резной фигурой майяского божества. По определению ученых, первый из названных предметов относится к 300-500 годам н. э. и происходит из района города Тикаля (Петен, Сев. Гватемала), второй же напоминает скорее по стилю изделия горных майя I тысячелетия н. э. из Каминальгуйю (Гватемала). Конечно, эти вещи могли попасть в Коста-Рику и сухопутными путями, через торговцев-посредников. Однако нельзя полностью исключить и возможность прямых морских сообщений майя с южными областями Центральной Америки.

Но и эти сравнительно далекие от Юкатана страны не были еще конечным пунктом - "ультима туле" морских походов предприимчивых майяских купцов. Их прочные и легкие парусные ладьи бесстрашно бороздили океанские просторы в поисках новых земель и богатств, уходя все дальше и дальше на юг и юго-запад. Правда, ни в исторических анналах, ни в археологических раскопках до сих пор никаких доказательств этой многовековой майяской Одиссеи найти не удавалось. Голубые воды Атлантики надежно хранили свою тайну. И если бы не одно случайное открытие, сделанное всего лишь несколько лет назад, то мы, вероятно, так никогда бы и не узнали об истинных пределах известных майяским мореплавателям земель.

В 1970 году сквозь лабиринты коралловых пещер на острове Бонайре, затерявшемся в южной части Карибского моря, медленно пробирался человек с фонарем в руке. В одной из пещер, осветив скрытые в полумраке стены, он неожиданно увидел какие-то странные знаки. Что это? Культовые рисунки местных аравакских племен? Или же следы давнего пребывания на острове отчаянных европейских пиратов? Случилось почти невероятное! Здесь, на каком-то забытом богом маленьком карибском островке у самого побережья Венесуэлы и на удалении свыше 2000 километров по прямой от Юкатана, отчетливо виделись нанесенные красновато- коричневой краской на стене пещеры иероглифы древних майя! Ошибки быть не могло! Чарльз Лэкомб из Флоридского университета в г. Майями (США) уже давно и не без успеха сам занимался майяскими письменами и хорошо в них разбирался. Мореходы майя действительно побывали когда-то на острове Бонайре за тысячу километров к юго-востоку от своих обычных торговых маршрутов. И не только побывали, но и оставили после себя своеобразные автографы - пространные надписи, состоящие из типичных иероглифов майяского календаря.

Из старых работ конца XIX века Ч. Лэкомбу было известно, что в некоторых пещерах острова есть "индейские письмена". Он и ожидал найти здесь символические изображения и ритуальные знаки араваков. Бонайре - небольшой островок, имеющий около 38 километров в длину и 8 километров в ширину. Он входит в состав Голландской Вест-Индии (Антилл) и расположен всего в 96 километрах к северу от побережья Венесуэлы вдали от земель, посещавшихся когда-то древними майя. Голландские археологи, обследовавшие эти места в 1890 году, сняли копии с некоторых пещерных рисунков и опубликовали их, приписав индейскому племени кайкетаос аравакской группы, и определили возраст не старше чем 500 лет. Но вот на остров приехал посмотреть на "индейские письмена" профессор Ч. Лэкомб. "Когда я, - вспоминает ученый, - впервые увидел на стене пещеры иероглиф "Ламат", служивший у майя для обозначения одного из 20 дней недели, то просто не поверил своим глазам". Однако надписи были здесь, перед ним, во всей своей осязаемой реальности. И им следовало дать какое-то разумное объяснение. Было очевидно, что местные индейцы-араваки с их довольно примитивной культурой не могли сами создать развитую систему иероглифической письменности и календаря, да к тому же как две капли воды похожую на майяскую. Следовательно, остается предполагать, что надписи из пещер острова Бонайре - следы пребывания там мореплавателей из страны майя, сознательно или по воле случая попавших в эту часть Атлантики.

И хотя ближайшая к Бонайре территория, населенная индейцами майя, находится на побережье Гондураса, вряд ли приходится сомневаться в том, что влияние самобытной и яркой цивилизации майя распространялось далеко за пределы ее фактических границ: от южных областей современных СШA на севере до Панамы и Колумбии на юге. Большинство специалистов по культуре майя признает, что в принципе майяские моряки и торговцы вполне могли совершать плавания на Антильские острова и на юг, вдоль Карибского побережья Никарагуа, Коста-Рики и Панамы. Если это так, то нет ничего удивительного и в том, что отдельные лодки или ладьи майяских мореходов могли уноситься ветрами и течениями далеко в сторону от обычных торговых маршрутов, в том числе и до побережья Венесуэлы.

Но хотя иероглифические надписи майя были найдены впоследствии и на других близлежащих от Бонайре островах - Кюрасао и Аруба, многое еще остается неясным. Настоящие исследования пещерных письмен еще только начинаются: прежде всего нужны широкие археологические раскопки; далее следует определить точный возраст самих иероглифов, установив по их внешнему облику и стилю ту возможную область или центр на территории майя, откуда пришли написавшие их люди.

Однако главное уже сделано. Вопреки традиционному мнению о культуре древних майя как культуре сугубо "сухопутной", не имеющей развитых традиций мореплавания, открытия на острове Бонайре красноречивее всяких слов говорят об огромных достижениях майяских мореходов в освоении далеких островов и земель, затерявшихся в голубых просторах Атлантики.

Всяческого внимания заслуживают в этой связи и предварительные сообщения о находках в мелких прибрежных водах Багамских островов и полуострова Флориды массивных каменных стен и построек с регулярной кладкой из хорошо отесанных блоков. Так, в 1968 году с борта самолета была обнаружена под водой у берегов острова Андрос (группа Багамских островов) в Пайн-Ки прямоугольная каменная постройка. По своей планировке и внешнему виду это здание поразительно похоже на "Храм Черепах" из майяского города Ушмаля (Юкатан).

Затем на удалении около 1000 метров от берега острова Бимини, почти на десятиметровой глубине, также с воздуха, удалось найти огромную каменную стену циклопической кладки. Ее обследовал и сфотографировал археолог-аквалангист из США Дмитрий Ребиов. Впрочем, вскоре кочующие подводные пески вновь скрыли от людских глаз это интересное сооружение.

Черный маг императора (Александр Герда) купить книгу на сайте "Читай-город"