К вопросу о гелонах Геродота.

В настоящей статье автор пытается рассмотреть вопрос о причинах столь далекого проникновения предметов античного производства и искусства и на этой основе ставит вопрос о гелонах Геродота и более глубокой истории возникновения этого народа.

Греческий историк Геродот говорит, что «жители Гелона издревле были эллинами. После изгнания из торговых поселений они осели среди будинов. Говорят они частью на скифском языке, а частично на эллинском. Однако у будинов другой язык, чем у гелонов, образ жизни у них также иной». «Гелоньг, — говорит далее Геродот, — занимаются земледелием, садоводством и едят хлеб. По внешнему виду и по цвету кожи они вовсе не похожи на будинов».

Таким образом, согласно Геродоту, гелоны отличаются от будинов своим происхождением, видом, цветом кожи, языком и родом занятий. Но Геродот не знает ни времени переселения эллинов в страну будинов, ни количества переселившихся. Опираясь на ряд других сообщений Геродота, можно не только допустить многочисленность гелонов, но и говорить о них как о целом народе, игравшем значительную роль в общественной жизни гелоно-будинов. Так, например, в связи с вторжением войск персов в Скифию (513 г. до н.э.) цари скифов на своем совете решили разослать вестников к своим соседям, нескифским народам — таврам, агафирсам, неврам, андрофагам, меланхленам, гелонам, будинам и савроматам, цари которых также собирались по этому случаю на совет.

Соответствующая последовательность перечисления этих народов соблюдается и при их характеристике. Аналогичное перечисление, но в обратном порядке, производится и при описании отступления скифов на запад, из страны будинов, совершаемое под давлением войск Дария. За землями меланхленов в последнем случае идут земли андрофагов, затем невров и далее агафирсов.

Подобное упоминание народа гелонов предполагает не только их многочисленность и значимость, но, надо полагать, и определенную территорию, занимаемую ими, по поскольку они послали своих вождей на общий совет нескифских народов. Геродот не дает объяснения причин столь противоречивого рассказа о гелонах.

Последовательность перечисления народов и размещение их по периферии степной и лесостепной скифской территории подкрепляется ныне исследованием археологических памятников , что позволяет надеяться на то, что сведения Геродота о нескифских народах и их территориях предельно достоверны. Поэтому мы вправе предположить, что земля гелонов могла находиться только на правобережье среднего Дона, в лесостепной его части, поскольку левобережье было занято скотоводами-кочевниками, не оставившими сколько-нибудь заметных следов своих постоянных поселений.

Допуская проникновение какой-то части эллинского населения из торговых поселений в будинскую среду, этим мы объясняем не только сильное проникновение эллинских элементов материальной культуры, но и эллинизацию некоторой части местной военной аристократии.

Известно, например, что на городище № 1 у дер. Волошино и на ряде других городищ (у с. Сторожевое, у хут. Городище и др.) встречается значительное количество амфорного материала, проникшего сюда через античные города Северного Причерноморья. В частности, на городище № 1 у дер. Волошино найдены амфоры из Боспора, Херсонеса, Гераклеи, Синопы, Фасоса, Хиоса и других средиземноморских центров. На городище у хут. Городище встречаются амфоры из Синопы, Фасоса, Хиоса, Боспора, Гераклеи и Византия. О связях с античным миром свидетельствуют и такие факты: на городище № 1 у дер. Волошино в раскопе № 2 найден 391 обломок амфор, что составляет 7,1 % к общему составу местной лепной керамики; на поселении № 3 в уроч. «Частые курганы» найден 81 обломок амфор, или 8 % к общему количеству лепной керамики; на городище у хут. Городище в раскопе № 1 эмфорный материал составил также 8%.

В 18 погребальных комплексах найдено 19 амфор. В погребальных комплексах и на поселениях нередко можно встретить и привозную античную столовую посуду: чернолаковую, краснолаковую, роскошную металлическую посуду, используемую преимущественно аристократической частью населения.

В кургане № 2, высотой до 6 м, раскопанном Н. Е. Макаренко в 1908 г. у с. Мастюгино, оказалось погребение в большой могиле, перекрытой древесным настилом на столбовом каркасе из 12 столбов. Несмотря на попытку ограбления могилы, погребальный инвентарь сохранился почти полностью. Погребение сопровождалось богатым и очень интересным комплексом вещей, среди которых было снаряжение античного воина, состоящее из бронзового головного убора, кожаного панциря с бронзовой пластиной, используемой в качестве нагрудной бляхи, остатков двух бронзовых поножей. Подобный погребальный комплекс характеризует погребение хорошо вооруженного конного воина, принадлежащего к местной аристократической верхушке, показывает высокую степень его эллинизации. Поэтому, естественно, возникает предположение о том, что погребение относится к той части военной аристократии, которая, по Геродоту, была эллинской.

В кургане № 5, высотой более 1 м, того же могильника, исследованного Н. Е. Макаренко, обнаружено коллективное погребение, содержащее четыре костяка; захоронение совершено по местному обряду. Основное женское погребение сопровождалось золотыми серьгами с изображением малоазиатской богини Кибелы в сопровождении двух львов и ожерельем с золотой пластиной с двумя львами, стоящими на задних лапах в геральдической позе. Подобная бляшка имелась и в ожерелье второго женского костяка. Отличие второй бляшки от первой заключалось лишь в большей схематизации штампа и в наличии внизу между фигурами, стоящими в геральдической позе, морды какого-то животного.

Таким образом, и здесь мы видим явный импорт (серьги с Кибелой), и заимствованное изображение геральдической позы львов на бляшках, вероятно, местного производства.

Импортным является и уникальный серебряный сосуд с изображением сцен скифской жизни из кургана № 3 уроч. «Частые курганы» , который сопровождал не менее богатое -погребение, принадлежащее представителю военной аристократической верхушки общества гелонов. Следует также напомнить исключительно богатый погребальный комплекс из кургана № 1 у дер. Дуровки Алексеевского района Белгородской области. Погребение ограблено, но в комплексе сохранилось несколько уникальных вещей местного производства и импортных из античных центров. Основной материал из этого погребения опубликован , поэтому обратимся лишь к некоторым наиболее важным предметам. Среди вещей комплекса имелась амфора, которая, по определению И. Б. Зеест, принадлежит одному из средиземноморских центров и датируется V—IV вв. до н.э., серебряный ритон античного происхождения с протомой головы барана и особенно золотая круглая нашивная бляха диаметром до 7 см с изображением человека, сидящего на крылатом львиноголовом грифоне, терзающем копытное животное (лань?). Сидящий на грифоне человек приподнял правую руку, как бы для удара копьем в поражаемое животное. Несовершенство штампа на бляхе позволяет предположить местное производство на основе античных образцов.

Античным прообразом такого изображения, по-видимому, является изображение на керамических медальонах из погребального комплекса близ Феодосии. На них изображена та же сцена: человек, сидящий на львиноголовом грифоне, терзающем лань. Сходство сцены на нашей бляхе со сценой на керамических медальонах поразительное. Но имеются и различия в деталях. В частности, на золотой бляхе отсутствует изображение копья, поражающего лань, что очень выразительно представлено на керамических медальонах из Феодосии; на бляхе имеется изображение сосков под животом лани, которые отсутствуют у лани на медальонах; различно изображены рога ланей, на медальонах отсутствует изображение шейной гривны, тогда как на бляхе они представлены рельефно; на бляхе человек, сидящий на грифоне, представлен голым, тогда как на медальонах он изображен в одежде. В целом группа человека и животных на бляхе изображена значительно грубее, чем на медальонах.

Количество предметов античного производства достаточно велико и имеет широкий хронологический диапазон. Напомним находку ранней хиосской пухлогорлой амфоры VI— V вв. до н.э. на городище у с. Сторожевое , бронзовую гидрию V в. до н.э. из кургана № 29/21 у с. Мастюгино , описанные выше вещи V—IV вв. до н.э. из кургана № 1 у дёр. Дуровки , серебряный сосуд IV—III вв. до н.э. из кургана № 3 в уроч. «Частые курганы», амфору III в. до н.э. из кургана № 30/6 в могильнике у с. Мастюгино и ряд других предметов античного времени.

Этот материал позволяет принять высказывание Геродота о гелонах как о выходцах из античных торговых городов, которые содействовали установлению и расширению прочных торговых связей местного населения с античным миром. Однако вряд ли можно допустить мысль о том, что группа торговых людей, пришедших из античных торговых поселений, могла со временем занять господствующее положение среди местного населения варваров. Известно, как варвары отстаивали свои традиции, защищали обычаи предков. «Скифы, — говорит Геродот, — как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, притом они сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анархасиса и потом Скила». Кроме того, из сообщений Геродота видно, что гелоны вели оседлый образ жизни, занимались земледелием и садоводством, имели своих царей, участвовавших в совете царей других, нескифских народов на равных правах. Наконец, немалое значение в определении местоположения гелонов имеет и перечисление их вслед за меланхленами и раньше левобережных кочевых будинов. Все это и позволяет размещать гелонов на правом лесостепном берегу р. Дона.

Больше оснований имеется для того, чтобы в народе гелонов видеть многочисленную часть местного населения варваров, которая исторически сложилась на базе населения местных культур предшествующего времени. В осмыслении этого факта, по-видимому, помогут те же сообщения Геродота, Во второй егр легенде о происхождении скифов говорится, что от сожительства Геракла с девушкой-змеей родились три сына: Агафирс, Гелон и Скиф. На вопрос девушки-змеи: «что мне с ними делать, когда они подрастут» , Геракл посоветовал ей поступить следующим образом. После возмужания сыновей оставить при себе того сына, который натянет лук и опояшется поясом так, как это делает он, а остальных изгнать на чужбину. Завет Геракла удалось выполнить младшему сыну— Скифу, а Агафирс и Гелон были вынуждены оставить свою страну. Геродот дальше сообщает, что «от этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари». Продолжая это сообщение Геродота, можно поставить вопрос: не произошли ли гелоны от изгнанного царя Гелона, ушедшего, по-видимому, со многими представителями этого народа. Такая легенда, вероятно, отражает какую-то реальность; это событие, согласно исследованиям катакомбной культуры, могло произойти примерно в середине II тысячелетия до н.э. и его возможно связать с расселением племен катакомбной культуры из степных районов Северного Причерноморья, и в том числе из Нижнего Поднепровья, на север вдоль Днепра и Дона. Катакомбная культура на среднем и верхнем Дону появляется около этого времени, охватывая широкую территорию правобережья и левобережья Дона.

Исторический процесс сложения населения среднего и верхнего Дона осложнен был проникновением племен срубной и абашевской культур. Наши исследования памятников эпохи бронзы и раннего железа на Дону показывают, что среднедонская культура возникла на основе сосуществования племен катакомбной, срубной и абашевской культур эпохи бронзы, следы подобного сосуществования нередко наблюдаются в погребальных сооружениях, в обряде и керамике среднедонской культуры эпохи раннего железа. С течением времени произошла концентрация населения сообразно жизни и харак характеру занятии: кочевого, в основе будинского населения в левобережной части и оседлого будино-гелонского населения в правобережье, где будины говорили на языке особом, отличном от языка гелонов, говоривших частью на скифском языке и частично на эллинском.

Возможно, что гелоны, являясь значительной частью населения правобережного Дона, представляли ту часть населения, которая сохранила предшествующие традиции населения катакомбной культуры эпохи бронзы и его язык, на котором говорили скифы.

Литература:
Либеров П.Д. К вопросу о гелонах Геродота// История и культура античного мира,- М.: "Наука", 1977 - c. 100-104