2.8. Америка в восприятии арабов-иммигрантов.

В 1992 году арабская пресса США отметила 100-ю го­довщину своего существо­вания. В настоящее время арабо-американские средства информа­ции представлены 35 различными изданиями, сотнями разных ин­формационных выпусков, специ­альными передачами на арабском языке на радио и телевидении.

Важную роль в экономической жизни США играют арабо-американские торговые палаты, в част­ности, созданная в 1973 году Арабо-американская торговая палата Западного побережья, которая способствует установлению и раз­витию торговых и деловых связей между американскими частными и государственными компаниями, действующими в 13 западных штатах, и 20 арабскими странами. Эта торговая палата работает в тесном контакте как с департа­ментом торговли США, так и Bсeарабским объединением торго­вых, промышленных и сельскохо­зяйственных палат. Издается еже­квартальный информационный бюллетень, а также справочник-альманах, который содержит под­робную информацию об арабской коммерческой и деловой деятель­ности в США и возможных парт­нерах в арабских странах. В янва­ре 1996 года Арабо-американская торговая палата Западного побе­режья совместно с Общеамери­канской арабской торговой пала­той организовала поездку боль­шой группы бизнесменов – чле­нов палаты в Сирию и Иорданию с целью налаживания связей меж­ду арабскими бизнесменами из США и арабских стран. В ходе ви­зита для участников были органи­зованы встречи с министрами экономики и внешней торговли, а также симпозиумы, брифинги.

ДВА ВРАЖДУЮЩИХ ЛАГЕРЯ

Вряд ли в Америке, помимо арабов, найдется еще хоть одна этническая группа, судьба и про­цветание которой в такой степени зависели бы от политических со­бытий или результатов военных действий за пределами страны их проживания. Неудивительно, что во время вторжения иракских войск в Кувейт главные арабские организации США открыто вы­ступили против действий Садда­ма Хусейна. Они поддержали ре­золюцию ООН, призывавшую Ирак вывести свои войска с окку­пированной территории.

Конечно, нет нужды идеализи­ровать ситуацию: есть и среди ара­бов, живущих в Америке, ультра­националисты, религиозные фана­тики, ненавидящие сионизм и госу­дарство Израиль, испытывающие неприязнь к евреям. Есть они во всем мире. И здесь, в галерее у Иб­рагима ан-Нашишиби, можно встретить арабов, которых новый характер отношений арабских стран с Израилем разделил на два враждующих лагеря.

"Вы говорите, поставив на Арафата, мы поддержали политику ми­ра с Израилем, – заявляет Джордж Хури, инженер, который уже десять лет живет в Калифор­нии. – Я думаю, что все кончится весьма печально. Нас ждет полное фиаско. Арафат отдал все, а что получил взамен? Ничего. Уж очень он доверяет израильтянам. Я же им ни капельки не верю. Десятилетия недоверия, ненависти, военного противостояния. Из моей души это никак не выветрится, никогда не изгладится из памяти. Вы помните, какой поднялся шум вокруг Иерихона! А Голанские высоты?! Вы можете себе представить, что Вос­точный Иерусалим снова попадет под арабский протекторат? Арафат должен уйти. Подумаешь, из­брали его президентом. Пусть зай­мет какой-нибудь официальный пост, но без власти, наподобие анг­лийской королевы".

"Я не политик, но полагаю, что Арафат ведет свою игру, – возра­зил ему Ибрагим Дайх, владелец лавки. – Играет серьезно и весьма разумно, стремится мирным пу­тем разрешить сложные вопросы. Работы у нас непочатый край. Кто кроме нас будет все восстана­вливать, строить, заключать кон­тракты?"

Близкая родственница худож­ника Ибрагима ан-Нашишиби Хелен Хандель на все имеет свою точку зрения: 'Тридцать семь лет я нахожусь в Штатах, но все эти годы мечтаю вернуться в свой дом в Вифлееме, где я родилась. Хочу увидеть могилу отца, снова ощутить запах груш, винограда и инжира, сладость и горечь минда­ля – все мы выращивали сами. У нас были друзья среди мусульман, христиан и евреев. Сколько было смешанных браков! Не было ни­какой взаимной ненависти. Неко­торые из нас имеют родственни­ков среди евреев. Религия среди палестинцев никогда не была препятствием для дружбы. Я христианка, а мой родственник Ибрагим – мусульманин. Что же, люди разные и вера у них разная – надо уважать их права". Однако можно смело утверждать, что подавляю­щее большинство арабо-американцев впитало традиции демо­кратического общества и строит свои отношения с ним на основе его принципов. И не важно, идет ли речь о мультимиллионере Фаизе Сарофиме, названном в прес­се в числе богатейших и наиболее преуспевающих американских финансистов, или о владельце фа­брики женской одежды, или о ра­бочем автомобильного завода в Детройте. Особую остроту для арабов, проживающих в Амери­ке, представляет процесс адапта­ции в американском обществе, связанная с ним проблема нацио­нальной самоидентификации.

Полиэтническое общество, при­нимающее иммигрантов, по-разно­му воздействует на весь ход их адаптации, ее глубину и характер, на возможность ее перерастания в ассимиляцию в новой среде за счет утраты иммигрантами их специ­фичных черт, определяющих их на­циональную принадлежность. Вполне закономерно утверждение, что даже в составе одной этниче­ской группы можно наблюдать раз­личные варианты этого процесса. На ходе адаптации арабов не могли не сказаться их особенности, суще­ственные отличия в национальных традициях, культурном наследии, самые разные обстоятельства. Лю­дям с высоким уровнем профессио­нальной подготовки, как правило, было довольно несложно бороться за свое место под новым для них солнцем. Труднее приходилось не­грамотным, а таких было большин­ство среди арабов-иммигрантов. Они не знали английского языка, да и по своей профессиональной подготовке были пригодны только для самой черной работы. При оценке хода адаптации приходится учитывать возраст, пол, происхож­дение и религиозную принадлеж­ность, жизненный опыт, уровень образования и профессиональную подготовленность, традиции, зна­ние английского и других языков, политические и мировоззренче­ские ценности.

В ФОКУСЕ ВНИМАНИЯ ОБЩЕСТВА

Иммиграция арабов в Америку, – во-первых, является лишь частью, причем небольшой, пото­ка, устремившегося сюда из раз­личных стран и континентов: из Восточной и Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Аф­рики и Восточной Европы. Меж­ду тем, адаптация к новым усло­виям – процесс весьма дорогой, она обходится в копеечку как са­мому иммигранту, так и стране, которая его принимает. Во-вто­рых, в результате разного рода политических событий, происхо­дящих на Ближнем Востоке или в других регионах мира, арабы в Америке невольно оказались в фокусе внимания буквально всех слоев общества. Впрочем, отно­шение к ним формировалось не только сиюминутной злобой дня, но и некоторыми прошлыми клю­чевыми периодами истории. В-третьих, для многих арабов, в пер­вую очередь, мусульман, амери­канская среда оказалась чуждым, порой непонятным окружением. У себя на родине они привыкли к тому, что ислам определяет не только мировоззрение, но и быт, всю культурную и общественную жизнь. А здесь, в Америке, эта религия всего лишь одна из мно­гих, и для подавляющей части об­щества она считается вещью за семью печатями.

В Европе миграционный про­цесс явно переживает критиче­скую стадию. Вряд ли можно при­чины кризиса сводить только к конфликту религий или культур. В происходящем отчетливо ви­дятся ядовитые ростки забытого было расизма, ощущается боязнь исламского фундаментализма, страх перед угрозой терроризма. Смогут ли европейские страны, такие, как Германия, Франция и Великобритания, где мусульман­ский фактор играет весьма замет­ную роль во внешней и внутрен­ней политике, преуспеть в реше­нии проблем адаптации имми­грантов-мусульман? В США воз­действие мусульманского факто­ра ощущается все более заметно. Здесь неуклонно растет числен­ность мусульман, не только ара­бов, но и выходцев из других стран. Достаточно вспомнить "марш миллиона мужчин" в Ва­шингтоне, проведенный в конце 1995 года организацией "нация ис­лама" и ее лидером Луисом Фарраханом, или заявление ливийско­го руководителя Муамара Каддафи, который пообещал в 1996 го­ду выделить на нужды мусульман­ского лобби в США один милли­ард долларов для того, чтобы "ве­сти борьбу с Соединенными Шта­тами изнутри". Неудивительно, что некоторые члены Конгресса обратились к президенту США с просьбой создать специальную комиссию для изучения состояния расовой ситуации в стране.

Наплыв азиатских и латино­американских иммигрантов вы­зывает недовольство коренных белых американцев англосаксонского и немецкого происхож­дения, в основном протестантов. После второй мировой войны в национальном составе населения США произошел заметный сдвиг. Десятки миллионов иммигрантов существенно изменили состав на­селения страны, где раньше фик­сировалась одна серьезная, и ка­залось, неизлечимая "болезнь" – негритянская проблема, порож­денная присутствием этнической группы, насчитывающей почти 50 миллионов человек, или 20 процентов населения. А те­перь все крупные американские города, прежде всего Нью-Йорк и Лос-Анджелес, превратились в мегаполисы, где причудливо пе­ремешаны разные культуры, языки, расы и народы. Наплыв легальных и нелегальных иммигрантов из Азии и Латинской Аме­рики сильно изменил языковую и культурную карту ряда крупней­ших американских штатов, таких как Калифорния, Техас, Нью-Мексико. Здесь даже зазвучали требования о введении испанско­го языка в качестве официально­го. Иногда кажется, что посте­пенно происходит "завоевание" таких штатов, как Калифорния, нескончаемым притоком имми­грантов из соседней Мексики. А "латинос" – выходцы из Латин­ской Америки, как известно, тру­дно ассимилируемый, в отличие от иммигрантов из Европы, куль­турный элемент. Более того, они как и многие выходцы из Азии, начинают серьезно давить на бе­лое большинство американцев, требуя для себя представительст­ва в местных и других органах власти.

Это давление вызывает недо­вольство среди части белого насе­ления, которому не нравятся из­менения внешнего облика их страны и государственные затра­ты на обустройство вновь при­бывших. Их неприязнь изливает­ся не только на массы малоиму­щих иммигрантов из разных стран, на законы, предоставляю­щие тем льготы для получения образования и работы, но и на преуспевающие этнические груп­пы, которые, хотя и не имели по­добных преимуществ, как, например, арабы, но смогли добиться заметных экономических или иного рода успехов. Все это гово­рит о некотором росте межэтни­ческой напряженности в США, что, вне всякого сомнения, ничего хорошего арабским иммигрантам не сулит.

Лет сорок тому назад в библио­графических справочниках вряд ли можно было найти какое-либо упоминание о публикациях, каса­ющихся арабо-американцев. В учебных, научных и других мате­риалах того времени, где доволь­но детально проводился анализ жизни различных этнических меньшинств, публиковались таб­лицы их численности или иные данные, об арабах, как правило, почти не было никакой информа­ции. Сегодня же арабо-американцы привлекают внимание самых различных кругов: правительст­венных служб, научных институ­тов и обществ, арабских прави­тельств и общественных органи­заций, средств массовой информа­ции, разных еврейских организа­ций, религиозных групп, торго­вых палат и учреждений. То и де­ло публикуются статьи, сборники, книги, защищаются диссертации, проводятся конгрессы, конферен­ции или семинары, которые ана­лизируют самые разнообразные стороны жизни арабо-американ­цев, прежде всего их религиозные воззрения и ход процесса адапта­ции в американском обществе. В начале 70-х годов были опублико­ваны первый том "Библиографии о национальных меньшинствах Америки" и "Справочник об аме­риканских меньшинствах", где впервые появилась информация об арабах-иммигрантах. Но что­бы понять механизм адаптации, надо определить прежде всего те критерии, которые позволяют го­ворить об успехе ассимиляции. А это вопрос весьма непростой.

МУХАММЕД СТАНОВИТСЯ МАЙКОМ

Можно взять наугад несколько городских районов в крупных го­родах на любом побережье и уди­виться тому большому количест­ву и разнообразию этноконфессиональных групп, которые прожи­вают совместно. В городе Сан-Диего, шестом по численности го­роде США, расположенном на Западном побережье близ границ с Мексикой, проживают предста­вители более сотни этнических групп, в том числе и большая ко­лония арабов, по оценке городских властей, не менее 50 тысяч. Каждая из этих групп стремится сохранить свою индивидуаль­ность. Все реже и реже встреча­ешь в публикациях привычную метафору "американский пла­вильный котел". В ходу иное оп­ределение – мозаика. Проблема национальной самоидентифика­ции при всей ее внешней остроте и злободневности не очень волну­ет сегодняшнюю Америку, когда речь идет о поиске сути всеамериканской общности, об успехе ас­симиляции. Одним из объектив­ных показателей, позволяющих говорить о ходе процесса ассими­ляции, может служить учет про­исхождения представителей дан­ной этнической группы.

У одних – родители лица араб­ского происхождения, у других -среди родителей есть как арабы, так и представители других этни­ческих групп. Арабо-американцы смешанного происхождения счи­таются более ассимилированны­ми, чем те, кто возводит свое про­исхождение к одной этнической группе.

Вполне закономерно возника­ет несколько вопросов. Имеются ли какие-либо демографические отличия между арабо-американцами, которые возводят свое про­исхождение только к арабским корням, и теми, кто утверждает, что среди его прародителей есть представители другой этнической общности? Какое воздействие оказывает ассимиляция на стрем­ление отдельных арабо-амери­канцев сохранить свой нацио­нальный язык или привычный экономический статус?

Как долго национальная иден­тификация арабов может сохра­ниться в новой среде обитания? Нам представляется, что ответ на эти вопросы даст реальную воз­можность увидеть сам процесс адаптации в его развитии, понять, с какими трудностями приходится сталкиваться арабам-иммигран­там в новой для них среде обита­ния.

В Америке практически нико­гда не было четкого разделения между "коренным" населением и пришлым. Постоянный приток иммигрантов был частью повсе­дневной жизни. Разница между американцем и неамериканцем в национальном сознании не фик­сировалась. Но эта психологиче­ская установка, пожалуй, была характерна для первой половины XX века. Сейчас, если судить по многочисленным публикациям американской прессы, нередко присутствует чувство насторо­женности к вновь прибывшим, прежде всего неевропейцам.

Когда анализируешь данные, касающиеся арабо-американцев, то невольно отмечаешь строгую зависимость между гражданским статусом иммигранта и его проис­хождением. Среди арабо-амери­канцев, получивших статус граж­данина или постоянного жителя (то есть среди недавно прибыв­ших), 88 процентов возводят свое происхождение к чисто арабским корням, а среди арабо-американ­цев, родившихся уже в США, та­ких насчитывается всего лишь около 47 процентов.

Разница, как мы видим, доволь­но существенная. С годами воз­растает процент тех, кто возводит свое происхождение к мультиэтническим корням. Первое поко­ление арабо-американцев более однородно, последующие поколе­ния более гетерогенны. Отметим, что многие арабо-американцы, особенно те, кто родился в Аме­рике, носят, как правило, неараб­ские имена. Мухаммед становится Майком, Усама – Сэмом.

Происхождение играет сущест­венную роль в определении роли и места арабского языка в жизни арабо-американцев. Фактор сме­шанного происхождения оказы­вает отрицательное воздействие на функционирование арабского языка. Статистические данные, которые имеются в нашем распо­ряжении, позволяют говорить об особенности, характеризующей всю этническую группу. Арабо-американцы чаще, чем другие эт­нические группы среди иммигран­тов, предпочитают использовать свой родной язык: 37 процентов среди арабов и 9,2 процента в дру­гих этнических группах. Наибо­лее четко эта тенденция просмат­ривается среди "чистых" арабов (54 процента). Что же касается арабо-американцев смешанного происхождения, то среди них доля людей, отдающих предпочтение арабскому языку, составляет все­го 11 процентов. Но даже и эта цифра намного больше той, кото­рая указывает на лиц (три про­цента) в других этнических груп­пах (естественно, речь идет о лю­дях, которых можно сравнивать по характеру их происхождения), для которых национальный язык в общении является основным.

На сохранении национального языка среди арабо-американцев сказывается не только происхож­дение родителей, но и место их рождения. Немаловажную роль играет и возрастной ценз, а также место рождения детей. В целом можно отметить, что арабо-американцы смешанного происхождения в своей массе относительно молодые люди, в то время как "чистые" арабы, как правило, значительно старше. Для нагляд­ности приведем некоторые стати­стические данные.

Лица моложе 14 лет составля­ют среди "чистых" арабо-американцев 10 процентов, а среди арабо-американцев смешанного про­исхождения – 40 процентов. В других же этнических группах эти категории оцениваются соответ­ственно в 18 и 29 процентов. До­вольно скоро более старшая по возрасту группа арабо-американцев "чистого происхождения" бу­дет замещена более молодой и крупной группой "смешанного происхождения". И тогда, естест­венно, сразу же обретут свою большую значимость и остроту проблемы сохранения националь­ной самоидентификации.

ПРОБЛЕМА "ОТЦОВ И ДЕТЕЙ"

Арабо-американцы "смешан­ного происхождения" отличаются и более высоким уровнем образо­вания. Для них характерен про­фессионализм, позволяющий им занимать заметное место как в экономической, так и политиче­ской жизни страны. По всем этим показателям они выделяются да­же среди остального американ­ского населения.

В ходе процесса адаптации воз­никали трагедии в семьях, начина­лась непримиримая борьба "от­цов и детей", борьба за души. Стремлению родителей удержать детей в их вере, традиционном, веками утрамбованном образе жизни противостояли попытки детей вырваться из этого окра­шенного национально-религиоз­ной краской, ограниченного соци­альным забором мира. Правда, некоторые родители всячески подталкивали своих детей к адап­тации и нередко говорили им: "Мы уехали из арабской страны, покинули ее навсегда, забудьте о том, что вы арабы, хватит с нас и Других проблем".

Молодые люди, входя в совер­шенно иной мир, который прель­щает разного рода развлечениями и сравнительно более легким об­разом жизни, привносили особую напряженность в возникающем на чужбине арабском обществе. Детям не приходилось испыты­вать чувства потери своего про­фессионального "я". Им легче было сделать свой выбор в глав­ном – в образе жизни. Пройдя че­рез ранее недоступные им школы и университеты, дети постепенно уходили из своего народа, набра­сывали на себя одеяние иной ци­вилизации. Менталитет менялся болезненно. С годами арабы все больше стали осознавать себя гражданами другой, ранее чуждой им страны. Они были преиспол­нены самых светлых надежд и горделиво готовились служить верой и правдой стране, их при­ютившей. Все набросились на изучение английского языка и американской литературы, стре­мились прежде всего породниться и слиться с окружающей их сре­дой. Обычно это характерно для вновь прибывших, которые в сво­ем внешне заметном порыве не очень заботятся о национальном самосохранении.

Но желаемого "слияния" все же быстро не получилось. До­вольно значительным было и ос­тается расстояние между христиа­нином-американцем и иммигран­том-арабом, даже христианином. Один должен желать сблизиться с другим народом, обучиться аме­риканскому образу жизни, отбро­сив свои некоторые националь­ные отличия, не очень внешне выделяться, а другой не должен хотя бы возражать против того, чтобы в его среде появился новый слой людей, который желает по­чувствовать уважение по отноше­нию к себе. Те арабы, которые поселялись разрозненными не­большими группами, подверга­лись в большей степени влиянию коренного населения, быстрее знакомились с новыми законами, перенимали его традиции, обы­чаи, одежду и в первую очередь язык, отходили от своей культу­ры и традиций. Молодым было легче закрепиться на новом мес­те, но тем не менее и они встреча­ли немало препятствий, ощущали негативное отношение к себе. То-то и замечаешь, что некоторые арабы, не только молодые, на во­прос об их происхождении спешат ответить: я – итальянец, я – испа­нец. За этими ответами стоит так­же и желание скорее адаптиро­ваться, ассимилироваться. Чтобы быть американцем, надо ощущать себя американцем. Интересно, как сами арабы оценивают ход процес­са адаптации. Мей Шалал, студент­ка юридического колледжа, отве­чая на вопрос о своей националь­ной принадлежности, говорит, что считает себя американкой ирак­ского или, скорее, арабского про­исхождения, потому что, покинув Ирак вместе с родителями в ран­нем возрасте, многие вещи, каса­ющиеся ее родной страны, она не помнит и не знает. Она не испы­тывает ностальгии по прежним временам. По ее мнению, нацио­нальная идентификация в значи­тельной степени определяется принадлежностью к культуре арабов, к их культурному насле­дию. Она знает свои корни, не за­бывает о своем происхождении и религии, но не отвергает и воз­действия американской культуры. Ей равным образом близки и еги­петская певица Умм Кальсум и американская звезда Барба­ра Стрезайнд. Она гордится тем, что может с полным основанием называть себя американкой и арабкой одновременно. Свое бу­дущее она связывает с жизнью в Америке. Мнение студентки Мей Шалал разделяют многие арабо-американцы, особенно мо­лодые, в первую очередь, девуш­ки, которые получили образова­ние в Америке и не хотят, чтобы их судьбу определяли обычаи и традиции, принятые в арабском мире.

Последнее десятилетие может быть названо эрой в истории араб­ской иммиграции. Это связано и с духовным, интеллектуальным, на­учным вкладом арабов в жизнь США, их ролью в культурной сфе­ре. У них появились не только свои общественные организации, но и колледжи, школы. Их пози­ции в стране более или менее ус­тойчивы, у них есть немалые капи­талы, которые используются для развития бизнеса и для сохранения своей национальной идентифика­ции. Арабо-американцы демонст­рируют, что они могут быть не только бизнесменами, учеными, профессорами, но и наследниками своей древней культуры и тради­ций. За их спиной стоит богатая литература, многовековая исто­рия, богатейший язык, привержен­ность своей религии, уникальные национальные ценности. Вместе с тем совершенно очевидно, что они могут эффективно адаптировать­ся к новой среде. Теряя некоторые черты своей самоидентификации, они серьезно задумываются над своим будущим, над проблемами сохранения своего национального лица.